Глава 1 Восемь основных видений
Глава 2 Истолкование символизма Книги Откровение
Глава 3 К вопросу толкования Книги Откровение:
Глава 4 Печати и трубы: некоторые последние дискуссии
Глава 6 Победа святых над силами зла в конце времени
Глава 7 Контекстуальный подход к семи последним язвам
Глава 8 Вавилон — антихристианская империя
Глава 9 Новый Иерусалим — Святой Город
Глава 11 Армагеддон: шестая и седьмая язвы
Кеннет А. Стрэнд
С литературной точки зрения Книга Откровение представляет собой прекрасно построенное произведение, состоящее из множества тесно переплетенных между собой сюжетных линий. Эти сюжетные линии не просто отражают эстетический вкус автора и его мастерство в построении текста, но также преследуют более широкую задачу, чем мнемонический прием. В действительности, они проясняют различные теологические аспекты книги.
В более широком контексте весь Апокалипсис построен по хиастической модели, в которой пролог и эпилог связаны в неразрывную пару и в которой пророческие сцены, или видения, также в свою очередь объединены в хиастическом или инверсионном порядке. Ранее уже неоднократно говорилось об общей хиастической структуре и ее значении, поэтому нет нужды останавливаться на этом вопросе сейчас1. Однако следует отметить две особенности: 1) помимо пролога и эпилога в книге можно выделить восемь основных пророческих сюжетов — четыре из них расположены до линии, разделяющей главы 14 и 15, и четыре — после; 2) видения, расположенные до линии, делящей хиастическую структуру пополам, в основе своей содержат историческую направленность (относятся к христианской эпохе), а видения, расположенные за разделяющей хиазм линией, представляют эпоху эсхатологического суда.
В отношении первого из представленных выше пунктов следует подчеркнуть, что в Откровении в действительности не семь, как предполагается различными исследователями2, а восемь основных пророческих сюжетов. В отношении второго следует выделить следующие особенности: со второго по четвертое видения каждый исторический отрезок завершается разделом, изображающим время эсхатологического суда; и в последующих видениях, по сути своей представляющих более широкую картину эсхатологически-судной эпохи, можно выделить отрезок, относящийся к исторической эпохе. Эти отрезки выполняют роль авторского пояснения, обусловленного его собственным пониманием истории, а также роль увещевания и призыва (имеющего силу лишь до наступления эсхатологического суда). Эти особенности, касающиеся «исключений» в общей картине или в отдельных видениях, расположенных на каждой стороне хиазма, не следует, однако, воспринимать как «побочную» информацию.
Эти «исключения» составляют важную часть своих отрывков, занимая в них надлежащее место и освещая контекст, в котором их следует понимать. Более того, они представляют собой самостоятельные элементы, что касается характера, местоположения и цели, находящиеся внутри своих видений.
Для удобства в схеме 1 приведена полная хиастическая структура Книги Откровение с прологом, эпилогом и восемью видениями, а также обозначены текстуальные границы и основные темы каждого из видений. Как в данной схеме, так и во всей статье в целом термин «видения» относится к этим восьми законченным пророческим сюжетам, но не к индивидуальным видениям меньшего масштаба. Для обозначения этих видений в дальнейшем будут использованы римские цифры.
Данное исследование преследует две основные цели, и потому материал, относящийся к каждой из них, будет изложен в отдельных статьях. Представленная здесь статья является первой из них и содержит краткий анализ некоторых параллельных структур в восьми основных видениях Книги Откровение. Вторая статья3 будет более сконцентрирована на тех текстовых блоках, которые предваряют эти восемь видений и которые можно определить как «вводные триумфальные сцены», поскольку они создают для каждого из видений фон, наглядно изображающий Божью заботу о Своем народе и дающий святым, или «верным», Христовым слугам уверенность в конечной победе. Для ясности в настоящей статье будут использованы римские цифры для обозначения восьми видений так же, как и в схеме 1. Каждое же из видений состоит из двух или четырех основных секций, или текстовых блоков, для обозначения которых будут использованы прописные буквы (А, В и т. д.).
Первое и последнее видения Апокалипсиса (I и VIII) содержат как «вводную триумфальную сцену» (А), так и последующий за ней основной текстовый блок (В), который можно назвать «основным пророческим описанием». Каждое из остальных шести видений (II—VII) состоит из тех же двух блоков и еще двух (С и В), последующих за ними.
В данном исследовании третий текстовый блок в каждом из видений (II — VII) носит название «интерлюдии» (промежуточного эпизода). Термин «интерлюдия» обычно используется при экзегезе определенных разделов в видениях II, III и IV, но он также уместен и для обозначения соответствующих (но более кратких) разделов в видениях V, VI и VII. Следует, однако, отметить, что, хотя зачастую термин «интерлюдия» предполагает наличие интервала, или пропуска, в основном повествовании, в видениях II—VII третий блок выполняет роль усиления непосредственно предшествующего ему текста4. Четвертый блок может быть назван «эсхатологической кульминацией». В определенном смысле как этот блок, так и предшествующая ему «интерлюдия» фактически представляют собой продолжение «основного пророческого описания», начатого во втором блоке.
Хотя позднее в нашей статье возникнет необходимость дальнейшего уточнения некоторых основных положений данного анализа, на данный момент мы можем сделать обобщение в виде схемы 2.
На данном этапе было бы полезно сделать общий обзор содержания каждого из восьми видений. Приведенное здесь краткое их изложение соответствует общим структурным линиям, обозначенным выше. Однако следует подчеркнуть, что это действительно краткое изложение. Более же подробную информацию читатель может получить, обратившись к текстам, которые указаны для каждого из видений.
Видение I, 1:106—3:22
Блок А, вводная триумфальная сцена, 1:10б—20. Христос является Иоанну на острове Патмос в образе Вечносущего и Всемогущего Бога, ходящего среди семи золотых светильников, которые символизируют семь церквей.
Блок В, основное пророческое описание, главы 2 и 3. Христос обращается к отдельным церквам со словами хвалы, обличения, предостережения и увещевания в зависимости от того, что необходимо в их конкретной, отличающейся от других ситуации.
Видение 11,4:1 —8:1
Блок А, вводная триумфальная сцена, главы 4 и 5. Иоанн видит стоящий на небесах престол, стеклянное море и семь светильников огненных, горящих перед престолом. Он также видит четыре живых существа и двадцать четыре старца, окружающих престол. В исполненной драматизма сцене провозглашается, что только Агнец закланный достоин взять запечатанную семью печатями книгу из рук Восседающего на престоле, снять печати и раскрыть ее. Затем Агнец берет книгу, при этом четыре живых существа, двадцать четыре старца и вся Вселенная возносят Ему хвалу.
Блок В, основное пророческое описание, глава 6. Сняты первые шесть печатей, в результате чего появляются четыре всадника. Души под жертвенником вопиют: «Доколе», пока не наступит время суда и возмездия; на земле и на небесах даны знамения грядущего суда.
Блок С, интерлюдия, глава 7. Ход событий «прерывается», чтобы обратить внимание читателя на запечатление 144000 в конце времени.
Блок D эсхатологическая кульминация, 8:1. После снятия седьмой печати «сделалось безмолвие на небе, как бы на полчаса».
Видение III, 8:2— 11:18
Блок А, вводная триумфальная сцена, 8:2—6. Появляются семь ангелов с трубами, еще один ангел подходит к золотому жертвеннику, вознося фимиам вместе с молитвами святых к Богу. Далее ангел наполняет кадильницу огнем с жертвенника и повергает ее на землю, в результате чего происходят знамения суда в виде голосов, громов, молний и землетрясений.
Блок В, основное пророческое описание, 8:7—9:21.
Трубят первые шесть труб, высвобождая разрушительные силы, которые образно представлены падающим на землю градом, огромной пылающей горой, низвергнутой в море, и т. д. Первые пять труб вызывают ассоциации с язвами, обрушившимися на древний Египет, описание же шестой трубы, где говорится о «великой реке Евфрат» (9:14), изменяет фон, пробуждая в памяти воспоминания о Вавилоне5.
Блок С, интерлюдия, 10:1 — 11:13. Ангел, держащий раскрытый свиток, возвещает (10:6), что «времени уже не будет» или, согласно другому варианту перевода, «задержки более уже не будет» (RSV)6. Иоанну велено съесть книгу. Он выполняет повеление, обнаруживая, что она сладка на вкус, но горька во чреве. Затем пророку дано повеление измерить храм, жертвенник и поклоняющихся в нем (как уже было отмечено в других работах, это прямая аллюзия на ритуал Дня искупления в древнееврейском культе)7. Далее описывается свидетельство и служение двух свидетелей.
Блок D, эсхатологическая кульминация, 11:14—18.
Звучит седьмая труба. Затем следует провозглашение о том, что «царство мира соделалось царством Господа нашего и Христа Его». Звучит гимн восхваления, в котором говорится, что настало время судить умерших, воздать награду святым и уничтожить «губивших землю».
Видение IV, 11:19—14:20
Блок А, вводная триумфальная сцена, 11:19. «Отверзся храм Божий на небе, и явился ковчег завета Его». Затем «произошли молнии, и голоса, и громы, и землетрясение, и великий град».
Блок В, основное пророческое описание, главы 12 и 13. Дракон, зверь, подобный барсу, и вышедший из земли зверь с двумя рогами преследуют народ Божий.
Блок С, интерлюдия, 14:1—13. Иоанн видит: (1) Агнца и 144000 святых, одержавших победу и стоящих на горе Сион; (2) трех ангелов, летящих посреди неба и провозглашающих весть предостережения.
Блок В, эсхатологическая кульминация, 14:14—20. На земле пожинаются две жатвы урожая: 1) жатва зерна и 2) жатва винограда, брошенного в великое точило гнева Божьего.
Видение V, 15:1—16:17
Блок А, вводная триумфальная сцена, 15:1 — 16:1.
Иоанну было показано, что святые, одержавшие победу, стоят на стеклянном море и поют песнь Моисея и Агнца. После этого «отверзся храм скинии свидетельства на небе», из него вышли семь ангелов и получили семь чаш, «наполненных гневом Бога». Храм наполнился дымом, так что никто не был в состоянии войти в него до тех пор, пока не окончатся семь язв. Наконец, ангелам дано повеление идти и вылить семь чаш на землю.
Блок В, основное пророческое описание, 16:2—14.
Первые шесть чаш гнева выливаются, оказывая разрушительное действие на сушу, море, реки, источники вод и т. д. (И вновь, как в сцене с семью трубами, в сцене с первыми пятью чашами мы видим вначале аллюзию на язвы, обрушившиеся на древний Египет, а затем действие перемещается в Вавилон, поскольку шестая чаша выливается в «великую реку Евфрат» в 16:12).
Блок С, интерлюдия, 16:15. В описание шестой чаши — высыхание реки Евфрат и появление бесовских духов, которые обольщают царей земных и ведут их «на брань в оный великий день Бога Вседержителя» (16:12—14), — включена (ст. 15) удивительная заповедь блаженства: «Се, иду (Христос) как тать: блажен бодрствующий». Далее следует дополнительная информация о том, что место битвы носит название «Армагеддон» (ст. 16).
Поскольку мы уже перешли к тому разделу Откровения, где видения относятся не к исторической эпохе, но к эсхатологическому суду, должен появиться новый вид «интерлюдии», что мы и наблюдаем в данном случае. Предыдущие интерлюдии представляли собой своего рода подробные описания событий или обстоятельств на финальном отрезке исторической эпохи. Интерлюдии же в видениях V — VII более четко очерчены и носят характер наставлений.
Вполне логичен вопрос: «Зачем здесь такие интерлюдии?» Относительно данной конкретной интерлюдии в Откр. 16:15 очень тонко заметил Пол Минеар (Minear): «Эта фраза раскрывает, в какой страшной опасности пребывает не подозревающий ни о чём христианин. На вопрос Р. Г. Чарльза (Charles): „Как возможно было проспать происходившие вселенские катаклизмы?" напрашивается ответ: „Именно в этом-то и дело". По мнению Иоанна, христиане спали, не потревоженные ни грохотом, ни надвигающейся бедой. Они не осознавали, что происходящее может поставить под угрозу их достояние, оставив их нагими и беззащитными. Спать — значит не осознавать насущные нужды времени. (Сравните с учениками в Гефсимании — Мк. 14:26—42). Предостережение обращено к часовым, забывшим о том, что идет война»8.
Блок В, эсхатологическая кульминация, 16:17. Изливается седьмая чаша гнева, и от престола в храме слышится торжественный возглас: «Совершилось!»
Видение VI, 16:18—18:24
Блок А, вводная триумфальная сцена, 16:18 — 17:3а.
Происходят традиционные знамения суда (голоса, громы, молнии, землетрясения и град). «Вавилон великий воспомянут пред Богом», дабы предстать на суде. Затем Иоанн уведен в пустыню, чтобы увидеть суд над Вавилоном.
Блок В, основное пророческое описание, 17:3в —18:3. Первые стихи главы 17 (ст. Зв—8) содержат описание Вавилона в виде блудницы, восседающей на багряном звере с семью головами и десятью рогами. За этой описательной сценой следует подробное объяснение (ст. 9—18), достигающее своей кульминации в сцене уничтожения блудницы десятью рогами зверя (ст. 16,17) и в отождествлении этой блудницы с великим городом, правящим над земными царями (ст. 18). В первых трех стихах главы 18 перечисляются различные аспекты отступничества Вавилона, что готовит почву для звучащего в интерлюдии призыва и последующего за ним описания уничтожения Вавилона.
Блок С, интерлюдия, 18:4—8, 20. Перед описанием огненного уничтожения Вавилона звучит обращенный к народу Божьему призыв «выйти» из Вавилона, от великой блудницы, чтобы не участвовать в ее грехах и не подвергнуться язвам ее. Тут же повторяется более подробно Божье повеление о суде над Вавилоном.
Поскольку в хиастической структуре главы 18 стих 20 соответствует стихам 4—89, обе эти «интерлюдии» внутри данного хиазма также, по-видимому, следует воспринимать как одну общую «интерлюдию» для всей сцены, разворачивающейся в 17:3в — 18:24. Стих 20 призывает к ликованию, так как Бог вынес Вавилону тот же приговор, который он сам ранее вынес народу Божьему10.
Блок В, эсхатологическая кульминация, 18:9—19, 21—24. Центральная часть главы 18 (ст. 9—19) посредством погребальной песни, состоящей из трех частей, изображает полное опустошение Вавилона огнем. Финальная же часть главы (ст. 21—24) подчеркивает обреченность Вавилона и его абсолютное разорение после суда Божьего.
Видение VII, 19:1—21:4
Блок А, вводная триумфальная сцена, 19:1—10. Сцена на небесах параллельна сцене, изображенной в главе 4. Звучат гимны хвалы Богу за Его суд над великой блудницей Вавилоном и отмщение народа Божьего. Далее говорится о том, что невеста Агнца приготовлена; провозглашается благословение на тех, кто «приглашен на брачную вечерю Агнца». (Следует заметить, что, хотя обстановка небесного храма, в которой развиваются события глав 4,5 и главы 19, сохраняется, все же есть различие в разворачивающихся на ее фоне действиях и перспективе. Это очевидно из содержания хвалебных гимнов в этих двух видениях. Первое видение, несомненно, обращено к исторической эпохе, а второе —- к эпохе эсхатологического суда).
Блок В, основное пророческое описание, 19:11—20:5. Величественно изображается Второе пришествие Христа и его последствия. В перечислении разрушительных последствий упоминается вечеря Божья, приготовленная для птиц в виде трупов врагов Божьих (19:17, 18), участь зверя и лжепророка в огненном озере (19:19, 20) и заточение сатаны, вверженного в «бездну» на тысячу лет (20:1—3). Из позитивных последствий описывается первое воскресение, при котором восстают умершие святые. Воскреснув, они живут и правят вместе со Христом тысячу лет (20:4, 5).
Блок С, интерлюдия, 20:6. «Блажен и свят имеющий участие в воскресении первом: над ними смерть вторая не имеет власти...»
Блок D, эсхатологическая кульминация, 20:7—21:4. Излагаются кульминационные события, происходящие в конце Тысячелетия. Среди негативных событий — освобождение сатаны, возобновление его обольщения, тщетная попытка его нечестивого войска захватить «стан святых» и окончательная гибель этого войска в огне. Позитивные же события показаны Иоанну в видении «нового неба и новой земли», святого города Нового Иерусалима, спускающегося с небес на землю, и Самого Бога, обитающего со Своим народом.
Видение VIII, 21:5-22:5
Блок А, вводная триумфальная сцена, 21:5—На. Провозглашается, что победившие со Христом наследуют все. Иоанн видит, как с небес на землю спускается святой город Новый Иерусалим. (Заметим, что финальная часть предыдущего видения уже изображала ситуацию на земле после того, как спустился Новый Иерусалим, 21:1—4).
Блок В, основное пророческое описание, 21:11в—22:5. Подробно описывается святой город Новый Иерусалим.
Обрисовав общую картину, мы можем теперь сделать дальнейшие выводы относительно природы соответствующих разделов (А, В, С, D) в восьми видениях. Кроме того, можно предложить дополнительные комментарии по поводу названий этих блоков, помимо тех, которые уже были сделаны в предыдущих разделах этой статьи и в схеме 2.
Обращаясь к «вводной триумфальной сцене» каждого из восьми видений, мы обнаруживаем, что в ней обязательно присутствует описание храмовой обстановки или своего рода храмовая символика11. Следовательно, наше заглавие «вводная триумфальная сцена» (блок А) теперь можно дополнить словами «в храмовой обстановке».
Что касается блоков со второго по четвертый (текстовых блоков В, С и D), следует отметить различие в перспективе между видениями, находящимися по разные стороны хиазма (I—IV и V—VEI). В первой группе «основное пророческое описание» развивается в рамках исторической арены. Во второй же группе основное повествование в блоках В относится к эсхатологическому, или последнему, суду. Поэтому для видений I—IV название «основное пророческое описание» следует дополнить характеристикой «относящееся к истории»; а для видений V—VIII — характеристикой «относящееся к финальному суду».
Что касается «интерлюдии»—третьего текстового блока (С) в видениях II— IV, то ее также можно дополнить словами «концентрирующая внимание на последних событиях» (подразумеваются события, предшествующие Второму пришествию Христа), поскольку в каждом случае «интерлюдия» акцентрирует внимание на временном периоде непосредственно перед эсхатологической кульминацией. Для видений V - VII вполне уместно дополнить это название словами
«увещевание или призыв», поскольку устрашающее описание сцен последнего суда «прерывается» короткими текстовыми блоками, в которых содержится ободрение для верных и призыв к покаянию. (В двух таких случаях интерлюдия, как мы уже видели, облечена в форму заповеди блаженства - 16:15 и 20:4).
Все разделы под названием «эсхатологическая кульминация» (блоки D) относятся, как уже отмечалось ранее, к финальному эсхатологическому исполнению. Хотя стоит заметить, что заключительные блоки видений II—IV относятся к исторической эпохе, в то время как в видениях V—VII эти же блоки относятся уже к финальной, или заключительной, части того эсхатологически-судного раздела, который берет свое начало в предыдущих отрывках этих видений. Поэтому блок D для видений может быть назван «эсхатологическая кульминация, относящаяся к истории». Блок D для видений можно назвать «эсхатологическая кульминация: судный финал». Схема 3 отражает все упомянутые выше уточнения к схеме 2. В нее также включены мои рекомендации относительно границ текстовых блоков, о чем идет речь во второй части настоящей статьи.
В настоящей статье мы выявили, что Книга Откровение имеет прекрасно очерченную и уравновешенную литературную структуру. Эта структура не только служит эстетическим целям, но и играет важную роль в понимании богословской вести книги. Богословие книги имеет различные аспекты, но в этой статье мы отметим лишь один важный богословский момент: широкая хиастическая структура выделяет две основные темы, проходящие сквозь всю книгу: 1) Христос есть Альфа и Омега, 2) Он вернется в конце времени, чтобы воздать каждому по его делам (см. Откр. 1:7, 8; 22:12, 13). Иными словами, Он не изменяется и заслуживает доверия. Он непрестанно поддерживает Своих верных на протяжении всей истории, несмотря на враждебное отношение к ним со стороны людей (ср. Откр. 1:17, 18; Мф. 28:20в; Ин. 16:33; Евр. 12:2а; 13:18). Он лично придет, предвозвещая грядущее уничтожение «губивших землю», в результате чего Его верные последователи унаследуют «новую землю» и данные Им обетования исполнятся (см. Откр. 11:15—18; 21:1—4, 7, 22—27; 22:1—5)1. Четыре пророческих раздела, составляющие первую половину хиазма, обращены прежде всего к первой теме, а четыре видения, относящиеся ко второй половине, обращены в основном ко второй теме.
В заключение можно кратко упомянуть еще один пункт: примечательно, что во вступительных сценах восьми видений храмовая символика в видении I напоминает земную обстановку (светильники, олицетворяющие земные церкви), в видениях же II—VII перед нами небесная реалия (что очевидно либо (а) из прямой ссылки на «храм небесный», либо (б) из общего контекста, указывающего на небесную обстановку)12. И наконец, в видении VIII мы вновь возвращаемся на землю (Бог в скинии со Своим народом, на «новой земле», в «Новом Иерусалиме»; ср. 21:3,22). Это удивительный феномен, богословская значимость которого и взаимосвязь с новозаветной теологией в целом будут рассмотрены нами позже.
Интересно отметить, что отдельные пункты обетования, данного «побеждающим» семи Церквей (2:76,116,26—28 и 3:5,12,21) в большинстве своем вновь перечисляются в 21:5—22 как уже исполнившиеся (напр., 21:27; 22:2, 4). Более того, общая ссылка на них содержится в утверждении: «Побеждающий наследует все» (21:7).
Джон Паулин
Редакционный обзор. Несмотря на то, что Иоанн в своем пророческом повествовании не использует прямых цитат из Ветхого Завета, совершенно очевидно, что он прибегает к помощи ветхозаветной символики. Эти аллюзии, образующие настоящую мозаику ветхозаветных образов, можно разделить на две группы: 1) эхо и 2) прямые аллюзии.
Со временем многие ветхозаветные концепции оторвались от своих библейских корней и образовали большую группу символических идей, повсеместно используемых и понимаемых всеми. Мы назовем использование Иоанном этих общеизвестных символов термином «эхо» (Ветхого Завета). Они имеют свое собственное значение, отличное от их изначальной ветхозаветной формы.
С другой стороны, иногда Иоанн строит какую-то часть своего пророчества на некой ветхозаветной идее, к которой он желает привлечь внимание читателей. Этот прием носит название «прямых аллюзий». Ветхозаветные тексты, к которым желает привлечь внимание автор, могут пролить свет на ту часть Откровения, где Иоанн использует заимствованную символику.
В данной главе автор классифицирует «прямые аллюзии» согласно их значимости для истолкования Книги Откровение и предлагает критерии, позволяющие называть их «прямыми аллюзиями».
«Не думайте, что если вы не можете объяснить значение каждого символа в Откровении, то нет смысла исследовать эту книгу и пытаться понять истину, которая в ней содержится. Открывший эти тайны Иоанну поможет прилежному исследователю представить небесные реалии. Люди, сердца которых открыты для принятия истины, поймут Откровение. Им будет даровано благословение, обещанное „слушающим слова пророчества сего и соблюдающим написанное в нем"» (Е. Уайт. Деяния апостолов, с. 584, 585).
Не следует забывать это наставление. Однако предложенные в данной главе принципы экзегезы позволят серьезному исследователю Библии более тщательно изучить пласты истины, скрытые под поверхностью этого венчающего Писание пророчества.
План главы
1. Характер Книги Откровение
2. Истолкование Откровения
3. Заключение
На каждой стадии написания Библии Бог давал Свое откровение на языке, соответствующем времени, месту и обстоятельствам, в которых находился библейский автор. Бог принимает во внимание культуру, образование, литературный стиль и образ мышления тех людей, которым Он раскрывает Себя. Он искренне ищет встречи с людьми на их уровне, чтобы они смогли — насколько это возможно — уяснить то откровение, которое Он дает им и через них (см. 1Кор. 9:19—23).
Например, то, что Он открыл Навуходоносору в Дан. 2, по сути своей совпадало с Его откровением, данным пророку в Дан. 7. Но в видении, данном языческому царю, царства были представлены в виде истукана. Это вполне естественно для царя, воспринимавшего народы как славное, сияющее олицетворение тех богов, которым они служили. Для еврейского же пророка, с другой стороны, Он изобразил народы так, как видел их Сам: в виде злобных и алчных зверей, порабощающих и уничтожающих Его народ. К каждому человеку Бог обращался на его языке и в рамках его культуры, чтобы сообщить Свой замысел относительно будущего.
Слова, которые используют люди, и их смысловое значение отражают прошлый опыт людей. В своей коммуникативной функции язык ограничен знаниями людей в данное время и в данном месте. Даже будущее возможно описать лишь на языке прошлого и настоящего опыта людей.
Когда, например, в Ветхом Завете описывается исход Израиля из Египта, язык повествования напоминает читателю язык, которым в Книге Бытие изображены могущественная деятельность Бога-Творца и потоп. Например, как Ной, так и Моисей спасаются в «ковчеге», покрытом смолой1. В Книге Исход, как и в Книге Бытие, присутствие Божье разгоняет мрак и разделяет воды2. Для всех трех описаний общим является использование терминов «суша»3, «плодиться и размножаться»4.
Подобно тому как в изображении Исхода использованы описания предшествующих деяний Божьих, исход и восстановление после вавилонского плена также описаны в пророческих книгах языком, уже использовавшимся ранее в повествовании о творении и первом исходе. Например, повествование о творении служит моделью для Ис. 65:17—19. Опыт исхода является моделью для многих пророков5.
Подобным же образом в мессианских пророчествах Мессия назван пророком, подобным Моисею, сыном Давидовым и священником по чину Мелхиседека. Всякий раз Бог использует язык прошлого в качестве инструмента для передачи Своего замысла относительно настоящего и будущего.
Поэтому не следует удивляться, обнаружив, что в видениях Откровения мы не встретим таких понятий, как вертолеты, космические корабли, компьютеры или ядерные бомбы. Напротив, эти видения представлены в образах прошлого для новозаветной Церкви, хотя исходящее от престола Божьего откровение и было передано языком, соответствующим времени, месту и обстоятельствам, в которых находился его земной соавтор, Иоанн.
«Библия не была дана нам на величественном сверхъестественном языке. Чтобы достигнуть человека на его уровне, Иисус принял человеческий облик. Вот почему Библия должна быть написана человеческим языком»6. Несмотря на то что пророчество изображало будущие с точки зрения автора события, именно язык предшествовавшего церковного опыта послужил средством для описания этого будущего.
Хотя Библия зачастую описывает наше будущее, важно помнить, что язык, посредством которого эти пророчества были переданы, — это язык, привязанный к другому времени и месту. Не составляет труда придать тексту значение, более соответствующее нашему времени и месту, чем той ситуации, в которой изначально Бог передавал Свою весть. Раскрытие изначального смысла текста предохраняет нас от естественной склонности переиначить библейский текст, поместив его в более привычную для нас картину7.
Говоря об «изначальном значении», конечно же, не следует предполагать, будто библейский автор или первоначальная аудитория всеобъемлюще понимали Божественный замысел в переданном им откровении. Мы лишь хотим сказать, что Божественный замысел был полностью и адекватно отражен в повествовании земного соавтора теми ограниченными языковыми средствами, которыми он располагал8. Поэтому изначальное значение языка текста чрезвычайно важно для правильного понимания Писания. Придать тексту значения, более соответствующие нашим времени и месту, означает пуститься в путешествие к фантастическим целям, которые, представляясь библейскими, фактически противоречат Божественному намерению, заложенному в данном тексте.
Поэтому наше исследование метода начнется с тщательного изучения языка Откровения, что позволит выявить наилучшие подходы к исследованию этой книги. Лишь обладая достаточным терпением, необходимым для исследования Книги Откровение в ее собственном контексте, мы сможем правильно понять те видения, которые были даны автору9.
С самой первой фразы - «откровение Иисуса Христа» - очевидно, что Откровение - книга христианская (1:1). Иисус Христос присутствует в ней повсеместно: либо непосредственно10, либо символически11. Упоминаются церкви12 и крест13. Внимательный читатель не раз заметит в темах, терминологии и богословии эхо Нового Завета14. Следовательно, хотя стиль, терминология и сюжеты Откровения своеобразны, не следует ожидать, что теология Откровения будет резко отличаться от теологии Нового Завета15.
Согласно вводной части (1:1—3), автор видит свою задачу в том, чтобы сообщить Церкви весть от Бога, полученную им в видениях. Он неоднократно отмечает сверхъестественное происхождение сцен, изображенных им в книге16. Иоанн представляет себя как пророка, а свой труд как пророчество. Его авторитет приравнен к авторитету апостолов и ветхозаветных пророков. «Словам пророчества сего» следует повиноваться (1:3). Авторитет их столь неоспорим, что ни одно слово не может быть добавлено или изъято (22:18, 19).
С другой стороны, есть многочисленные свидетельства (перечисленные ниже) того, что видения насыщены аллюзиями на более ранние литературные источники, с которыми был знаком Иоанн Богослов. В какой мере книга отражает видения, а в какой мере она — результат исследования и труда земного автора? К счастью, нам нет нужды проводить столь сложное разграничение. В сущности, не столь важно, от Бога ли эти аллюзии или же они являются результатом размышления Иоанна над данными ему видениями. Если, как мы уже ранее отметили, Бог всегда раскрывает Себя с учетом времени, места и обстоятельств библейского автора, то конечный результат (текст) адекватно говорит как о Боге, так и о самом авторе. Однако для удобства изложения в настоящей главе мы будем использовать выражения «автор» или «Иоанн», вовсе не подразумевая при этом, что данная книга представляет собой лишь человеческое произведение.
Для адвентистов седьмого дня было бы поучительно вспомнить опыт Елены Уайт, имевшей сходные с Иоанном видения событий, происходящих на небесах. Однако проведенное недавно исследование показало, что она долго и упорно трудилась над тем, чтобы облечь данные ей вести в язык, который бы в наибольшей степени соответствовал аудитории ее времени. Видения и тщательный поиск могут сопутствовать друг другу при написании человеком книги, передающей Божественное откровение.
Присутствие Божественного элемента в Книге Откровение указывает, что зачастую полный смысл ее содержания будет выходить за рамки понимания ее земного автора. Это, однако, не дает права истолкователям придавать отрывкам книги свой смысл. Точно так же, как Бог ограничил Себя, облекшись в человеческую природу при воплощении, Он ограничил Себя, избрав человеческий язык в качестве средства передачи Своего откровения в Писании17.
Хотя намерение Божье может и выходить за рамки понимания земного автора, оно выражается языковыми средствами, избранными этим автором. Следовательно, какое бы Божественное намерение ни усматривалось в тексте, оно должно естественным образом вплетаться в язык и намерения автора18.
С вопросом Божественного намерения тесно связаны притязания книги на обладание подлинной информацией о будущем. Откровение обращено к тому, «чему надлежит быть вскоре» (1:1), — к событиям, которые будут «после сего» (1:19). Она повествует о возвращении Христа, о Том, Кто «грядет» (1:7,8; 4:8). Она обещает награду побеждающему (см. Откр. 2:7, 11 и т. д.).
Откровение говорит о будущем запечатлении (7:1—3), о будущей «године искушения» (3:10; 7:14), о множестве спасенных (7:9 и далее; 19:1 и далее), о последнем великом провозглашении Евангелия (10:8—11; 14:6—12), об окончательном суде (11:18; 20:11—15) и о последней великой битве (12:20). Кульминация книги — пришествие Христа (14:14—20; 19:11 и далее), утверждающее окончательное и вселенское правление Божье (11:15—17; 21—22:5). Таким образом, Откровение в основном обращено к будущим по отношению к автору событиям.
Из текста Откровения очевидно, что книга адресовалась семи церквам, расположенным в Малой Азии — римской провинции (1:4; ср. 22:16)19. Следовательно, нам не стоит удивляться, если местами автор книги прибегает к использованию символики и понятий, свойственных небиблейской литературе и мифологии. Вовсе не обязательно, что автор «изучал» эти символы; он усвоил их как общеупотребительные выражения, знакомые каждому, кто жил в Малой Азии в те времена20.
Изначально нам, может быть, покажется несколько странным, что библейский автор использовал в своей книге ряд мифологических образов (например, зверей с семью головами), но не следует забывать о пророческом характере Откровения. Для того чтобы весть, передаваемая пророками, звучала ясно и убедительно, они пользовались языком своего времени. Поэтому исследователи, обнаружившие древние параллели с различными частями Апокалипсиса, помогут нам лучше уяснить, с какой целью использовалась в книге эта символика21.
Совершенно очевидно, что Книга Откровение написана не обычным прозаическим языком. В самом ее начале заявляется, что книга должна «показать» (1:1). Орел разговаривает, саранча не причиняет вреда траве, огромный красный дракон гонится за женщиной, лев преображается в агнца, который завоевывает все. Это не типичный для Нового Завета язык НЗ22. Откровение столь насыщено символикой, что читателю следует опасаться излишнего буквализма в ее истолковании23.
Однако столь широкое использование символов было достаточно обычным литературным приемом того времени. Такие книги, как «Эфиопская Книга Еноха», 4 Ездры и 2 Варуха, выражают чувства и теологию языком, получившим название «апокалиптического»24. Поэтому, хотя зачастую язык Откровения представляется странным и символическим, весть книги твердо основывается на реальности. Вполне вероятно, что христианскому читателю I века было не так уж сложно понять основные символы книги25.
В таком случае современному истолкователю Откровения следует принять во внимание апокалиптическую литературу того времени, что поможет ему уяснить, как воспринимался апокалиптический язык в I веке по Р. X.
Важность Ветхого Завета. Хотя в книге и встречаются аллюзии на небиблейские источники, совершенно очевидно, что Откровение можно понять, лишь постоянно обращаясь к Ветхому Завету26. Книга представляет собой «совершенную мозаику ветхозаветных отрывков»27. Чрезвычайная насыщенность Откровения ветхозаветными образами указывает, что именно Ветхий Завет представляет собой основной ключ к пониманию символов книги. Аудитория Иоанна без особого труда улавливала ветхозаветные аллюзии в отличие от большинства современных христианских общин27. Ветхий Завет дает ключ к пониманию вести Откровения, которая была чуждой для сознания непосвященных29.
Следовательно, наше исследование Откровения обусловлено пониманием истории, языка и тем Ветхого Завета. Без подобного понимания смысл Откровения останется в значительной мере скрытым.
Проблема аллюзий. Признание того факта, что Откровение насыщено ветхозаветными концепциями, еще не говорит о том, как они использованы в книге. Хорошо знакомый с Ветхим Заветом читатель быстро заметит, что в Откровении нет прямых цитат из Ветхого Завета30. В одном месте книга ссылается на Ветхий Завет словом, в другом - идеей, в третьем - фразой31. Хотя и очевидноно, что Ветхий Завет представляет собой основу для понимания Откровения, не всегда понятно, на какую же часть Ветхого Завета ссылается автор в данном стихе32.
Экзегетический метод, который позволит понять символику Откровения, должен включать в себя также и принципы, позволяющие определить, когда и каким образом автор ссылается на Ветхий Завет.
Повторяющаяся структура. По мере ознакомления с Откровением читатель понимает, что структура книги тесно связана с ее смыслом. Перед нами семь церквей, семь печатей, семь труб и семь чаш. Многие темы и символы появляются вновь через определенные интервалы33. Почти каждый текст имеет свои параллели в других частях книги. Откровение настолько осложнено пересекающимися параллелями, что какой-то текст может быть более тесно связан с материалом, находящимся в другом конце книги, чем с ближайшим к нему отрывком34. Поэтому исследователь должен хорошо знать структуру и содержание всей книги в целом и понимать роль исследуемого текста в структуре всей книги35.
Контекст богослужения. Одна из характерных особенностей Откровения - многократно повторяющиеся сцены небесного богослужения, сочетающиеся, как правило, с символикой ветхозаветного святилища36. Книга не только содержит множество гимнов37. Сами благословения и проклятия на читающих и слушающих ее подразумевают, что Откровение следует читать публично в обстановке богослужения (1:3; 22:18, 19).
Все это подсказывает, что необходимо уделить особое внимание христианскому богослужению I в., символике ветхозаветного святилища, еврейскому синагогальному служению и арамейским таргумам, созданным в еврейских синагогах.
Выводы. Исследованные нами характеристики Книги Откровение требуют особого внимания к методике. Верный метод исследования Откровения отразит эти характеристики и использует их для прояснения намерений автора. Теперь мы обратимся к предложенной методике «расшифровки» этой захватывающей книги, обратив особое внимание на раскрытие и оценку ветхозаветных аллюзий.
Ранее отмеченные характеристики текста Откровения предполагают, что исследователь должен в своем исследовании пройти четыре основных этапа: 1) сделать первичную экзегезу (или объяснение) исследуемого текста; 2) исследовать соответствующие параллели в других местах Откровения; 3) найти ветхозаветные корни используемой символики; 4) выявить, расширяет ли Новый Завет смысл этих символов в свете пришествия Христа.
Первичная экзегеза. Для понимания содержащейся в Откровении вести необходимо прежде всего определить, о чем говорил автор первоначальным читателям с учетом времени, места и обстоятельств. Термин «экзегеза» — заимствование из греческого языка, означающее «выводить». Он приобрел значение процесса, позволяющего библейскому тексту самому говорить за себя вместо того, чтобы пытаться придать данному тексту желаемый для читателя смысл. Соответственно, первичная экзегеза обращает внимание на значение слов (использование лингвистических и богословских словарей), на синтаксис (взаимосвязь слов в предложении), на структуру текста, его ближайший контекст и связь текста с современной ему ситуацией.
Современная тексту ситуация проясняется выявлением всех возможных сведений о первых слушателях и их социальном статусе, о проблемах, побудивших автора взяться за перо, о том, есть ли какие-либо аллюзии или параллели с более древними источниками, если таковые имеются. Весьма полезные предисловия к Книге Откровение можно найти в большинстве библейских комментариев и учебных пособий по предмету «Введение в Новый Завет». Для исследования Откровения весьма полезно ознакомление с другими апокалиптическими сочинениями.
Тщательно придерживаясь такой методики экзегезы, исследователь может получить достаточно полное представление о большинстве новозаветных книг. Но при исследовании Откровения она не дает удовлетворительного результата. Здесь вполне возможна ситуация, когда вам вполне ясно, что именно говорит Иоанн, но при этом абсолютно непонятно, что он имеет в виду38. Поэтому для адекватного исследования Апокалипсиса необходима более широкая, основанная на теологии книги методика экзегезы.
Параллели внутри Откровения. Следующий шаг состоит в том, чтобы исследовать, каким образом символы и структура данного текста используются в других местах Откровения. Когда автор четко обозначил свой замысел в контексте, бессмысленно пытаться искать интерпретации вне книги. Например, вЗ:21и11:18 автор заранее дал краткое истолкование последующего материала. Попытка пренебречь этим кратким комментарием в пользу некоего внешнего «ключа» скорее ограничит, чем углубит понимание авторского намерения.
Откровение уникально своей структурой, вытканной множеством нитей. При такой структуре вполне возможно, что ключ к пониманию материала, расположенного в начале книги, вы обнаружите в ее конце. Ближайшим контекстом любого из текстов может оказаться вся книга. К примерам явных параллельных структур в Откровении можно отнести трубы, чаши и всадника на белом коне в главах 6 и 19.
Изучение подобных параллельных структур дает возможность исследователю применить к трудным текстам выводы, полученные при анализе более простых текстов. Например, большинство экзегетов соглашаются в том, что семь чаш, или бед (гл. 16), представляют собой суды Божьи над теми, кто отверг Его. В таком случае представляется логичным ожидать той же темы при анализе семи труб — сегмента книги, в отношении которого есть множество разногласий.
Ветхозаветный источник. Далее очень важно определить, на какой текст (тексты) Ветхого Завета косвенно ссылается Иоанн.
Приступая к этому важнейшему этапу исследования, читатель должен помнить о том, что говорилось ранее относительно Божественного и человеческого авторства Книги Откровения. Описания небесных видений производят впечатление, что их автор тщательно соотносил используемые им выражения с Ветхим Заветом. Можно допустить, что на Патмосе у Иоанна не было текста Ветхого Завета, и тогда вполне возможно, что он полагался на память или использовал аллюзии, внушенные его разуму непосредственно Богом.
Однако, независимо от того, возникли ли эти аллюзии в Божественном разуме или в сознании Иоанна, они отражают как Божественное понимание, так и понимание Иоанна, которому Бог открыл Себя. Как уже ранее отмечалось, такие выражения, как «автор», «замысел Иоанна» или «автор Откровения цитирует», не следует понимать так, будто Книга Откровение — исключительно плод человеческого разума. Подобные выражения —лишь удобное средство для того, чтобы показать Божественное (человеческое) авторство книги во всей его полноте.
Для тех, кто глубоко изучает Откровение, становится все более очевидным, что используемая в книге терминология буквально пронизана ветхозаветным языком и аллюзиями на историю и идеи Ветхого Завета. Следовательно, верное понимание Откровения невозможно без серьезного анализа его ветхозаветного фона.
«В целом можно сказать, что, лишь преуспев в выявлении ветхозаветного источника для апокалиптического пророчества, можно верно истолковать данный текст»39.
Лишь уяснив ветхозаветный контекст, можно рассчитывать на понимание того, что, возможно, было совершенно очевидно для читателей I в.40. Проблема состоит в том, чтобы узнать, какой же именно ветхозаветный отрывок (отрывки) имел в виду Иоанн, когда писал свой текст41. Автор, однако, никогда не цитирует Ветхий Завет, он прибегает исключительно к аллюзиям42. Проблема определения аллюзии еще более усложнится, когда мы заметим, что во многих случаях Иоанн использует ветхозаветный язык по памяти43 или вовсе видоизменяет его в своих целях44. Вполне возможно также, что он использовал иные текстуальные источники, чем те, которыми мы располагаем45.
Еще более усложняет ситуацию то обстоятельство, что Ветхий Завет написан на отличном от Нового Завета языке. Поэтому ветхозаветные еврейские тексты появляются в Новом Завете в «греческом переводе»46. Было бы куда проще, если бы автор Откровения всегда использовал такой греческий перевод Ветхого Завета, как Септуагинта. Но недавно проведенные исследования выявили, что язык Откровения существенно расходится с языком Септуагинты. Вполне вероятно, что Иоанн переводил сам47, руководствуясь при этом текстуальной традицией, которая относительно малоизвестна. Например, он мог использовать арамейские таргумы или еврейские тексты, обнаруженные позднее в Кумранах48.
Поэтому выявление аллюзий невозможно считать полным с научной точки зрения, если нет обстоятельного исследования ветхозаветных источников, более тщательного, чем это было возможно в прошлом49. К счастью, для того чтобы уяснить Откровение, нет необходимости определять каждую аллюзию на еврейский текст Библии50. К этой работе, однако, следует подходить с большой осторожностью, если вы хотите, чтобы составленный вами перечень ветхозаветных параллелей к Откровению был действительно ценным51. Интересно отметить, что десять основных комментаторов Книги Откровение предложили совершенно разные перечни ветхозаветных аллюзий в Апокалипсисе52. Это в первую очередь говорит о сложности задачи.
Два вида аллюзий. Прежде чем перейти к описанию методики выявления ветхозаветной аллюзии, следует провести черту между двумя типами аллюзий. Аллюзии одного вида обусловлены стремлением автора обратить внимание читателя к более ранней работе и расширить читательский горизонт. Исследуемую часть текста можно понять лишь в свете аллюзии в ее изначальном контексте53. Преднамеренная аллюзия такого рода называется «прямой аллюзией».
Другой вид аллюзии, который мы называем «эхо», не зависит от осознанного понимания автором ее изначального литературного применения54. Многие литературные образы, использованные в Откровении, были широко распространены в том окружении, в котором жил Иоанн55. Поэтому, хотя автор и может использовать какой-либо символ, десятки раз встречающийся в Ветхом Завете, ему вовсе не обязательно досконально знать его предысторию. Скорее, он просто использует те образы, которые повсеместно понятны его читателям56.
Косвенная аллюзия поэтому оторвана от контекста своего оригинала. Вряд ли есть смысл приводить перечень ветхозаветных текстов, из которых впоследствии образовались «эхо». Важно лишь основное значение «эхо». Хорошим примером «эха» служит образ растения как символ народа Божьего. Он использовался столь часто, что в новозаветные времена обрел устойчивое значение57. Это, однако, никак не исключает возможности использования достаточно устойчивого «аха» в другом значении в ином контексте58.
Обобщая, повторим, что в Книге Откровение можно встретить два вида аллюзий на Ветхий Завет. Иоанн может использовать ветхозаветный источник непосредственно и осознанно, подразумевая контекст его оригинала. Подобная аллюзия «строится осознанно»59. Иоанн знает как ее источник, так и значимость этой аллюзии для своего повествования. Он исходит из того, что читатель знает ветхозаветный источник и понимает мотивы, побуждающие автора ссылаться на него60.
С другой стороны, пророк может использовать «отзвуки», или «эхо», ветхозаветных идей без учета их происхождения. Используя «эхо», он не указывает читателю на первоначальный его источник; он просто использует образ, который повсеместно понятен читателям его времени.
Для исследования Откровения весьма важно понимать разницу между прямыми аллюзиями и «эхо». Не уяснив ее, комментаторы иногда истолковывали «эхо» таким образом, будто автор желал обратить своих читателей к изначальному его источнику с целью понимания Откровения. Различие между аллюзиями и «эхо» фактически требует двух отличных друг от друга подходов к истолкованию. Определяющим фактором здесь является отношение автора к изначальному источнику в данном тексте61.
Прямые аллюзии. Наличие прямой аллюзии требует от исследователя выявления ее источника62. Иоанн исходит из того, что литературный источник хорошо известен и что читатель сможет из его контекста почерпнуть информацию, необходимую для понимания пророчеств Откровения. Но для правильного анализа прямых аллюзий необходимо верно определить их первоисточники.
Прямые аллюзии обнаруживаются методом исключения. Предполагаемые параллели можно взять из комментариев, примечаний и перечней ветхозаветных ссылок. Затем делается анализ этих параллелей с тем, чтобы определить, соответствуют ли они хотя бы одному из трех критериев, обязательных для прямой аллюзии (см. ниже). Чем большему числу критериев соответствует материал, тем более вероятно, что Иоанн подразумевал именно этот ветхозаветный текст, когда писал данную часть Откровения. Вот эти три критерия:
1. Вербальные параллели. Термин «цитирование» не имеет четкого определения в литературе63. Достаточно приемлемое определение, однако, дает Трудингер (Trudinger): «Уместно говорить о цитировании, когда автор использует такую комбинацию слов, к которой он не прибегал бы, если бы не знал, что именно в таком виде она встречается в другом источнике»64.
Из этого определения очевидно, что термин «цитирование» лишь изредка можно применить к использованию Ветхого Завета Иоанном (а может быть, и вообще нельзя). Очень редко он использует более трех-четырех слов в той же последовательности, в которой их можно обнаружить в Ветхом Завете65. Поэтому вербальные параллели следует понимать в более широком смысле, нежели цитирование.
Лишь в том случае можно сказать, что мы имеем дело с вербальной параллелью, если встречается по крайней мере по два значимых слова (не считая артиклей, предлогов и союзов, которые обычно исключаются), параллельных между собой, в тексте Откровения и в тексте Септуагинты или ином переводе, известном в I в. от Р. X.66 Эти два значимых слова могут составлять фразу или даже могут быть разделены — главное, чтобы между ними была явная взаимосвязь в обоих текстах предполагаемой параллели.
Вербальные параллели обнаруживаются сопоставлением текста Откровения с текстом потенциального источника. Совпадающие или сходные слова подчеркиваются, а затем проводится предварительный анализ возможной связи между этими текстами.
Хороший пример вербальной параллели обнаруживается в Откр. 9:2: «И вышел дым из кладязя, как дым из большой печи». Конструкция этой фразы имеет удивительное сходство с текстом из Исх. 19:18 в Септуагинте67. Пример вербальной параллели, в которой два ключевых слова не находятся в тесной грамматической связи друг с другом, можно увидеть, сравнивая Откр. 9:2 с Быт. 1:268. Чем больше обнаруживается общих значимых слов, тем больше вероятность того, что перед нами прямая аллюзия.
2. Тематические параллели. Зачастую Иоанн совершенно определенно подразумевает ветхозаветный текст, но использует иное греческое слово из Септуагинты или использует просто отдельное слово, намекающее на текст. Не следует этому удивляться. Аллюзии по самой своей природе не должны воспроизводить оригинал дословно69. Они могут указывать как на идеи, так и на словесное их выражение, используя как тематическое сходство, так и преднамеренное противопоставление70. Отличие подобных, состоящих из единственного слова параллелей от «эха» состоит в том, что здесь присутствует очевидная тематическая связь между контекстами, в которых обнаруживаются данные слова.
Тематические параллели выявляются не только через сопоставление с Септуагинтой, но и через сопоставление греческого текста Откровения с Ветхим Заветом на еврейском и арамейском языках71. Так как зачастую невозможно в точности определить намерение автора, подобные эквиваленты между греческим и семитскими языками следует отнести в отдельную категорию.
Пример тематической параллели приводит Тенни (Теппеу)72. Он отмечает, что хотя термин «Вседержитель» встречается многократно в Ветхом Завете, лишь в Ам. 4:13 (LXX) он используется в контексте, параллельном Откр. 1:8. Идея параллельности контекста предотвращает произвольность в выборе текстов.
Еще одну тематическую параллель можно обнаружить, сопоставив Откр. 9:4 и Иез. 9:4. В обоих случаях печать Божья возлагается на чело с целью защиты от судов Божьих. Тексты явно параллельны, несмотря на то, что для обозначения запечатления используются разные греческие слова73. Однако из одной лишь этой параллели вовсе не следует вывод, что автор ссылается на Иез. 9:4. Но вычленение этой сходной темы составляет часть поиска материала, необходимого для уяснения намерения Иоанна.
3. Структурные параллели. Иногда автор Откровения использует Ветхий Завет для того, чтобы выстроить литературную или богословскую структуру целых разделов. При этом ему вовсе не обязательно сохранять лексические конструкции оригинала74. Структурные параллели формируются, когда Иоанн моделирует какой-либо текст по образцу ветхозаветного текста, используя его язык и темы примерно в том же порядке.
Хороший пример такой структурной параллели можно обнаружить, сравнив Откр. 9:1—11 с Иоил. 2:1—11. Обратите внимание на то, что оба текста начинаются с трубного призыва, упоминают о тьме, содержат описание полчища саранчи и, наконец, указывают на предводителя этого полчища. Среди других параллельных тем в этих двух текстах стоит отметить страх тех, на кого надвигается это войско, мглу, покрывшую солнце, и стук колесниц75.
Структурные параллели не ограничиваются параллельными отрывками. Иногда они относятся к более широким историческим или богословским структурам, выходящим за рамки конкретных ветхозаветных текстов. Например, семь труб, равно как и семь последних язв Откровения, несомненно, параллельны язвам, подробно описываемым в Исх. 7—12 и в других местах Ветхого Завета (см. Пс. 77, 104, 134, 136). На эти же язвы многократно ссылаются ветхозаветные пророки. Представляется также, что ветхозаветное повествование о Творении, рассказ о падении Вавилона и захвате Иерихона составляют фон для образа семи труб.
То, о чем мы говорили выше, может показаться сходным с тематическими параллелями, но между этими явлениями есть тонкое и существенное различие. Тематическая параллель ограничена конкретной идеей Откровения, которая, возможно, в своей основе содержит определенный ветхозаветный текст. Наряду с вербальными параллелями тематические параллели формируют ту информацию, на основании которой можно говорить о влиянии Ветхого Завета.
Структурные же параллели, напротив, проявляются в том случае, если какой-то отрывок Откровения в своей основе содержит либо более ранний литературный источник (такой, как Иоил. 2:1—11 для Откр. 9:1—11), либо более широкую богословскую структуру, например, тему исхода. Подобные структурные параллели обычно объединяют несколько вербальных и (или) тематических параллелей.
Обзор критериев. Слово или фраза из Откровения может считаться прямой аллюзией, если соответствует как минимум одному из перечисленных выше критериев. Многие из них будут соответствовать сразу нескольким.
Из трех упомянутых критериев вербальные параллели зачастую оказываются наиболее слабыми. Ценность их как доказательства, однако, существенно повышается с увеличением количества параллельных слов, а также при одинаковой последовательности параллельных слов в обоих отрывках. Поскольку структурные параллели состоят из нескольких взаимосвязанных вербальных и тематических параллелей, они обычно представляют собой наиболее убедительное свидетельство того, что перед нами прямая аллюзия.
Чем большему числу критериев соответствует предполагаемая аллюзия, тем больше уверенности в том, что автор при написании данного текста подразумевал именно этот ветхозаветный контекст76. Решение, безусловно, зависит и от количества отрывков в более ранних литературных источниках, в которых мы обнаруживаем определенные слова, концепции и структуры. Соответственно, если данная параллель встречается в более ранних источниках лишь один раз, это повышает вероятность того, что Иоанн обращает наше внимание именно к этому тексту77.
Наш перечень аллюзий на Ветхий Завет в Откровении будет лишь приблизительным. Поэтому исследователь, составляющий такой перечень, должен указать, какова степень вероятности той или иной аллюзии, и там, где это возможно, указать причины.
Потенциальные аллюзии можно подразделить на пять категорий вероятности: несомненные аллюзии, вероятные аллюзии, возможные аллюзии, сомнительные аллюзии и неаллюзии.
Несомненные аллюзии. На этом уровне классификации свидетельства зависимости между текстами столь убедительны, что исследователь полностью уверен в том, что Иоанн ссылается на более ранний текст. В качестве примера несомненной аллюзии можно привести указание на седьмую язву египетскую в описании последствий первой трубы (ср. Исх. 9:23—26; Откр. 8:7). Описание египетских язв представляет собой структурную параллель, лежащую в основе всего раздела с семью трубами.
Поэтому мы вправе ожидать, что повествование Иоанна будет отражать определенные характеристики язв. Действие первой трубы и седьмой язвы берет свое начало на небесах, заключается в падении на землю града и огня и приводит к уничтожению растительности на земле. Есть также и тематическая параллель: и то, и другое есть суд Божий над врагами Бога и Его народа. Весомость свидетельств позволяет классифицировать эту прямую аллюзию с высокой степенью вероятности, редкой для Книги Откровение.
Вероятные аллюзии. Текст подпадает под эту классификацию, когда свидетельств его связи с другим текстом довольно много, но все же недостаточно для абсолютной уверенности. Так, например, вероятной аллюзией можно назвать связь между первой трубой и Иез. 38:22. Фактически мы имеем столь же широкие вербальные и тематические параллели, как и в случае с Исх. 9:23—26. Более того, комбинация града, огня и крови встречается только в Иез. 38.
Однако весь блок Откровения, повествующий о семи трубах, имеет минимальную связь с Книгой Иезекииля, поэтому структурная параллель здесь отсутствует. Следовательно, в отношении этой прямой аллюзии существует определенная неуверенность, достаточная для того, чтобы классифицировать ее как «вероятную», но не как «несомненную». Однако, поскольку вполне возможно, что в сознании автора были как несомненные, так и вероятные аллюзии, исследователь при истолковании содержащего аллюзию текста Откровения должен принимать во внимание контекст предполагаемого источника оригинала.
Возможные аллюзии. Когда мы имеем достаточно свидетельств, указывающих на то, что Иоанн мог ссылаться на Ветхий Завет, но их не хватает для объективного суждения, мы квалифицируем такую аллюзию как возможную. Примером такой аллюзии может послужить связь между первой трубой и Ис. 30:30.
В Ис. 30:30 град и огонь изливаются как суды на ассирийцев. Однако, несмотря на то что блок с первой трубой демонстрирует вербальную и тематическую параллель с Ис. 30:30, мы не можем говорить о структурной параллели, а остальные параллели достаточно слабы. Поэтому вполне возможно, что Иоанн подразумевал этот ветхозаветный текст, когда писал о первой трубе, но у нас нет достаточных доказательств для более определенной доли уверенности. Подобная параллель полезна для исследователя, но не следует ее использовать в качестве единственного доказательства, на котором строится истолкование.
Сомнительные аллюзии. Мы наблюдаем некоторые параллельные идеи, но аллюзии весьма слабы. Тем не менее истолкователь еще не может окончательно отвергнуть возможность того, что перед ним прямые аллюзии.
На полях двадцать шестого издания греческого Нового Завета Нестле-Аланда Иез. 5:12 обозначен как параллель к первой трубе. Недостаточность вербальных и тематических параллелей вызывает сомнение в том, что здесь Иоанн конкретно имел в виду Иез. 5:12, хотя в обоих текстах присутствует выражение «третья часть». Но если концепция «третьей части» заимствована из Ветхого Завета, она скорее всего основывается на Иез. 5:1—4 или Зах. 13:8, 9, чем на данном тексте78. Контекст сомнительной аллюзии не следует использовать в истолковании Откровения, но можно считать его источником одного, а возможно, и нескольких «эхо».
Неаллюзии. Категория «неаллюзий» актуальна лишь при оценке перечней предлагаемых аллюзий. Проанализировав его, исследователь приходит к выводу, что нет свидетельств в пользу того, что автор подразумевал здесь параллель между двумя текстами. Юген Хан (Ншт), например, полагал, что первая труба связана с Ис. 2:13, где деревья использованы как символ гордых и надменных, которых смирит Бог79. Отсутствие вербальной параллели в греческом тексте, а также каких бы то ни было тематических или структурных параллелей не дает возможность классифицировать этот текст как прямую аллюзию. Однако вполне возможно, что символ деревьев из Книги Исайи был использован Иоанном как «эхо» при описании первой трубы.
Безусловно, результаты подобного исследования имеют в некотором роде незавершенный характер. Но нет необходимости прослеживать каждую параллель Ветхого Завета для того, чтобы понять основную весть книги80. Исследователь всегда должен быть открыт для новых свидетельств, которые могут привести к переоценке определенных параллелей. Тем не менее описанная выше методика позволяет создать более объективную основу для истолкования в Откровении прямых аллюзий на Ветхий Завет.
Мы уже отмечали, что Откровение - книга христианская и насыщена множеством параллелей с другими новозаветными книгами. Фактически перед нами в Апокалипсисе свидетельство от Иисуса, выраженное «многими и многими картинами»81. Обобщая, по сути, весть Нового Завета, Апокалипсис по праву помещен в конец новозаветного канона82.
Выявление параллелей из обоих Заветов предполагает, что Книга Откровение представляет собой краткое обобщение тем всей Библии83. Один из исследователей называет Апокалипсис «финалом библейской симфонии»84. По утверждению другого, «в этой книге встречаются и находят свое завершение все другие книги Библии»85.
Поэтому автор Откровения не использует язык и идеи Ветхого Завета в изначальном значении и буквальном виде86. Значение, которое придают символике Откровения аллюзии на Ветхий Завет, следует рассматривать в свете такого события, как пришествие в мир Христа87. Победа Иисуса Христа представляет собой новый организующий принцип истории в Откровении88.
Совершенно очевидно, что опыт общения с Иисусом и вдохновение, полученное от Святого Духа (1:10), побудили Иоанна «христианизировать» ветхозаветный материал, с которым он работал89. Следовательно, мы также должны интерпретировать эти концепции через призму пришествия Христова90. Наилучший способ достигнуть этого — стремиться искать новозаветные параллели для ветхозаветных выражений в Откровении. Для этого можно использовать ту же методику, что и для выявления ветхозаветных аллюзий в Откровении.
Согласно пониманию новозаветных авторов, Христос является исполнением основной цели, обозначенной в Ветхом Завете91. Это верно не только в отношении отдельных мессианских пророчеств, но и для всего спектра ветхозаветной истории. Иисус есть новое творение (см. 2 Кор. 5:17), рожденный посредством Святого Духа, снизошедшего на Марию (ср. Лк. 1:35 с Быт. 1:2). Он — новый Адам (см. Рим. 5 и 1 Кор. 15): сотворен по образу Божьему (см. 2 Кор. 4:4; Кол. 1:15), сочетался браком с новой Евой (Церковью - Еф. 5:32, 33), имеет полную власть над землей (см. Ин. 6:16—21), над рыбами морскими (см. Лк. 5:1—11; Ин. 21) и над всем живущим (см. Мк. 11:2).
Иисус Христос — новый Моисей (см. Ин. 5:45—47): враждебно настроенный царь угрожает Ему с самого рождения (см. Мф. 2), Он 40 дней постится в пустыне, правит над 12 и рукополагает 70, дает закон с горы (см. Мф. 5:1, 2), кормит Свой народ хлебом с небес (см. Ин. 6:28—35) и возносится на небеса после Своего воскресения. Он новый Израиль: приходит из Египта (см. Мф. 2), проходит через воды (см. Мф. 3:13—17), уведен Духом в пустыню, вторично проходит через воды (Лк. 12:50 — крещение на кресте) и вступает в небесный Ханаан.
Подобные примеры можно продолжить. В Новом Завете Иисус предстает как новый Исаак, новый Давид, новый Соломон, новый Илия, новый Иисус Навин и новый Кир. Новозаветные авторы рассматривают жизнь, смерть и воскресение Иисуса как прохождение Им всего духовного пути народа Божьего от Адама до Иоанна Крестителя.
Как должен относиться к этой истории христианин? Исполнив в Своей жизни все ветхозаветные принципы, Иисус реализовал этот опыт для всех «пребывающих в Нем». В Нем верующие становятся истинным Израилем (см. Гал. 3:29; Деян. 13:32, 33; 2 Кор. 1:20), признавая, что Иисус является Мессией (см. Ин. 1:47—50), исполнением чаяний Израиля. Это делает весь Ветхий Завет актуальным для христианского опыта. Верующий во Христа имеет часть в новом Израиле92. «Нет изменений в языке, который сохраняется в Новом Завете, но, несомненно, есть перемена в отношении народа, к которому отныне обращены эти пророчества и цели. В Новом Завете о Церкви говорится языком, который в Ветхом Завете относился к Израилю»93.
Новый Завет переносит термин «Израиль» с еврейского народа на Церковь, что оказывает глубочайшее воздействие на то, каким образом ветхозаветные история и пророчество отражаются в служении Церкви. Новый Завет делает универсальными обетования завета94. Израиль более не рассматривается в этническом или географическом контексте (см. 1 Петр. 2:4—10; Иак. 1:1), слава — «шекина» — присутствует в собрании всех, кто верует в Иисуса (см. Мф. 18:20). Истинному храму на земле придается духовное и всемирное значение. Он построен по образцу истинной скинии небесной95. Вавилону и Египту также придается духовный смысл — они олицетворяют врагов Церкви.
Таким образом, ветхозаветную символику нельзя применять в Книге Откровение механически. Подобно новозаветным авторам, Иоанн в полной мере осознает влияние пришествия Христа на духовные реалии. Если символика Откровения не оценивается с точки зрения значимости Иисуса Христа и креста, на котором Он пострадал, такое истолкование не будет христианским, сколь часто ни упоминалось бы в нем имя Христа96.
Объем данной главы не позволяет нам изложить в ней все аспекты применения экзегетического метода при исследовании Откровения. Поэтому она не затрагивает некоторые моменты, которые были бы полезны специалисту. Желающим более глубоко изучить вопросы, связанные с применением этого метода для анализа всех сложностей языков оригинала, я рекомендовал бы обратиться к моей книге, посвященной специально данному предмету97.
Для того, чтобы овладеть методом, недостаточно просто прочитать эту главу. Достичь этого можно лишь посредством личного опыта работы с текстом. Чем больше времени проводит исследователь за анализом вербальных, тематических и структурных параллелей, тем глубже он понимает те принципы, которые определяют язык автора.
Выявляя тексты, где автор использует прямую аллюзию, мы действуем в сфере вероятностей. Там, где не вполне очевидно, использует ли Иоанн прямую аллюзию или нет, будет лучше, если при обсуждении данного текста Откровения мы оставим в стороне ветхозаветный контекст.
У нас нет исторических данных о том, имел ли автор Откровения доступ к каким-либо новозаветным документам (его знание новозаветного учения могло основываться на непосредственном общении со Христом, устном предании и/или на документах, не дошедших до наших дней), и подобное предположение было бы совершенно логичным. Поэтому в целом было бы безопаснее исходить из того, что Иоанн основывается на равно понимаемой всеми устной традиции более, чем на конкретных документах Нового Завета.
Нет сомнений в том, что если эту главу читает неспециалист, он придет в отчаяние от перспективы применения такой методики. Не имея достаточного опыта в практической экзегезе, не будучи знакомы с еврейской апокалиптической литературой или культурной средой Малой Азии в I в., не зная ни греческого, ни еврейского, ни арамейского языков, большинство читателей теряют всякое желание исследовать Откровение.
К счастью, хотя упомянутые выше знания и навыки чрезвычайно полезны, они весьма редко играют решающую роль для истолкования Книги Откровение. Например, множество аллюзий на Ветхий Завет в Книге Откровение совершенно очевидны как в английском, так и в других переводах. Апокалиптические образы Откровения, безусловно, уникальны, но тем, кто знаком с Ветхим Заветом, эта книга не покажется совершенно необычной.
Само собой разумеется, что особые знания и подготовка способны предостеречь исследователя от ложных суждений, основанных на недостаточной информации. Однако люди, незнакомые с языками оригинала или с древними первоисточниками, способны многое сделать для духовного роста в этой сфере, придерживаясь следующих принципов, помогающих избежать ошибок:
1. Всякий раз, когда верующему открывается возможность исследовать Книгу Откровение, он должен искренне молиться о готовности учиться и о том, чтобы быть открытым для водительства Святого Духа. Без молитвы и водительства Святого Духа даже самый усердный исследователь может незаметно для себя сойти с верного пути. Секулярный ум не способен понять Божественное намерение. В Писании говорится о том, что Божьи «мысли — не ваши мысли» (Ис. 55:8), и о том, что о духовном «надобно судить духовно» (1 Кор. 2:14).
2. Использование нескольких переводов устранит опасность ошибок, вызванных неверным переводом или допущенных при переписывании рукописи. К этому следует добавить использование одной из аналитических симфоний, например, Стронга или Янга, которая способна показать исследователю язык оригинала, даже если он имеет дело с незнакомым алфавитом.
3. Большая часть времени, выделенного для библейского исследования, должна тратиться на изучение относительно ясных частей Писания. Именно посредством ясных текстов Писания возможно лучше уяснить тексты неясные, например, повествующие в Откровении о печатях и трубах. Излишняя увлеченность проблематичными текстами и вопросами может привести к постепенному искажению понимания, что, как правило, выливается в формирование узких и фанатичных взглядов, способных внести раскол в Церковь.
4. Результаты таких тщательных исследований, как поиск по симфонии или анализ аллюзий, следует сопоставить с общим контекстом Писания, иначе увлеченность деталями может увести исследователя от центральных тем изучаемого текста. С помощью симфонии можно доказать практически все что угодно. Такая опасность, однако, уменьшается, если каждый текст воспринимается в контексте всего Писания, предпочтительно в понятном и современном переводе.
5. Следует разумно применять те наставления, которые дает Елена Уайт относительно понимания трудных текстов. Необдуманное использование ее авторитета может нанести Церкви большой вред и привести к искажению цели, поставленной библейским автором. При верном же понимании ее вдохновенные советы всегда будут в гармонии с вдохновенными библейскими текстами. Принципы 3 и 4 относятся также и к трудам Духа пророчества.
6. Исследователю следует быть открытым для конструктивной критики со стороны коллег, особенно тех, кто с ним не согласен. Наши оппоненты зачастую указывают нам на те реальности текста, которые мы упустили вследствие узости своего подхода. Подобная критика особенно ценна, когда исходит от людей, одаренных большими способностями или обладающих большими знаниями, например, знанием языков оригинала, что может помочь в экзегезе.
В заключение скажем, что поставленная в этой главе задача нелегка, но чрезвычайно интересна. Вдумчивое использование предложенной методики способно дать изучающему Библию более глубокое понимание вести Книги Откровение. При обмене полученными знаниями внутри церковной общины результаты исследований могут быть скорректированы. Вместе мы можем расти в своем понимании Книги Откровение и двигаться навстречу обещанному великому возрождению98.
отчет Комитета по изучению книг Даниила и Откровение
Понимание пророчеств Даниила и Откровения представляет собой каркас, на котором строится общая картина библейской истины в соответствии с учением Церкви адвентистов седьмого дня. Благодаря этим пророчествам адвентистский народ смог самоопределиться и обозначить свою миссию. Иисус Христос - средоточие пророческого Слова и адвентистской вести (см. Ин. 14:29; 2 Петр. 1:19).
Адвентисты седьмого дня достигли собственного толкования библейского пророчества, руководствуясь принципами исторической школы пророческого истолкования, называемыми также историцистским или непрерывно-историческим методом. Историцистский метод основан на предпосылке, что пророчества Даниила и Откровения непременно найдут свое исполнение в земной истории, то есть в промежутке времени между жизнью пророка Даниила и Иоанна и окончательным установлением Царства Божьего. Принцип «день за год» (символический день равняется буквальному году) представляет собой неотъемлемую часть метода, поскольку он дает возможность уяснить буквальную протяженность символических временных периодов, позволяя нам проследить исполнение предсказанных в истории человечества событий.
Иисус использовал историцистский метод, когда возвещал о времени Своего служения как об исполнении пророчества (Мк. 1:15; ср. Дан. 9:25) и когда позднее упоминал о предсказанном разрушении Иерусалима и храма (Мф. 24:15; ср. Дан. 9:26). Историцистский метод использовали наши непосредственные предшественники — миллериты, а также протестанты-реформаторы XVI в.
В стремлении противодействовать протестантским интерпретациям Римско-католическая церковь выработала такие методы, как претеризм и футуризм. Эти методы лежат в основе двух школ современного истолкования книг Даниила и Откровение. Историко-критическая позиция и позиция прете-ристов сводится к тому, что пророчества Даниила исполнились во II в. до Р. X. во время происходивших в Палестине событий, а пророчества Откровения ограничены I в. от Р. X. Футуризм же отсекает семидесятую неделю пророчества Даниила о семидесяти седьминах и помещает ее в конец времени. Тогда же приверженцы футуризма ожидают и исполнения большинства событий, о которых повествует Книга Откровение. Сегодня лишь адвентисты седьмого дня отстаивают исторический подход, поскольку большинство некатолических христианских групп в целом отказалось от него в пользу одного из двух упомянутых методов. Как и следовало ожидать, изменение метода неизбежно привело и к изменениям в выводах.
Комитет по изучению книг Даниила и Откровение имеет перед собой задачу подтвердить для всемирной Церкви правильность исторического подхода к этим двум апокалиптическим книгам. Комитет рассматривает его как единственно здравый подход. Пионеры адвентизма не следовали «хитросплетенным басням», когда исследовали и проповедовали истины этих пророчеств. Они передали нам богатое наследие. Мы призываем членов нашей Церкви возобновить исследование этих великих пророческих книг, которые и поныне придают нам уверенность и укрепляют нашу личную веру во Христа, Его скорое пришествие и во всемирную миссию адвентистского народа в это ответственное время, когда процесс суда Божьего совершается в небесном святилище (см. Откр. 14:6—14; Дан. 7:9, 10, 13, 14).
Не все в содержании книг Даниила и Откровение открыто для понимания. Среди ревностных исследователей отмечается тенденция сосредотачивать все свое внимание на менее понятных разделах. Таким образом, они упускают из виду огромный диапазон более ясных отрывков и те важные богословские истины, которые они несут для нашего времени. Стремление понять неясные части побуждает менять методологию и использовать сомнительные принципы с целью найти удовлетворительные решения. Подобное явление с особой очевидностью проявляется в отношении двух частей Откровения: Откр. 4:1—8:1 (печати) и Откр. 8:2 - 11:17 (трубы). Вполне вероятно, что Церковь не сможет в полной мере понять эти части общего пророчества, но из них можно уяснить важные уроки.
В настоящее время члены комитета не пришли к совершенному истолкованию этих пророчеств, которое разрешило бы все кроющиеся в них проблемы, но они достигли согласия по общим принципам и конкретным аспектам. Если мы желаем сохранить истину и добиться верного понимания этих сложных пророчеств, наше исследование должно проводиться в рамках здравых принципов толкования. Члены комитета пришли к согласию по нижеследующим пунктам, которые предлагаются пасторам и рядовым членам Церкви для молитвенного анализа.
I. Литературная структура делит Книгу Откровение на; две основные части: 1) исторический раздел (см. Откр. 1—14), где основное внимание уделено опыту Церкви и связанных с ним событий, протекающих в христианскую эпоху; 2) эсхатологический раздел (см. Откр. 15—22), который особо выделяет события последнего времени и конца мира.
Хотя среди библейских исследователей и могут быть некоторые разногласия относительно того, где проходит разделяющая книгу черта, серьезные исследования, проведенные такими адвентистскими богословами, как Кеннет Стрэнд (Strand), Ч. Максвелл (Maxwell) и У. Шей (Shea), полностью подтверждают такое деление литературной структуры книги и его влияние на истолкование.
П. Повествования о печатях и трубах содержатся в историческом разделе Откровения. Следовательно, их исполнение следует искать в историческом времени, в христианской эпохе.
III. Пророчества о печатях и трубах имеют лишь одно пророческое исполнение.
1. Содержащаяся в Книге Даниила модель апокалиптического пророчества в этом пункте совершенно очевидна: каждый металл, зверь и рог имеет лишь одно исполнение. (Даже «небольшой рог» Дан. 8, используемый как символ Рима в двух его фазах, имеет лишь одно исполнение: Рим.) Нет никаких контекстуальных свидетельств того, что апокалиптическим пророчествам Даниила и Откровения должно соответствовать двойное или же многократное исполнение. Вероятность последнего была тщательно изучена и отвергнута Комитетом по изучению Доктрины о святилище в 1980 г. (см. «Statement on Desmond Ford Document» / Ministry, October 1980). Комитет по изучению книг Даниила и Откровение также отверг такое предположение (см. «Fulfillments of Prophecy» / The Seventy Weeks, Leviticus, and the Nature of Prophecy, pp. 288—-322). Вероятность двойного либо многократного исполнения не находит также поддержки в трудах Елены Уайт (см. статью Института библейских исследований: «Ellen G. White and the Interpretation of Daniel and Revelation»).
2. Двойное исполнение возможно в некоторых общих и классических пророчествах, где присутствуют говорящие об этом контекстуальные знаки. Среди них — пророчество об излитии Святого Духа в Иоил. 2 и пророчество о рождении от Девы в Ис. 7. Но в апокалиптических пророчествах Даниила и Откровения подобные знаки отсутствуют.
3. Что касается пророчества о трубах, сама Книга Откровение лишь соотносит язык труб с последним временем за счет его использования в описании семи последних язв. Поэтому вовсе не обязательно усматривать в этом одновременное исполнение пророчеств о трубах и язвах после времени испытания.
1. Откр. 4 и 5 представляет собой цельный сегмент, описывающий одну и ту же сцену (см. Откр. 4:2—5:1).
2. Откр. 4 и 5 описывает сцену, происходящую вокруг престола в небесном святилище (ср. Откр. 4:3; 8:3).
3. В сцене, происходящей вокруг престола, акцент делается на искупительной смерти Христа, а также на том, что было достигнуто на кресте (см. Откр. 5:6, 9, 12).
4. Сцена с престолом не относится к следственному суду Дан. 7:9, 10.
а) сцена в Откровении не обозначает суд в отличие от сцены в Книге Даниила (см. Дан. 7:10, 26);
б) в сцене с престолом в Откровении присутствует лишь одна книга: она в руке Отца; она закрыта и запечатана; никто во всей Вселенной не может ее открыть, кроме Агнца; в видении книга ни разу не открывается. У Даниила же мы видим две или несколько книг. Они открыты, и подразумевается, что их открыли для Ветхого днями Его небесные слуги (см. Дан. 7:10).
1. Сцена, происходящая вокруг престола, относится к началу христианской эпохи:
а) Иоанну показано (благодаря снятию семи печатей), «чему надлежит быть после сего» (Откр. 4:1; Откр. 1:1, 19);
б) престол Отца (Откр. 4), победа Христа (Откр. 5:5), воcсоединение Его на престоле с Отцом (ст. 6; ср. Откр. 3:21) - вот центральные темы сцены, происходящей вокруг престола (Откр. 4 и 5). К участникам этой сцены в Откр. 7 (ст. 9, 10) присоединяются одержавшие победу искупленные. Между этими двумя связанными сценами происходит снятие печатей в Откр. 6. Поэтому снятие печатей в Откр. 6 следует поместить между победой Христа на кресте и победой искупленных, или в христианскую эпоху.
1. Образы четырех коней различной масти заимствованы из Зах. 1:8—11; 6:1—6; 10:3, но использованы Иоанном для передачи иной вести, нежели той, которая исходила от Захарии.
2. Семь печатей символизируют сменяющие друг друга события христианской эпохи. Об этом свидетельствует порядок видения: печати снимаются одна за другой, а не одновременно (см. Откр. 6:1, 3, 5, 7, 9, 12; 8:1).
3. Печати представляют общий ход истории, но не подробную хронологию; их истолкование, следовательно, не ограничено лишь пророчеством о семи церквах.
4. Снятие печатей параллельно развитию событий в Мф. 24 и 25 (синоптический апокалипсис). Эта связь является еще одним свидетельством того, что их исполнение относится к христианской эпохе.
| а. Проповедь Евангелия (Мф. 24:14) б. Войны, голод, болезни, землетрясения (ст. 6—8) в. Период великих гонений (ст. 21) г. Знамения на солнце, луне и звездах (ст. 29) д. Второе пришествие (ст. 30, 31) е. Суд (Мф. 25:31—46) |
а. Первая печать: конь белый (Откр. 6:2) б. Печати со второй по четвертую: войны, голод, болезни (ст. 3—8) в. Пятая печать: вопль мучеников об отмщении (ст. 9—11) г. Шестая печать: великое землетрясение; знамения на солнце, луне и звездах (ст. 12, 13) д. Шестая печать: «пришел великий день гнева Его» (ст. 14—17) е. Седьмая печать: «безмолвие на небе» (Откр. 8:1); возможно, это тысячелетняя или исполнительная фаза окончательного суда (Откр. 20:4, 11—15) |
5. Хотя есть сходства между описанием печатей и синоптическим апокалипсисом, также отмечаются и различия. В ряде случаев символы расширяют значение, выходя за рамки простого повторения Мф. 24, например:
а) если вначале первая печать символизирует апостольскую проповедь Евангелия (ср. Зах. 10:3), то потом перемена масти коней (белая, рыжая, вороная, бледная) предполагает прогрессирующее развитие богоотступничества;
б) такие физические знамения, как война, голод и болезни, меняют смысл и символически изображают фазы, через которые предстоит пройти народу Божьему; волнения на почве религиозных различий, духовный голод, жестокие преследования христиан христианами;
в) поскольку в печатях со второй по четвертую показано царящее среди христиан отступничество, то несчастья, сопровождающие снятие этих печатей, символизируют проклятия завета, неизбежные в случае его нарушения (см. Лев. 26:14—39).
6. В то время как снятие первых четырех печатей является отправной точкой определенных событий, однажды начавшиеся действия могут продолжаться с различной долей активности:
а) первая печать: начатая апостолами, проповедь Евангелия продолжается в течение всей христианской эпохи. Мученикам после снятия пятой печати сказано, Что многим еще предстоит погибнуть (см. Откр. 6:11);
б) апокалиптические модели для такого рода символизма: 1) влияние четырех зверей сохраняется после их изначального последовательного правления (CM. Дан. 7:12); 2) следующие друг за другом вести трех ангедов продолжают оказывать воздействие и после первоначального их возвещения (см. Откр. 14:6—12).
7. Первая печать олицетворяет начало распространения евангельской вести в Откр. 6:2. Пятая печать» символизирует преследования истинно верующих в средние века (ст. 9— Шестая печать обозначает знамения Второго пришествия Христа (ст. 12—17). Седьмая печать относит ся к некоему событию вселенского значения, которое произойдет после Второго пришествия (8:1).
8. Запечатление избранных в Откр. 7:1—8 включено во временные рамки шестой печати и отвечает на вопрос: «Пришел великий день гнева Его, и кто может устоять?» (Огкр. 6:17).
9. Связанное со снятием шестой печати великое землетрясение, а также знамения на солнце, луне и звездах имеют буквальное исполнение; шестая печать начинается с Лиссабонского землетрясения.
10. Связанные со снятием шестой печатки небесные знамения могут быть вызваны естественными причинами (ср. с тем, как разверзлось Красное море, Исх. 14:21); в любом случае все они являются значимыми событиями, поскольку приходятся именно на конец 1260-летнего периода папского правления и преследований (ср. Мк. 13:24).
1. Трубы звучат последовательно, о чем свидетельствует то обстоятельство, что в видении они появляются одна за другой.
2. Трубы появляются как провозглашение или предостережение о грядущих суровых событиях (ср. Чис. 10:1—10).
3. Событие, связанное с провозглашением конкретной трубы, может длиться продолжительный период времени (см. Откр. 9:5, 15; 10:7).
4. Откр. 10:1—11:14 представляет собой интерлюдию между шестой и седьмой трубами (точно так же, как Откр. 7 есть интерлюдия между шестой и седьмой печатями) и относится к действию шестой трубы, но не является ретроспективным возвращением к 1260-летнему периоду (см. Откр. 11:3).
5. Связанные с трубами события происходят в истории — во время испытания:
а) вступление (см. Откр. 8:2—6): выполняет роль сигнала того, что сейчас зазвучат трубы, при этом стихи 2 и 6 обозначают границы тех двух процессов, которые описываются в стихах 3—5:
(1) продолжающееся посредническое служение Христа (ст. 3, 4);
(2) прекращение посреднического служения Христа и конец времени испытаний для людей (ст. 5; ср. Иез. 10:1—7).
Этот литературный прием — вставка, выполняющая речь введения, определенно увязывает связанные с трубами события с эпохой посреднического служения Христа как первосвященника и с временем испытания для людей;
б) седьмая труба: звук седьмой трубы связывается с «совершением тайны Божией» (Откр. 10:7). «Тайна Божия» - это Евангелие и его провозглашение (Еф. 3:4; 6:19; Кол. 4:3; Рим. 16:25,26). Если седьмая труба ассоциируется с завершением евангельской работы, евангельским устроением, то это означает, что предыдущие шесть труб звучали во время испытания;
в) золотой жертвенник: упоминание о золотом жертвеннике после звука шестой трубы имеет особое значение в пророчестве, указывая на то, что священническое заступничество Христа еще продолжается (см. Откр. 9:13; ср. 8:3, 4).
г) интерлюдия (см. п. 4 в этом разделе): евангельская paбота продолжается при шестой трубе.
(1) Церковь (здесь в лице Иоанна) должна вновь проповедовать многим народам и племенам, и языкам, и царям (см. Откр. 10:11, англ. пер.).
(2) Люди могут покаяться и воздать славу Богу (см. Откр. 11:13; ср. 16:9);
д) временные периоды: время действия пятой и шестой труб обозначено в тексте. Это указывает на то, что данные трубы появляются в историческое время до завершения времени испытания.
Джон Паулин
Редакционный обзор. В последние годы внимание адвентистских богословов было приковано к литературной структуре Книги Откровение. Проведенные ими исследования подтвердили общую позицию пионеров адвентизма, заключавшуюся в том, что исполнение параллельных линий пророчества (а именно о семи церквах, семи печатях и семи трубах) простирается через всю христианскую эпоху, начиная от дней Иоанна и заканчивая Вторым пришествием Христа.
Сегодня некоторые исследователи приводят доводы в пользу существования двух различных исполнений пророчеств о печатях и трубах (а также других частей Откровения, включая временные периоды). Они усматривают второе (основное для них) исполнение пророчеств о печатях и трубах, которое произойдет во время конца, связывая пророчество о печатях, как правило, со следственным судом из Дан. 7. Исполнение пророчества о трубах также помещается либо в конец времени непосредственно перед Вторым пришествием, либо во время, наступающее вслед за окончанием испытания.
В настоящей главе автор обобщает те свидетельства, которые излагаются во вступительных разделах данной серии. Он, кроме того, анализирует модели святилища и праздники, на которые ссылается книга. По его утверждению, собранные данные определенно подтверждают правильность исторического подхода пионеров адвентизма, согласно которому эти пророчества имеют лишь одно исполнение, которое простирается через всю христианскую эпоху, и не могут иметь второе исполнение в конце времени.
План главы
1. Спорные вопросы
2. «Общая стратегия» Откровения
3. Исторический подход и семь печатей
4. Исторический подход и семь труб
5. Заключение
Общая позиция пионеров адвентизма. К концу прошлого века ведущие исследователи Библии Церкви адвентистов седьмого дня пришли к согласию в вопросе применения различных частей Книги Откровение к истории христианской эпохи.
Согласно их пониманию, послания к семи церквам (см. Откр. 1—3) первоначально были адресованы семи церквам I в. от Р. X., которые опекал Иоанн. Однако по смыслу эти послания (если воспринимать их символически) относятся также и к семи основным периодам христианской истории.
Согласно точке зрения пионеров адвентизма, печати, трубы и глава 12 (см. Откр. 4—12) представляют собой три параллельные линии повествования, охватывающие всю христианскую эпоху. Семь печатей параллельны посланиям к семи церквам в смысле описания основных периодов христианской истории. Семь труб относятся прежде всего к судам Божьим над западной и восточной частями Римской империи. Глава 12 изображает великую борьбу, которая происходит на небесах и отражается в опыте Церкви на земле.
Они также сходились во мнении, что суть событий, описанных в главах 13—19, относится к концу времени и ведет ко Второму пришествию Христа. События же Откр. 20—22 рассматривались как относящиеся к времени после Второго пришествия.
Следовательно, в раннем адвентизме сформировалась единая позиция, согласно которой Книга Откровение естественным образом может быть разделена на две части. Первая из них охватывает основные события пророческой истории между двумя пришествиями Христа, хотя каждая серия пророчеств подводит нас к концу времени. Такой подход к истолкованию Откр. 1—12 получил название исторического подхода. Он основывался на модели, примененной Даниилом и Самим Христом для изображения будущего в виде ряда исторических событий, простирающихся от времени пророка до установления Царства Божьего1.
Вторая же часть Откровения воспринималась как охватывающая прежде всего события, непосредственно связанные со Вторым пришествием. Хотя лишь немногие исследователи соглашаются сегодня с ней во всех деталях, но «Пособие по книгам Даниила и Откровение» Урии Смита и поныне выражает эту фундаментальную концепцию, выработанную сто лет тому назад нашими духовными предшественниками2.
Новые истолкования. В последние годы ряд адвентистских исследователей изучили вероятность того, что смысл изображенной в Откровении картины конца времени может оказаться куда шире, чем ранее полагали адвентисты. В целом эти истолкователи признают историческую позицию относительно видения о церквах (см. Откр. 1—3) и второй половины книги (см. Откр. 13—22).
Однако в большинстве своем они утверждают, что некоторые части Откровения, в том числе и упоминаемые в них временные периоды, имеют второе исполнение в будущем. Основные разногласия существуют в понимании пророчеств о печатях и трубах (см. Откр. 4—11). Эти «истолкователи конца времени»3 полагают, что печати и трубы (см. Откр. 4—11) изображают события, связанные с концом времени, но никак не являющиеся общим обзором христианской эпохи. Согласно общепринятой точке зрения, печати (см. Откр. 4—6) воспринимаются как изображение аспектов следственного суда, начавшегося в 1844 г., а трубы (см. Откр. 8—11) — как события, которые произойдут по окончании времени испытания и непосредственно перед пришествием Христа. Некоторые исследователи рассматривают такую интерпретацию как второе исполнение.
Их исследования и связанные с ними дискуссии выявили то обстоятельство, что позиция адвентистов седьмого дня в вопросе толкования пророчеств о печатях и трубах недостаточно хорошо обоснована и не позволяет говорить о верности исторического или какого-либо иного подхода. Обычно адвентисты исходили из того, что печати и трубы представляют собой две серии истор+ических пророчеств, простирающихся от времени пророка до конца, но не подтвердили эту точку зрения тщательной экзегезой текста4. Независимо от того, подтвердится ли правильность современных истолкований пророчеств о печатях и трубах как относящихся к концу времени или нет, авторы этих интерпретаций стимулировали исследовательский процесс тем, что привлекли всеобщее внимание к этим наименее ясным местам Откровения.
Хотя понимание пророчеств о печатях и трубах, возможно, и не является жизненно важным для спасения, реалии современности требуют, чтобы этим пророчествам было уделено больше внимания, чем прежде. Поэтому данная глава представляет собой попытку описать те особенности Книги Откровение, которые следует учитывать, обращаясь к вопросу об истолковании пророчеств о печатях и трубах.
Роль литературной структуры. Главные свидетельства, которые приводятся в защиту исторического понимания пророчеств о печатях и трубах, основываются на наблюдении, что структура Книги Откровения представляет собой «хиазм»5. «Хиастическая структура» возникает, когда слова и идеи параллельны друг другу в обратном порядке от начала до конца книги.
В случае с Откровением содержание до главы 15 в целом обратно параллельно материалу после этой главы. Кеннет Стрэнд (Strand) полагает, что первая (и большая по объему) часть книги относится ко всей христианской эпохе. Содержание же Откровения после 15-й главы почти исключительно обращено к периоду, наступающему по окончании времени испытания, то есть будущему по отношению к нам времени. «Хиазм» и его роль становятся самоочевидными, если мы сравним первые три главы Откровения с последними двумя6. Исследователи же, которые относят исполнение этих пророчеств к концу времени, не соглашаются с таким пониманием литературной структуры Откровения, поскольку оно свидетельствует не в пользу их толкования печатей и труб.
Я постараюсь посредством внимательного сопоставления глав 4—7 с главой 19, как предлагает Стрэнд, прояснить, насколько его подход приемлем к истолкованию печатей и труб. В тексте на языке оригинала я обнаружил четыре группы параллельных идей между пророчеством о печатях и главой 19, две из которых непосредственно относятся к той проблеме, которую мы обсуждаем7.
1. В главах 4 и 5 сцены богослужения описывают возносимую Богу хвалу за Творение и за крест. В параллельных же сценах глав 7 и 19 возносится хвала Богу за искупление Его народа от Вавилона последнего времени. Такое наблюдение подразумевает, что время действия глав 4 и 5 лучше всего отнести к началу христианской эпохи.
2. Откровение 6:10 повествует о времени, когда Бог «еще не судит». Откровение же 19:2 обращено к событиям после завершения суда. Суд не идет в главах 4 и 5, когда печати еще не сняты. Очевидно, суд должен происходить где-то между снятием пятой печати (когда мученики взывают о суде) и возвещением о том, что суд свершился, в Откр. 19:2.
Эти два наблюдения согласуются с позицией, согласно которой первая часть Откровения обращена ко всей христианской эпохе, а вторая — к концу времени.
Вводные сцены в обстановке святилища. Исследования выявили целый ряд фактов, говорящих в пользу того, что сам Иоанн воспринимал пророчества о печатях и трубах как охватывающие всю христианскую эпоху в целом, но не одно лишь последнее время. Например, мы видим значительную прогрессию в тех картинах святилища, которыми открываются различные части Откровения8.
Первая сцена, связанная со святилищем (Откр. 1:12—20). В этом видении символика святилища использована для изображения присутствия Христа среди церквей на земле. Однако само небесное святилище не изображается. Сцена происходит на Патмосе, и семь светильников символизируют семь церквей. Совершенно ясное приглашение «взойти» в небесную обитель последует позже, в Откр. 4:1.
Вторая сцена во святилище (4:1—5:14). Центром внимания теперь становится святилище на небесах. В этом вступлении к пророчеству о печатях мы видим больше всего символики, связанной со святилищем. В сцене искусно переплетаются символы, отражающие практически все аспекты еврейского культа.
Лишь два торжественных праздника, проводимых в израильском святилище, затрагивали практически каждый аспект его богослужения: освящение святилища (ср. Исх. 40) и День искупления.
Картина, предстающая перед нами в главах 4 и 5, впервые в книге изображает небесное святилище. Наилучшим образом эта сцена соответствует служению освящения древнего святилища. Центральная тема — результаты креста, одним из которых стало установление правления Христа в небесном святилище.
Эта картина определенно не связана с судом, чего следовало бы ожидать, если бы подразумевался День искупления. Фактически терминология суда в этой сцене полностью отсутствует9. Единственный раз греческое слово, обозначающее суд, встречается в первой части книги, в Откр. 6:10, где речь идет о том, что Бог еще не начал судить! Поскольку сцена во святилище в Откр. 5 предшествует снятию печатей, свидетельство о том, что снятие пятой печати происходит, когда суд еще не начался, является решающим для соотнесения временных рамок пророчества о печатях с целой христианской эпохой.
Третья и четвертая сцены во святилище (8:2—6 и 11:19). Действие продолжается в небесном святилище. Третья сцена (8:2—6) подробно описывает первое помещение святилища, в котором проходит заступническое служение. Четвертая (11:19) изображает второе его помещение в свете суда (ср. 11:18).
Пятая сцена во святилище (15:5—8). При описании сцены снова используется язык освящения небесного святилища (слава наполняет храм), но фактически изображается его закрытие, прекращение служения в нем.
Шестая сцена во святилище (19:1—10). Данная сцена в таких словах, как престол, поклонение и Агнец, соответствует второй сцене, но здесь полностью отсутствует типичная для святилища символика. Небесное святилище скрылось из виду.
Седьмая сцена во святилище (21:1—22:5). Центр видения возвращается на землю, соответствуя главе 1. Господь Бог и Агнец — храм святого города (21:22). Бог ныне пребывает со Своим народом на земле (21:3).
В этих вводных сценах, связанных со святилищем, просматриваются две определенные прогрессии. Во-первых, внимание читателя обращается от земли к небесам, а затем вновь переводится на землю. Во-вторых, читатель последовательно наблюдает за освящением святилища, посредническим служением, судом, прекращением служения в святилище, после чего святилище исчезнет из его поля зрения. Эта прогрессия проиллюстрирована ниже.
| (1) Откр. 1:12— 20 (2) Откр. 4 и 5 (Освящение) (3) Откр. 8:2 — 6 (Посредничество) (4) Откр. 11:19 (Суд) (5) Откр. 15:5 — 8 (Прекращение служения) (6) Откр. 19:1 — 10 (Отсутствие святилища) (7) Откр. 21: 1—22:5 |
Земля | | Небеса | | Земля |
В этой прогрессии сцена, непосредственно относящаяся к искуплению и суду, начинается лишь в 11:18,19. Первая половина книги сосредотачивает внимание на освящении и посредничестве; ко второй же развитие идет к суду и отсутствию святилища. Такая схема соответствует общей позиции пионеров адвентизма и взгляду Кеннета Стрэнда, согласно которым Откровение делится на историческую и эсхатологическую половины.
Модель ежедневного/ежегодного служения. Когда Книга Откровение рассматривается в целом в контексте святилища, это помогает выявить некоторые ранее скрытые модели. Из исторических источников мы знаем о том, как проводились ежедневные и ежегодные служения в храме на момент написания Откровения. Сопоставление Откр. 1—8 с этими источниками позволяет предположить, что этот раздел книги отражает ежедневные служения святилища, которые предвосхищали крест10.
Ежедневное жертвенное служение (tamid) в храме начиналось с того, что избранный священник входил в Святое и поправлял светильники, чтобы удостовериться, что каждый из них горит достаточно ярко и в каждом достаточно масла (ср. Откр. 1:12—20). После этого служения отворялись главные ворота храма (ср. Откр. 4:1). Затем приносился в жертву агнец (ср. Откр. 5:6) и кровью его окроплялось основание жертвенника всесожжения во внешнем дворе храма (ср. Откр. 6:9). После такого кропления кровью на золотом жертвеннике в Святом возносилось курение (ср. Откр. 8:3, 4; Лк. 1:8—10). Затем, во время перерыва в пении (ср. Откр. 8:1), звучали трубы, указывая на то, что жертвоприношение совершилось (ср. Откр. 8:2, 6).
Первая часть Откровения не только отражает основные этапы ежедневного жертвоприношения в храме, но и делает это в том же порядке. Поэтому все, что относится к церквам, печатям и трубам, неким образом ассоциируется с ежедневным храмовым служением (tamid). Адвентисты седьмого дня воспринимают такие ежедневные служения как образ посреднической фазы служения Христа, которая началась в небесном святилище со времени Его вознесения в 31 г. от Р. X. То обстоятельство, что вводные сцены к пророчествам о печатях и трубах ассоциируются с освящением святилища и посредническим служением в нем, определенно согласуется с этим открытием.
Поэтому интересно отметить, что в главе 11 мы видим переход к языку ежегодного служения — Дня искупления. Кеннет Стрэнд отметил, что в Откр. 11:1,2 мы видим явную аллюзию на День искупления. Она появляется сразу же за сообщением об исполнении временных пророчеств Даниила (см. Откр. 10:5, б)11. В Лев. 16 — основной главе, содержащей описание Дня искупления, происходит очищение первосвященника, святилища, жертвенника и народа. Единственным другим местом в Писании, где соединяются вместе термины святилище, жертвенник и народ, является Откр. 11:1, 2. Поскольку новозаветный Первосвященник, Иисус Христос, не нуждается в очищении, упоминание об измерении святилища, жертвенника и народа представляется преднамеренной ссылкой на День искупления, в который все это оценивалось, или «измерялось» (ср. 4 Цар. 8:2; Мф. 7:2). Эта трудно уловимая аллюзия на День искупления непосредственно предшествует более явной, которую мы видим в Откр. 11:18, 19.
В заключение мы можем сделать вывод, что помещенная в Откровение за счет образов из святилища модель ежедневного/ежегодного служения подсказывает, что первая часть книги (см. Откр. 1—10) указывает на посредническое служение Христа. В одиннадцатой главе символика, связанная с ежедневным служением, сменяется аллюзиями на служение Дня искупления, ассоциирующееся с судом. Это естественным образом вытекает из нашего деления книги на две части. Первая часть концентрирует внимание прежде всего на основных событиях христианской эпохи, а вторая — на финальных событиях той эпохи, когда суд положит конец греху и грешникам.
Отражение ежегодных праздников в Откровении. Столь же поразительны и свидетельства того, что Книга Откровение в своей структуре следует ежегодным праздникам еврейского календаря12.
Пасха. Послания к семи церквам напоминают о Пасхе - основном весеннем празднике. Например, нигде более во всем Откровении мы не встречаем столько ссылок на смерть и воскресение Христа, как в этой части (ср. Откр. 1:5,17,18)13. Внимательный анализ состояния церквей, который делает Христос, напоминает нам эпизод из истории Израиля, когда каждая еврейская семья непосредственно перед Пасхой должна была избавиться от всей имеющейся закваски (см. Исх. 12:19; 13:7). Поскольку Пасха является единственным праздником, нашедшим свое исполнение во время пребывания Христа на земле (см. 1 Кор. 5:7), вполне естественно, что она ассоциируется с той частью книги, где Он изображается во время Своего служения церквам на земле.
Пятидесятница. Если сцена вокруг престола в Откр. 4 и 5 символизирует освящение небесного святилища, то вполне уместна ее ассоциация с Пятидесятницей. Впервые празднование Пятидесятницы состоялось, когда Моисею был дан закон на Синае (см. Исх. 19 и 20). Будучи новым Моисеем, Христос образно получает новую Тору (закон) от Бога (см. Откр. 5). Исх. 19 повествует также и об освящении Израиля как народа Божьего (Исх. 19:5, 6; ср. с Откр. 5:9, 10). Еврейская литургия для праздника Пятидесятницы включала чтение не только Исх. 19, но и Иез. 1, представляющего собой основной литературный фон для Откр. 4 и 5.
Праздник труб, День искупления. Звук семи труб - сцена, помещенная почти в середину книги (см. Откр. 8 и 9, 11), — напоминает читателю о семи ежегодных праздниках новолуния, кульминацией которых был Праздник труб. Он знаменовал переход от весенних праздников к осенним. Праздник труб, приходившийся на первый день седьмого месяца (соответствовавший седьмой трубе), возвещал о судном времени, завершавшемся Днем искупления (ср. 11:18, 19). С этого момента в книге все больше внимания уделяется концепции суда14.
Праздник кущей. Последним из пяти основных праздников левитской системы (ср. Лев. 23) был праздник кущей, следовавший за Днем искупления. Урожай собран (ср. Откр. 14—20). Бог отныне «пребывает в скинии» со Своим народом (Откр. 21:3). Описания эсхатологического празднования в Откровении наполнены образами пира, пальмовых ветвей, музыки и ликования пред Господом15. Основные образы этого праздника — вода и свет — находят свое окончательное исполнение в Откр. 22:1, 5.
В адвентизме весенние праздники всегда связывались с крестом Христовым, Его инаугурацией и служением в небесном святилище. Осенние праздники исполняются в конце времени, в следственном суде и в событиях, сопровождающих Второе пришествие Христа. Упускается из виду то, что Праздник труб наступает как кульминация семи праздников новолуния (см. Чис. 10:10) и как бы образует мост между весенними и осенними праздниками. Поэтому именно в семи трубах Откровения мы обнаруживаем хронологический мост между весенними и осенними праздниками, между описанием креста и начала христианской эпохи и картиной последнего времени.
Таким образом, первая половина Откровения, в основе которой лежат ежедневные жертвоприношения и весенние праздники, сосредотачивает внимание на кресте и его значении, в то время как вторая половина книги, в основе структуры которой лежат ежегодные жертвоприношения и осенние праздники, концентрируется на событиях конца. Праздник труб (первый день седьмого месяца) открывал время года, в которое происходил суд и очищалось святилище (см. Откр. 11:18,19).
Выводы. Изложенный выше материал о контексте Откровения, связанном со святилищем, указывает на то, что хиазм, обнаруженный Кеннетом Стрэндом, подтверждается теми общими тенденциями, которые характерны для всей Книги Откровение. Эти тенденции позволяют предположить, что Иоанн понимал пророчества о печатях и трубах как охватывающие всю христианскую эпоху от его времени до Второго пришествия (сколь долгой бы ни была эта история с точки зрения Иоанна). Основное разногласие со Стрэндом касается вопроса о том, какие главы являются центром книги: Откр. 11—12 или 14—15. Вопрос этот, однако, не имеет первостепенной важности. Материал Откр. 12—14 носит переходный характер. Эти главы сосредоточены на описании последнего гнева народов против Остатка (12:7; 13). Много места, однако, в этом отрывке уделено историческому обзору, который подводит нас к кульминации и готовит сцену для финальных действий и персонажей, которых мы видели на протяжении большей части этой эпохи. Начиная с главы 15, внимание почти всецело концентрируется на самом конце последнего времени.
Ввиду ограниченности объема главы мы не сможем дать исчерпывающий ответ тем, кто полагает, что пророчество о печатях (см. Откр. 4—8) относится к событиям последнего времени16. Важнейшее библейское обоснование такой позиции вытекает, как правило, из двух положений: 1) очевидно, что Откр. 4 и 5 содержит параллели с Дан. 7, Иез. 1—10 и Откр. 19. Поскольку суд представляет собой основную тему этих параллельных отрывков, следовательно, сцена в Откр. 4 и 5 должна относиться к следственному суду, начавшемуся в 1844 г.; 2) столь же очевидно, что некоторые из символов в Откр. 4 и 5 относятся к изображению аспектов служения Дня искупления17. Следовательно, можно предположить, что вся сцена изображает День искупления. Эти аргументы, безусловно, заслуживают изучения, но они никак не меняют ту картину, которую мы вкратце обозначили выше.
Прежде всего, хотя параллели с книгами Иезекииля и Даниила поучительны, они не отражают всей картины в целом. Иоанн Богослов косвенно ссылается и на другие значительные тексты Ветхого Завета18. Общей темой, связывающей друг с другом все пять ветхозаветных текстов, является не суд, а описание престола Божьего. Фактически Иоанн заимствует символику тронного зала из Дан. 7 и Иез. 1—10, но не использует присутствующие в этих главах аспекты суда19.
Особенно бросаются в глаза существенные различия между Откр. 4, 5 и Дан. 7. В Книге Даниила престолы ставятся (см. Дан. 7:9); в Откровении престолы уже стоят (см. Откр. 4:2—4). У Даниила открываются книги (см. Дан. 7:10); в Откровении — одна запечатанная книга (см. Откр. 5:1). В Книге Даниила центральная фигура — «Сын человеческий» (Дан. 7:13; термин, с которым Иоанн, безусловно, был знаком, — 1:13); в Откровении — Агнец (см. Откр. 5:6; этот термин скорее соответствует ежедневному служению, нежели Дню искупления).
Как уже отмечалось ранее, в сцене из Откр. 4 и 5 язык суда полностью отсутствует20 вплоть до 6:10, где становится очевидным тот факт, что суд еще не начался. Откр. 4 и 5 не может относиться к суду последнего времени, потому что даже ко времени снятия пятой печати суд еще не начался. В Откр. 4 и 5 мало аллюзий, относящихся ко Дню искупления, но куда больше таких, которые связаны с другими аспектами святилища и служения в нем. Складывается общее впечатление, что этот текст относится не какому-либо одному помещению или ритуалу, но подробно перечисляет почти все аспекты древнего служения.
Приведенные выше соображения относительно темы святилища в литературной структуре Откровения ясно указывают на то, что Откр. 4 и 5 представляет собой символическое описание служения инаугурации, которое состоялось в небесном святилище в 31 г. по Р. X. Все, что следует за сценой инаугурации, относится ко всей христианской эпохе в целом, а не только к ее концу.
Предпринятые недавно попытки ограничить Откр. 4 первым помещением небесного святилища, а Откр. 5 — вторым представляются несостоятельными в силу полного отсутствия в тексте каких-либо свидетельств, говорящих о перемещении престола между двумя главами. Обе главы отражают одно и то же место, показанное пророку в видении.
Аргументы в пользу истолкования пророчеств о семи трубах в контексте последнего времени (см. Откр. 8—И) выглядят более убедительно, чем те, которые предлагались в отношении пророчеств о печатях. Утверждается, что поверженная на землю кадильница (см. Откр. 8:5) символизирует окончание времени испытания. В таком случае следующие за этим пророчества о трубах (8:7 и далее) должны исполниться после завершения времени испытания. Дополнительный аргумент в пользу их исполнения после времени испытания заключается в том, что вызванное звуками первых двух труб разрушение земли, моря и деревьев происходит лишь по окончании запечатления избранных (см. Откр. 7:1—3). Третье свидетельство в пользу того, что пророчества о трубах исполняются после времени испытания, заключается в том, что саранче, вышедшей при пятой трубе, не позволено наносить вред запечатленным, — значит, эти события происходят после завершения времени испытания (см. Откр. 9:4).
Конечно, эти аргументы прямо противоречат упомянутой выше концепции о том, что первая половина Книги Откровение сконцентрирована на событиях христианской эпохи, а вторая ее половина уделяет особое внимание событиям конца времени. Однако при более тщательном исследовании выясняется, что аргументы в пользу исполнения пророчества о трубах после времени испытаний построены в большей степени на предположениях, нежели на фактических свидетельствах библейского текста.
Вводная сцена во святилище: Откр. 8:2—6. Первый аргумент основан прежде всего на предпосылке, что вводная сцена во святилище, символически изображающая заступническое служение Христа-священника, завершается до того, как начинается исполнение пророчества о трубах. Таким образом, низвержение кадильницы (завершение времени испытания для человечества) предшествует всем последующим событиям главы. В результате исполнение пророчества о семи трубах должно произойти после завершения времени испытания.
Предположение о завершении вводной сцены до начала исполнения пророчества о трубах можно проверить двумя способами. Во-первых, завершаются ли другие вводные сцены (предшествующие повествованию о семи церквах, семи печатях, семи чашах) до того, как начинается исполнение каждой из серий, состоящих из семи пророчеств? Или они продолжаются, служа фоном для всех следующих друг за другом видений? Во-вторых, если исполнение пророчества о трубах в основном приходится на время испытания, то какие свидетельства имеются в самой серии пророчеств, указывающие на продолжение времени испытания для человечества?
Исследуя вводные сцены к семисоставным видениям Откровения, мы обнаруживаем, что они не только предваряют последующие сцены, но и остаются в поле зрения на протяжении всех видений. Например, сцену с семью церквами предваряет видение. В литературной структуре книги оно предшествует посланиям к церквам, но каждое из писем ссылается на свойства Христа, перечисленные в этом введении. Поскольку послания написаны обычной прозой, они совершенно ясно указывают на литературный замысел автора.
Пока снимается каждая из семи печатей, Агнец продолжает Свое служение в небесном тронном зале (см. Откр. 5 и 6). Начавшись с описания явления небесного святилища, сцена изображает снятие печатей и дальнейшие события вплоть до Второго пришествия и того времени, когда все творение будет славить Бога (см. Откр. 5:13).
Сцена, предваряющая излитие семи чаш (см. Откр. 15:5—8), изображает пустую скинию на небесах, что, безусловно, подходит для всего периода после завершения времени испытания.
Таким образом, каждое вводное видение создает контекст для последующих событий и остается значимым фоном до самого завершения видения. Поскольку это совершенно очевидно на примере трех из четырех семисоставных пророчеств, каждому исследователю, считающему, что Откр. 8:2—6 является исключением, остается только доказать это. Более вероятно, что Иоанн давал понять читателю, что посредническое служение у жертвенника продолжается до самой седьмой трубы, до совершения «тайны Божией» (Откр. 10:7), то есть до завершения евангельской работы (см. Рим. 16:25—27; Еф. 3:2—7; 6:19).
Другие свидетельства в пользу времени испытания. Все сказанное выше подтверждается многочисленными свидетельствами того, что время испытаний для человечества продолжается до шестой трубы включительно. Шестая труба совпадает со вторым горем. Следовательно, описание шестой трубы продолжается от Откр. 9:12 до 11:14. В Откр. 9:13 звучит «голос от четырех рогов золотого жертвенника, стоящего пред Богом». Это явное указание на золотой жертвенник из Откр. 8:3, 4, из чего следует, что во время звучания шестой трубы заступничество еще продолжается.
В Откр. 9:20, 21 говорится о том, что люди, пережившие несчастья при шестой трубе, не раскаялись. Эта деталь может указывать на то, что покаяние еще возможно.
Но самое главное, люди, описанные в Откр. 11:13 как «остаток», или «прочие» (hoi loipoi — то же слово, которым назван остаток в Откр. 12:17)21, «объяты были страхом и воздали славу Богу Небесному». К какому бы моменту истории мы ни относили это событие, очевидно, что это реакция на первую ангельскую весть в Откр. 14:6, 7: «Убойтесь Бога и воздайте Ему славу»22.
Следовательно, вполне очевидно, что время испытания еще не завершилось, и посредничество, описанное в Откр. 8:3, 4, продолжается до окончания шестой трубы. Вполне очевидно, что исполнение пророчества о семи трубах в целом не может относиться к периоду после окончания времени испытания.
Предшествует ли запечатление (Откр. 7) семи трубам? Еще одним аргументом в пользу исполнения пророчества о семи трубах в конце времени служит сходство языка, отмечающееся между Откр. 7:1—3 и Откр. 8:7—9. Согласно Откр. 7, земля, море и деревья остаются неповрежденными до окончания запечатления. Поскольку именно на них прежде всего направлены первая и вторая трубы, предполагается, что хронологически эти трубы должны прозвучать после запечатления, то есть в период после окончания времени испытания.
Следует, однако, отметить, что Откр. 8:2 открывает новую серию пророчеств. Следовательно, необходимо подчеркнуть, что серия о трубах хронологически следует за предшествующим ей литературным разделом. Главы 4 и 12 определенно относятся к более раннему периоду истории. А почему это не так в отношении главы 8?
Действительно, объекты, подлежащие разрушению при первых двух трубах, находятся под защитой в Откр. 7:1—3, но они также защищены и во время пятой трубы (см. Откр. 9:4). В связи с этим возникает серьезный вопрос: а следует ли воспринимать серию пророчеств о трубах как непосредственно следующую за видением главы 7?
Решающее значение здесь имеет то, что наиболее явная параллель между первой частью Откр. 7 и семью трубами обнаруживается в Откр. 9:14,16. И там, и там мы видим четырех ангелов — связанных, а затем освобожденных. И там, и там исчисляется народ: в Откр. 7 это народ Божий, а в Откр. 9 противостоящее ему сатанинское войско. Это единственные два текста s Откровении, содержащие эти таинственные слова: «Я слышал число (ekousa ton arithmori)». Если время испытания продолжается на протяжении всего действия шестой трубы, а затем завершается при звуке седьмой, то шестая труба исторически полностью соответствует Откр. 7:1—8. Это последняя возможность получить спасение неопосредственно перед концом.
Следовательно, семь труб не следуют за событиями Откр. 7 в хронологическом порядке. Нет, вводная сцена Откр. 8:2—6 дает сигнал к исполнению этого пророчества. Основная тема этого видения - посредничество у жертвенника. Это естественным образом продолжает сцену освящения небесного святилища, описанную в Откр. 5.
Как мы уже отмечали, для Книги Откровение вполне естественным является переход от картины креста23 к сцене инаугурации Христа в свете креста (см. Откр. 5), далее — к картине следующего за этим заступнического служения (см. Откр. 8:3,4) и, в конце концов, — к суду, который предшествует концу (см. Откр. 11:18, 19). Такой порядок характерен для всего Нового Завета.
Печать Божья (Откр. 9:4). Последний аргумент в пользу исполнения пророчеств о трубах в конце времени основывается на том наблюдении, что пятая труба не причинит вреда запечатленным (см. Откр. 9:4). Утверждается, что если запечатление есть последнее событие перед концом времени испытания, то события, связанные с пятой трубой, должны произойти после окончания этого времени. Этот аргумент, однако, основан на множестве сомнительных предпосылок. Он предполагает, что в обоих текстах речь идет об одном «запечатлении». Предполагается, что «запечатление» — характеристика последнего времени. Предполагается также, что точка зрения Елены Уайт на запечатление в Откр. 7:1—3 относится также и к Откр. 9:4.
Если взглянуть на Откр. 9:4 в свете более широкого новозаветного контекста, то доказать эти предположения будет весьма затруднительно. Греческое слово, обозначающее запечатление (sphragis, sphragizo), имеет множество значений. Например, когда печать ставится на документ, послание или гробницу, цель этого действия состоит в том, чтобы скрыть или ограничить24. Иное значение этого слова — подтвердить достоверность. Но когда оно употребляется по отношению к народу Божьему, то смысл запечатления следующий: Бог признает Свой народ («познал Господь Своих»)25. В этом смысле оно было реальностью уже во времена Авраама (см. Рим. 4:11).
Если в данном тексте контекст указывает на то, что время испытания еще не закончилось, то концепцию запечатленного народа следует понимать в более широком смысле — как тех, кто во все века принадлежал Богу. Поэтому не следует предполагать, что запечатление в Откр. 7:1—3 обязательно соответствует запечатлению в Откр. 9:4.
Таким же образом не следует исходить из того, что запечатление Откр. 7:1—3 ограничено последним временем Откр. 7:1—3 не содержит ясных указаний, которые бы ограничивали запечатление последним временем; этот текст лишь подчеркивает значимость запечатления в свете финальных событий. По этому же поводу стоит добавить, что, независимо от того, как понимала Елена Уайт Откр. 7:1—3, она нигде не цитирует Откр. 9:4 в контексте последнего времен. Следовательно, нет никаких причин основываться на то, чего она никогда не утверждала.
Поэтому очевидно, что аргументы тех, кто относит пророчество о трубах к концу времени, недостаточно обоснованы для того, чтобы оспорить утверждение, сделанное в первой части этой главы: пророчество о трубах охватывает всю христианскую эпоху.
В этой краткой главе мы проанализировали ряд текстов и пришли к определенным выводам. Излагая свои видения, Иоанн подразумевал две общие великие картины. В первой части книги он сосредоточил внимание на христианской эпохе в целом, начиная со своего времени и до конца. Во второй же части книги он прежде всего обрисовал события последнего времени.
Такая концепция соответствует модели двух других важных «апокалиптических» текстов Нового Завета: Мф. 24 (и параллельные отрывки в Лк. 21 и Мк. 13) и 2 Фес. 2. Каждый из этих текстов содержит раздел, относящийся к христианской эпохе в целом26. После этого особое внимание обращается на наступающую в финале кульминацию27. Следовательно, будучи верно понятой, Книга Откровение полностью согласуется с богословием и литературными приемами Нового Завета, хотя язык ее и уникален.
Приведенные в этой главе доказательства подтверждают, что единодушное понимание пророчества о печатях и трубах пионерами адвентистской Церкви несмотря на присущие ему исторические неточности и ограниченные экзегетические выводы было, тем не менее, точным: трудившийся под водительством Божьим Иоанн оставил нам пророчества о печатях и трубах, чтобы показать всю христианскую эпоху, а не только ее конец.
Джон Паулин
Редакционный обзор. Как уже отмечалось в отчете Комитета по изучению книг Даниила и Откровение (глава 3 настоящего тома), картины событий, происходящих на земле по мере поочередного снятия первых шести печатей, отражают весь ход христианской истории. Сцена вокруг престола в небесном святилище, где изображена инаугурация Христа после Его вознесения как «Начальника и Спасителя» (Деян. 5:31) на небо одесную Отца, представляет собой исторический контекст принятия Христом запечатанной книги. С этого момента времени Он начинает поочередно снимать печати.
Основной ключ к раскрытию символики в Книге Откровение — образы, заимствованные Иоанном из Ветхого Завета для описания своих видений. Автор главы предлагает полезный инструмент, прилагая три таблицы ветхозаветных аллюзий, которые содержатся в пророчестве о печатях. Прилагается также и четвертая таблица, сопоставляющая Откр. 6 с апокалиптической проповедью Христа, содержащейся в Евангелиях.
Хотя запечатанная книга не открыта в период времени испытания, понимание ее сущности важно для истолкования этой части общего пророчества. Автор полагает, что эта книга (свиток) связана с самой Книгой Откровение. Книга, которую Отец предлагает открыть и прочесть одержавшему победу Агнцу (5:1—7), — это та же самая книга, что и «откровение», данное Богом Христу относительно того, «чему надлежит быть вскоре» (1:1; ср. 1:19). В таком случае свиток содержит сведения не только о судьбе и истории мира и Церкви, но и о Божьем плане избавления Своего народа и разрешения того нравственного конфликта, разрушевшего единство Его творения.
В языке пророчества о печатях ясно просматриваются аллюзии на те проклятья или суды завета, которые угрожали Израилю в случае его отступничества. Одновременно события, происходящие при снятии каждой из печатей, демонстрируют потрясающее сходство с предсказаниями Христа в проповеди на Елеонской горе (см. Мф. 24,25; Мк. 13; Лк. 21). Предсказания эти касаются периодов, предшествующих падению Иерусалима, возвращению Христа и концу мира.
Так, успешная проповедь Евангелия (конь белый) не только приводит к триумфу царства, но и сменяется преследованиями, расколами и нарастанием духовного голода и упадка (для тех, кто отверг Божью благодать). При снятии пятой печати мы слышим, как мученики взывают к Божественной справедливости. При снятии же шестой печати символический язык исчезает, его сменяет написанная яркими красками картина событий, указывающих на приближение «великого дня Господня».
Хотя пророчество и сообщает о победах и испытаниях воинствующей Церкви, его главная задача — обратить внимание верующего к великой истине о том, что Агнец Божий, Лев из колена Иудина, преодолел силы зла на Голгофе и ныне правит вместе с Отцом. Он управляет всем. В Его руках судьба человечества.
План главы
1. Вступление
2. Общая экзегеза
3. Вводная сцена во святилище
4. Снятие печатей
5. Таблицы аллюзий (1—4)
В последние годы среди адвентистских пасторов и рядовых членов Церкви наблюдается все возрастающий интерес к пророчеству Книги Откровение о семи печатях. В настоящей главе мы рассмотрим основные вопросы, связанные с текстом Откр. 4 и 6. Мы надеемся, что это краткое вступление побудит читателей к внимательному анализу текста и даст полезные для исследования советы. Поскольку нет такого истолкования пророчества о печатях, которое дало бы ответ на все возникающие вопросы, ни одно из толкований этого пророчества (включая и это) не может быть предметом богословского противостояния.
В начале текста мы видим, что Иоанн приглашается «взойти» через открытую дверь на небо (4:1). Там ему позволено увидеть престол Божий и то, что окружает его (4:2—8). В сцене поклонения и благодарения (4:8—11) «Сидящему на престоле» воздается хвала за Его святость и роль в сотворении всего сущего.
Сцена поклонения прерывается в связи с кризисной ситуацией. Восседающий на престоле Владыка держит в руке книгу огромной важности, открыть которую может только тот, кто «достоин» снять с нее семь печатей (5:1—4). Христос провозглашен достойным сделать это. Он, «Агнец как бы закланный», подходит к престолу, берет книгу из рук Сидящего на престоле (5:5—7). Это действие побуждает небесных жителей с новой силой воспеть хвалу Агнцу и Сидящему на престоле (5:8—14). Создается впечатление, что произошло самое важное событие в истории вселенной.
Повествование теперь сосредоточено на Агнце, последовательно снимающем с книги одну за другой семь печатей (6:1—17). Запечатанная книга не может быть прочитана до тех пор, пока печати не сняты, снятие же каждой из них вызывает целый ряд страшных событий на земле. Снятие первых четырех сопровождается появлением всадников, чьи действия приводят к еще большему расколу и бедствиям на земле 6:1—8). Снятие пятой и шестой печатей являет взору страдания мучеников и знамения конца, носящие вселенский характер (6:9—17). Глава завершается уместным вопросом, заданным в предверии великого дня гнева Бога и Агнца: кто из людей «может устоять»? (6:17).
Ответ предлагается в главе 7. Когда ветры раздоров обрушатся на землю, запечатленные печатью Бога живого окажутся под защитой (7:1—3). Два символа изображают этих «устоявших»: 144000 — по 12000 от каждого из 12 колен Из-раилевых (7:4—8) и «великое множество» людей из всех «племен и колен» на земле (7:9—17). Независимо от того, олицетворяют ли эти два символа одну группу людей или две, они ясно изображают все сообщество тех, кто защищен от великого дня гнева. Эти избранные объединяются с небожителями в своей хвале (7:9—12) и служении перед престолом (7:14—17).
Вводные и заключительные сцены играют огромную роль для понимания любой библейской книги. Особенно важны они в Откровении. Пророк Иоанн необычайно искусно помещает в конце каждого раздела книги и, как правило, в кульминационной части обобщение, одновременно являющееся вступлением к следующему разделу.
Например, если страдания находящихся под жертвенником душ убиенных (6:9—11) представляют собой кульминацию войн, голода и болезней, вызванных четырьмя всадниками, то ответом на их вопль: «Доколе, Господи?» станут бедствия семи труб (ср. 8:3—5,13). Подобным же образом, пять составляющих 11:18 определяют содержание глав 12—221. Весть третьего ангела (14:9—12) представляет собой кульминацию Божественной реакции на нападки дракона и его союзников. В то же самое время язык повестования указывает на стих 15:1, предваряющий сцену излитая чаш. Отар. 21:1 — 3 является одновременно и кульминацией видения о Тысячелетнем царстве, и вступлением к подробному описанию Нового Иерусалима.
Отправная точка: Откр. 3:21. Итак, ключ к пониманию значения большинства разделов Откровения зачастую кроется в предшествующем кульминационном утверждении. Таким образом, нет ничего удивительного в том, что наилучшей отправной точкой для исследования пророчества о печатях и его контекста является Откр. 3:21. Этот текст представляет собой кульминацию всех обетовании, данных побеждающему (см. Откр. 2 и 3). Тем не менее его язык позволяет сделать краткий обзор содержания всех семи печатей:
«побеждающему
дам сесть со Мною на престоле Моем,
как и Я победил
и сел с Отцом Моим на престоле Его».
В этом тексте Христос обещает дать в качестве награды побеждающему (ho nikon) право разделить с Ним престол. Это действие рассматривается как аналогия («как и» hos) победы (enikesa) Христа, в результате которой Он воссел на престоле вместе с Отцом. С точки зрения пророка, победа верующего описывается как непрерывный процесс в настоящем2, воцарение же их на престоле отнесено к будущему (doso). И, напротив, как победа Христа (euikasd), так и Его воцарение (ekathisd) описаны как события, совершившиеся в прошлом3.
Престол Отца (4:2 и далее), победа Христа (enikesen, 5:5), воссоединение Христа с Отцом на престоле (5:6 и д.) — вот центральные темы Откр. 4 и 5. Лишь в Откр. 7 искупленным позволено присоединиться к ликованию и поклонению в небесных чертогах (7:9—12). Точно так же, как связаны друг с другом в Откр. 3:21 идея награды святым и победа Христа, связаны между собой две сцены с престолом в Откр. 5, 7, 9 и далее, хотя они и отделены друг от друга хронологически4.
Следовательно, вводная сцена к пророчеству о печатях (см. Откр. 4 и 5) представляет собой развитие последней части стиха 3:21 (относительно победы и воцарения Христа). Сцена славословия (7:9—17) говорит об исполнении обетования о том, что победивший воссядет вместе со Христом на Его престоле. Между двумя сценами с престолом расположена глава 6. Следовательно, печати главы 6 относятся к заявлению, сделанному в 3:21 («побеждающему дам сесть со Мною на престоле»). Пророчество о печатях охватывает период от победы Агнца до вознаграждения запечатленных.
Печати главы 6 связаны с непрерывным периодом, который характеризуется борьбой народа Божьего за победу. Поскольку многие обетования, данные побеждающему (2:7, 11, 17,26; 3:5, 12, 21), обращены к семи церквам Малой Азии, то период их исполнения начинается уже во дни Иоанна и будет продолжаться до тех пор, пока народ Божий не воссоединится с Иисусом на Его престоле.
Какова отправная точка пророчества о печатях? Какое же событие пророк считал отправной точкой пророчества? Указанием на это можно считать выражения «Я победил», «сел», «он победил». Эти выражения указывают нам на смерть, воскресение и инаугурацию Христа как Первосвященника в небесном святилище5. «Новая песнь», которую поют четыре живых существ и 24 старца (5:9), подтверждает, что решающую роль в этой победе играет крест: «Достоин Ты взять книгу и снять с нее печати, ибо Ты был заклан, и Кровию Своею искупил нас Богу из всякого колена и языка, и народа, и племени».
Особенности использования греческих глаголов в этой песне6 указывают нам на крест Христов и его последующее влияние. Именно закланный Агнец Своею кровью освободил человечество и предложил людям, находящимся в общении с Ним, новый статус. Именно крест сделал Христа «достойным» (5:2; ср. 5:9), чтобы приступить к спасительному служению в небесном святилище. Только смерть Христа дает основание для победы верующих (12:11). Поскольку события Откр. 7 относятся к концу земной истории7, а сцена с престолом из Откр. 5 соредоточена на смерти Христа, вполне очевидно, что видения из Откр. 6 изображают те события, которые происходят на земле между распятием и Вторым пришествием. Мы видим, что особое внимание сосредоточено на Евангелии Иисуса Христа и на людях, которые принимают и провозглашают это Евангелие.
Для исследования Откровения особенно важно обратить внимание на другие части книги, которые могут быть связаны с исследуемым текстом. В Книге Откровение ключ к пониманию смысла одного текста может лежать в противоположном конце пророчества. Кеннет Стрэнд пришел к выводу, что первые 14 глав книги образуют хиазм с восемью последними главами8. Язык, используемый Иоанном, подсказывает Стрэнду, что Откр. 4—7 параллельно прежде всего содержанию Откр. 19 (хотя некоторые элементы в 7:15— 17 тесно связаны с 21:3,4)9. Основываясь на работе Стрэнда, я провел тщательное сопоставление языка глав 4—7 с языком главы 1910. Мне представляется, что в этих главах можно вьщелить четыре основные группы параллельных слов и идей.
Сцены поклонения. Первая группа включает в себя сцены поклонения. Лишь в Откр. 4, 5, 7 и 19 мы видим тексты, в которых встречаются четыре живых существа, 24 старца, престол Божий, сцены хвалы и поклонения11. Среди других элементов, общих для этих глав, следует упомянуть лексику, используемую для прославления Бога12 и описания одежд13. В главах 4 и 5 Бог и Агнец восхваляются за то, что было совершено во время творения и на кресте (4:11; 5:9, 12). В главах же 7 и 19 Богу и Агнцу возносится хвала за спасение великого множества людей после завершения времени испытания (7:9—14) и разрушение великого Вавилона последнего времени (19:1—8). Это подтверждает тот взгляд, согласно которому сцена в Откр. 4 и 5 относится прежде всего к началу христианской эпохи, события же Откр. 7 и 19 сосредоточены на конце этой эпохи.
Сцены с конями. Вторая группа параллелей связана с действиями четырех всадников (6:1—8). Эта параллель особенно видна в сравнении первого из них с всадником на коне в Откр. 19:11—15. Общие элементы здесь следующие: белый конь, венец и меч14. Наиболее близкая параллель - белый конь, символ, который в Откровении более нигде не используется. В обоих случаях символика связана с завоеваниями. Греческое слово Stephanos (венец) в Откр. 6:2 означает награду за победу. Греческое же слово diadrmata (венец) в 19:12 говорит о царской короне, что указывает на право властвовать15. В собственном контексте (см. ниже) Откр. 6:2 уделяется особое внимание победе на кресте и ее последствиям, а в 19:11—15 - финальному конфликту и победе над злом во время Второго пришествия Христа, когда Он буквально принимает власть над Своим царством. Эти параллели делают очевидным развитие сюжета от воцарения Христа на небесах (гл. 4 и 5) к утверждению Его царской власти на земле при Его возвращении (19:11—15).
Белый конь из главы 6 указывает на победу Христа в установлении Своего невидимого царства посредством проповеди Евангелия. Белый конь из главы 19 символизирует окончателную победу Христа над злом во время Его второго пришествия.
Суд. Третья группа параллелей соединяет пятую печать (6:9—11) с Откр. 19:1,2. Первый текст содержит призыв к отмщению (ekdikeis) и суду (krineis) над жителями земли. Второй же провозглашает, что свершился суд (kriseis, ekrinen) и отмщение над Вавилоном — символом тех, кто преследовал мучеников на протяжении всей христианской эпохи.
Описанное в Откр. 19 время суда и отмщения относится не к какому-то конкретному событию в пророчестве о печатях, но обобщает содержание Откр. 18 в целом, которое в свою очередь основано на Откр. 17 и 14:8—11. Таким образом, возвышение Вавилона последнего времени, суд над ним и его падение приходятся на период между пятой печатью и заявлением в Откр. 19:2. Из четырех групп параллелей между пророчеством о печатях и Откр. 19 третья группа представляется наиболее всеобъемлющей и прямой, ибо она демонстрирует семь вербальных параллелей только между 19:2 и 6:10, 11 (а если считать и 19:1, то десять)16.
День гнева. Наконец, четвертая группа включает в себя параллель между теми, кто испытывает ужас в день гнева (6:15—17), и теми, чьи трупы отданы на растерзание птицам конце времени на великой Вечере Божьей (19:17, 18). Поскольку это, как представляется, одно и то же событие, можно сделать вывод, что кульминация шестой печати приходится на ужасное уничтожение, описанное в 19:17—21.
Проведенный анализ подтверждает общее наблюдение Стрэнда о том, что пророчество о печатях охватывает весь ход христианской эпохи, а материал главы 19 сосредотачивает внимание на финальных событиях конца нашей истории. Но это вовсе не говорит о том, что в звеньях этой исторической цепи событий нет места последнему времени, ведь оно является частью истории. Имеющиеся свидетельства позволяют утверждать, что пятая и шестая печати определенно «тяготеют к концу времени» и указывают на ту же кульминацию, о которой повествует Откр. 19. С другой стороны, образ четырех всадников (6:8) следует толковать в свете креста и его последствий, при этом особо выделяется ранняя часть христианской эпохи.
Престол как центр видения. Слово «престол» (thronos), свидетельствующее о праве властвовать, несомненно, является ключевым в Откр. 4. Оно встречается 14 раз. Оставаясь центральным в сцене, в следующей главе оно встречается пять раз. В главе 6 престол почти исчезает из виду (встречается один раз), но возвращается в поле зрения в 7:9—17, причем занимает столь ключевую позицию, что этот текст по значимости вполне сопоставим с главой 4 (семь раз в девяти стихах). Глава 4 готовит сцену для тех событий, которые разворачиваются на небесах в главе 5. Текст же 7:9—17, являющийся продолжением глав 4 и 5, снова направляет внимание на престол. Престол почти исчезает из виду в главе 6, поскольку эта глава обращена к событиям, происходящим на земле17. Итак, совершенно очевидно, что престол занимает центральное место в описании видения (см. Откр. 4—5)18; Именно престол Иоанн видит первым на небесах; после этого все действие развивается вокруг него19. Хотя обычно слово «престол» ассоциируется в Книге Откровение с Богом, оно также может относиться и к сатане с его воинством20. Поэтому ключевая роль престола в этой части Откровения отражает особое внимание, уделяемое борьбе между Богом и сатаной за власть над вселенной21.
Начальные стихи Откр. 5 изображают переломный момент в развитии этого конфликта. Содержание остальной части главы убеждает в том, что смерть Христа предопределила исход этой борьбы и что вознесшийся Христос отныне восседает на престоле вместе с Богом22.
Песнопения. В пяти гимнах этой вводной сцены видно явное развитие мысли. Два гимна обращены к Отцу (4:8, 11). Следующие два обращены к Агнцу (5:9, 10, 11, 12). Пятый и финальный гимн адресован и Отцу, и Сыну (5:13).
Одинаковая степень восхваления очевидна из растущего числа участников. Гимн 4:8 поют лишь четыре животных. Гимн 4:11 поют 24 старца. Гимн 5:9, 10 поют и животные, и старцы. В пении гимна 5:11,12 в небесном хоре объединяются миллионы ангелов. Пятый и финальный гимн (5:13) исполняет все творение. Растущее число хористов указывает, что небеса с радостью чтят Иисуса Христа, как чтят и Отца (5:23).
Всеохватность языка 5:13 указывает на предваряющий характер этого гимна (предвосхищение будущего) — вся вселенная поет хвалу Богу (ср. Флп. 2:9—11)23. Поэтому, акцентируя внимание на восхождении Христа на престол в начале христианской эпохи, глава 5 указывает также на вселенское ликование в конце.
Сцена, связанная со святилищем. Ни один элемент из Откр. 4 не заимствован напрямую из ветхозаветного святилища, однако сочетание всех аллюзий настойчиво обращает внимание читателя к этому святилищу и служению, происходящему в нем. Мы перечислим свидетельства.
Слово «дверь» (thura, 4:1) в греческом переводе Ветхого Завета (Септуагинта) встречается свыше 200 раз, причем многократно это слово относится непосредственно к святилищу24. Трубы (4:1) использовались как в богослужении, так и в военном сражении (см. Чис. 10:8—10). Вполне вероятно, что престол (4:2) должен был напомнить о ковчеге завета (ср. 11:19; Пс. 98:1), хотя мы не можем этого утверждать. Вполне возможно, что он соответствует столу для хлебов предложения в Святом25, поскольку стол - единственный предмет утвари святилища, не упоминаемый в Откровении.
Три драгоценных камня (4:3) мы видим также в описании наперсника первосвященника (см. Исх. 28:17—21)26. 24 старца напоминают нам о 24 сменах священников в храме (1 Пар. 24:4—19). Семь светильников (lampad.es, 4:5) ассоциируются с подсвечником в Святом, хотя использовано и иное греческое слово27. Стеклянное море (4:6) передано греческим словом (thalassa), которое используется в описании «литого Моря?» в храме Соломона (3 Цар. 7:23, 24). Сходство четырех животных (4:6 — 9) с описанием престола в Иез. 1 и 10 напоминает нам о херувиме на крышке ковчега завета (см. Исх. 25:18 — 20; 3 Цар. 6:23 — 28). Херувимов, однако, можно было увидеть и в Святом (см. Исх. 26:1,31 — 35). В еврейском предании лев, телец, человек и орел ассоциируются с четырьмя знаменами вокруг которых Моисей поставил израильский лагерь в пустыне (ср Чис. 2).
В главе 5 многие из этих образов повторяются с некоторыми дополнениями. Закланный Агнец в 5:6 (аллюзия на Ис. 53: 7) напоминает нам об утренней и вечерней жертве (см. Исх. 29: 38 — 42) или о пасхальной жертве (см. 1 Кор. 5:7). Искупление Богом жителей земли возможно благодаря крови агнца (5-9). Они же в свою очередь служат Богу по аналогии со священниками ветхозаветного святилища (5:10). 24 старца держат золотые чаши курений, символизирующие молитвы святых (5:8). И курения, и молитвы святых ассоциируются с утренними и вечерними жертвоприношениями в святилище28. В нет более текста, где аллюзии на святилище встречались бы в большем количестве и отличались большим чем в этой вводной сцене, происходящей во святилище.
Существует лишь два служения во всем еврейском культе, во время которых задействовано все святилище: День искупления и служение освящения скинии (ср. Исх. 40). Раз в Откр. 4 и 5 так сильно звучит мотив святилища, с каким же из этих ритуалов можно связать эти главы? Поскольку 3:21 ассоциирует эту сцену с крестом и восшествием Христа на престол, поскольку язык «храма» (naos) и «суда» (ср. 11:18, 19) отсутствует и поскольку общая структура Откровения помещает День искупления во вторую часть Книги29, представляется, что вводную сцену в глаБах 4 и 5 следует понимать в свете служения освящения.
Таким образом, мы приходим к выводу, что в этой сцене изображено освящение всего небесного святилища в 31 г. по р X. В Откр. 8:3—5 автор уделяет больше внимания ежедневным служениям, связанным с первым отделением святилища. Позднее, в 11:19 перед взором ясно предстает второе отделение.
К этой главе прилагается ряд таблиц. В таблице 1 перечислены ветхозаветные тексты, которые, скорее всего, оказали влияние на Иоанна при описании сцены в Откр. 4. Изучение таблицы 1 указывает на повторяющиеся параллели с тремя великими видениями престола в Ветхом Завете: Ис. 6; Иез. 1:10 и Дан. 7:9—14. Фактически в этих видениях отсутствуют лишь два элемента символики Откровения — 24 старца и гимн Творцу (4:4, 11). По своей значимости эти три ветхозаветных видения примерно равны Откр. 4, причем Иез. 1 в этом отношении несколько превосходит два других текста.
Прослеживается также связь и с двумя более ранними ветхозаветными сценами, изображающими престол: с видением Михея (см. 3 Цар. 22:19; 2 Пар. 18:18) и явлением Божьим на Синае (см. Исх. 19:16—24). В этой сцене есть также целый ряд элементов, не встречающихся более ни в одном из «видений престола» Ветхого Завета30. Поэтому, хотя образы Иезекииля и Даниила чрезвычайно важны для Откр. 4, лишь одна треть из содержащегося в Откр. 4 материала связана с ними. В своем описании небесного двора Откр. 4 демонстрирует параллели с самыми разнообразными источниками31.
Глава 5 основана на картине, представленной в главе 4. Поэтому большинство ключевых ветхозаветных текстов связанных с престолом, не добавляют ничего нового к этой сцене32. Дан. 7, однако, представляет наиболее значимую структурную параллель. В Дан. 7, к примеру, содержится описание Бога на престоле, судных книг, пришествия «Сына человеческого», передачи Ему власти над землей, присутствия святых и бесчисленного войска небесного.
В основных своих чертах структура Откр. 5:9-—14 как бы повторяет основные моменты Дан. 7:13—27. Вначале Сын человеческий принимает власть (см. Дан. 7:13, 14; ср. Откр. 5:6—9). Далее упоминаются народы, племена и языки (см. Дан. 7:14; ср. Откр. 5:9). Затем властью наделяются народы (см. Дан. 7:18, 22, 27а; ср. Откр. 5:10); и, наконец, власть над всем сущим вновь переходит к Богу (см. Дан. 7:27b; ср. Откр. 5:13, 14).
В то же время между Дан. 7 и Откр. 5 отмечаются и существенные различия. Многие элементы, присутствующие в тексте Книги Даниила, отсутствуют в Откровении, где, в свою очередь, есть множество других деталей33. У пророка Даниила книги (во множественном числе) раскрываются до того, как на сцене появляется Сын человеческий; в Откровении же книга (в единственном числе) не открывается в видении вообще.
Хотя Иоанну и знаком использованный Даниилом термин «Сын человеческий» как один из титулов Хряста (Откр. 1:13), в данном случае он намеренно избегает его использования. Этому титулу он предпочитает другие: Агнец, Лев от колена Иудина и Корень Давидов. Фактически, несмотря на сильное внешнее сходство, лишь менее одной четверти Откр. 5 заимствовано из Дан. 7.
Удивительней всего то, что в этой сцене с престолом Иоанн старательно избегает языка суда. В греческом языке идея суда обычно выражается существительными krisis и krima, а таже глаголом krino34. Как показывают некоторые ссылки, Иоанн хорошо знаком с языком суда, но он сознательно избегает использования его в первой половине Книги Откровение. Единственное мнимое исключение (6:10) представляет собой на самом деле не описание суда, но призыв к его началу.
В отличие от других книг Нового Завета, где язык суда может относиться как к кресту (ср. Ин. 12:31; Рим. 8:3), так и к проповеди Евангелия35, в Откровении язык суда используется лишь для описания событий последнего времени (см. Откр. 12—20).
Поэтому не следует, поддавшись искушению, предполагать, что, поскольку сцены в Дан. 7 и Иез. 1—10 включают в себя следственные суды, Откр. 4 и 5 также следует воспринимать как сцену следственного суда. Иоанн в действительности избегает каких-либо аллюзий на книги Даниила и Иезе-кииля, содержащих указания на суд. И, напротив, он сосредотачивается на тех текстах, язык которых знаком читателю и создает в сознании картину небесного тронного зала.
Например, в Откр. 4 мы находим несколько параллелей со сценой вокруг престола в Книге Иезекииля (см. Иез. 1 и 10). Но такие элементы суда, как начертание на чело (см. Иез. 9), появляются не в вводной сцене, но в 7:1—8, где совершенно определенно присутствует контекст конца времени. 24 старца наделены правом заступничества (5:8), но не суда (как мученики в 20:4). Кризис главы 5 разрешается не судом, но смертью Агнца.
Все сказанное выше вовсе не отрицает того, что крест сам по себе был судным актом (см. Ин. 12:31, 32; Рим. 8:3). Если бы Иоанн хотел выделить судные аспекты креста, он без труда сделал бы это. Но Иоанн преднамеренно избегает языка суда36, я Поэтому, какими бы значимыми для этой сцены ни были структурные параллели с Даниилом и Иезекиилем, мы вовсе не должны, исходя из этого, предполагать, что какая-то часть изображенных в Откр. 4 и 5 небесных событий относится к последнему времени и предваряющему пришествие суду.
Этот обзор ветхозаветного контекста первой в книге вводной сцены святилища демонстрирует, в какой мере Откровение заимствует элементы Ветхого Завета в своей литературной структуре. Он также демонстрирует, как Святой Дух, творчески используя эти элементы, побуждает Иаонна писать на их основе совершенно новое Послание. Исследователю поэтому следует избегать произвольного поиска источников для символов, которые затем можно было бы истолковать по собственному желанию.
В самой природе символов заложена гибкость их смысла. Их конкретное значение следует определять по ближайшему контексту, но не обязательно по тому, как они использовались в предыдущем контексте. Там, где мысль автора не вполне ясна из ближайшего контекста, исследователь может искать разгадку в контексте и темах отрывков, находящихся на заднем плане; но не следует допускать, чтобы подобные «разгадки» искажали смысл текстов, которые достаточно ясны сами по себе.
Серия посланий к семи церквам задает тон. Прежде чем приступить к более подробному анализу вводного видения к пророчеству о печатях, полезно остановиться на роли и функции вводных сцен в Откровении. Такой анализ лучше всего начать с вводной сцены к посланию семи церквам (1:9—20). Изложенная довольно ясным языком, она устанавливает тот образец, которому Иоанн в более скрытой форме будет следовать в своем повествовании, начиная с главы 4. Вводная сцена к посланию семи церквам формирует их богословское обоснование (см. Откр. 2 и 3). Иисус является Иоанну, чтобы утешить его откровением о Себе (1:17, 18). То, что Он сделал для Иоанна, Он сделает и для всех церквей, которые олицетворяет Иоанн (1:19, 20)37.
Каждой из церквей Христос являет Себя в свете характеристик, перечисленных в первой главе38. Ни одной из церквей Он не открывает Себя во всех Своих характеристиках. Каждая из церквей получает лишь то, что ей необходимо в конкретной ситуации. При такой структуре вводная сцена, описанная в 1-и главе, на протяжении всех посланий церквам остается в сознании читателя. Многие черты Откровения напоминают древнегреческие и римские драмы39. Вводные сцены в начале большинства разделов Откровения подготавливают сцену для тех событий, которые развернутся в соответствующих актах этой драмы40. Поэтому каждая из них должна оставаться в поле зрения на протяжение всей той мизансцены, которую она предваряет. Вводные сцены создают богословскую основу для всех тех событий, которые далее развернутся в этой книге. Так что не следует думать, что они завершаются, как только начинается последующий материал.
Подобная же литературная модель обнаруживается и в пророчестве о печатях (4:1--8:1). В описании снятия печатей (6:1, 3, 5,7,9,12) и изображении животных (6:1—8) глава 6 постоянно перекликается с вводной сценой (см. Откр. 4 и 5). События главы 6 развиваются в результате последовательного снятия печатей. Поскольку песнь 5:13 может обрести свое истинное исполнение лишь на новой земле (см. Откр. 21 и 22), вводная сцена относится ко всему промежутку времени, который охватывает пророчество о печатях (6:1 - 8:1).
В центре Откр. 6 находится крест Христов (5:5, 6, 9,12; ср. 3:21). Победа Христа на кресте дает теологическое основание событиям 6-й главы, в которых народ Божий стремится одержать победу кровью Христа (ср. 12:11). Таким образом, пророчество о печатях простирается от креста и воцарения Христа до конца великой борьбы между Христом и сатаной, когда вся вселенная в едином порыве воздаст хвалу Богу (5:13; ср. 7:9—17).
После сего я взглянул, и вот, дверь отверста на небе,
и прежний голос, который я слышал как бы звук трубы,
говоривший со мною,
сказал: взойди сюда, и покажу тебе,
чему надлежит быть после сего.
Откр. 4:1,
Сцена в небесном святилище. Пророчество о печатях предваряет вводная сцена, в которой Иоанна приглашают взойти в небесное святилище. Отверстая дверь (thura eneogmene) напоминает о той открытой двери (thuran eneogmenen), которая обеспечивает доступ ко Христу и укрепляет Филадельфийскую церковь в ее слабости (3:8)41. Трубный голос напоминает предыдущее явление Христа Иоанну (1:10).
Слова «чему надлежит быть после сего»42 сознательно указывают на общую цель Откровения (1:1, 19)43. Иисус утверждает, что содержанием Книги Откровение является то, «что есть и что будет после сего» (1:19). Откр. 1:1 указывает, что основное внимание уделено грядущим событиям.
Отсутствие упоминания «о том, что есть» в Откр. 4:1 говорит нам о следующем: 1) послания церквам относятся прежде всего к современной Иоанну ситуации, но не к более поздней истории44; 2) с начала главы 4 мы переходим к основному содержанию книги — к событиям, которым предстоит произойти после времени видения45. В таком свете литературная связь между «отверстой дверью» 3:8 и 4:1 вовсе не предполагает, что сцена с престолом в Откр. 4 и 5 относится к концу времени.
Открытая дверь, через которую Иоанн поднимается на небо, позволяет ему «увидеть» «откровение Иисуса Христа», в результате чего и будет написана его книга. Поэтому предположение, что глава 4 представляет собой введение не только к пророчеству о печатях, но и ко всей книге, вполне логично вытекает из самого текста.
Слова «в духе» (4:2), по-видимому, предваряют у Иоанна описание видения (ср. 1:10; 17:3; 21:10). Время греческого глагола, переведенного как «стоял» (ekeito)46, говорит о том, что престол находился на этом месте постоянно, а не был только что установлен. Здесь можно отметить отличие от Дан. 7:9, где престолы были «поставлены»47. Из этого вполне ясно, что Иоанн не воспринимал эту сцену как повторение видения Даниила.
Это видение небесного святилища сопровождается рядом образов, подчеркивающих величие сцены (Откр. 4:2—6а). Мы видим драгоценные камни, радугу, молнии, семь светильников, стеклянное море, 24 старцев, восседающих на престолах вокруг престола Божьего в белых одеждах и с золотыми венцами (stephanoi) на головах.
Кто же они, эти 24 старца? В Откровении они упоминаются 12 раз48. Из того, что 24 представляет собой сумму двух чисел 12, можно предположить наличие связи с 12 воротами Нового Иерусалима, названными по именам 12 колен Израиля, и с 12 основаниями, названными по имени 12 апостолов Агнца49. Можно также указать на связь со 144000 (12 раз по 12). Очевидно, что 24 старца олицетворяют прославленное и искупленное человечество. Не ангелы, но одержавшие победу верующие разделяют престол со Христом (3:21). В Откровении белые одежды обычно носят святые50, а золотые венцы — это не царские короны (diademata ср. Откр. 19:11), но венцы победивших (stephanoi), которые более всего подходят для Христа и искупленных51. Подтверждением того, что старцы являются людьми, служат также и косвенные доказательства. Ни в Библии, ни в древнееврейской литературе ангелы не восседают на престолах52. С другой стороны, христиане, которым отводится роль царей53, изображены таким же образом54. Слово stephanoi, означающее «победные венцы», используется для описания тернового венца Христа55, венцов верующих, а также их награды56. Ангелы никогда их не носят57. Также ангелы никогда не называются старцами, хотя это и весьма распространенное обозначение видных деятелей синагоги и Церкви58. Поэтому можно сделать вывод, что 24 старца — это люди, вознесенные на небо до свершения суда. Возможно, что это те, кто воскрес при воскресении Христа59. Они являются образцом того, кем могут стать все верующие во Христе60.
Животные. Вся значимость образов четырех животных (4:66—8) становится очевидной лишь тогда, когда мы рассматриваем их в свете литературного контекста Книги Иоанна. Мы не можем подробно останавливаться здесь на данном вопросе из-за ограниченности объема исследования. Но эти животные, будучи существами, окружающими небесный престол, первыми воспевают в тронном зале троекратное «свят» (4:8). Между этим гимном и 1:4, 8 существуют явные параллели.
«И когда» (hotari) четыре животных воздают славу Сидящему на престоле, 24 старца падают ниц, склоняя венцы перед престолом, и в свою очередь возносят хвалу Творцу (4:9—11). Выражение «и когда» указывает на то, что эта сцена в главе 4 не относится к какому-либо конкретному моменту во времени (как, например, 31 г. по Р. X. или 1844 г.). Она скорее отражает суть непрерывно протекающего на небесах служения.
Глава 5, напротив, отражает сложившийся в небесных чертогах кризис. Песнь старцев в 4:11 начинается со слова, которое станет центральным в разрешении этого кризиса:
«Достоин Ты,
Господи, принять славу,
и честь,
и силу:
ибо Ты сотворил все,
и все по Твоей воле
Существует
и сотворено».
Старцы почитают Бога наиболее достойным на том основании, что как Творец Он является источником жизни всего творения61. Таким образом, глава 4 подходит к своей славной кульминации без какого бы то ни было намека на последующий кризис.
Откр. 5 переходит от общего описания тронного зала и проходящего в нем служения к конкретному временному эпизоду, когда наступает кризис. Этот кризис представляет собой единовременное событие. Но он разрешается смертью Льва/Агнца, что вызывает ликование всей вселенной.
Хотя престол не исчезает из виду, о нем упоминается гораздо реже, чем в главе 462. Отныне центром литературного повествования становятся книга (biblion) с ее печатями (sphraqidas), Агнец (arniori) и вопрос, кто же достоин снять печати и открыть книгу.
Книга, запечатанная семью печатями. Основная проблема в истолковании этой части Откровения (4:1 — 8:1) заключается в определении сущности и значимости запечатанной семью печатями книги63. Когда происходит запечатление народа (в Откровении), действие это служит знаком защиты или принадлежности к собственности Божьей (7:2; 9:4; ср. 14:1)64. Когда же речь идет о запечатанной книге или послании, подразумевается как правило, таинственность содержания (22:10; ср. 10:4)65. Каково же это скрытое содержание свитка? Представляется, что оно каким-то образом связано с основной целью Книги Откровение (1:1,2):
«Откровение Иисуса Христа, которое дал Ему Бог,
чтобы показать рабам Своим, чему надлежит
быть вскоре.
И Он показал, послав оное через Ангела Своего
рабу Своему Иоанну, который свидетельствовал
слово Божие,
и свидетельство Иисуса Христа и что он видел».
Книга Откровение появилась в результате состоящего из трех этапов процесса. Бог дал «откровение» Иисусу Христу, Который символически передал его через ангелов Иоанну. Затем Иоанн передал его Церкви в виде «книги (bibliori) пророчества» (22:7, 10, 18, 19) о том, что он видел66. Таким образом, когда в главе 5 Бог передает «книгу» (bibliori) Иисусу, перед нами явная параллель.
Содержание передаваемой вести вкратце изложено в фразе «чему надлежит быть вскоре» (1:1), следовательно, именно грядущие события составляют содержание книги. Такой вывод, а также многочисленные параллели, прослеживаемые между 1:4—8 и 4:1—867, создают впечатление, что свиток из главы 5 есть содержание самой Книги Откровение. Можно предположить, что запечатанная книга содержит весть о судьбе мира, о замысле Божьем и плане избавления Его народа в конце времени, а также о разрешении того нравственного конфликта, который возник во Вселенной.
Эти будущие действия Божьи зафиксированы в Его намерении (записанном в виде юридического документа), но скрыты от человеческого познания (запечатаны)68; отсюда и скорбь Иоанна. К счастью, крест дал возможность раскрыть книгу.
Возможные ветхозаветные аллюзии. Та важная информация, которую предоставляет нам контекст, позволяет предположить и иные варианты значения свитка69. В двух ветхозаветных текстах свитки встречаются в контексте суда. На нераскрытом, исписанном с двух сторон свитке в Книге Иезекииля написано: «плач, и стон, и горе». Это предостережение о судах, которые вот-вот постигнут Иудею (2:9, 10). Огромный, летящий по небу свиток в Книге Захарии содержит проклятия Божьи на всех нечестивых жителей земли (5:1—4). Свитки эти, однако, уже открыты к тому моменту, когда пророки видят их, поэтому данные параллели не совсем убедительны.
Два других, возможно, параллельных, текста связаны с темой наследства. По римским законам завещатель и шесть свидетелей скрепляли завещание печатью70. А во времена Иеремии запись на свитке служила гарантией того, что приобретение земли согласно закону о go 'el71 сохранит силу даже после возвращения из вавилонского плена (32:6—15). Обе идеи выглядят привлекательными. Если книга содержит завещание, ее можно открыть и выполнить завещанное в силу жертвенной смерти Христа72. Если же это документ о приобретении земли, то книга олицетворяет право преемственности мира на нее. Плач Иоанна (5:4) отражает лишение этого наследства в результате греха. Своею смертью на кресте Агнец возвращает утраченное наследство, и поэтому Он достоин снять печати и восстановить истинного преемника в его правах73.
Какими бы привлекательными и соответствующими концепции Нового Завета ни выглядели эти идеи, мы не видим, чтобы они последовательно прослеживались в Книге Откровение. Если они и использовались, то лишь в качестве литературного приема74.
Другой запечатанный свиток мы обнаруживаем в Книге Исайи (29:11,18; 30:8). Как и в Откровении, свиток Исайи содержит послания самого пророка. Отсутствие явных структурных параллелей между Ис. 29 и 30 и Откр. 5 не позволяет, однако, с уверенностью утверждать, что Иоанн заимствовал из Книги Исайи описание запечатанной книги.
Связанная с престолом символика главы 5 вполне совпадает с другой ветхозаветной концепцией. При коронации нового царя в Израиле ему вручался свиток завета (Второзаконие)75. Приняв свиток и показав всем, что он имеет власть открыть его и прочесть, царь заявлял о своем праве на правление, а также о том, что он получает право окончательного решения в любой критической ситуации, которая может возникнуть. Однако эта возможная аллюзия на Второзаконие не настолько ясно очерчена, чтобы делать какие-либо выводы. Иногда можно услышать заявления, что запечатанную книгу следует соотнести с книгой жизни Агнца (13:8; 21:27). Поскольку это единственная в Откровении книга, содержание которой описано достаточно конкретно, есть смысл остановиться на этом вопросе. Представляется, однако, что содержание запечатанного свитка намного шире, чем содержание книги жизни.
Возможные новозаветные аллюзии. Возможно, куда более ясным контекстом является новозаветная концепция «тайны» (musteriori). В Новом Завете слово «тайна» всегда используется в эсхатологическом смысле76. Открыта она будет лишь в последние дни. Но поскольку Иисус есть Мессия, последние дни уже наступили77. Апокалиптическое царство стало современной реальностью78. Поэтому скрытая веками полнота Евангелия становится отныне раскрытой тайной79. Возвещать тайну Божью (см. 1 Кор. 2:1) значит проповедовать Христа распятого (см. 1 Кор. 1:23; ср. 2:2). Но, будучи раскрытой для последователей Иисуса, она скрыта от тех, кто не знает Его (см. Мф. 13:11; Мк. 4:11; Лк. 8:10). Более того, некоторые аспекты этой тайны еще не в полной мере раскрыты даже верующему80. Несмотря на то, что в определенном смысле последние дни наступили с приходом Христа, с другой стороны, они еще в будущем. И в Откровении мы видим хо же, что и в Новом Завете, — напряжение между тем, что уже открыто во Христе, и тем, что будет явлено лишь в конце. Во «дни» седьмой трубы «тайна Божья» будет завершена (10:7).
Восстание, в котором объединяются сатана, его воинство на небе и род человеческий на земле, ускоряет развитие вселенского кризиса (5:1—4). Свиток представляет собой небесную книгу, отражающую судьбу мира. В ней изложена суть предусмотренного Богом разрешения этого кризиса. В таком случае в этой книге должна быть вся та информация, которая открыта в Книгах Откровение и Даниила. Благодаря Своей жертвенной смерти Агнец способен дать ход тем событиям, которые приведут историю к предназначенному ей концу81.
Пророчество о семи печатях, однако, изображает период, когда замысел Божий еще в значительной мере скрыт от взора человеческого (ср. 6:9—11). Начиная же с главы 10, замысел этот полностью раскрывается через весть трех ангелов, а также видимые события.
Характеристики Агнца. Тот факт, что вселенная оказалась в кризисе, очевиден из повествования этой главы. У Бога в руках книга, раскрыть которую может лишь тот, кто достоин этого. Но такового не находится, и это повергает Иоанна в скорбь. Вопрос: «Кто достоин?» требует уникального сочетания положительных качеств82. Согласно 5:9,10,12, Агнец потому достоин, что Он был заклан и таким образом получил возможность искупить человечество Своею кровью.
Восстановление рода Давидова. Символ «Льва из колена Иудина» основывается, конечно же, на данном колену Иудину обетовании правления (Быт. 49:9, 10). Соединение этого образа с символом «Корня Давида» наводит на мысль, что воцарение Агнца подразумевает обещанное в Ветхом Завете83 восстановление вечной династии Давида. Агнец - обетованный Мессия. Следовательно, Иисус восстановил династию Давида, когда провозгласил о наступлении Своего царства (см. Мф. 12:28; Лк. 17:20, 21).
Первое впечатление таково, что Агнец уже был заклан (ст. 6, hos esphagmenori). To, что Агнец подходит, чтобы взять книгу, поясняет, что смерть побеждена Им (ст. 7; ср. 1 : 1 8). Затем Агнец воссоединяется с Богом на престоле, принимает хвалу от небесного воинства и власть над миром (5:12 — 14-17:14; 19:16; 22:3). Наконец, в завершении пророчества Агнец вступает в брак с Новым Иерусалимом, символизирующим христианскую Церковь (19:6 — 8; 21:9 и далее)84.
Нет никаких сомнений в том, что для Иоанна Агнец -это превознесенный Христос (см. Откр. 1 — 3), Который достоин принять книгу не только на основании Своей смерти на кресте, но и на основании своего статуса. Таким образом, из текста совершенно очевидно, что Агнец должен обладать в полной мере как Божественной, так и человеческой природой для того, чтобы совершить искупительную работу. Человеческая природа Агнца видна из того, что Он был заклан. О Его Божественности говорит вознесение Агнца на престол Божий для принятия хвалы от всего творения85.
Семь рогов Агнца вызывают в памяти ветхозаветные символы политической и военной власти86. Семь очей Агнца напоминают о видении Захарии (4:10), в котором Сам Господь имеет семь очей, чтобы обозревать всю землю87. Этими символами ясно определяется всемогущая и всеведущая Божественность Агнца.
Существует мнение, что принятие Христом книги из рук Отца подразумевает, что Он перешел из первого помещения небесного святилища во второе. Но в самом видении не содержится никакого намека на перемещение престола Божьего. Таким же образом не играют роли для данной сцены и перемещения Агнца, поскольку Он уже стоит «посреди престола» (5:6). Лучше всего воспринимать видение глав 4 и 5 как единую сцену, происходящую в одном месте небесного святилища. Точное же расположение Его не так важно для истолкования видения.
Новая песнь. Идея «новой песни» хвалы Богу широко распространена в Ветхом Завете. Новые песни хвалы Богу воспеваются за свершившееся избавление88, за деяния спасения и суда89, за Его творческую силу, которая непрестанно являет себя на земле90. Поэтому новая песнь совершенно уместна в свете величайшего во всей истории деяния Божьего - искупительной смерти Иисуса Христа (5:8—10).
Роль царей и священников (ст. 10) основана на данном Богом Израилю повелении выполнять особую священническую миссию (см. Исх. 19:5, 6). Через Израиль Яхве намеревался донести благословение Авраама до всех народов (см. Быт. 12:1—3; 22:18). Во Христе это преимущество передается Церкви91. Следовательно, Откр. 5:9, 10 провозглашает последователей Христа новым Израилем, которому теперь предстоит первенствовать и благословлять. Это первенство представляет собой следствие власти Христа, которой Он был наделен в результате креста (Откр. 5:13; ср. Мф. 28:18).
В стихах 11—14 песнь хвалы достигает своей величественной кульминации. Все разумное творение поет славу Агнцу и Отцу, которые восседают на престоле. Этот финальный гимн, гармонично звучащий на фоне воцарения Христа, воспевает не только уничтожение греха и его последствий, но и тот день, когда все творение будет вечно славить Бога (ср. Флп. 2:9—11).
В главе 6 престол, свиток и даже Агнец исчезают из поля зрения. Связь с вводной сценой во святилище обеспечивается за счет описания снятия семи печатей, скрепляющих свиток. Происходящие события не проливают свет на содержание книги. Но как только Агнец снимает очередную печать, ца земле происходят определенные события.
Проклятия завета. Мы раскрыли основные структурные параллели, связывающие главы 4 и 5 с видениями престола в Ветхом Завете. Глава 6, с другой стороны, перекликается с отраженными в Пятикнижии проклятиями завета и их исполнением в контексте вавилонского плена92. Концепция «войны, голода и мора» берет свое начало из описания благословений и проклятий, кульминацией которого стал «Кодекс святости» Пятикнижия93. Проклятия завета из Лев. 26:21—26 содержат множество параллелей с образами четырех всадников из Откр. 6:
«Если же после сего пойдете против Меня
и не захотите слушать Меня,
то Я прибавлю вам ударов всемеро за грехи ваши:
пошлю на вас зверей полевых...
и наведу на вас мстительный меч
в отмщение за завет...
Пошлю на вас язву,
и преданы будете в руки врага;
хлеб, подкрепляющий человека, истреблю у вас;
десять женщин будут печь хлеб ваш в одной печи
и будут отдавать хлеб ваш весом;
вы будете есть и не будете сыты».
Лев. 26:21—26
Война, голод, болезни и дикие звери являются предварительными судами от Бога, предназначение их состоит в том, чтобы вызвать раскаяние (ст. 27,40—42). Это сделало бы возможным восстановление благословений Божьих94. Однако продолжение бунта влечет за собой запустение и плен - высшие проклятия завета (ст. 28—39).
Втор. 32 связано многочисленными параллелями с Лев. 26. Ст. 23—25 говорят о наказании за идолопоклонство Израиля. Стихи же 41—43 выходят за рамки Лев. 26. Теперь уже для отмщения Своего народа Бог использует меч и стрелы:
«Когда изострю сверкающий меч Мой,
и рука Моя примет суд,
то отмщу врагам Моим,
и ненавидящим Меня воздам.
Упою стрелы Мои кровию,
и меч Мой насытится плотью...
Веселитесь, язычники, с народом Его;
ибо Он отмстит за кровь рабов Своих»
Втор. 32:41—43
Обращенные против народа Божьего, меч, голод и болезни представляют собой предварительные суды, назначенные для того, чтобы привести его к покаянию. Когда же они направлены на народы, пролившие кровь Божьего народа, эти суды являются судами возмездия (ср. с пятой печатью).
Война, голод и болезни превращаются в стереотипные образы для пророков, использующих их в качестве угрозы в стремлении остановить растущее богоотступничество Израиля и Иуды95. Отказавшись покаяться, обе части народа вызвали на себя наивысшее проклятие — плен.
Однако во время Исхода гнев Божий переносится на нации, угнетающие Его народ. Ранее направленные против Израиля суды теперь постигают его врагов. С особым драматизмом переломный эпизод в этом процессе описан в Книге Захарии (1:8—17; 6:1—8). Ангел Господень скорбно взывает о помощи:
«Господи Вседержителю!
Доколе Ты не умилосердишься
над Иерусалимом и над городами Иуды,
на которые Ты гневаешься
вот уже семьдесят лет?
Тогда в ответ Ангелу, говорившему со мною,
изрек Господь слова благие, слова утешительные»
Зах.1:12, 13
Кони Захарии. Вполне вероятно, что образы видения о печатях в основном заимствованы из описания четырех коней разных мастей в Книге Захарии. Там же мы встречаем и вопль: «Доколе, Господи?» Эта сцена связана с окончанием иудейского плена в Вавилоне. Нечестивые ликуют. В наказание за грехи Иудеи Бог предал ее в их руки. Но язычники переусердствовали, выполняя роль судьи. Теперь Бог готов ответить на вопль: «Доколе?»
Особенно важным для пророчества о семи печатях представляется сравнение четырех коней с «четырьмя духами (ветрами) небесными» (Зах. 6:5). Такая параллель может указывать на то, что четыре ветра из Откр. 7:1 — это кони из главы 6, высвобожденные по причине нарушения завета. Такая ситуация схожа с Втор. 3296.
Таким образом, ветхозаветные аллюзии подсказывают, что пророчество о печатях сосредоточено в первую очередь на опыте народа Божьего в мире. Меч, голод и мор, которые несут с собой кони, представляют собой проклятья завета, которыми Бог наказывает отвергающих Его завет или неповинующихся ему, дабы побудить их покаяться. Очевидно, что в новозаветном контексте завет следует понимать в свете провозглашения Евангелия о том, что Бог свершил во Христе. Новый Израиль во Христе (5:9, 10) побеждает, когда он отождествляет свой опыт с победой своего Предводителя, закланного Агнца. Отступничество же от истинного Евангелия приводит к неизбежным и все более растущим последствиям.
Когда народ Божий в своей скорби взывает к Нему (6:9—И), Бог обращает Свой гнев на его преследователей. Совершенно очевидно, что коням соответствуют разрушительные ветры из главы 7. Они обрушиваются на тех, кто не имеет печати Божьей. Суды, которые воплощают кони, распространяются лишь на одну четвертую часть земли (6:8). Они имеют предварительный и частичный характер. Соответствующие им в конце времени суды-ветры (7:1—3) распространяются на всю землю и являются окончательными.
Параллели. Представляется, что в Синоптическом Апокалипсисе97 Иисус объединил ветхозаветные проклятия завета с ветхозаветными небесными знамениями «Дня Господня». Параллели между Синоптическим Апокалипсисом и пророчеством о печатях не всегда расположены в должном порядке однако многочисленность вербальных и тематических связях практически не оставляет сомнений в том, что Иоанн стремился к тому, чтобы его читатели уяснили себе эту аналогию98.
Точно так же, как и в Синоптическом Апокалипсисе, по мере того, как развивается пророчество о печатях, мы видим общее движение во времени. Язык, который использует Иоанн при описании четырех всадников, схож с тем, что использует Иисус для описания общего характера христианской эпохи в период между двумя Своими пришествиями. Этот период ознаменован проповедью Евангелия, войнами, голодом, болезнями и преследованиями99. После падения Иерусалима/Иудеи пророческий взор Христа ненадолго останавливается на периоде бедствий и преследований100.
Эпоха преследований должна смениться обольщениями последнего времени и небесными знамениями, предшествующими Второму пришествию101. Следует отметить, что в кратком описании событий, которыми сопровождается снятие шестой печати, Иоанн умалчивает об обольщениях последнего времени. Однако они подробно описаны позднее, в Откр. 13—17102. Поэтому связанные со снятием шестой печати события следует понимать как современные тем, которые описаны в этой части Откровения.
Значимость параллелей. Таким образом, параллели между видением о печатях и Синоптическим Апокалипсисом не только удивляют своим количеством, но и демонстрируют удивительное сходство в хронологии событий. В хронологических параллелях следует отметить два момента. Во-первых, пророчество о печатях параллельно Синоптическому диокалипсису в описании всей христианской эпохи, а не только последнего времени. Во-вторых, оно подчеркивает то, ЧТО уже отмечалось ранее при сопоставлении Откр. 6 с главой 19. Четыре всадника изображают реалии всей христианской эпохи, особо выделяя ее начало. Пятая и шестая печати относятся к окончанию века.
Время печатей. Несмотря на приведенные выше аргументы, мы признаем, что ряд элементов в Откр. 4 и 6 наводят некоторых на мысль, что этот отрывок включает в себя описание следственного суда, схожее с Дан. 7:9-—14. Утверждается, что во вводной сцене использованы образы Дан. 7. Поэтому престол можно соотнести со Святым святых небесного святилища103. Более того, считается, что в шестой главе использован язык суда. Однако следует заметить, что это не самый естественный путь истолкования пророчества о печатях.
Как уже подробно отмечалось выше, связь между видением о печатях и 3:21 подразумевает, что вводная сцена (см. Откр. 4 и 5) символически отражает восшествие Христа на престол в небесном святилище после Своего вознесения. Глава 7 завершается описанием народа Божьего, находящегося в тронном зале. Следовательно, печати главы 6 изображают те события, которые разворачиваются на земле в период между крестом и Вторым пришествием. Особое внимание при этом обращается на проповедь Евангелия и переживания народа Божьего.
Хотя вводная сцена и использует образы из Дан. 7, сопоставление этих двух видений выявляет существенные различия. Например, в отличие от нескольких книг у Даниила, в Откровении перед нами одна книга. Престол не устанавливается. Книга не открыта, но запечатана. Походящий к престолу символично изображен Агнцем, но не Сыном человеческим Таким образом, очевидно, что эти сцены не идентичны. Более естественно воспринимать вводную сцену как освящение небесного святилища, чем как описание великого дня искупления в последнее время.
Такой вывод подтверждается и рядом других аргументов. Во всей этой части Откровения полностью отсутствует язык суда как таковой. Единственным исключением является 6:10, где суд понимается как будущее событие! Хотя, по мнению некоторых исследователей, в главе 6 присутствует концепция суда104, нельзя сказать, что она неуместна в контексте проповеди Евангелия (см. Ин. 3:18—21; 5:22—25). Язык последнего суда, однако, четко прослеживается в книге, лишь начиная с 11:18.
Существующие между главой 19 и Синоптическим Апокалипсисом параллели также оправдывают помещение Откр. 4—6 в историческую часть хиазма Стрэнда. Дополнительным доводом в пользу этого служит более широкий подход Иоанна к первой половине Книги Откровение105.
Следовательно, мы делаем вывод, что вводная сцена во святилище представляет собой описание восшествия Христа на престол и освящения небесного святилища в 31 г. по Р. X. Это событие стало возможным благодаря Его победе на кресте. Глава 6 изображает события, разворачивающиеся на земле с этого времени и до Второго пришествия. В центре ее повествования находятся Евангелие и исторический процесс, в ходе которого народ Божий одерживает победу точно так же, как победил Христос.
Первая печать (6:1,2). Первое животное (лев с громоподобным голосом!) вызывает белого коня. Восседающий на нем всадник имеет лук и выходит, чтобы победить. Истолкование этой печати имеет решающее значение для понимания всех четырех всадников. Вот три основные точки зрения.
Большинство исследователей претеристской школы предпочитают воспринимать печати как буквальное описание тех событий, которым вскоре предстоит свершиться в римской империи106. В таком истолковании всадник на белом коне символизирует военные завоевания107.
Другие истолкователи усматривают в белом коне изображение будущего антихриста, пародию на изображение Христа в главе 19. В такой интерпретации печати изображают деятельность сатанинского царства в ходе событий, ведущих к концу.
Третья группа исследователей воспринимает четырех всадников как символическое изображение победоносного распространения Евангелия и последствий его отвержения. Мы по очереди обратимся к каждому из этих истолкований.
1. Претеристская точка зрения. Хотя адвентисты и не принимают исходных предпосылок, на которых основываются исследователи-претеристы, вполне возможно, что войну, голод и болезни из пророчества о печатях следует воспринимать в их естественном значении, как в случае с параллельными образами Синоптического Апокалипсиса. Если это так, то смысл видения о печатях будет в точности соответствовать смыслу Синоптического Апокалипсиса, тогда это действительно изображение естественных катастроф и преследований, которые характеризуют христианскую эпоху и подводят к небесным знамениям, говорящим о ее завершении. Есть, однако, ряд факторов, которые говорят в пользу более символического подхода к пророчеству о печатях. Во-первых, вся Книга Откровение представляет собой «знамение» (esemanen, 1:1). Значительная часть ее образов теряет смысл при буквальном восприятии. Во-вторых, сами кони никогда не истолковываются как буквальные. В-третьих, если главы 4 и 5 насыщены символикой, какое есть указание на то, что главу 6 следует воспринимать иначе? Конечно же, ни один адвентист не будет истолковывать пятую печать буквально. И, наконец, подробно описанные образы четырех всадников обретают цельный смысл, лишь когда они понимаются в свете тех образных и духовных значений, которые были знакомы читателям, современникам автора Откровения.
2. Футуристская точка зрения. Многие исследователи истолковывая печати символически, в то же время утверждают, что всадник с луком на белом коне — это антихрист, ц приводят ряд аргументов:
1) в Ветхом Завете «лук» олицетворяет власть Гога и Вавилона, а это образы антихриста;
2) сатанинские звери глав 11 и 13 «побеждают» святых (11:7; 13:7, nikao, тот же глагол, который использован в 6:2);
3) в Откровении мы наблюдаем непрестанное присутствие рядом друг с другом истинного и ложного108;
4) пассивный залог («дан был» — edothe, 6:2) указывает на Божественную инициативу и параллелен 9:1, где Бог дозволяет властелину преисподней направить свои бесовские полчища против человечества;
5) хотя белый конь из 6:2 представляет собой точную вербальную параллель белому коню из 19:11, между этими двумя повествованиями отмечается множество существенных различий109, и поэтому их невозможно приравнять друг к другу.
Эти аргументы в пользу гипотезы об антихристе не столь весомы, как могут показаться с первого взгляда, по следующим причинам.
1. Хотя образ лука и используется при описании вражеской силы, всякий раз упоминание о нем предваряется в Ветхом Завете заверением в могуществе Яхве, способном сокрушить любого неприятеля110. Еще чаще лук и стрелы олицетворяют оружие Яхве, направленное против Его врагов111.
2. Хотя греческий глагол «побеждать» и используется при описании зверей как преследователей святых, более близким для 6:2 контекстом является победа Христа на кресте (5:5, 6, 9; ср. 3:21), представляющая собой основание для провозглашения Евангелия.
3. Дракон, зверь и лжепророк действительно имитируют Троицу. Нечестивый характер этих персонажей ясен из преследования ими жены и святых. С другой стороны, в 6:2 Иоанн никак не намекает на то, что белый цвет следует воспринимать в негативном смысле112. Слово Stephanos (победный венец) всегда ассоциируется в Новом Завете с Христом и Его народом за исключением одного случая113.
4. Верно, что за судами пятой трубы можно усмотреть Божьи действия, но данные в 9:1 ключ и в 9:3,5 власть указывают на то, что Бог позволяет (с некоторыми ограничениями) сатане действовать. В главе же 6 четырем коням не только позволяется, но и «повелевается» творить свои дела115. Разве Бог повелевает антихристу поступать так, как он поступает?
5. Различие между главами 6 и 19 можно объяснить через различие между церковью воинствующей и церковью победившей. На голове Христа в 19:12 диадема116, поскольку Им одержана полная победа117. В 6:2 на Нем победоносный венец (stephanos), поскольку Царство Небесное, наступившее в результате креста, еще только устанавливает свою власть на земле.
3. Историческая точка зрения. О незапятнанной природе белого коня говорит и то, что первый всадник не несет с собой несчастья, как трое других. В самом тексте нет никакого намека на то, что перед нами фальсификация. Если же всадник на белом коне символизирует Евангелие, то аналогия с Синоптическим Апокалипсисом значительно усиливается117. Поэтому представляется наиболее разумным воспринимать белого коня как символ Царства Христова и постепенного завоевания этим Царством мира через проповедь Евангелия Церковью. То, что было решено на небесах в момент восшествия Агнца на престол, ныне претворяется в жизнь Его народом в ходе истории человечества.
Вполне возможно, что эта картина основывается на описании царя Израиля в Пс. 44:4—8:
«Препояшь Себя по бедру мечом Твоим, Сильный,
славою Твоею и красотою Твоею,
и в сем украшении Твоем
поспеши, воссядь на колесницу
ради истины и кротости и правды,
и десница Твоя покажет Тебе дивные дела.
Остры стрелы Твои, — народы падут пред Тобою, -
они — в сердце врагов Царя...
Престол Твой, Боже, вовек; жезл правоты —
жезл царства Твоего.
Ты возлюбил правду и возненавидел беззаконие,
посему помазал Тебя, Боже, Бог Твой елеем радости
более соучастников Твоих».
Этот образ войны соединяется в Пс. 44 с описанием брака царя (см. Пс. 44:11—16). Брак может состояться, когда будет достигнута полная победа. Но в Откр. 6:2 победа еще не достигнута, и брачный пир должен ждать будущих времен (19:6—8; 21:9 и далее).
Поскольку фраза «вышел он как победоносный и чтобы победить» выражает движение к достижению победы, то действия белого коня не заканчиваются в первом веке. Этот символ скорее, отражает общий путь провозглашения Евангелия в течение всей христианской эпохи.
Вторая печать (6:3, 4). Снимается следующая печать, и по повелению второго животного (подобного тельцу) выхолит рыжий конь. Сидящему на нем дан большой меч и позволено взять мир с земли, что приводит к войне и взаимному уничтожению людей.
Этот конь не является «рыжим» в специальном смысле. Это прилагательное образовано от греческого слова «огонь» (pur). В Откровении огонь часто ассоциируется с тем, что происходит на небе (8:5; 14:18), и имеет своею целью суд (8 7; 20:10,14,15)118.
Хотя символы этого текста и напоминают военное столкновение в другом из двух существующих в Откровении случаев употребления слова «мир» оно носит духовный характер (1-4) Греческое слово, переведенное как «убивать», обычно используется, когда речь идет о смерти Христа и Его святых119. Поэтому вряд ли вторая печать относится в первую очередь к военным раздорам. Скорее всего она символизирует преследования, утрату духовного мира и разделение по поводу Евангелия.
В Пс 44 всадник, поражающий врагов стрелами, так же имеет меч. Та же евангельская весть, которая есть запах живительный на жизнь, может стать запахом смертоносным для отвергающих ее120. Это напоминает нам слова Христа:
«Всякого, кто исповедует Меня пред людьми,
того исповедаю и Я пред Отцом Моим Небесным;
а кто отречется от Меня пред людьми,
отрекусь от того и Я пред Отцом Моим Небесным.
Не думайте, что Я пришел принести мир на землю;
не мир пришел Я принести, но меч,
ибо Я пришел разделить человека с отцом его,
и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее.
И враги человеку — домашние его».
Мф. 10:32—36
Где бы ни проповедовалось Евангелие, оно одерживает победы, но еще чаще в результате отказа от него происходит раскол и преследования121. Не следует путать мир, который приносит союз со Христом, с миром, приходящим с расположением других людей.
Третья печать (6:5, 6). Снимается третья печать, и третье животное (с лицом как бы человеческим) провозглашает появление вороного коня. Восседающий на нем всадник держит в руке весы.
В греческой литературе черный цвет не несет никакого символического значения. Обычно слово «черный» используется для описания цвета волос или кожи. Этим же словом обозначаются чернила. Вполне возможно, что в данном тексте этот цвет использован для контраста с белым конем первой печати.
Слово «мера» (zugori) часто используется как символ суда Божьего над людьми122. В данном случае это будет суд согласно Евангелию123.
Очевидно, что, в отличие от своих предшественников, всадник на вороном коне совершенно не участвует ни в каких действиях. Голос посреди четырех животных говорит:
«Хиникс пшеницы за динарий,
и три хиникса ячменя за динарий;
елея же и вина не повреждай».
Хлеб, оливковое масло и вино были основными продуктами в древней Палестине. Поэтому они олицетворяли благословение Божье124. Поскольку зерновые культуры имеют неглубокие корни, они более подвержены засухе, чем масличные или виноградные деревья. Под динарием в древности часто понимался дневной заработок. При таких обстоятельствах дневного заработка достаточно лишь для покупки такого количества пшеницы (наиболее предпочтительной зерновой культуры), которого хватает для пропитания одного человека. Пред нами картина вызванного засухой голода. Но засуха еще недостаточно сильна, чтобы причинить вред глубоко посаженным культурам и деревьям125.
И вновь язык пророчества подсказывает не буквальное, а духовное его истолкование. Если белый конь олицетворяет Евангелие, то конь черный — противоположное ему ложное учение.
Хотя в Откр. 14 урожай зерновых олицетворяет праведных, а урожай винограда—нечестивцев, в данном случае мотив голода подразумевает, что все три пищевые культуры олицетворяют духовные благословения. Таким образом, эта печать изображает голод по Слову Божьему (ср. Ам. 8:11,12). Но голод этот по небесному повелению носит ограниченный характер, чтобы не лишить людей возможности получения благодати126. Евангелие скрыто, но плодами его все же можно воспользоваться.
Четвертая печать (6:7,8). Снимается четвертая печать, и голос четвертого животного (подобного орлу) провозглашает о появлении четвертого всадника на бледном коне. Имя этому всаднику смерть, за ним следует ад, и он обладает властью над четвертой частью земли, чтобы поражать мечом127, голодом, мором (смертью)128 и зверями земными. Пагубные деяния второго и третьего всадников дополняются еще двумя элементами суда завета: мором (смертью) и дикими зверями129.
Если понимать эту печать в духовном смысле, то она изображает крайнюю степень духовного упадка, описанного в книге (кульминация его наступает в 18:2, 3). Это духовный мор. Описанные бедствия обрушиваются на людей, которые отвергнув Евангелие, крайне ожесточились.
Из 1:18 становится очевидно, что Христос имеет власть над смертью и адом (могилой). В 20:14 они упоминаются в связи с концепцией «второй смерти». Такая тройная параллель свидетельствует, что четвертая печать содержит угрозу вечного удаления милости.
Сколь бы ужасной, однако, ни была эта печать, ее не следует приравнивать к завершению времени испытаний в конце истории, который она, несомненно, предвозвещает. Подобно третьему всаднику, этот всадник также не «выходит», что ограничивает бедствия. В свете Лев. 26 и Втор. 32 эти бедствия не носят окончательного характера, они лишь предназначены пробудить раскаяние. Нечестивых еще ожидают суды пятой и шестой печатей.
Четыре всадника. Четырех всадников, возможно, следует понимать скорее как развитие мысли, нежели как конкретный исторический эпизод. Прежде всего, полное отсутствие каких бы то ни было указаний на время представляет разительный контраст, например, с семью трубами130. Далее бедствия, перечисленные в видениях печатей со второй по четвертую, встречаются в Ветхом Завете в самой различной последовательности131. Подобное же разнообразие мы видим, сравнивая три варианта Синоптического Апокалипсиса (см. . 24; Мк. 13; Лк. 21), где эти бедствия передают общий характер христианской эпохи.
Описание всадника на белом коне — «победоносного и вышедшего, чтобы победить», подразумевает не какой-то определенный период истории, за которым следует очередной этап, а постоянно действующий фактор.
Четыре всадника поэтому скорее всего представляют общую картину распространения Евангелия (белый конь), последующих преследований и раскола (рыжий конь) и растущих последствий отвержения Евангелия (вороной и бледный кони)132. Центральная мысль — проповедь Евангелия и наступление нового века во Христе не останавливают распространение зла в мире. Она хорошо выражает конфликт между двумя веками, столь характерный для Нового Завета в целом.
После всего сказанного стоит, однако, заметить, что тематическое развитие видений о четырех конях хорошо укладывается в рамки истории первого тысячелетия христианской эпохи. Вначале отмечалось быстрое распространение христианства на большей части известного тогда мира. Далее последовал период раскола и уступок перед лицом преследований. Когда в годы после правления Константина Церковь освоилась в роли земного царства, это привело к утрате ясного видения Евангелия. И, наконец, христианство погрузилось в состояние нравственного упадка и духовной смерти в период средневековья. Поэтому развитие мысли вполне можно рассматривать как хронологическое, во всяком случае при поверхностном взгляде на каждое из изменений133.
Данная точка зрения подтверждается еще и тем обстоятельством, что четверо животных нигде не разделяются в Писании, кроме видения о четырех всадниках. Последовательное их появление в видении (6:1—8) намекает на то, что развитию мысли параллельно определенное хронологическое развитие. Четыре коня поэтому отражают как ход истории в начале христианской эпохи, так и общие реалии христианского века134.
Мы видим, что проповедь Евангелия и ее последствия - приобретение душ для Царства, преследования, раскол и усиливающийся духовный голод и упадок в среде отвергающих Евангелие являются реальностью как на общественном, так и на личностном уровне. Последнее появление всадника на белом коне подтверждается как запечатлением в главе 7, так и трехангельской вестью в главе 14.
Как уже упоминалось ранее, первые два всадника получают повеление «выйти», в то время как двое других лишь показаны. Действия каждого из них распространяются лишь на четвертую часть земли (6:8). Другими словами, «суды» всадников носят частичный характер. Третий и четвертый всадники сами по себе еще не представляют финальные события. Они отчасти предвосхищают катастрофический духовный упадок, который наступит в последнее время. Исторически они более всего соответствуют средневековью, времени духовного упадка и преследований.
Пятая печать (6:9—11). Снятие пятой печати являет взору погибших святых «под жертвенником». Они вопрошают:
«Доколе, Владыка
Святой и Истинный,
не судишь и не мстишь
живущим на земле за кровь нашу?»
Эта сцена символически изображает верующих, мученически погибших за свою веру во времена, предшествовавшие снятию пятой печати. Получившим белые одежды мученикам было сказано, чтобы они успокоились еще на какое-то время, пока их собратья, которым еще предстоит пострадать в будущем, не «дополнят число».
Образ убиенных под жертвенником олицетворяет растерянность и разочарование народа Божьего, от которого все еще скрыто содержание запечатанного свитка. Хотя их вера в Бога непоколебима, они жаждут последнего суда, когда имена их будут очищены в небесных обителях. Пятая печать показывает, что Бог знает о страданиях Своего народа и предпримет соответствующие меры, когда придет время. Основной темой этого текста является забота Бога о Своем народе, а вовсе не объяснение состояния умерших135. Слово «доколе» часто используется в Ветхом Завете, особенно в контексте разрушения Иерусалима вавилонянами (Авв. 1:2). Большой интерес представляет Пс. 78:
«Доколе, Господи, будешь гневаться непрестанно,
будет пылать ревность Твоя, как огонь?
Пролей гнев Твой на народы,
которые не знают Тебя,
И на царства,
которые имени Твоего не призывают...
Для чего язычникам говорить:
„Где Бог их"?
Да сделается известным между язычниками
пред глазами нашими
отмщение за пролитую кровь рабов Твоих»
ст. 5, 6, 10
В пятой печати мы видим последствия тех преследований, которые были изображены всадниками, особенно вторым. Таким образом, пятая печать представляет более поздний временной момент, чем сами всадники136. Поскольку вопрос: «Доколе?» в Дан. 7:21, 25; 12:6, 7 относится к периоду великой скорби средневековья, вполне логично предположить, что Откр. 6:10 изображает «вопль» протеста мучеников той же самой эпохи.
Очевидно, что «вопль» мучеников звучит до фактического времени суда и финального кризиса. Слова «судить» и «мстить» указывают на две просьбы, содержащиеся в одном вопросе. Мученики хотят получить оправдание и отмщение137. И суд, и отмщение относятся к будущему в тот момент, когда мученики вопрошают: «Доколе?». Данные им белые одежды (ст. И) символизируют оправдание мучеников в следственном суде (ср. 3:5). Исполнение решения этого суда, однако, еще в будущем.
Сопоставление 6:10 и 19:2 (см. выше) указывает, что 6:11 относится к началу следственного суда, в то время как глава 18 изображает его завершение непосредственно перед Вторым пришествием138. Таким образом, хронологически пророчество о пятой печати можно разделить на две части: а) вопль мучеников до начала следственного суда (ст. 10); б) данные им белые одежды символизируют начало этого суда. Поэтому во времени это пророчество удачно вписывается в период между преследованиями средневековья и завершением следственного суда. Финал еще не наступил. Еще не завершена работа по распространению Евангелия, когда это пророчество завершится.
Шестая печать (6:12—17). Снятие шестой печати сопровождается событиями огромного масштаба как на небе, так и на земле. Происходит великое землетрясение (совершенно очевидно, что это другое и более раннее землетрясение, чем то, о котором идет речь в 16:18), небесные знамения и еще более грозное землетрясение, в результате которого сдвинутся с места все горы и острова (возможно, что это землетрясение 16:18).
Последнее землетрясение вселяет великий ужас в души тех, кто еще не покаялся. Тщетно они пытаются укрыться в пещерах и горах от приближения Восседающего на престоле и от гнева Агнца. Нечестивцы восклицают:
«Ибо пришел великий день гнева Его,
и кто может устоять?»
Не только в этом тексте мы видим небесные знамения и землетрясения. Они вызывают в памяти длинный перечень подобных же событий в отрывках Ветхого Завета, относящихся к «дню Господнему»139. Для Иоанна, возможно, представляется наиболее важным то, как небесные знамения использует Иисус в Мф. 24:29:
«И вдруг, после скорби дней тех,
солнце померкнет,
и луна не даст света своего,
и звезды спадут с неба,
и силы небесные поколеблются».
Параллель с Синоптическим Апокалипсисом требует того, чтобы хотя бы некоторые из этих феноменов произошли вскоре после периода жестоких гонений, на которые намекает пятая печать. Небесные знамения следует понимать буквально. На это указывает то, что после каждого из них в тексте следует слово «как» (hos), которое в данной конструкции дополняет реальное событие образным сравнением140.
Поэтому пророчество шестой печати охватывает период от вопля мучеников до конца времени. Поскольку небесные знамения 1780 и 1833 гг. оказали огромное влияние на возникновение интереса к исследованию пророчества, наиболее вероятно, что Лиссабонское землетрясение 1755 г. и есть землетрясение из 6:12141. Откр. 6:14 указывает на окончательное крушение всего земного и небесного окружения нашей планеты (ср. 2 Петр. 3:9—12).
Седьмая печать (8:1). Снятие седьмой печати сопровождается лишь кратким сообщением о безмолвии, наступившем на небе. Это безмолвие можно уподобить тишине после всесокрушающей бури, вызванной Вторым пришествием Христа. Предлагалось множество объяснений этого безмолвия, но ни одно из них не подтверждается исчерпывающими доказательствами. Одна из версий состоит в том, что безмолвие представляет собой объявление о том, что правосудие Божье свершилось полностью. В основе версии лежат тексты, гласящие, что Бог не умолкнет перед лицом беззаконий, пока не свершится правосудие (ср. Пс. 49:3—6; Ис. 65:6, 7).
Не умолкну ради Сиона,
и ради Иерусалима не успокоюсь,
доколе не взойдет, как свет, правда его
и спасение его — как горящий светильник.
И увидят народы правду твою
и все цари — славу твою
Ис. 62:1,2
Согласно другому истолкованию, безмолвие этой печати в конце времени соответствует безмолвию в начале (Быт. 1:2; ср. 4 Езд. 7:26—31). По другим версиям, это безмолвие вселенной, наблюдающей за уничтожением зла (в резком противопоставлении с ликованием Откр. 5); и безмолвие зала суда, наступившее после раскрытия книги142.
Поскольку шестая печать изображает события непосредственно перед Вторым пришествием (6:15—17) и описывает спасенных перед престолом (7:9—17), седьмую печать лучше всего воспринимать либо как скрытое предвозвещение тысячелетнего царства, либо как изображение вселенского покоя, наступившего после завершения тысячелетия (ср. Откр. 20:9—15).
Хотя еще не предпринималось попытки сопоставить приведенные в данной главе исследования с толкованием Урии Смита, его взгляд на пророчества о печатях демонстрирует удивительное сходство с выводами настоящей главы143. Временами его истолкование не подкреплено анализом текста144, но там, где этот анализ имеется, выводы Смита должны восприниматься адвентистами всерьез.
Какое значение имеет верное понимание этого пророчества для повседневной жизни христианина? Важнее всего, что данный текст приоткрывает занавес, скрывающий от людей невидимый мир духовных реалий. Величественная вводная сцена (см. Откр. 4 и 5) сообщает нам, что все последующие картины представляют собой видимое земное выражение той невидимой небесной борьбы, которую ведут между собой Христос и сатана145.
Тот же Христос, Который оберегает церкви (см. Откр. 1—3), восседает на небесах на престоле Божьем (см. Откр. 4 и 5). Он заботится о Своем народе и не забывает о тех, кто верен Ему ценой жизненных лишений. Поэтому нет ничего удивительного в том, что на протяжении всей христианской эпохи народ Божий стремился найти смысл своей жизни в причудливом сочетании образов, из которых составлены апокалиптические разделы книги.
Видения о печатях главы 6 дают нам впечатляющее описание христианской истории в период между крестом и Вторым пришествием. Иногда, в периоды страданий, верующие могут задаваться вопросом: «А не доказывает ли реальность, что наша вера всего лишь иллюзия?» Казалось бы, противники Евангелия шествуют во славе и блеске. Но мрачные картины того, что последует за снятием печатей на небесах, демонстрируют, что все события на земле находятся под контролем Агнца. Он уже правит (см. Откр. 5), и Его совершенное царство скоро установится (11:15—18)146.
Для преследуемых святых куда важнее апокалиптические картины, изображающие закланного Агнца и Его победу, чем любые богословские трактаты. В размышлениях об Агнце и триумфе Его веры страдающие и гонимые обретают мужество для продолжения пути. Процитировав тексты из Откр. 5 и 7, Елена Уайт далее говорит:
«Вас вдохновляет это видение? Вы желаете сосредоточить свои помыслы на этой картине? Не испытаете ли вы истинного обращения, чтобы потом выйти на труд в духе, совершенно отличном от того, с которым вы трудились в прошлом, и теснить врага, сокрушая всякое препятствие на пути распространения Евангелия, наполняя сердца светом, и миром, и радостью в Господе?»147
«Обратив свой разум ко Христу и небесному миру, мы обретем могущественный стимул и поддержку, сражаясь в битвах Господних. Гордыня и любовь к мирскому лишатся власти по мере нашего размышления о славе той лучшей земли, которая скоро станет нашим домом. В свете Христовой любви все земные стремления покажутся крайне ничтожными»148.
И еще одно чрезвычайно важное замечание. Мы живем в исторический период между двумя землетрясениями и двумя явлениями небесных знамений (см. Откр. 6:12—14). Уже прозвучали первые предзнаменования конца времени.
Задержка Второго пришествия побуждает многих спросить: «Доколе?» Но как радостно осознавать, что с точки зрения Отца, ведающего конец от начала, мы уже почти дома!
Откр. 4:1
Исх. 19:24
Иез. 1:1,4
Иез. 3:12, 13
Иез. 8:1-4
Иез. 11:1,24
Дан. 2:28, 29, 45
(Феодотион)
Дан. 7:6, 7
Откр. 4:2,3
Исх. 28:17—21
ЗЦар. 22:19
2 Пар. 18:18
Ис. 6:2
Иез. 1:26—28
Иез. 28:13
Дан. 7:9
Откр. 4:4
2 Пар. 24:4—19
Ис. 24:23
Дан. 7:9
Откр. 4:5
Исх. 19:16—18
Исх. 25:37 Ис. 6:6
Иез. 1:4, 13, 14
Иез. 10:6, 7
Дан. 7:9
Зах. 4:2
Откр. 4:6, 7
Пс. 17:10,11
Иез. 1:5,6, 10, 13, 18,22
Иез. 10:1, 12,14
Дан. 7:2, 3, 10
Откр. 4:8
Исх. 3:14
Пс. 98:1
Ис. 6:2, 3
Иез. 1:6,18
Иез. 10:12
Ам. 3:13; 4:13
(Септуагинта)
Откр. 4:9,10
ЗЦар. 22:19
2 Пар. 18:18
Ис. 6:1,3
Дан. 4:34; 6:27; 12:7
(Феодотион)
Откр. 4:11
Дан. 4:37 (Септуагинта)
Откр. 5:1
ЗЦар. 22:19
2 Пар. 18:18
Ис.29:11
Ис. 6:1
Дан. 8:26
Дан. 12:4, 9
Иез. 2:9, 10
Откр. 5:2,3
Исх. 20:4
Втор. 5:8
Дан. 7:10
Дан. 12:4, 9
Откр. 5:4, 5
Быт. 49:9, 10
Ис. 11:1,10
Дан. 7:10
Откр. 5:6
Ис. 24:23
Ис. 53:7
Иер.11:18, 19
Иез. 1:5, 10, 13
Зах. 3:9
Зах. 4:2, 6, 10
Откр. 5:7
З Цар. 22:19
2 Пар. 18:18
Ис. 6:1
Дан. 7:13
Откр. 5:8
Пс. 140:2
Ис. 24:23
Иез. 1:5,10
Дан. 7:18,22,27
Откр. 5:9,10
Исх. 19:6
Пс. 32:3
Пс. 39:3
Пс. 95:1
Пс. 97:1
Пс. 143:9
Пс. 148:1
Ис. 42:5, 10
Дан. 7:4, 27 (ст. 9)
Дан. 7:18, 22, 27
(Септу агинта)
Откр. 5:11,12
Ис. 24:23
Иез. 1:5, 10
Дан. 7:10
Откр. 5:13
Исх. 20:4
ЗЦар. 22:19
2 Пар. 18:18
Ис. 6:1
Дан. 7:27
Откр. 5:14
Ис. 24:23
Иез. 1:5, 10
| Откр. 6:1,2 | Мф. 24:14 Мк. 13:10 |
Евангелие |
| Откр. 6:3,4 | Мф. 24:6, 7, 10 Мк. 13:7, 8, 12 Лк. 21:9, 10, 16, 25 |
Война |
| Откр. 6:5, 6 | Мк. 13:8 Лк. 21:11 |
Голод |
| Откр. 6:7, 8 | Лк. 21:11 | Мор |
| Откр. 6:9—11 | Мф. 24:9,10 Мф. 10:17—22 Мк. 13:9,11-13 Лк. 21:12,16,17 |
Гонения |
| Откр. 7:14 | Мф. 24:9, 21,29 Мк. 13:19,24 |
Великая скорбь |
| Откр. 6:10 | Лк. 21:22 | Отмщение |
| Откр. 6:12, 13 | Мф. 24:29 Мк. 13:24, 25 Лк. 21:25,26 |
Небесные знамения |
| Откр. 6:15—17 | Мф. 24:30 | Скорбь народов |
| Откр. 6:17 | Мф. 24:30 Мк. 24:26 Лк. 21:27 |
Пришествие Сына Человеческого |
| Откр. 7:1—3 | Мф. 24:31 Мк. 13:27 |
Роль ангелов |
| Откр. 7:3 | Мф. 24:31 Мк. 13:27 |
Собрание избранных |
Откр. 6:1, 2
Пс. 44:3—7
Авв. 3:8, 9
Зах. 1:8—17149
Зах. 6:1—8*
Откр. 6:3,4
Исх. 32:27
Втор. 7:22—25
Втор. 9:1—5
Суд. 7:20—22
Пс. 44:3, 4
Ис. 19:2
Ис. 26:3, 4
Ис. 57:19—21
Зах. 14:13
Откр. 6:5, 6
Лев. 26:26
Втор. 11:14
Втор. 28:51
4Цар. 7:1
Иер. 2:3
Иез. 4:16, 17*
Дан. 5:27
Ос. 2:8,22
Ам. 8:11,12
Откр. 6:7, 8
Притч. 5:5
Иер. 14:12*
Иер. 15:2,3*
Иер. 21:6—9*
Иер. 24:10
Иер. 29:17, 18
Иез. 5:12, 17*
Иез. 14:15—21*
Иез. 29:5—8
Иез. 32:27*
Ос. 8:1
Ос. 13:14
Откр. 6:9—11
Быт. 4:10, 11
Исх. 29:12
Лев. 4:7*
Лев. 17:11*
Втор. 32:43*
4 Цар. 9:7*
Пс. 78:5, 10*
Ис. 6:1 и далее*
Дан. 8:13
Дан. 12:6, 7, 13
Ос. 4:1*
Авв. 1:2
Откр. 6:12—14
Пс. 101:25,26
Ис. 13:10—13*
Ис. 34:4*
Ис. 50:1—7*
Ис. 54:10
Иер. 4:23—27*
Иез. 32:7, 8*
Иез. 38:19,20
Иоил. 2:10
Иоил. 2:28—31
Ам. 8:8, 10*
Наум. 1:5—8*
Агг. 2:6—9*
Откр. 6:15—17
Быт. 3:8*
ЗЦар. 22:19*
2 Пар. 18:18*
Пс. 2:2*
Пс. 32:16
Пс. 33:15—18
Пс. 45
Пс. 33:15—18
Пс. 46:8*
Пс. 75:4—10
Ис. 2:10, 11*
Ис. 2:17—21*
Ис. 6:1*
Ис. 24:21—23*
Ис. 34:12*
Иер. 4:29*
Ос. 10:8*
Иоил. 1:15
Иоил. 2:1
Иоил. 2:11
Иоил. 2:31*
Наум. 1:6*
Соф. 1:14,15,18*
Соф. 2:2, 3*
Мал. 3:2*
Уильям Джонсон
Редакционный обзор. Сцены из глав 12—14, составляющие сердцевину видений Книги Откровение, важны для миссии Адвентистской церкви и ее вести. В настоящее время также возрос интерес к ним среди многих ведущих исследователей.
По словам одного из авторов, истолкование в значительной степени будет определяться теми предпосылками относительно природы и структуры книги, которые мы примем до ее исследования. Четыре крупные «школы» истолкования соревнуются за почетное право интерпретации этого величественного итога Священного Писания. Претеристский метод истолковывает эти пророчества как относящиеся к событиям, происходившим в Иерусалиме и Риме. Он, однако, не замечает прогрессии пророчества от дней Иоанна до Второго пришествия Христа и «нового неба и новой земли». Футуризм относит исполнение к концу времени, пренебрегая эпистолярной формой документа, адресованного реально существовавшим христианским общинам Малой Азии. Символическую «школу», не имеющую своей хронологии, следует считать наследницей не оправдавшего себя аллегорического подхода к истолкованию Писания, который был особенно популярен в средние века.
Содержащиеся в самих видениях свидетельства поддерживают непрерывно-исторический подход, поскольку в видениях мы наблюдаем, как правило, последовательное движение. Сама история превращается в постепенно разворачивающийся свиток пророчества. По словам автора, добросовестно проведенная экзегеза Откр. 12—14 должна проходить на трех уровнях, а именно: на уровне символических деталей текста, на уровне его значения для современников Иоанна и на уровне его исторического исполнения, которое, согласно намерению Божьему, выходит за рамки того смысла, который вкладывали в текст христиане первого века.
Книга Откровение насыщена ветхозаветными аллюзиями. Обилие библейских образов также характерно и для Откр. 12—14. Хотя экзегезу этого текста следует проводить в его собственном контексте, есть убедительные доказательства того, что основная тема Откр. 12—14 связана с основной темой пророчеств Дан. 7, 8. В центре текста — противостояние Христа силам зла. Мы видим картину окончательной победы и триумфа Христа и Его последователей.
План
1. Вступление
2. Значение отрывка
3. Вопросы, возникающие при толковании
4. Анализ контекста
5. Литературная структура
Драматическое пророчество Откр. 12—14 представляет собой ключ к пониманию всей Книги. Оно как бы соединяет описание истории христианства от времени Иоанна до наших дней (гл. 1—11) с картинами кульминационных событий земной истории (гл. 15—22). Рамки этого непревзойденного по своей теме пророчества простираются от войны на небе до окончательного избавления народа Божьего на горе Сион. Оно предсказывает царство террора, во время которого на народ Божий обрушатся ужасные гонения. В это время каждый должен будет принять решение, поклоняться ли ему «зверю» или умереть.
В этих главах перед нами проходит целый ряд ярких персонажей. Мы видим женщину, Агнца и страдающий народ Божий, который готов умереть за свою веру. Огромный и сильный дракон, обольщающий многих, стоит во главе войска тьмы. Он стремится сбить с пути и погубить тех, кто идет за Богом. Мы видим также ложное подобие Царства Божьего, созданное сатанинской троицей, которая имитирует не только личности Божества, но также и деяния Божьи, равно как и поклонение Ему.
Текст интригует своей таинственностью и загадочностью. Необходима мудрость для того, чтобы понять значение числа 666. Несмотря на то, что это число должно было помочь верующим безошибочно и однозначно определить знак зверя, со второго века и до наших дней идут споры относительно его значения. Перед нами и другие загадки: кто этот зверь и его представитель, заставляющий весь мир следовать за ним, и что такое «начертание» зверя?
Настоящая глава прольет свет на Откр. 12—14. Автор пытается показать общую структуру отрывка и истолковать основные мотивы. В цели автора не входит тщательная экзегеза каждого стиха, для чего потребовалось бы отдельное исследование.
Процесс толкования Откр. 12—14 состоит из шести шагов. Мы рассмотрим значение этого текста, трудности, существующие в его истолковании, контекст, структуру и сделаем его экзегезу. Наконец, мы вкратце остановимся на важности этого отрывка в свете провозглашения адвентистской вести. В этом разделе мы исследуем первые четыре момента, оставив расширенную экзегезу и выводы для следующего раздела настоящей главы.
С самых первых дней своего движения адвентисты седьмого дня считали Откр. 12—14 отрывком огромной важности. Последнее время он привлекает к себе большое внимание со стороны многих других христианских деноминаций.
Адвентистское самосознание сформировалось на Книге Даниила и Откровении. Изучение Дан. 7—9, Откр. 12—14 и Откр. 14:6—12 привело наших пионеров к пониманию своей вести, а также помогло осознать свое место в пророчестве. Мы призываем людей оставить поклонение зверю и вернуться к служению Богу живому. В то время как вышедший из земли зверь главы 13 содействует зверю, вышедшему из моря, три ангела главы 14 предостерегают против служения этим искусительным силам зла и призывают мир обратиться к Творцу неба и земли. Поэтому можно сказать, что в важнейших своих пунктах Откр. 13 и 14 связаны между собой. Невозможно истолковать одну из этих глав, не рассмотрев другую. Для нас важна и глава 12, хотя и в меньшей степени. Стих 17 вместе с Откр. 19:10 мы рассматриваем как ключевой для нашего самоопределения.
Классическим трудом для понимания Откр. 12—14 является «Размышление о Книге Даниила и Откровении» Урии Смита1. Здесь мы находим объяснение, оказавшее столь огромное влияние на зародившуюся в Северной Америке молодую Церковь адвентистов седьмого дня: папство, подъем Соединенных Штатов Америки и последующий за этим отказ от принципа религиозной свободы, всемирный указ о соблюдении воскресного дня, Vicarius Filii Dei на папской тиаре2. Елена Уайт поддержала основные положения толкования пророчеств пионерами нашей Церкви3.
В настоящей главе мы не преследуем цели защитить экзегезу Смита или подвергнуть ее критике. Свою основную задачу мы видим в исследовании самой Книги Откровения, позволяя, насколько это возможно, самому тексту подсказать подходы к его истолкованию.
Недавно мне вновь не совсем обычным образом напомнили о необходимости соблюдения принципа ясности Писания. Я побывал в штате Юта, в городе Солт-Лейк-Сити, который можно назвать Сионом для церкви мормонов. Поражает, почти пугает сходство с адвентизмом. Оба движения зародились почти одновременно на северо-востоке Соединенных Штатов; оба утверждают о возрождении в них духа пророчества; оба уделяют Америке значительное место в своих учениях; оба утверждают, что распространяют истинное Евангелие после отступничества средневековья; оба привлекают внимание ко святилищу; оба призывают соблюдать заповеди Божьи; оба претендуют на титул истинной Церкви последних дней перед возвращением Христа. И оба обращаются за доказательством к Откр. 14. Я был потрясен, когда наш гидмормон, процитировав Откр. 14:6, 7, сказал, что эти стихи были исполнены пророком Морони!
Но Откр. 12—14 интенсивно исследуют не только адвентисты и мормоны. С приближением 2000 года в западном мире внезапно пробудились апокалиптические настроения. Настроения обреченности усиливают охватившие общество острые, порой неразрешимые, проблемы — этические, экономические, международные4.
Наряду со светской апокалиптикой новый интерес к эсхатологии проявляют и многие евангелические христиане. Особенно широкой популярностью пользуется теория «тайного восхищения». Многие исследователи Книги Откровения, придерживающиеся этой теории, относят почти всю книгу (4:2—9:21) к семилетнему периоду правления антихриста, который должен начаться после «восхищения». (Предполагается, что о восхищении говорится в Откр. 4:1: «Взойди сюда»). С оживлением ожидания «восхищения» в ближайшем будущем новую значимость приобретает изображение антихриста в Откр. 12—14. Время от времени приобретают широкую известность истории о национальном заговоре, основную роль в которых играет число 6665.
Таким образом, наше исследование Откр. 12—14 проводится на фоне богатого адвентистского наследия и современных гипотез.
Прежде чем перейти к объяснению основных символов Откровения — дракона, зверя, вышедшего из моря, зверя, вышедшего из земли, начертания зверя и числа 666 — нам следует рассмотреть некоторые общие вопросы. Нет в Библии такой книги, к серьезному исследованию которой можно было бы приступить, игнорируя вопросы исторической обстановки, цели, структуры и так далее. При исследовании Откровения эти предварительные данные имеют еще больший вес.
Истолкование Откр. 12—14 в значительной степени будет определяться нашими выводами относительно характера и структуры книги, к которым мы придем до исследования этих глав.
Эти выводы касаются нашего понимания единства книги, природы апокалиптического предсказания, связи Откровения с Ветхим Заветом и особенно с Книгой Даниила. Истолкование любой части Откровения будет определяться тем, как исследователь понимает эти вопросы.
Очевидно, что полномасштабное исследование этих тем выходит за ограниченные рамки настоящей главы. Фактически каждая из них сама по себе требует глубокого изучения и может составить фундаментальную монографию. Мы отметим лишь, что ответственный подход к экзегезе требует от нас готовности отрешиться от уже сложившегося понимания, не пытаться строить аргументы в его защиту, но продемонстрировать знание других точек зрения, указав вкратце, почему по каждому из пунктов мы избрали именно такую позицию.
Начиная с Г. Греция (1641), многочисленные критики, исследовавшие Книгу Откровение, пытались объяснить имеющиеся в ней трудности теорией различных источников. Предполагалось, что произведение основывается на различных еврейских или христианских апокалиптических книгах или что Откровение составлено из двух различных трудов одного и того же автора6. Например, Эрбес и Спитта видели в Откр. 13 пророчество, написанное в правление Калигулы и отражающее ситуацию, сложившуюся в Палестине в 39—41 гг. н. э. Велльхаузен и Дж. Вейсс, однако, усматривали за этой главой два источника7.
За исключением немногих современных ученых, продолжающих развивать литературно-критические теории (подобно безусловно ошибочному предположению Дж. Массингберда форда8, согласно которому главы 4—11 написаны Иоанном Крестителем, а 12—22—его учеником), серьезные исследователи в целом отказались от подобных предположений. Хотя автор активно использует ветхозаветную и небиблейскую символику, очевидно, что «в Книге нет аргументов, говорящих о различных источниках или поздних интерполяциях»9.
Поэтому предлагаемое в настоящей главе исследование Откр. 12—14 основывается на единстве как всей Книги в целом, так и рассматриваемых глав.
Свои соображения мы ограничим видениями Книги Откровение, рассмотрев вопрос об исполнении этих предсказаний. Должны ли мы заниматься поисками того конкретного события в истории, на которое указывает видение? Сосредоточены ли эти видения на конце времени, и поэтому лишь последние поколения, испытавшие великую скорбь непосредственно перед Вторым пришествием, увидят их исполнение? А может быть, наоборот, эти видения относятся ко времени Иоанна и связаны с ошибочными ожиданиями Второго пришествия среди его современников? А может быть, их следует понимать как-то иначе?
В целом истолкователей Откровения, которые пытаются ответить на этот вопрос, можно разделить на четыре основные группы10:
Претеристская школа. Испанский иезуит Алькасар (умер в 1614 году) был первым, кто истолковал Откр. 4—19 как отрывок, относящийся всецело ко времени Иоанна. Истолкователи-претеристы обычно усматривают исполнение основных пророчеств Откровения в падении Иерусалима или в падении Рима. В нечестивом союзе главы 13 они видят силы языческого Рима, объединенные поклонением императору.
Футуристическая школа. С другой стороны, футуристы относят большую часть книги к будущему. В значительной степени эта школа основывается на работах испанского иезуита конца шестнадцатого века Риберы (Рибера, однако, не был полным футуристом; он обращал внимание и на исторический аспект Откровения)11.
Символическая школа. Согласно цели этой школы, не следует искать в истории конкретного исполнения вообще. В то время как остальные три школы историчны в своих взглядах и помещают исполнение видений в начало, конец или в какой-либо иной промежуток истории христианства, методология символической школы внеисторична. Она рассматривает видения Откровения как фундаментальные принципы, которыми Бог руководствуется в истории. Есть все основания рассматривать эту школу в качестве последователя аллегорического метода истолкования, который был особенно популярен в средние века.
Историческая школа. В то время как перечисленные выше школы выносят исполнение видений Откровения за рамки христианской эпохи, начавшейся в век Иоанна и простирающейся до начала последних событий, исторический подход рассматривает историю в виде непрерывного процесса исполнения Божественных предсказаний. В целом, «Размышление о Книге Даниила и Откровении» Смита и адвентистское толкование принадлежат к этой школе.
Мы не будем пытаться проанализировать сильные и слабые стороны каждой из этих школ. Вместо этого мы перечислим основополагающие принципы того подхода, который мы будем использовать в настоящем исследовании:
1. Откровение имело особое значение для народа Божьего, к которому эта Книга изначально и была обращена. Не следует оставлять без внимания ее эпистолярную форму12, помня о том, что в Ефесе, Смирне, Пергаме и в других местах действительно были христианские общины. Не можем мы игнорировать и предписание читать книгу вслух (1:3), которое сопровождается обещанием благословения всем слушающим. Вполне возможно, что Откровение действительно читалось вслух в ранних христианских общинах, и они получали таким образом весть от Бога. Эти факты, на наш взгляд, делают сомнительными многие утверждения футуристов.
2. Но весть Книги Откровение устремлена также и за пределы дней Иоанна. Все видения направлены к концу истории. Они не упускают из виду пришествие Христа и возникновение после этого «нового неба и новой земли» (21:1). Согласно взглядам претеристов, значительная часть книги — а фактически и та цель, которой подчинено все повествование, — лишена смысла. С их точки зрения, книга принадлежит к покрывшимся пылью грудам несбывшихся пророчеств. Как те, кто ожидает блаженного упования, мы отвергаем подобную трактовку.
3. Более того, книга сама предоставляет свидетельства непрерывной прогрессии. Давайте обратимся к 1:19: «Напиши, что ты видел, и что есть, и что будет после сего». Хотя было бы довольно рискованно утверждать, что видения в книге представляют события в их строгом порядке, однако само представление видений, достигающих своей кульминации в конце времени, предполагает наличие определенной прогрессии.
Об определенной последовательности свидетельствует, например, глава 12. Женщина беременна; она рожает; дитя восхищено; женщина бежит в пустыню; в пустыне она обретает безопасность на 1260 дней; дракон ведет борьбу с прочими от семени ее.
Давайте рассмотрим также и главу 13, и параллельную ей главу 14. В главе 13 перед нами проходит процессия чудовищ — дракон, зверь, вышедший из моря, и зверь, вышедший из земли. В самом шествии соблюдается некая последовательность:
а) вышедший из земли зверь поддерживает зверя, вышедшего из моря, который в свою очередь наследует власть и силу от дракона, то есть последний зверь продолжает действия предыдущего, а тот — дракона;
б) не сумев погубить святое Дитя, дракон преследует «семя» жены (12:13,17); стремясь к достижению этой цели, он дает «силу, престол и власть» зверю, вышедшему из моря (13:2);
в) зверь, вышедший из моря, получает смертельную рану, но исцеляется (13:3);
г) власть этого зверя длится «сорок два месяца» (13:5);
д) весть, провозглашаемая тремя ангелами (14:6—12), звучит на фоне искушений со стороны зверя, вышедшего из земли; работа ангелов завершается Вторым пришествием (14:14).
Таким образом, сама форма видений дает нам возможность предположить определенного рода историческое исполнение. Отрывок Откр.12—14 охватывает период между первым и вторым пришествиями Христа. Особое ударение автор делает на последнем натиске сил зла и последней вести предостережения для мира.
4. Хотя в своем стремлении понять Откровение мы и должны смотреть на исторические события, следует помнить также и о том, что в символах скрыта и философия работы Божьей, вневременное изображение борьбы между силами добра и зла. Поэтому Книга Откровение дает не только упование на Второе пришествие, она отвечает на вопросы земного существования верных последователей Господа, подвергающихся гонениям.
С нашей точки зрения, отрывок Откр. 12—14 требует проведения экзегезы на трех уровнях: на уровне символических деталей; на уровне значения этого текста во дни Иоанна и на уровне исторического исполнения видения. Лишь таким образом мы сможем адекватно проанализировать этот текст во всей его сложности. В нашем исследовании мы уделим некоторое внимание первым двум уровням. Основное же внимание мы направим на третий, исторический уровень13, полагая, что, согласно намерению Божьему, видение имеет более широкое исполнение, нежели то, которое видели христиане первого века.
Исследователи Откровения давно знают о тесной связи этой Книги с Ветхим Заветом. Книга Откровение насыщена ветхозаветными аллюзиями, хотя и не содержит ни одной прямой цитаты из этого источника.
Совершенно очевидно, что Откр. 12—14 включает в себя символы и идеи из Дан. 7,8. Зверь, вышедший из моря, состоит из элементов четырех зверей Дан. 7 — барса, медведя, льва и зверя с десятью рогами. Он также содержит характеристики поведения «небольшого рога» из Дан. 7 — богохульство и гонения на верных. Мы видим тот же промежуток времени, что и в Дан. 7:25, — 1260 дней (время, времена и полувремя, или 42 месяца Откр. 12:6, 14; 13:5).
Зверь, вышедший из моря, также имеет сходство с «небольшим рогом, который разросся» (Дан. 8). Действительно, подробное описание борьбы рога из Дан. 8 с Богом - богохульство, выступление против «Вождя воинства» (ст. 11), нападки на святилище (ст. 11—14), распространение отступничества от истинного поклонения (ст. 12, 24) — имеет близкие параллели с описанием действий зверя из моря. Далее, элемент обмана, обнаруживающийся в деятельности зверя из земли в Откр. 13, в определенной степени содержится в тех методах, которые использует «рог» Дан. 8:23—35.
Хотя экзегеза видения Книги Откровение должна проводиться самостоятельно, вполне очевидно, что наши выводы будут в значительной степени формироваться под влиянием проведенного до этого исследования Книги Даниила. В настоящей главе мы просто сформулируем свое понимание видений Дан. 7, 8, не приводя доказательств:
1. В основе временных периодов этих глав лежит принцип «день за год», на котором основывается адвентистское историческое толкование (последние исследования располагают рядом убедительных доказательств в поддержку принципа «день за год»)14.
2. Видения Дан. 7 и 8 рисуют ход непрерывного исторического процесса от дней Даниила до Второго пришествия15.
3. «Небольшой рог» из Дан. 7 и «небольшой рог, который чрезвычайно разросся», из Дан. 8 указывают прежде всего на систему ложного поклонения, которая нашла свое отражение в идеях папства, особенно в период его расцвета в средние века16.
Мы проанализируем как ближайший, так и более широкий контекст глав 12—14, обратив также внимание на тематические элементы этого отрывка.
Границы отрывка — Откр. 11:19—15:4. Эта часть книги помещена среди четырех септетов. Мы находим послание к семи церквам, пророчества о семи печатях и семи трубах до этого отрывка и пророчество о семи чашах — после него.
Хотя в самом отрывке и не упоминается число 7, фактически мы можем рассматривать его как семь сцен. Повторяемая автором фраза: «Я видел» (или ее эквивалент) обозначает границы этих сцен (12:1—3; 13:1, И; 14:1,6,14; 15:1). Как мы уже ранее говорили, этот раздел акцентирует внимание на конфликте — силы зла ведут борьбу против народа Божьего, но в конечном счете терпят поражение. Весь раздел можно озаглавить «Победа святых над силами зла», представив его в виде следующей структуры:
1. 12:1—17. Борьба дракона против Христа и жены.
2. 13:1—10. Зверь из моря нападает на святых.
3. 13:11—18. Зверь из земли содействует зверю из моря в его борьбе со святыми.
4. 14:1—5. Святые, верные последователи Христа.
5. 14:6—13. Последнее Божье предостережение миру.
6. 14:14—20. Второе пришествие, жатва мира.
7. 15:1—4. Триумф святых17.
Особо следует прокомментировать две отличительные черты этого контекста. Прежде всего, все видение о конфликте между силами зла и святыми разворачивается на фоне Святого святых небесного святилища (11:19). И хотя каждое из видений Книги Откровение разворачивается на фоне небесной сцены, описание небесного святилища в 11:19 предваряет ситуацию: в самом видении людям предстоит сделать выбор между антихристом и Христом, поэтому с самого начала «ковчег завета» напоминает слушающему о поклонении истинному Богу и Его святому закону.
Во-вторых, главу 13 можно воспринимать как развитие темы 12:13—16. В обоих случаях дракон преследует Церковь на протяжении 1260 дней. Откр. 12:13—16 представляет этот период с точки зрения народа Божьего, который получает помощь, сохраняет верность Богу и продолжает свидетельствовать. Как и в Дан. 7:25, этот период обозначен как «время, времена и полувремя». Откр. 13 показывает оборотную сторону медали, изображая тот же период, но уже с точки зрения дракона. Вместо трех с половиной «времен» мы читаем о 42 месяцах гонений и богохульства (как ив 11:2, это конкретный период правления зла). Потерпев поражение в попытке погубить Дитя, дракон обращает свой гнев против Его последователей. Действует он через двух своих посредников - зверя из моря и зверя из земли.
Нам следует также взглянуть на данный отрывок в свете общего развития книги. Среди исследователей существуют самые разные точки зрения на общую структуру Откровения. В целом можно выделить три концепции: (1) никакой общей модели в книге нет18; (2) модель последовательности, то есть видения демонстрируют прогрессию во времени; каждое из них основывается на предыдущем, простираясь во времени от дней Иоанна до Второго пришествия19; (3) модель повторяемости, то есть каждое видение относится к той же теме, что и предыдущее20.
На мой взгляд, наиболее разумное решение этой проблемы было предложено Кеннетом А. Стрэндом из университета Андрюса. Обращая особое внимание на литературные модели книги, он рассматривает Откровение в виде хиазма, разделяя книгу на «историческую» и «эсхатологическую» части, а 15:1 служит поворотным пунктом. Видения, находящиеся в исторической части, следует истолковывать в основном согласно принципу развивающейся истории. Начиная же с 15:1 и до конца книги, видения направляют внимание на события конца. Описание будущего в этой эсхатологической части зачастую перекликается с исторической частью Книги Откровение21.
He соглашаясь с некоторыми деталями подхода профессора Стрэнда22, мы, однако, принимаем суть его структуры Откровения. Как мы увидим, это окажет большое влияние на процесс толкования.
Высказанные уже в этой главе соображения указывают на тесную связь, существующую между главами 13 и 14. Эта связь подчеркивается и литературной структурой.
1. Глава 13 завершается описанием тех, кто поклонился зверю и принял на чело либо на руку его начертание, что обозначает добровольное либо вынужденное служение враждебной Богу силе. Сразу же за описанием этой группы следует описание народа, верного Богу, — 144 тысяч, которые следуют за Агнцем, куда бы Он ни пошел. Яркий литературный прием, резкое и драматическое противопоставление.
2. Глава 13 описывает способы, посредством которых распространяется поклонение зверю (ст. 11—18). В главе 14 Бог возвещает миру Свою весть приглашения и предостережения. Распространение этой Божественной вести осуществляется посредством работы трех ангелов из ст. 6—12.
3. Таким образом, Откр. 13:11—18 и 14:1—12 демонстрируют сходство в своей литературной структуре. Они построены по хиастической модели. Стрэнд указал на то, что все Откровение представляет собой хиастическую структуру. Совершенно очевидно, что такая же структура сохраняется и в отдельных ее разделах.
Хиазмы Откр. 13:11—14:12 можно изобразить схемой на следующей странице.
Наша структура указывает на то, что главы 13 и 14 параллельны между собой. Глава же 12 дает введение, фон и краткое изложение их содержания. Глава 12 не оставляет сомнений в том, что центральная часть повествования посвящена борьбе между народом Божьим и силами зла. Ведущими личностями в этом конфликте выступают, с одной стороны, Христос и с другой — сатана.
Редакционный обзор. В то время как Откр. 12 вводит новую линию пророчества, содержащееся в ней описание истории спасения (особенно ст. 7—12 — победа Христа на кресте и нравственное поражение сатаны) открывает сцены борьбы Церкви в христианскую эпоху и объясняет его причины.
Сатана, изображенный в образе огромного красного дракона, образует вместе со своими посланниками безбожную троицу, развернув нескончаемую войну против Бога и Его народа. Один из его приспешников выйдет из моря (зверь, подобный барсу, 13:1—10, 18); другой — из земли (зверь с двумя рогами, 13:11—17), что олицетворяет всемирный масштаб сатанинского противодействия Богу.
Откр. 13 подробно останавливается на двух эпохах гонений, которые ранее были вкратце представлены в гл. 12, - это 1260 лет средневековья и преследования народа Божьего в конце времени. Эти преследования развернутся вокруг соблюдения Закона Божьего. Это время будет отмечено насаждением «начертания зверя» и возможностью получения «печати Божьей».
На фоне всевозрастающего давления, которое оказывает зверь из земли, имеющий два рога, трехангельская весть — это последнее предостережение Божье, обращенное к жителям планеты Земля, — оно зазвучит с неслыханной доселе силой. Эта весть определяет истинный народ Божий как людей, соблюдающих Его заповеди, включая и заповедь о субботе, хранящих веру и библейские учения, в центре которых находится Христос.
Динамика трехангельской вести заключается в ее безусловности, авторитетности, независимости от времени и особенно в возвышении ею Иисуса Христа как великой Личности, привлекающей к Себе весь мир, оказавшийся на пороге катастрофы.
План
1. Экзегеза Откр. 12
2. Экзегеза Откр. 13
3. Экзегеза Откр. 14
4. Значимость для возвещения Евангелия
Как мы уже видели, разбивка Откр. 12—14 на главы в целом соответствует структуре текста. Поэтому мы сочли возможным проводить экзегезу по главам.
Главу 12 можно разделить на три части:
| 1. Главные персонажи в борьбе между добром и злом (ст. 1—6). |
|
| 1. Место: | Основные персонажи: жена облеченная в солнце, дракон, младенец жены. |
| Основное действие: | дракон ждет случая пожрать младенца. |
| Результат: | дитя восхищено к Богу, женщина бежит в пустыню. |
| 2. Война на небесах (ст. 7—12). |
|
| Место: | небеса23. |
| Основные персонажи: | Михаил со своими ангелами вступает в битву против сатаны и его ангелов. |
| Действие: | война на небесах. |
| Результат: | сатана и его воинство поражены и низвержены на землю. |
| 3. Дракон преследует женщину (ст. 13—17) |
|
| Место: | земля. |
| Основные персонажи: | дракон, женщина и ее потомки. |
| Действие: | продолжающееся преследование со стороны дракона. |
| Результат: | женщина получает защиту, после чего дракон направляет свой гнев на ее потомков. |
Помимо истолкования символов чрезвычайно важно определить взаимосвязь между стихами 7—12 и остальными стихами этой главы. Первые шесть стихов представляют собой связное повествование, которое внезапно прерывается с началом ст. 7, а затем снова продолжается в ст. 13. Каковы же в таком случае роль и временная связь ст. 7—12 с этим повествованием? Прежде чем приступить к истолкованию основных персонажей главы, нам лучше обратиться к этим вопросам.
Комментаторы Откр. 12 часто отмечают сходство повествования о драконе, женщине и младенце с языческими мифами. Вот, например, что говорит один из исследователей:
«Очевидно, что частичные параллели с этим повествованием встречаются в древнем фольклоре многих народов. В греческой мифологии беременная богиня Лето, спасаясь от преследования дракона Пифона, находит убежище на острове Ортигия (в другом варианте мифа—на острове Делос), где у нее рождается Аполлон. Впоследствии он возвращается и убивает дракона. В египетской мифологии красный дракон Сет-Тифон преследует Исиду. Впоследствии его убивает сын Исиды Гор. Вавилонский миф повествует о том, как Мардук, молодой бог света, победил семиглавое речное чудовище Тиамат»24.
Хотя, возможно, Иоанн и знал о подобных представлениях, существовавших в его эпоху, нам кажется более вероятным, что символы Откр. 12, как и другие образы книги, берут начало не из языческой мифологии, а из Ветхого Завета.
Дракон. Глава дает нам описание дракона — главного отрицательного персонажа. В стихе 9 он назван «древним змием, диаволом и сатаною, обольщающим всю вселенную». Это описание, состоящее из четырех характеристик, играет важную роль для истолкования как главы 12, так и всего текста, глав 12—14.
Упоминание о древнем «змие» возвращает нас к повествованию об искушении и грехопадении в Быт. 3. Перед нами аллюзия, которая имеет существенное значение для понимания этой главы. Слово «диавол» (diabolos) означает «клеветник», и в следующем стихе он прямо называется клеветником братии, клеветавшим на них перед Богом день и ночь. Слово «сатана» изначально означало «враг», и сатана действительно враг, обвинитель, выступающий против народа Божьего в небесном суде. И наконец, определение «искуситель» подготавливает нас к Откр. 13, где сатана через своих сторонников — зверя из моря и зверя из земли - попытается заставить весь мир поклониться себе.
Откр. 12:3 изображает дракона с семью головами и десятью рогами с венцами на головах. Это аллюзия на Дан. 7:7. Откр. 17:9,10 показывает, что головы представляют царства, посредством которых сатана пытался сокрушить народ Божий на протяжении всей истории. В Откр. 13:1 есть указание на интересную деталь: здесь зверь из моря также имеет семь голов и десять рогов, но венцы у него не на головах, а на рогах. В то же время зверь из моря получает от дракона его власть, престол и силу.
Жена. Дракон угрожает жене, облеченной в солнце. Хотя Откр. 12 и не указывает конкретно, кто эта женщина, значение символа становится достаточно очевидным из повествования. Окруженная лучами солнца, луны и звезд, жена носит во чреве Святое Дитя, и на нее обращен гнев дракона. Дракон стремится напасть на нее во время родов, а затем неустанно преследует ее, но жена находит чудесную помощь. Жена олицетворяет верный Богу народ всех веков, хотя Откр. 12 концентрирует внимание на событиях времени после пришествия Иисуса Христа.
Сион как мать народа Божьего — известная библейская тема (см. Ис. 54:1; Гал. 4:26). Церковь часто была представлена в образе девы, женщины или невесты25. В Откровении жена, облеченная в солнце, противопоставляется блуднице главы 17, одетой в багряницу и украшенной золотом и драгоценными камнями.
Порядок символов в Откр. 12 играет важную роль для понимания всего повествования глав 12—14. Мы сразу же встречаемся с женой и противостоящим ей драконом; видение не начинается с войны, произошедшей на небе между силами добра и зла. Проходящая красной нитью через всю 12-ю главу тема, которая просматривается даже в центральных для этого раздела стихах 7—12, — постоянное преследование драконом народа Божьего и верность народа Богу вопреки всем усилиям дракона.
Младенец. Значение образа Младенца также не оставляет никаких сомнений. Родившийся Младенец мужского пола будет пасти все народы железным жезлом (ср. с Пс. 2:9; Откр. 19:11—15). Ему предстоит вознестись к Богу и Его престолу. Нет никаких сомнений, что это описание относится к инкарнации Сына Божьего. В центре повествования — описание попытки дракона пожрать Младенца в момент родов, что напоминает нам об избиении младенцев Иродом в Вифлееме.
Похоже, однако, что здесь подразумевается не только этот жестокий эпизод. Подобно тому, как упоминание о служении Иисуса и Его распятии отражает весь феномен явления Христа в мир, так и попытки Ирода уничтожить Младенца — Христа олицетворяют намерение сатаны погубить Христа и свести на нет Его земное служение.
Временные периоды. В главе нет точного обозначения временных периодов. Имеющаяся информация позволяет, однако, сделать ряд выводов:
1. Из параллельных описаний в ст. 6 и 14 ясно, что «1260 дней» и «время, времена и полувремя» — это один и тот же период времени.
2. Эти обозначения временных периодов не только соединяют пророчество глав 12—14 с Откр. 11:2,3 и 13:5, но и связывают это драматическое центральное видение Книги Откровение с Книгой Даниила (Дан. 7:25; 12:7).
3. На основании этой главы нельзя говорить о принципе «день за год», однако характер повествования говорит нам о том, что здесь подразумевается не буквальное время. 1260 дней (время, времена и полувремя) показывают конкретный период заботы Божьей о Своих верных последствиях пред лицом преследований сатаны. Этот период не простирается вплоть до Второго пришествия. Видение ясно дает понять, что после 1260 дней дракон направит свой гнев на потомков жены.
Избавление. Рассказ об избавлении жены насыщен образами Исхода. Преследования сатаны сходны с погоней фараона за детьми Израиля после их бегства из Египта (Исх. 14:8). Два больших орлиных крыла напоминают нам Исх. 19:4 и Втор. 32:10, 11. Манной небесной Бог питал Свой народ в пустыне (см. Исх. 16:4 и далее; ср. с Ос. 2:14).
Некоторые комментаторы пытались указать конкретные места на земле, например, Северную Америку, где пророчество, записанное в этих стихах, нашло свое исполнение. Более вероятным, однако, представляется следующее: Бог заверяет страдающих христиан в том, что сколь бы ни были суровы испытания, которые должны перенести Его верные последователи, Он наблюдает за Своей Церковью и будет поддерживать ее.
Семя. Слово, обозначающее остаток от потомства женщины (ст. 17), отражает смысл главы 12, а точнее Откр. 12—14. Панорамный по масштабу своего охвата, этот текст рисует историю народа Божьего от Первого пришествия Христа до конца времени, особо концентрируя внимание на тех испытаниях, которые этому народу предстоит перенести в последнее время.
Какова связь ст. 7—12 с остальными стихами главы? Перед нами два возможных пути истолкования.
1. Мы можем воспринимать эти стихи как перерыв в повествовании. Стихи 7—12 помещены в иные временные рамки, они описывают низвержение сатаны с его ангелами с небес задолго до событий, изображенных в ст. 1—626.
Согласно такому истолкованию, стихи 7—12 выполняют функцию «ретроспективы», помогающей пояснить то, о чем идет речь в главе 12. В таком: случае эти стихи поясняют, что развернувшийся на земле конфликт имеет более широкий контекст — он вытекает из войны на небесах и является ее продолжением.
2. Можно, однако, понимать стихи 7—12 и в ином свете, обнаружив в них небесное соответствие победы Христовой на кресте. В пользу такого истолкования можно привести несколько доводов:
A. Стихи 1—6 и 13—17 совершенно очевидно представляют собой связное повествование.
Б. Стихи 6 и 14 соответствуют друг другу. Эти стихи образуют обрамление (inclusio) вокруг стихов 7—12, которое помогает понять природу конфликта между женой и драконом, описанного в стихе 6 и стихах 13—17.
B. Стих 13 связывает низвержение дракона на землю с его преследованием жены, родившей Младенца, то есть неудачная попытка дракона уничтожить Младенца-Христа как бы приравнивается к его поражению в небесной войне, представленной в стихах 7—9.
Г. Стих 10 сообщает нам, что с низвержением сатаны «настало спасение и сила и царство Бога нашего и власть Христа Его».
Стихи 7—12 перекликаются с двумя другими библейскими текстами. Говоря о Своей грядущей смерти и ее последствиях, Иисус изрек: «Ныне суд миру сему; ныне князь мира сего изгнан будет вон» (Ин. 12:31). Второй текст — Быт. 3:15: «И вражду положу между тобою и между женою, и между семенем твоим и между семенем ее; оно будет поражать тебя в голову, а ты будешь жалить его в пяту».
В Откр. 12:7—12 мы видим, как сатана поражен в голову — это его окончательное поражение в результате победы Христа на кресте. Подобным же образом в стихах 1—6 содержится аллюзия на то, что он жалит Христа в пяту. Другие тексты Нового Завета также говорят о победе Христа над воинством сатаны, которую Он одержал Своей смертью (Кол. 2:15; 1 Петр. 3:22; Иуд.6)27.
Дуализм. Откр. 13 — удивительная глава. При рассмотрении в ближайшем контексте ее яркие образы подчеркивают дуализм, конфликт и пародию.
Приведенная ниже таблица дает представление о четко выраженном дуализме, которым пронизана эта часть Откровения.
| Силы добра Михаил (12:7) Агнец (12:11; 14:1) Ангелы Михаила (12:7) Гора Сион (14:1) Шум множества вод (14:2) Время, времена и полувремя свидетельства (12:6, 14) 144 тысячи (14:1) Имя Отца (14:1) Престол Божий (12:5; 14:3) Чела (14:1) Поклонение Богу (14:6, 7) Хвала Богу (14: 6, 7) Слава Богу (14: 6,7) Смерть врагам (14:17—20) Верность Богу (14:12) Отсутствие лукавства (14:5) Призыв возвеличить Бога (14:6—12) Вселенский призыв (14:6) Верный остаток (12:17) |
Силы зла Дракон (12:7; 13:2) Зверь (13:1) Ангелы дракона (12:7) Берег моря (13:1) Море (13:1) 42 месяца господства (13:5) «Живущие на земле» (13:12—16) Имя зверя (13:17) Престол зверя (13:2) Чела(13:16) Поклонение зверю (13:8) Хвала зверю (13:4) Хула на Бога (13:1, 5, 6) Смерть врагам (13:15) Верность зверю (13:14, 15) Обман (13:14—17) Призыв возвеличить зверя (13:12—17) Вселенское принуждение (13:12) Массовая лояльность (14:16) |
Итак, в Откр. 13 мы видим четкое разграничение. Два предводителя, две силы, две религии. Мир разделен на два лагеря – только на два.
Конфликты. Очевидно, что в повествовании присутствует элемент конфликта. Мы читаем вначале о войне на небесах, затем о войне на земле. Потерпев неудачу в своей попытке уничтожить Младенца, он, собрав свое войско сил зла, обрушивает свою ярость на последователей Младенца. Он стремится подчинить себе других через обольщения и угрозы и уничтожить, действуя теперь через двух зверей, которые появляются в Откр. 13. Любой и всякий, кто попытается встать на его пути, подлежит уничтожению.
Бог не проявляет пассивности в этом конфликте. В то время когда растет угроза экономического бойкота и смертного приговора, Он действует через Свой народ, через «соблюдающих заповеди Божий и веру в Иисуса» (14:12). Они также стремятся завоевать мир, но для Агнца, а не для дракона. Они с бесстрашием разоблачают обольщения сатаны, показывая бессилие псевдорелигиозной системы, которую стремится распространить дракон через своих последователей, и провозглашают предостерегающую весть о безусловном уничтожении тех, кто по своей воле или ради выгоды примкнул к вселенскому сатанинскому движению.
Пародия. Элемент пародии усиливается в Откр. 13. Мы видим возникновение нечестивой троицы: дракон, зверь из моря и зверь из земли. Параллели поразительны, особенно между Агнцем и зверем из моря. Оба получают ранение («смертельную рану» — но чудовище ранено в голову); оба «воскрешены»; оба имеют «святилище» (небесное святилище противопоставляется всей земле); оба имеют последователей; оба ожидают поклонения. Вполне возможно, что даже 666 — число зверя — предназначено усилить пародию. Число 6 (по контрасту с символом совершенства - числом 7) может олицетворять несовершенство, обман и богохульство. В 666 эти качества умножаются и усиливаются.
Третий член сатанинской троицы выдает свои деяния за работу Святого Духа. Этот зверь с двумя рогами имеет внешность агнца и поднимается из земли, которая помогла жене (12:16). Но он служит зверю из моря, творя чудеса (обратите внимание, что огню с небес, вызванному этими обольщающими чудесами, противопоставлен огонь двух верных свидетелей из Откр. 11:5) и обольщая таким образом жителей земли.
Итак, Откр. 13 демонстрирует миссию дракона и его представителя. Сатанинская троица, их дела, их претензии, их поклонники и их последователи — все это жалкая попытка создать подобие Бога, Его сущности, Его характера, Его Церкви, Его поклонению28.
На этом первом уровне, а затем на уровне общего символизма, Откр. 13 представляет собой зримое описание великой борьбы между добром и злом. Иногда к подобному общему символизму прибегает Елена Уайт. Например: «Антихрист — а под ним я подразумеваю всех, кто возвышает себя против воли и деяний Божьих, — испытает в назначенное время гнев Того, Кто отдал Себя, дабы люди не погибли, но имели жизнь вечную»29.
Откровение демонстрирует, что конфликт между добром и злом носит вселенский характер и затрагивает всех, в том числе и обитателей небес. Книга учит, что для воздействия на тех, кто стремится служить истинному Богу, применяются сила, обман и сверхъестественные феномены. Она указывает, что в этой борьбе не может быть воздержавшихся. Мы выступаем либо на стороне Христа, либо на стороне сатаны. И Откровение сообщает об исходе этой борьбы — несмотря на все страдания и гонения, которые переживают верные Христу за свою веру, окончательная победа будет за ними.
Во всякое время и во всяком месте христиане могут исследовать рассмотренные нами выше символические модели и увидеть в них значение для своего времени. Поскольку великая борьба длится от начала и носит вселенский характер, принципы Откр. 13 непреходящи и актуальны для любого периода в истории народа Божьего. Писание всегда действует таким образом, наставляя, увещевая и утешая народ Божий.
Нет сомнений в том, что жившие в конце первого века христиане находили в символах Откр. 13 значение для своего времени. Крохотная, пребывающая вне закона религиозная группа должна была видеть в сатанинских силах мощь Римской империи, направленную против них по повелению Нерона и Домициана. В последующие же 200 лет гонениям предстояло еще более усилиться. Мы замечаем явную прогрессию от Рим. 13 к Откр. 13. В первом из текстов государство назначено Богом, во втором же оно превращается в орудие сатаны.
Вполне возможно, что ранние христиане видели и элементы культа императора за образом зверя из земли, усилия которого были направлены на возвеличение зверя из моря. Союз религии и государства, изображенный в Откр. 13, мог напоминать о современной им действительности.
Отметив все это, мы, однако, должны задаться следующим вопросом: независимо от того, какие реалии могли видеть христиане первого века или более поздних времен в Откр. 13, являются ли эти реалии исполнением данного пророчества? И после этого мы переходим к историческому истолкованию текста.
Откр. 13 строится вокруг четырех ведущих тем — зверь из моря, зверь из земли, «начертание» и число 666. Мы по очереди обратимся к каждой из них.
1. Зверь из моря (ст. 1—10). Отметим взятые из текста характеристики этого зверя:
А. Он выходит из моря. Мы видим дракона, ожидающего появления зверя из моря, который поможет ему в полной мере реализовывать свои планы. Дракон своими действиями соединяет землю и море. Один из его посредников выйдет из моря, другой — из земли. Под этим подразумевается вселенский размах действий дракона.
Б. Вышедший из моря зверь назван therion (13:11). Это слово использовалось для обозначения диких зверей, хищных зверей и похожих на зверей сверхъестественных существ30. В свете такого значения этого слова и учитывая действия зверя, мы с полным правом можем называть его «морским чудовищем».
В. У морского чудовища десять рогов и семь голов. В этом его сходство с самим драконом (12:3) и со зверем из Откр. 17 (ст. 11).
Г. На рогах у морского чудовища венцы; у дракона же они на головах. В Откр. 17 сходный по внешности зверь венцов не имеет (ст. 3).
Д. На головах морского чудовища богохульные имена. Зверь из Откр. 17 преисполнен богохульными именами (17:3).
Е. Морское чудовище имеет черты барса, медведя и льва. Таким образом, оно как бы составлено из зверей Дан. 7 — как по характеристикам, так и по числу (звери Дан. 7 все вместе имеют семь голов и десять рогов).
Ж. Морское чудовище получает власть, престол и силу от ожидающего дракона (13:1,2).
3. В одну из голов нанесена смертельная рана (plege)31. Это не просто ранение одной из голов; чудовище было смертельно ранено (ст. 14). Чтобы оценить всю силу пародии, нужно знать, что для обозначения ранения в оригинале использованы слова hos esphagmenen — те же самые, которыми описывается закланный Агнец в Откровении (13:8; 5:6). В 13:14 сказано, что эта рана «от меча».
И. Тяжелая рана исцелена. Исцеление смертельной раны можно уподобить воскресению из мертвых (13:14).
К. Исцеление морского чудовища вызывает удивление (ст. 3).
Л. Из страха перед морским чудовищем жители земли поклоняются дракону (ст. 4).
М. Они поклоняются и самому чудовищу, ошибочно считая его неуязвимым: «Кто может сразиться с ним?» (ст. 4).
Н. Власть зверя длится 42 месяца (ст. 5). Мы не должны полагать, что этот период начинается после исцеления смертельной раны. Скорее всего, стихи 5—10 этой главы параллельны с повествованием стихов 1—4. В первых четырех стихах мы впервые встречаем морское чудовище и находим его общее описание; в последующих шести стихах рассказ повторяется, но более подробно и с пояснениями.
О. Морское чудовище говорит «гордо» (близкая параллель с Дан. 7:8, 11,20,25).
П. Морское чудовище богохульствует. Зверь поносит Божье имя, Его святилище и обитателей небес. «Живущие на небе» противопоставляются «живущим на земле» из ст. 8, 12, 14.
Р. Морское чудовище ведет борьбу против святых и побеждает их на 42 месяца (ст. 5, 7).
С. Ему дана вселенская власть (ст. 7, 8).
Т. Слово edothe («дано») в стихах 5 и 7, показывает, что, стремясь получить власть над миром и править всем, морское чудовище получает лишь то, что Бог позволяет ему получить. Он не обладает внутренне присущим ему правом на правление или поклонение.
Истолкование. Это удивительно полное описание морского чудовища и его дел. Нам следует искать религиозно-политическую власть, которая обретет силу в период между временем Иоанна и Вторым пришествием. Ей предстоит продлиться «42 месяца». Она будет претендовать на всеобщую преданность ей, придет в упадок, вновь поднимется и накануне возвращения Христа обретет помощь со стороны земного зверя.
Ранее мы уже приводили доводы в поддержку исторического истолкования этого видения. Но поскольку большинство комментаторов до сих пор разделяют претеристскую точку зрения, есть необходимость указать на то, что до сих пор не было выдвинуто ни одного удовлетворительного варианта исполнения этого пророчества в первом веке н.э. Предпринимавшимся попыткам увязать «смертельную рану» е правлением Калигулы или Нерона недоставало текстуальных подтверждений. Римская империя просто не получала смертельного удара в результате правления или смерти этих или каких-либо иных императоров. Историки тщетно стремятся отыскать в первом веке событие, достаточное по своему размаху, чтобы соответствовать видению. Некоторые из исследователей Откровения теперь признают несостоятельность претеристской позиции32.
Если мы отбросим претеристскую концепцию, то остаются лишь три варианта понимания этого видения: (1) взгляд Иоанна на будущее был неверным; (2) его предсказания еще не исполнились (футуризм); (3) следует найти такие тенденции исторического развития, которые имели бы достаточно широкий масштаб, чтобы соответствовать размаху видения. Принимая Откровение как богодухновенную книгу, мы отвергаем первый вариант; ранее мы уже отметили слабые стороны футуристической точки зрения, поэтому мы остановимся на исследовании исторической позиции.
Против исторической концепции зачастую выдвигается обвинение в субъективности — все толкование сводится к изучению газетных заголовков33. Проблема субъективности существует, и мы признаем, что иногда неверное использование этой концепции наносило ей вред. Но мы считаем, что находимся на более безопасном основании, обозревая историю в более широкой перспективе, с целью понимания пророчества.
На наш взгляд, Дан. 7,8 представляет собой ключ к пониманию Откр. 13. Поражают точностью как аналогии в происходящих событиях, так и соответствия во временном периоде. Очевидно, что Откровение перекликается с Книгой Даниила и дополняет ее. В составных чертах зверя из моря нельзя не заметить, что Откр. 13 строится на видении Дан. 7. Эта глава Книги Даниила указывает на сменяющие друг друга царства, концентрируя внимание на богохульной власти «небольшого рога». Глава 13 Книги Откровение начинается кратким описанием, которое соединяет это видение с пророчеством Даниила и более подробно останавливается на характеристиках той же самой власти.
Адвентисты седьмого дня указывали на подъем и политику папской власти как на исполнение этих двух видений. Наши первые истолкователи Книги Даниила и Откровения ясно продемонстрировали религиозно-политический характер папства, попытки присвоить права Христа как первосвященника в небесном святилище, преследование «еретиков», период господствующего правления папства в средние века, падение его авторитета в эпоху Просвещения и возрождение в наше время34.
Подобное толкование морского чудовища из Откр. 13 как папства, на первый взгляд, не соответствует духу времени. В эпоху, когда христианство в целом испытывает жестокий натиск со стороны секуляризма и когда особой популярностью пользуется христианский экуменизм, это толкование может показаться узким и фанатичным. В ответ мы предлагаем принять во внимание три фактора:
(1) Мы различаем папство и отдельных верующих. Папство представляет собой систему доктрин и поклонения, на которую указывает пророчество. Мы не ставим под сомнение искренность и набожность отдельных верующих-католиков. (2) Если кому-то подобное толкование кажется слишком суровым, то не следует забывать о том, что протестанты-реформаторы были убеждены в его верности35. (3) Чтобы выявить основные тенденции развития истории, необходимо сделать ее широкий обзор, что помогло бы избежать искаженных представлений нашей эпохи.
Прежде чем завершить исследование Откр. 13:1—10, следует вкратце рассмотреть аргументы, используемые против нашего истолкования. Иногда сторонники претеристской концепции утверждают, будто зверь из Откр. 17 и зверь из моря в Откр. 13 — одна и та же власть. Они полагают, что семь голов и десять рогов свидетельствуют об этом. Считается, что слова: «Семь голов суть семь царей, из которых пять пали, один есть, а один еще не пришел», совершенно ясно определяют век Иоанна как век этого зверя. Такой вывод, однако, не столь безупречен, каким он может показаться. Прежде всего не следует обманываться сходством видений Откр. 13 и 17. То, что зверь из моря имеет венцы, которых нет у зверя из главы 17, дает нам основание предположить, что речь идет о разных реалиях. Во-вторых, как сегодня признает ряд исследователей, ни «горы»36 (ст. 9), ни «цари» (ст. 10) не могут обозначать Рим37. Среди экзегетов нет согласия относительно истолкования 5+1+1. Столь же сложно отнести последующие стихи 17:11—17 к римским императорам. В-третьих, согласно проведенному Стрэндом анализу Откровения, видение главы 17 относится к «эсхатологической» части книги. То есть морское чудовище главы 13 демонстрирует характеристики, которые затем проявятся вновь в тех силах зла, которые объединятся непосредственно перед Вторым пришествием38. Что же в таком случае можно сказать о семи головах и десяти рогах дракона и морского чудовища? Единственная фигура из нечестивой троицы Откр. 13, которую можно с полной уверенностью отождествить с конкретной личностью, - дракон, символизирующий сатану (12:9). Зверь из моря является представителем сатаны, поэтому, поклоняясь морскому чудовищу, «живущие на земле» фактически поклоняются сатане.
Семь голов и десять рогов дракона и зверя из моря напоминают нам о зверях Дан. 7, позволяя предположить, что за этими символами скрываются политические силы, которые сатана использует для достижения своих целей. Вполне вероятно, что имеет смысл найти семь фактических народов и десять фактических царей и царств, которые выступали в истории как угнетатели святых, что и было исполнением видения. С другой стороны, скорее всего числа семь и десять обозначают всемирный масштаб упомянутых политических сил, поскольку сатана всегда прибегает к использованию политических сил для осуществления своих намерений39.
Подробности, касающиеся венцов, могут оказаться весьма важными. У дракона они на головах, а у зверя из моря — на рогах. И вновь подсказку нам дает Дан. 7: такое изменение или новое явление может быть связано с ходом времени. Те гонения, которые сатана осуществляет через зверя из моря, происходят намного позднее его попыток убить Младенца. Описание зверя из моря в греческом тексте характерно тем, что рога упоминаются раньше, чем головы (это уникальная особенность, если сравнивать с описаниями других похожих образов Откр. 12:3; 17:3), что также привлекает внимание к такой перемене.
2. Зверь из земли (ст. 11—17). Второй зверь из Откр. 13 представляет интерес своей связью с морским чудовищем. Его деятельность можно охарактеризовать очень кратко: она направлена на возвышение морского чудовища. Фактически он представляет собой alter ego (лат. второе я - - примеч. ред.) первого зверя. Основным средством в достижении этой цели является обольщение. В Откр. 16:13 этот зверь назван «лжепророком», а в Откр. 19:20 — «лжепророком, производившим чудеса.
Такие черты второго зверя проявляются со всей очевидностью по мере того, как мы читаем о его характеристиках, представленных в Откр. 13:11—17:
A. Он также назван «диким зверем» (therion). Несмотря на привлекательную внешность, этот зверь жесток по своей природе. Для того чтобы подчеркнуть его жестокость, мы будем называть его земным чудовищем (ст. 11).
Б. Он выходит из земли (ст. 11). Иногда адвентистские комментаторы противопоставляют землю морю (ст. 1), полагая, что море символизирует густо населенные районы, а земля обозначает необитаемые регионы. Может быть, такое толкование и верно.
«Земля» (ge), однако, имеет несколько значений в Откровении. Вполне возможно, что цель замечания о «земле» в 13:11 следует понимать, исходя из рассказа о преследовании драконом жены в главе 12. Там мы читаем: «Но земля помогла жене» (ст. 16). Тогда факт, что зверь в Откр. 13:11 выходит из земли, еще раз подтверждает его обманчивый характер. Видение говорит, что в, казалось бы, безопасной обстановке дракон будет действовать обманом, продолжая вести войну с женой.
Поэтому вполне логично предположить, что «земля» в стихе 11 дополняет «море» из стиха 1, а оба эти образа подчеркивают вселенский характер деятельности дракона. Подобную точку зрения подтверждает и 12:12: «Горе живущим на земле и на море! потому что к вам сошел диа-вол в сильной ярости, зная, что немного ему остается времени!»
B. Земное чудовище имеет два рога, подобных агничьим (ст. 11). Возможно, рога соответствуют обольстительному характеру земного чудовища, скрывающегося под внешностью Агнца.
Г. Его истинная натура, однако, проявляет себя. Kai (и) выступает здесь как противительный союз: «(Но) говорил как дракон» (ст. 11). Подобно зверю из моря, второй зверь содействует дьяволу в его нападках на Церковь.
Д. Власть: зверь из земли действует, имея власть первого зверя и находясь в его присутствии (ст. 12).
Е. Он понуждает «живущих на земле» поклоняться зверю из моря, у которого смертельная рана исцелела (ст. 12).
Ж. Он творит «великие знамения» (как в 19:20), низвергая огонь с неба (ст. 13). Природа этого «огня» не ясна. Вполне возможно, что перед нами попытка сатаны подделать знамения, творимые двумя свидетелями (11:5).
3. Чудеса, творимые земным чудовищем, обольщают «живущих на земле» (ст. 14).
И. Он заставляет их сделать «образ» зверя из моря и вкладывает в него дух, чтобы образ мог «говорить» (ст. 14, 15).
К. Угрожая смертью, он принуждает поклониться образу зверя из моря (ст. 15).
Л. Таким образом, он создает пародию на вселенскую церковь, понуждая людей всех сословий признать его «права» на почитание (ст. 16).
М. Он накладывает «начертание», на котором значится «имя» зверя из моря или «число его имени», объявляя бойкот тем, кто отказывается принимать его (ст. 16—18).
Н. Как и зверь до него, зверь из земли в своих действиях не исходит из внутренне присущего ему права или авторитета. Его деяния осуществляются лишь постольку, поскольку Бог дозволяет их (edothe — «дано», ст. 14, 15). Но это подразумевает, что Бог в конечном счете запретит то, что «допускал» ранее. Позднее в Откровении зверь из земли, характеризуемый также как лжепророк последнего времени, найдет свой бесславный конец (19:20).
Истолкование. Можем ли мы определить, кто же это второе чудовище из Откр. 13? Видение указывает, что нам следует искать могущественную власть, которая путем обмана продолжит политику папской власти. Эта власть появится ближе к концу человеческой истории, после периода «42 месяцев» папского могущества. Кроме того, эта власть будет преследовать явно религиозные цели.
Наши пионеры-адвентисты усматривали исполнение видения о звере из земли в подъеме Соединенных Штатов Америки. Они указывали на такие черты, как два рога, олицетворявшие, по их мнению, республиканскую форму правления и религиозную свободу. Кроме того, в законах о соблюдении воскресного дня, появившихся в девятнадцатом веке, они усматривали разоблачение сатанинского характера некоторых религиозных групп Соединенных Штатов.
Признаем откровенно, что полностью понять исполнение этого пророчества о земном чудовище мы сможем лишь в будущем. Дела первого чудовища, описанные в Откр. 13, уже исполнились, и история свидетельствует, что они указывали на папскую власть. Некоторые важные черты обольщающего поведения второго чудовища, однако, остаются до сих пор неясными, — особенно чудеса, которые многих собьют с пути, а также «образ» зверя из моря. Далее, видение указывает, что сфера его деяний охватит весь мир. Закон о воскресном дне, который относится лишь к Соединенным Штатам, этой характеристике не соответствует. В настоящее время еще не ясно, каким образом все человечество будет вовлечено в массовое обольщение.
Но все, сказанное выше, вовсе не подразумевает, что толкование наших духовных предшественников было ошибочным. Соединенные Штаты занимают уникальное положение в мире, став куда более великой державой, чем предполагали исследователи девятнадцатого века. В этом смысле пионеры адвентизма смотрели дальше, нежели их современники. Мы лишь говорим, что полное раскрытие смысла символа зверя из земли еще впереди. Но уже сегодня мы можем сказать, что последнее в великой борьбе обольщение будет всемирным событием, хотя особенно вовлеченными в происходящее окажутся Соединенные Штаты.
3. Начертание зверя. Греческое слово charagma означает начертанный знак, высеченный знак или линию, букву или надпись.
В описании Откр. 13:16, 17 это начертание обозначает последователей зверя из моря. Оно было принято под давлением морского чудовища, которое подобным образом стремится отделить и уничтожить всех, отказавшихся принять начертание. Описанные в стихе 17 экономические меры преследуют большую цель, нежели доставить неудобства святым. Они скорее должны публично выявить непокорных, чтобы затем можно было учинить над ними расправу (ст. 15).
Преследования и страдания христиан во время культа императора дают основание соотнести «начертание» из Откр. 13с теми документами, которые выдавались, кто поклонился кесарю. Однако временные рамки «начертания» — непосредственно перед Вторым пришествием — показывают, что полный смысл его откроется в будущем.
Что же это за «начертание»? Оно сосредоточено на имени морского чудовища. Это подтверждается следующим: (1) слова стиха 17 можно перевести так: «Начертание — имя чудовища или число его имени»; (2) чудовище имеет богохульное имя (13:1); (3) святые одерживают победу над чудовищем, его образом и «числом его имени» (15:2); (4) на челах святых написаны имена Отца и Агнца (14:1).
Следовательно, вопрос о «начертании» — вопрос верности. «Начертание зверя» противопоставляется «печати Божьей» в главе 7. Во время заключительных событий на планете Земля все человечество будет поделено на два лагеря: тех, кто признает власть зверя, и тех, кто, невзирая на преследования, сохранит верность Богу. Соответственно «начертание» и «печать» позволяют отнести всех людей к тому или иному лагерю.
В ходе этого последнего кризиса мерилом верности будут заповеди Божьи (12:17; 14:6—12). Испытанием на верность, в частности, станет вопрос о субботе. Позиция человека в этом вопросе будет раскрывать суть его отношения к Богу и к Его закону. Таким образом, хотя несоблюдение субботы или соблюдение воскресного дня и не является само по себе «начертанием» сегодня, вопрос дня поклонения станет важнейшим со временем приближения конца. Суббота, бывшая в древности «знамением» народа Божьего (Исх. 31:13; Иез. 20:20), вновь выйдет на первый план, чтобы явить миру тех, для кого Бог превыше всего.
4. Число 666. Ни один текст Откровения не привлекал такого внимания, как этот. Однако в книге оно встречается только здесь, и о нем косвенно упоминается лишь однажды (15:2). Следует сказать также, что, несмотря на многочисленные попытки расшифровать его, единогласия в этом вопросе не было достигнуто.
На наш взгляд, важно отметить следующее: (1) словосочетание arithmos gar anthropou estin (буквально: «ибо это число человеческое») может означать либо «человеческое число», либо «число человека». Первый вариант предпочтительнее, поскольку это видение показывает морское чудовище, которое, несомненно, представляет целую религиозно-политическую власть, а не отдельную личность. Попытки отождествить это число с личностью Нерона были изначально ошибочны. Подсчеты, требующие перехода на другой язык, вычисления на еврейском или латинском не имеют основания в тексте. (3) Еще менее правдоподобно звучат попытки истолковать его при помощи теории треугольных чисел40.
Объяснять число придется экспериментальным путем. Вполне возможно, что надпись Vicarius filii Dei на папской тиаре и есть имя, указанное в пророчестве, как этому учат многие адвентистские исследователи. Но, с моей точки зрения, текст предполагает, что 666 — это ключ к пониманию богохульного имени морского чудовища. Число представляет собой пародию на совершенство: несмотря на притязания зверя, число составлено из символов несовершенства.
Подобно главе 12, главу 14 можно разделить на три части. Более наглядно структуру главы и развитие темы можно увидеть на следующей схеме.
Последнее поколение Земли
A. Народ, верный Богу (14:1—5)
1. Предводитель — Агнец
2. Место пребывания — гора Сион
3. Численность — 144000
4. Характер — неоскверненные
5. Стремление — следовать за Агнцем
Б. Весть от Бога (14:6—12)
1. Первый ангел — возвещение о суде
2. Второй ангел — общие очертания суда
3. Третий ангел — описание суда А. Вставка (14:13)
B. Последняя жатва Земли (14:14—20)
1. Жатва праведных
2. Жатва грешников
В этом разделе мы выделим ключевые термины и темы Откр. 14 и попытаемся пояснить их и показать роль этих терминов в данной главе.
Агнец. Это слово, основное имя Христа в Откровении, встречается в книге 28 раз. Панорама всей книги представляет взору целый ряд ужасных чудовищ, олицетворяющих зло. Затаив дыхание, мы наблюдаем, кого же Господь противопоставит этим злым и жестоким существам. Ответ Божий поражает! Агнца! Более того — Агнца закланного!
Откр. 14 открывается разительным контрастом с главой 13. Вместо земли и моря перед нами гора Сион; вместо насилия, обольщения и религиозного преследования мы видим Агнца.
Следует отметить, что здесь, как и во всем Откровении, Агнец обозначается греческим словом arnion. Однако в Евангелии от Иоанна для обозначения жертвенного агнца использовано другое слово — amnons (Ин. 1:29, 36). Авторитет Агнца Книги Откровение основан на Его жертвенной смерти (см. гл. 5:6—13), но имя «Агнец» никоим образом не означает слабость. Arnion указывает на силу и мощь этого Агнца — предводителя небесного воинства и народа, верного Богу на земле. В самом названии «Агнец» заложена парадоксальная сущность добра: при кажущейся беспомощности оно в действительности имеет огромную силу, ведет борьбу с обольщением и угнетением и в конечном счете одерживает победу.
144 тысячи. Как зверь имеет число, говорящее о его несовершенстве, так и Бог имеет число Своего народа. Это число указывает на полноту. Исходя из параллельных упоминаний (см. Откр. 7:4—17), представляется маловероятным, что автор предполагал его буквальное толкование41.
Характеристики 144 тысяч:
1. Христоподобный характер. На челах у них имя Агнца и имя Отца. На руке нет никакого «начертания».
2. Неоскверненность. В мире, отказавшемся от истинного поклонения, они чисты сердцем. Название «девственники» говорит о верности Богу (ср. с Откр. 2:14, 20), а не о безбрачии.
3. Прямодушие. Для зверя и образа его (гл. 13) характерны такие методы, как обман, использование силы и таинственности; искупленных же отличает открытость, ясность и честность.
4. Опыт. Песнь 144 тысяч — плод той борьбы, которую они пережили. Они победили «зверя и образ его, и начертание его, и число имени его» (15:2). Верность их испытана и очищена в кризисе последнего времени.
5. Любовь к Агнцу. На земле самым ценным для них был Агнец. Они избрали путь следования за Ним, невзирая на противодействие, увещевания, тяготы и лишения. Ныне они следуют за Агнцем, куда бы Он ни пошел.
Ангелы. В этой главе упоминаются шесть ангелов: первые три провозглашают Божью весть приглашения и предостережения непосредственно перед Вторым пришествием; трое остальных пожинают урожай на земле. Эти описания ангелов находятся в логической связи — за вестью Божьей следуют Божьи суды42.
Образы ангелов этой главы, несомненно, символические. Последних двух ангелов мы встречаем в сцене сбора винограда — вполне реалистической за исключением последнего стиха главы, где говорится, что из точила гнева Божьего вместо «сока» течет кровь! Когда Христос вернется, Он Сам будет Жнецом, а ангелы будут помогать Ему (ср. с Мф. 13:24—30,36—43).
То же можно сказать и о первых трех ангелах Откр. 14. Они олицетворяют три Божественные вести, которые должны облететь весь земной шар. (Следует помнить о том, что греческое слово aggelos обозначает не только ангелов небесных: исходное его значение — «вестник» или «посланник».) Эти вести, в свою очередь, призывают последнее поколение вернуться к поклонению Богу живому, объявляют о падении духовного Вавилона и предостерегают от поклонения зверю.
Трехангельская весть. В Откр. 14 куда больше внимания уделяется первым трем ангелам, нежели вторым трем. Следует особенно отметить три аспекта первой группы — время их вести, масштаб и содержание:
1. Время. Две линии аргументов, видимые в этом тексте, позволяют утверждать, что вести Откр. 14:6—12 следует отнести к периоду, непосредственно предшествующему возвращению Христа, но не ко всей христианской эпохе. Во-первых, весть призывает людей поклониться Богу, а не зверю и его образу. Из Откр. 13, однако, ясно, что образ зверя появляется лишь после «42 месяцев» (1260 лет) папского владычества. Во-вторых, за тремя вестями следует Второе пришествие. Это событие описано как суд над теми, кто избрал покорность зверю, но не Богу.
2. Масштаб. Тот факт, что весть провозглашается с небес, подчеркивает силу воздействия вести и ее глобальный характер — она преодолевает границы континентов, этнические, языковые и культурные барьеры.
3. Содержание. В следующей части нашего анализа, разбирая характеристики народа Божьего в Откр. 14, мы подробнее остановимся на всех аспектах содержания вести Откр. 14:6—12. Сейчас же мы просто перечислим основные пункты ее содержания:
| Вечное Евангелие Весть судного часа Призыв поклониться Богу Творение |
Крушение ложных религиозных систем Предостережение против зверя, его образа и начертания Заповеди Божьи Вера в Иисуса |
Толкование отрывка Откр. 14 мормонами не находит подтверждения в тексте. Хотя, основываясь на элементе времени и на масштабе своей деятельности, мормоны и могли бы отнести это пророчество к себе, но ряд аспектов их учения не соответствует требованиям, перечисленным в тексте. В частности, учение мормонов лишено ясности в вопросе отношения творения к Творцу; в нем отсутствует доктрина о суде, следующем за вестью третьего ангела; оно не настаивает на соблюдении всех Десяти Заповедей Божьих43.
4. Суд. В Откровении суды Божьи недвусмысленно отнесены к будущему. Время судов Божьих — это время, когда Он вмешивается для того, чтобы завершить великую борьбу. В Откровении народ Божий часто представлен в виде небольшой группы людей, испытывающих страдания и гонения и ожидающих суда Божьего. Суд Божий восстановит справедливость, наказав их преследователей (см. Откр. 6:9—И).
Откр. 14:7 возвещает о том, что время суда Божьего наступило. Контекст Откр. 12—14, равно как и других отрывков Книги, объединенных темой суда44, указывает, что исполнение этой вести относится к периоду непосредственно перед Вторым пришествием. Это случится после 42 месяцев угнетения, вызванного действиями зверя из моря (см. Откр. 13:1—10) и все же до возвращения Иисуса Христа (см. Откр. 14:14).
Таким образом, адвентистская доктрина о суде, предшествующем Второму пришествию, обычно называемом следственным судом, подтверждается в Откр. 14. Хотя элемент времени не обозначен столь конкретно, как в Дан. 8:14, он достаточно ясен и в этом пророчестве.
5. Поклонение. Это ведущий мотив Откр. 14.144 тысячи, следующие за Агнцем повсюду, тверды и неизменны в своем почитании Бога. Трехангельская весть также неразрывно связана с вопросом о поклонении. Первый ангел призывает в час суда поклониться Богу-Творцу; второй ангел называет и разоблачает систему ложного поклонения; третий предостерегает против поклонения зверю и его образу.
Тема поклонения в действительности проходит красной нитью через всю Книгу Откровение. Картины видений часто прерываются песнями хвалы и молитвами, выражающими благоговение. Вся книга в целом побуждает читателя возвысить истинного и живого Бога, поставить Его замысел выше своих интересов, сколь тяжелыми ни были бы страдания. Поэтому нет ничего удивительного в том, что в повествовании о заключительной борьбе между силами добра и зла в конце времени (см. Откр. 13,14) мотив поклонения занимает значительное место.
6. Вавилон. В Ветхом Завете два города играют ведущую роль — Иерусалим и Вавилон. Значение этих символов выходит за рамки политико-национальной принадлежности. Они олицетворяют религию Яхве и противостоящую ей ложную религиозную систему.
В Откровении, где пересекаются все книги Ветхого Завета, Иерусалим и Вавилон появляются вновь. Иерусалим представляет собой новый город, обитель спасенных. Ворота его никогда не будут запираться, и Сам Господь Бог будет источником света. Вавилон же, напротив, олицетворяет всемирную систему, обреченную на гибель во время Второго пришествия.
Г Вавилон представляет собой все человеческие попытки найти свой путь спасения, основанный лишь на возможностях человеческого разума и пренебрегающий Божественным замыслом избавления мира. Подобно тому как Вавилон древности, «краса царств, гордость Халдеев» (Ис. 13:19), пришел в запустение, так и Вавилон духовный, невзирая на кажущуюся силу и мощь, падет, когда Христос вернется на землю45.
Таким образом, весть второго ангела Откр. 14 дополняет весть первого. Будучи побуждены вернуться к поклонению Творцу, люди всех народов должны оставить все противоречащие вере во Христа системы, независимо от того, считаются ли они религиозными или нет.
Адвентисты седьмого дня верят, что провозглашают трехангельскую весть, предсказанную в Откр. 14. Вести первого и второго ангелов с силою провозглашались верующими адвентистами в 1843 — 1844 гг. Они видели особую важность своего времени в общей схеме пророческого времени. Они были свидетелями отказа ведущих церквей принять проповедь о Втором пришествии.
Совершенно очевидно, что значение трехангельской вести Откр. 14 для современных адвентистов еще более возросло. Обращенный к каждому народу, языку и племени призыв поклониться Богу-Творцу звучит сегодня так, как миллериты не могли себе и вообразить. Возникновение и распространение эволюционной теории придало вести первого ангела большую актуальность, чем во времена первых верующих. «Вавилон» сегодня выходит далеко за пределы отступивших от Бога христианских церквей. Он включает их, но приобрел всемирное измерение, сопоставимое со всемирным звучанием вести первого ангела.
Мы верим, что эти вести будут звучать все громче и громче. Вести третьего ангела еще предстоит достигнуть своей полной мощи. Предостережение против начертания зверя найдет свое окончательное исполнение лишь во время последнего столкновения между последователями Христа и приверженцами сатаны.
При большом разнообразии мотивов, присутствующих в Откр. 14, легко увлечься обсуждением различных деталей этого текста, оставив без внимания основную тему. Анализ всего видения Откр. 12—14 дает основание утверждать, что главной темой Откр. 14 является изображение народа Божьего — тех, кто сохранил Богу верность, несмотря на все обольщения.
Эта тема ясно просматривается как в вводной (14:1—5), так и в финальной сценах видения, которое заканчивается, изображая победивших зверя и образ его стоящими на стеклянном море (см. Откр. 15:2—4).
В предыдущем разделе мы отметили характеристики 144 тысяч. Идя дальше, в свете общего повествования Откр. 14 мы можем выделить десять отличительных черт народа Божьего:
1. Он возвещает вечное Евангелие. Лишь в Откр. 14:6 Евангелие названо «вечным». Весть первого ангела вечна, в отличие от учений Вавилона и концепций, связанных со зверем и его образом.
Божий народ последнего времени имеет Благую весть, которую он должен сообщить миру. В центре нашей вести личность и служение Иисуса Христа, Который является нашей праведностью.
В греческом оригинале выражение «вечное Евангелие» употреблено с неопределенным артиклем. Хотя есть лишь одно истинное Евангелие, лишь один путь спасения, очерченный заповедями вечного завета, проповедь Евангелия может принимать различные формы в зависимости от обстоятельств и времени. В последнее время определяющим в провозглашении Благой вести является наступление судного часа.
2. Его благовестие носит всемирный характер. В двадцатом веке Бог совершает чудо: Он создает общество из всех наций, братство, не имеющее себе равных среди различных деноминаций и организаций мира. Церковь адвентистов седьмого дня невелика, но уникальна. Из всех государств, занесенных в перечень ООН, мы совершаем служение в 190 странах мира, и лишь в малочисленных регионах работа пока не ведется.
Ощущение всемирной миссии и всемирного братства - неотъемлемая часть истинного адвентизма. И оно не должно быть утрачено.
3. Он призывает людей воздать должную славу Богу. Откр. 14 призывает к тому же, что и первая заповедь: «Да не будет у тебя других богов пред лицом Моим» (Исх. 20:3). У народа Божьего на челах начертано имя Бога, а его весть к последнему поколению земли начинается так: «Убойтесь Бога». Таким образом, история планеты Земля завершается тем же вопросом, с которого началась великая борьба: позволят ли сотворенные существа Богу быть Богом? Среди последнего поколения рода человеческого на земле будут те, чья верность Богу не вызывает сомнений, кто ставит Бога превыше любой человеческой системы и любых человеческих побуждений.
4. Народ Божий поклоняется Богу как своему Творцу. Откровение подтверждает, что поклонение истинному Богу включает в себя признание Его как Творца. Это тема первой хвалебной песни в книге (см. Откр. 4:11), и она повторяется вновь и вновь. В Откр. 13,14, где Богу и истинному поклонению противопоставляются подражающие Ему системы, истинный Бог распознается по Его творческой силе. В то время, когда люди разрушают землю, которую Он сотворил, Его истинный народ помнит о Творении и призывает весь мир признать Бога как Творца.
5. Он провозглашает время суда Божьего. Суд — это то время, которого долго ждал народ Божий, о котором он молился, по направлению к которому развивалось все повествование Книги Откровение (см., например, Откр. 6:10). В прошлом, прежде чем Бог посылал на землю суд в виде всемирного потопа, казней египетских и разрушения Иерусалима, Он обращался с вестью предостережения. Подобно этому, Он не начинает период окончательного суда в конце человеческой истории, не послав Своего вестника с предостережением для этого времени.
Тема суда кажется старомодной для мышления современного человека, но она полностью согласуется с Библией. Адвентисты должны непрестанно напоминать миру о том, что «наступил час суда Его». Уже сейчас мы живем в период завершающей работы Божьей, непосредственно предшествующей Второму пришествию. Для неверующего слова «суд Божий» вселяют ужас; для верующего же осознание того, что мы живем во время суда, означает надежду и предвкушение близости вечной обители. Откр. 14:6, 7 — для нас благая весть, означающая, что Бог действует как нравственный Судья вселенной.
6. Он призывает оставить все ложные системы поклонения. Господь Бог — Бог-ревнитель, Он не принимает поклонение наравне с кем-то еще. Лишь Он достоин поклонения. Мы живем в век плюрализма, когда количество религий на земле непрерывно увеличивается. Но если Бог один, если лишь имя Христа дает нам спасение, если Его крест действительно разделил историю человечества на две части, народ Божий не должен отказываться от своей уникальности. Проявляя любовь и терпимость ко всем, мы тем не менее утверждаем, что существует лишь одна истинная система поклонения. С самого момента своего зарождения христианство разделило людей. Призыв принять Христа как Спасителя и Господа требует выхода из всех других религиозных систем.
7. Народ Божий призывает к верности Богу. Народ Божий призывает мир поклониться Богу, а не власти зверя, предостерегая от получения его начертания. В последних событиях человеческой истории дети Божьи проявляют мужество и силу. Они помнят предупреждения и наставления Писания, и их не обольстят чудеса, которыми подкупает других лжерелигия. Они тверды в своих убеждениях, несмотря ни на чьи уговоры. Превыше всего для них остается верность Богу — они готовы перенести лишения, тяготы и даже смерть ради того, чтобы сохранить свои отношения с Богом.
8. Народ Божий соблюдает заповеди Божьи. Посвященность Христу видна не из слов: «Господи! Господи!» - но из дела. Особую роль в период последнего кризиса играет четвертая заповедь. Весть первого ангела привлекает внимание к Творцу. Соблюдение же субботы свидетельствует о том, что эта весть была услышана и принята. На первый взгляд может показаться, что для богослужения подошел бы любой день недели, но раз Сам Бог назначил определенное время для поклонения Себе, наше послушание Его заповеди должно быть безусловным.
9. Народ Божий сохраняет веру Иисуса. Когда говорится о том, что народ Божий сохраняет веру Иисуса, имеется в виду не тот факт, что они верят в Него. Эта «вера» в большей степени связана с христианской традицией, системой доктрин, в центре которых находится Христос. В том же значении мы встречаем это слово в Иуд. 3, где автор говорит о «вере, однажды преданной святым». Истинные последователи Христа «сохраняют веру», когда сохраняют неизменными основы христианства.
10. Народ Божий терпеливо ожидает возвращения своего Господа. Слово «терпение» (hupomone) в Откр. 14:12 было бы лучше перевести как «стойкость». Несмотря на кажущуюся задержку пришествия Христа, несмотря на все сомнения и страхи, Его народ не теряет надежду. Он сохраняет стойкость до конца. Он знает, что Обещавший верен и однажды вернется.
Каждому адвентисту седьмого дня необходимо перечитывать Откр. 12—14. Он должен читать эти главы до тех пор, пока не поймет во всей полноте их значения, и затем возвращаться к отрывку вновь и вновь, чтобы сориентироваться в наследии пионеров нашей церкви. Он должен увидеть глубокий смысл наших отличительных доктрин, отличительного образа жизни, отличительного взгляда на мир и значение миссии, о которой говорит этот отрывок.
Осознав смысл этих глав, верующий в своем благовестии должен сохранить те характерные черты, которые образуют связующую нить с прошлым опытом. Нам не кажется, что современных адвентистов должно удовлетворять повторение слов, сказанных проповедниками прошлого, ибо благовестие всегда должно звучать актуально и быть обращено к нуждам современного человека. Равным же образом, мы не считаем, что в основе всех или большинства проповедей должна лежать 14-я глава Откровения, поскольку она содержит систему христианских доктрин, многие из которых требуют дополнительного осмысления через проповедь.
В чем же тогда значимость Откр. 12—14 для сегодняшнего благовестия? Помимо содержания самого текста, что не должно остаться без внимания, мы должны уловить динамику благовестия, а именно:
1. В ноте уверенности, характерной для этих глав. Отрывку присуща уверенность в том, что мы живем в преддверии Второго пришествия. Уверенность в том, что Бог призывает верных Ему из всякого народа и колена. Убежденность в том, что в вопросе истинного поклонения не может быть компромисса. Убежденность в том, что Десять Заповедей, и заповедь о субботе в особенности, демонстрируют нашу верность Богу.
2. В присущей всему тексту авторитетности. Три ангела-посланника летят по небу с вестью Божьего приглашения и предостережения, обращенной к людям. Для того, чтобы заявлять о религиозном авторитете, нужны основания. Во имя Бога совершались и совершаются многие неблаговидные дела. Самые разные люди объявляют себя гласом Божьим, заявляя, что имеют Божественную весть или поручение совершить явное зло. Однако если мы всерьез принимаем Библию и, в частности, Откровение, мы не имеем права уходить от вопроса авторитета.
Стоящий за кафедрой адвентистский проповедник исполняет предсказание Откр. 14. Это смелое утверждение. Такое утверждение может привести нас к гордыне, самоуверенности и самолюбованию. Чтобы такого не произошло, нам нужно определенное мерило кротости и благодати. Однако мы должны осознавать свою миссию. Мы не должны проповедовать о том, с чем все соглашаются. Наша проповедь должна звучать с той же убежденностью и уверенностью в победе, что и ангельская весть Откр. 14.
3. В непреходящей актуальности этой вести. Эти слова относятся непосредственно к нашим дням, предостерегая нас об особой значимости нашего времени в вечном замысле Божьем. Они призывают нас пробудиться, открыть глаза и увидеть себя в свете вечности, чтобы подготовиться к встрече с Господом.
4. В грозном предостережении, которым проникнута эта весть. Большинство христиан умалчивают об Откровении. Некоторые богословы, говоря об этой книге, умаляют ее значение, ошибочно предполагая, что кое в чем ее воздействие может оказаться негативным. Нет сомнений, что главы 12—14, как и многие другие разделы этой книги, содержат идеи, которые звучали бы странно с кафедр многих современных церквей. Главы, основная тема которых — верность Агнцу и любовь к Нему, одновременно достаточно суровыми словами описывают ужасный гнев Агнца. Трехангельская весть звучит тревожно, ибо время близко и судьба поклоняющихся зверю слишком страшна, чтобы медлить.
Весть предостережения должна ясно звучать в наших проповедях. Мы стражи на стенах Сиона и посему не должны проявлять нерадивость в своих обязанностях. Наградой за победу будут небеса, последствием поражения — гибель.
Грозное предостережение должно, однако, звучать в свете «вечного Евангелия». Центром каждой проповеди должен быть Христос и Его могущество. Он — Агнец, и Его крест всегда должен возвышаться над людьми. В какой бы аудитории ни звучала проповедь, она всегда должна указывать путь, позволяющий обрести надежду и исцеление в Нем. Предостерегать, не указывая при этом на Христа, это все равно, что кричать: «Дом горит!» людям, оказавшимся запертыми в пылающем здании.
Уверенность, авторитет, предостережение — вот черты, связывающие нашу проповедь с благовестием пионеров нашей Церкви. Подобно им, мы должны твердо держаться Писания, ежедневно черпая силы в живом Слове. Это Слово позволит нашей проповеди зазвучать с новой силой. Могучие голоса трех ангелов услышит весь мир.
Ганс Ларонделл
Редакционный обзор. Интерес адвентистов к семи последним язвам (см. Откр. 15, 16) был в основном сосредоточен на шестой из них — Армагеддонской битве. Несмотря на то, что в 1862 году Джеймс Уайт высказал предположение, что «эта великая битва происходит не между народами, а между небом и землей» (Ревью энд Геральд, 21 января 1862 г.), адвентисты в основном рисовали политический сценарий событий. Первоначально распад Турецкой империи рассматривался как исполнение одного из символов язв — высыхания реки Евфрата. Затем, в период между двумя мировыми войнами, внимание было переключено на «пробуждение» восточных государств, и нарастающий конфликт рассматривался как пророческая война между народами Востока и Запада с центром в Палестине. Но наступление ядерного и космического века продемонстрировало несостоятельность подобных суждений, что заставило вновь возвратиться к тексту Писания, предоставляя ему возможность самому определять свои термины и символы.
Таким образом, автор данной главы выступает за контекстуальный подход ко всему пророчеству о семи язвах - подход, учитывающий символику и эсхатологическую направленность как Ветхого Завета, так и Нового, а также ближайший контекст Откровения. Позволяя Библии толковать себя, мы обнаружим в ней множество типологий. Например, сюжеты из истории Израиля — исход из Египта и более позднее избавление из вавилонского плена — образуют в Новом Завете, особенно в Откровении, типологическое основание.
В Новом Завете Христос становится антитипом Пасхального Агнца, жертвенная смерть Которого освобождает новый Израиль — Церковь. Будучи Мессией, Он выводит Церковь из этого мира, чтобы она царствовала на новой земле вечно. Подобно ликующему Израилю в древности, спасенному в водах Красного моря, искупленные, стоя на стеклянном море, будут петь песнь Моисея и Агнца.
Подобным же образом типология Исхода связывает и последние семь язв. Четыре из них отражают те суды, которые послал Бог на египтян, угнетавших Израиль (кровь, воспаления, тьму). Шестая и седьмая язвы, обрушившиеся на великий Вавилон, отражают осушение Евфрата в древности и последовавшее за этим падение Вавилона под натиском войск Кира. Подобно тому, как падение этой древней империи привело к освобождению Израиля из плена, типологически предсказанное падение духовного Вавилона указывает на избавление народа Божьего в конце времени.
Изображение семи последних язв в Откр. 16 тесно связано с видением Откр. 15, где объявлено, что семь язв берут свое начало в «скинии свидетельства» (15:5—8) — еще один мотив Исхода. Одновременно эта глава связана и с Откр. 17:1—19:10, где подробно объясняются шестая и седьмая язвы и описывается падение великого Вавилона.
Подходя к исследованию последней апокалиптической войны (Армагеддона) в свете ее ветхозаветных прообразов и в ближайшем контексте Откровения, принимая во внимание библейскую типологию, исследователь непременно увидит в этой «брани в великий день Бога Вседержителя» войну вселенского масштаба, которую будет вести в конце времени вавилонская религиозно-политическая система против Бога, Христа и Его верного народа — Остатка.
Таким образом, контекстуальный подход — анализ данной темы в свете общего свидетельства Библии — исключает возможность чисто политической мировой войны и защищает библейское учение о войне в конце времени между добром и злом от небиблейских догадок.
План главы
1. Значимость проблемы
2. Принципы толкования
3. Типология Исхода: библейское основание
4. Типология Исхода в Откровении
5. Откр. 16 — контекстуальные связи
6. Объяснение шестой и седьмой язв в Откр. 17—19
7. «Хар-Магедон» — последняя библейская война
В Откровении семь последних язв представлены как из-литие гнева Божьего во всей его силе («цельного» — 14:10; 15:1) на мир, восставший против Бога. Последняя и самая ужасная язва — седьмая — представляет собой решающий момент падения «великого Вавилона» и исчезновение этого явления (см. Откр. 16:19, 20).
Хотя стечение религиозных и политических сил на «Армагеддон» изображается в рамках шестой язвы или чаши (16:12—16), общепризнанно, что сама битва в день «Бога Всевышнего» произойдет во время седьмой язвы.
Елена Уайт написала в 1899 году: «Нам следует изучать излитие седьмой чаши. Силы зла не отступят без борьбы. Но Провидение сыграет свою роль в битве Армагеддон»1.
Как известно, на протяжении нескольких поколений проповедники Адвентистской церкви часто обращались к Откр. 16, в особенности к шестой и седьмой язвам, для доказательства скорого пришествия Христа. С другой стороны, толкование этой битвы в контексте ближневосточного конфликта и земного «Армагеддона» вызывало ряд серьезных возражений и вопросов со стороны адвентистских богословов и руководителей нашей Церкви.
Для того чтобы охарактеризовать путаницу, существовавшую в нашем апокалиптическом толковании последних язв, приведем слова пастора Олсена, сказанные им в Вашингтоне на Библейской конференции 1952 года:
«Много лет тому назад мне довелось случайно услышать, как один из наших служителей, который часто писал статьи в местные газеты по турецкому вопросу, сказал группе наших работников: «Больше для прессы я по этому вопросу не напишу ни одной статьи. Каждый раз, когда я пишу, что будут делать турки, они смеются надо мной, поступив совсем иначе». Своими ошибочными толкованиями и необоснованными предсказаниями, преследуя лишь добрые намерения, этот брат ставил в неловкое положение и себя самого, и Церковь»2.
В числе последних работ, оспаривавших традиционное толкование, можно назвать статьи «Место и значение Армагеддона в Откр. 16:16»3 и «Кто будет сражаться в битве Армагеддон»4. В этих статьях решительно отвергается ближневосточный акцент в адвентистском толковании Армагеддона.
В настоящей главе мы рассмотрим ряд вопросов, касающихся семи последних язв.
Вехой в прогрессивном понимании Писания явилась публикация книги «Симпозиум по библейской герменевтике»5, подготовленной Институтом библейских исследований и изданной в рамках проведения североамериканских библейских конференций Церкви адвентистов седьмого дня 1974 года. Четыре ее главы непосредственно посвящены теме «Принципы библейского толкования» (гл. 10—13).
Принцип общности Писания. Мы вкратце остановимся на тех герменевтических принципах, которые имеют отношение к нашему подходу к последней книге Библии:
«С исследовательской точки зрения, контекстом слова можно считать предложение, часть книги, всю книгу или книги того же автора. Помимо этого для каждой из книг Нового Завета контекстом являются канон Нового Завета, равно как и канон Ветхого Завета является контекстом для каждой из книг Ветхого Завета. И, наконец, все Писание в целом представляет собой контекст для каждого его слова, предложения, главы и других его частей»6.
Концепция, позволяющая Писанию во всей его общности прояснять значение конкретного текста — принцип sola scriptura, открывает возможности для проникновения на более глубокий уровень значений и более полного уяснения смысла, чем при исследовании одного лишь ближайшего контекста. Относительно опасности субъективизма в истолковании Герхард Хазел сказал следующее: «Надежным способом проверить верность понимания более полного смысла и более глубокого значения текста является обращение к другому вдохновленному свыше автору»7.
Типологический принцип. Полный смысл Писания, заложенный в него Богом, открывается не только в свете фактического исполнения предсказательных пророчеств, но также и через типологическое восприятие истории Израиля.
«Поэтому тип всегда остается неполным до тех пор, пока антитип не придаст ему более полный смысл и более глубокое значение. Будучи Автором Писания, Бог вложил в тип предвозвещение того, что позднее явит себя в качестве антитипа... Между Ветхим и Новым Заветами существует прочная типологическая связь»8.
Природа библейской типологии более полно рассматривается в статье Мердока, напечатанной в той же книге (с. 213—218). Вот основной ее вывод: «Мы имеем полное и законное право использовать типологию в истолковании Ветхого Завета для выявления соответствий между теми методами, которые Бог использовал в обращении со Своим народом до и после креста Христова — с целью продемонстрировать единство Его общего плана спасения»9.
И, наконец, автор настоящей статьи предпринял попытку дать определение и применить богословский принцип типологии. Он пришел к выводу, что ветхозаветные типы имеют отношение к Яхве, в то время как новозаветные антитипы определяются их связью со Христом10.
«Всякий раз, когда Иоанн в Откровении упоминает еврейское имя или место, либо косвенно указывает на персонаж или событие Ветхого Завета, типологический подход требует определить изначальную искупительно-историческую ценность этого термина в свете завета Божьего с древним Израилем. Лишь тогда по структурной аналогии можно установить его истинное христологическое и экклезиологи-ческое значение.
Типологический принцип применим не только к термину «Израиль», но и к врагам Израиля. Вавилон, Египет и Едом — древние враги народа Божьего выступают как типы врагов истинной Церкви Христа Иисуса (ср. Откр. 19:13, 15 и Ис. 63:1—б)»11.
Начало типологическому толкованию исторического исхода Израиля из Египта было положено самими ветхозаветными пророками, предсказывавшими исход из вавилонского плена12.
Хотя последовавший за этим исход Израиля из Вавилона при Зоровавеле и Ездре в 536 и 457 гг. до н. э. можно истолковывать как частичное исполнение этих типологических пророчеств, Израиль продолжал с верою ожидать эсхатологического избавления Самим Мессией. Лишь Его пришествие восстановит все данные Израилю благословения завета (см. Зах. 9:14; Мал. 3:4).
Выдающийся анализ типологии исхода в Книге Исайи, сделанный Бернардом В. Андерсоном, завершается так13:
«Было бы заблуждением предполагать, что новый Исход представляет собой то же самое, что и Исход старый, как если бы конец времени представлял собой возвращение в прошлое... В новом Исходе исторические условия будут чудесным образом изменены... Новый Исход — это не возвращение к старому в великом историческом цикле. Это новое событие, новое творение (цит. Ис. 48:6, 7)...
Исход в таком случае представляет собой «тип» нового Исхода, который исполнит более чудесным образом с более глубоким сотериологическим значением и всемирным масштабом замысел Яхве, открытый изначально через слово и дело».
Тот Бог, Который завершит эсхатологический Исход, — это Тот же неизменный Бог, Который вывел исторический Израиль из Египта (Ис. 43:10; Исх. 3:14). Новым Посланником Бога, Который соберет верный Остаток, будет Слуга Яхве (Раб Господень), Мессия (Ис. 49:6)»14.
Типологические связи между исходом Израиля при Моисее и будущим мессианским избавлением зачастую выражаются в раввинистической литературе15. Ожидалось, что Мессия повторит то, что сделал Моисей. Он вновь извлечет воду из скалы и пошлет манну с небес. Как и в Египте, окончательное избавление произойдет на Пасху. Всегда действует правило: «Как было при первом избавителе, так будет и при последнем». Типологические связи между историческим Исходом и мессианским избавлением также имеют куда более существенное значение для Нового Завета, чем принято считать. Это было продемонстрировано некоторыми исследователями Евангелия от Матфея16, Евангелия от Луки и Деяний Апостолов17, Евангелие от Иоанна18, а также специалистами по богословию Павла19 и Нового Завета в целом20.
Христологическая типология Пасхи наиболее явно выражена в 1 Кор. 5:7; 1 Петр. 1:18, 19 и Ин. 1:29, 36; 19:33, 36 (Исх. 12:46). В пользу этой типологии говорят действия самого Христа, Который заменил пасхальный ритуал, установив для Своей Церкви, нового Израиля, служение Вечери Господней (см. Мф. 26:28)21.
Из христологии Нового Завета берет свое начало экклезиология, согласно которой Церковь является народом нового Исхода, выполняя поручение Христа быть светом миру и провозглашать спасение всем людям на земле22. Достаточно обратиться к 1 Кор. 10:1—11; 1 Петр. 2:9, 10 и Евр. 8:8—13, чтобы убедиться в том, что новозаветная Церковь учреждена Христом и Его апостолами как эсхатологический народ исхода, народ, составляющий «царственное священство». Поэтому все благословения и проклятия старого завета в большей степени относятся к народу нового завета.
Цель использования типологии Исхода в Новом Завете представляется ясной — старый завет содержит Божественные наставления и исторические прообразы (затрагивающие как избавление, так и суд) относительно деяний Божьих во время последнего суда и окончательного избавления Своего верного народа завета.
«Это были образы [tupoi] для нас, чтобы мы не были похотливы на злое, как они были похотливы» (1 Кор. 10:6).
«Все это происходило с ними, как - образы [tupikos]; a описано в наставление нам, достигшим последних веков» (1 Кор. 10:11).
В представляющей большое значение диссертации «Типология в Писании» (Typology in Scripture)23 Ричард Дэвидсон приходит к следующему выводу:
«Существует историческое соответствие между личностями, событиями и установлениями Ветхого и Нового Завета. Согласно Божественному замыслу, ветхозаветные реалии заранее представляют соответствующие (но находящиеся на более высоком уровне) новозаветные реалии, ветхозаветные реалии и новозаветные исполнения находятся между собой в отношениях devoir-etre».
Он выделяет три аспекта в эсхатологическом исполнении ветхозаветных ожиданий:
1. «Начальная» эсхатология при Первом пришествии Христа.
2. «Частичная» эсхатология в Церкви (реализованная на уровне группы, отдельной личности, в таинстве).
3. «Законченная» эсхатология во время Парусин. (Прим, ред. Parousia — пришествие.)
Эти три аспекта исполнения он называет соответственно: «христологическим», «экклезиологическим» и «апокалиптическим». В центре Книги Откровение находится апокалиптический аспект типологического исполнения.
Пасхальный Агнец: Христос. В Откровении Христос чаще всего называется arnion «Агнец» (28 раз)24. Когда впервые в Книге мы встречаем Христа в образе Агнца, Он, подобно закланному животному, стоит посреди престола Божьего (см. Откр. 5:6). Совершенно очевидно, что этот образ содержит глубокий богословский смысл: Христос представлен на небесном совете как «достойный» снять печати и открыть свиток, поскольку Он, «лев от колена Иудина, корень Давидов», могущественный Мессия, принес Себя в жертву, подобно агнцу, ради спасения всего человечества.
На небесах важнейшей и наиболее достойной характеристикой Христа является Его жертвенная смерть ради других. Эта смерть была необходима, чтобы дать Ему основание открыть книгу, содержащую в себе судьбу мира и каждого отдельного человека. Все действия Христа как апокалиптического Воина, Избавителя и Судьи основаны на Его искупительной смерти как Агнца25.
Тема Исхода, открытая во Христе, возвысившем пасхального Агнца, со всей очевидностью звучит в прославлении 24 старцев, поющих «новую песнь»:
«Достоин Ты взять книгу
и снять с нее печати,
ибо Ты был заклан,
и Кровию Своею искупил нас Богу
из всякого колена и языка, и народа и племени,
И соделал нас царями и священниками Богу нашему;
И мы будем царствовать на земле» (Откр. 5:9, 10)26.
Это славословие старцев на небесах раскрывает сущность и последствия уникальных заслуг Христа, сделавших Его Господом и Спасителем мира. Лишь Он один выдержал испытание на верность Богу в страданиях и смерти, явив наивысшие черты характера, что наделяет Его правом получить вселенское правление и ответственность27. Победа Христа заключена в удивительном парадоксе: всемогущая Личность, имеющая семь рогов, становится закланным Агнцем (5:6). Но последствием этой уникальной жертвенной смерти является освобождение человечества для жизни с Богом. Эту идею прекрасно обобщает Ван Унник: «Он - Тот, Кто был мертв и ожил (Откр. 1:18). Он был испытан в страданиях и одержал победу. Величие Его дел описано в стихе 9: из всех народов, и даже язычников(!), Он искупил бывших рабов, сделав их святым народом им — священниками и царями, кем в прообразе был Израиль (Исх. 19:5 и далее)»28.
Спасение народа из всех племен и языков было совершу, но не одной только силой, но ценою жизни и крови Христа «Кровию Своею искупил нас Богу» (5:9). Мы видим одновременно мотив пасхального Агнца и тему Исхода. Подобным образом христология и экклезиология Откровения объединены в единое целое.
Эсхатологический Исход. «Новая песнь» (5:9,10), несомненно, относится к будущему эсхатологическому Исходу победоносной Церкви, вышедшей из этого миропорядка, что-бы служить Богу на обновленной земле. Эта идея выражена в последних словах песни: «И мы будем царствовать на земле» (5:10)29, а затем более полно раскрывается в видении о Новом Иерусалиме (см. Откр. 21:1,7; 22:5).
Этот мотив апокалиптического Исхода с последующим эсхатологическим правлением святых на земле подробно рассматривает Элизабет Фиоренца в своей диссертации «Priester Fur Gott»30, где она противопоставляет эти апокалиптические ожидания ошибочному гностическому восприятию, согласно которому правление святых будет духовным а не буквальным31. Примечателен ее вывод:
«Как жертвоприношение пасхального агнца положило начало исходу Израиля из египетского плена, кульминацией которого стал данный на Синае завет, так и смерть Христа освободила рассеянный по всей земле народ, чтобы он стал новым вселенским Израилем для Бога.
Подобно древнему Израилю, этот народ Божий составляет basileia (царство) для Бога. Но это basileia tou theou (царство Божье — 12:10), которое станет basileia tou kosmou (царством мира —11:15), наступит лишь в будущем. Ему предстоит сойти с небес на землю посредством эсхатологических язв, которые высвобождаются Агнцем и свидетелями Божьими, поскольку земля все еще находится во власти нечестивых сил и их последователей»32.
В свете значения этого видения Агнца с книгой становится понятно, почему Откр. 5 занимает, по словам Ван Унник, «важное положение в структуре всей книги; ее содержание не может быть упущено из внимания, поскольку тогда будет непонятным последующий ход событий»33.
Печать Божья. Еще один элемент типологии Исхода мы видим в запечатлении 144 тысяч слуг Божьих из всех колен Израиля (7:1—8). Лишь имеющие на челах печать Божью будут защищены от грядущего гнева Бога и Агнца (6:15—17). Это не может не напомнить нам эпизод исхода Израиля из Египта, когда каждый дом израильтянина в Египте должен был быть помечен кровью пасхального агнца, дабы верные Богу обрели защиту от смерти (см. Исх. 12:7, 22, 23)34.
Странствование по пустыне. «Жена», в образе которой представлена Церковь, убежала в пустыню, где приготовлено было для нее место от Бога» (12:6, 14). Этот эпизод напоминает историю Исхода. Суды семи труб в Откр. 8,9 совершенно явственно заимствованы из язв, которые послал Моисей на Египет. Однако в семи последних язвах Откр. 15, 16 наблюдается, по словам G. В. Caird, более полное и систематическое использование типологии Исхода, чем в какой-либо другой части Книги Иоанна34.
Последние язвы. В своей основе тема последних язв повторяет тему первых десяти язв: прекращение преследования возможно при уничтожении гонителя. Подобно тому, как Яхве защитил Свой завет и освободил Израиль из дома рабства, послав на Египет язвы, Христос даст окончательное избавление Своему верному народу посредством язв, которыми окончится гнев Божий (см. Откр. 15:1).
Песнь Моисея и Агнца. Типология Исхода достигает своей кульминации в видении триумфа верных на небе, где они «стоят на стеклянном море ... и поют песнь Моисея, раба Божия, и песнь Агнца»:
«Велики и чудны дела Твои,
Господи Боже Вседержитель!
Праведны и истинны пути Твои, Царь святых...
Ибо открылись суды Твои» (Откр. 15:3, 4).
(Английский перевод последней фразы более точен: «ибо открыты праведные дела Твои» (прим. пер.).
Церковь остатка поет эту песнь, одержав победу над зверем и образом его. Присутствие явной аллюзии на песнь первого избавления, которую пели Моисей и израильтяне на берегу Красного моря35, позволяет рассматривать опыт Израиля во времена Моисея как прообраз (см. Исх. 15:1—18) окончательного избавления Церкви Христом. Центральной темой литургии Откр. 15:2—4 является не суд Божий над Его врагом, но справедливость Его великой искупительной работы.
Аллюзии на Египет и Вавилон. Важной особенностью семи последних язв является тот факт, что четыре эсхатологические язвы в точности соответствуют язвам, обрушившимся на Египет (вода, превратившаяся в кровь, Исх. 7:17, 19—21; воспаления, Исх. 9:8—11; тьма, Исх. 10:21—23), а шестая и седьмая язвы (осушение великой реки Евфрат и падение Вавилона — Откр. 16:12, 9), по всей видимости, заимствованы из истории падения древнего Вавилона (см. Ис. 44—47; Иер. 50, 51). Экзегеза последних семи язв требует подробного доказательства этой структуры.
Цель вести о падении апокалиптического Вавилона очевидна (см. Откр. 14:8). Бог призывает Свой народ выйти из Вавилона, чтобы избежать губительных язв, которые вот-вот обрушатся на него (18:4—6). В язвах Откровения соединены типологические и исторические суды, которые обрушились на Египет и Вавилон с целью заверить Церковь остатка в неизбежности, неминуемости суда Божьего над «Вавилоном» и «Египтом» конца времени.
Христос таким образом утешает Свой народ, сохраняющий верность Ему в последнем кризисе, убеждает его, что Тот же самый Бог, Который вывел Израиль из Египта и Вавилона, будучи верен Своему завету, непременно выведет его из дома рабства в Новый Иерусалим. Такое типологическое применение ветхозаветной истории придает следующий богословский смысл последним язвам. Они представляют собой всемирный вселенский исход новозаветного народа. Наличие такой типологической связи подразумевает исполнение ветхозаветных символов и образов в действиях Христа и Церкви36.
Анализ литературной композиции Откровения столь же важен, как и анализ богословской темы книги, поскольку ее структура и богословское содержание находятся в тесной связи и образуют единое целое. Числовая структура имеет в Книге преобладающее влияние. Общепризнанно, что число 7 является организующим принципом Откровения.
Коллин Браун (Brown) выделяет «семь параллельных, но увеличивающихся по размерам картин истории, достигающих своей кульминации в видении Нового Иерусалима, что соответствует семи дням творения Быт. 1»37. Другие исследователи делят Откровение на шесть основных частей, каждая из которых зачастую в свою очередь состоит из семи более мелких отрывков38. Единство всей Книги Откровение, включая пролог (1:1—3) и эпилог (22:6—21), выражено семью «благословениями», несущими особый смысл39.
Три последних варианта структурной композиции Откровения были предложены Стрэндом (Strand)40, Коллинсом (Collins)41 и Фиоренцой (Fiorenza)42 соответственно. Имея определенную цель, мы ограничим свой анализ рассмотрением 16-й главы Откровения в ее ближайшем контексте.
Мы принимаем экспериментальную структуру, предложенную Стрэндом. Он выделяет в Откровении две основные части, связанные за счет параллельных тем друг с другом: историческую, большую часть (1:12—14:20) и относящуюся к будущему эсхатологическую часть (15:1—22:5). Согласно такой классификации, Откр. 16 повествует о грядущем суде над всемирным Вавилоном, восставшим на Бога и воюющим с Его святыми (16:1, 5, 6).
Повествование Откр. 16 структурно связано с предыдущей главой 15, в которой раскрывается происхождение семи язв как исходящих из храма небесного, из «скинии свидетельства» (15:5—8), что представляет собой еще один мотив Исхода43. Язвы являются также основной темой предостерегающей вести третьего ангела в гл. 14 (14:9, 10):
«Кто поклоняется зверю и образу его и принимает начертание на чело свое или на руку свою, тот будет пить вино ярости Божией, вино цельное, приготовленное в чаше гнева Его, и будет мучим в огне и сере пред святыми Ангелами и пред Агнцем».
Это предостережение отождествляет гнев Божий с гневом Агнца. Откр. 16 раскрывает этот гнев Агнца в виде семи последних язв.
Откр. 16 также структурно связано с последующими главами 17:1—19:10. Они выполняют роль вспомогательного, поясняющего Откр. 16 повествования. Эти главы даже были названы Коллинсом «приложением» к теме Вавилона, а Фиоренца дала им название «интерлюдии» после Откр. 1644.
Кроме того, важно отметить наличие антитетического параллелизма между описанием суда над Вавилоном, великой блудницей (17:1—19:10), и описанием святого города Иерусалима, жены Агнца (21:9—22:5)45. Примечательно, что в каждом случае в роли вестника выступает один из ангелов с чашами (из Откр. 16):
«И пришел один из семи Ангелов, имеющих семь чаш, и, говоря со мною, сказал мне: подойди, я покажу тебе суд над великою блудницею, сидящею на водах многих» (17:1).
«И пришел ко мне один из семи Ангелов, у которых было семь чаш, наполненных семью последними язвами, и сказал мне: пойди, я покажу тебе жену, невесту Агнца». (21:9).
Эти два стиха (17:1; 21:9) особым образом связаны с кульминацией язв в Откр. 16. Вавилон прежде всего противопоставляется Новому Иерусалиму. Исчезновение нынешнего творения (16:20) готовит нас к появлению нового (21:1). Благодаря связи между Откр. 16:17—21 и 19:11—21 тема последних язв проясняется и находит дальнейшее развитие.
Следовательно, повествование о седьмой язве необходимо понимать в свете соответствующего ему отрывка Откр. 19:11—21:8, главная тема которого — воздаяние и награда. В описании седьмой язвы эта связь находит свое выражение в исходящем от престола Божественном гласе: «Совершилось!» (16:17), который относится к уничтожению Вавилона. Заметим, что тот же голос от престола звучит, когда на землю спускается новый Иерусалим: «Совершилось!» (21:6).
Эти структурные параллели между Откр. 16 и последующими главами, дополняющими тему 16-й главы и повествующими о суде, образуют литературное обрамление пророчества о семи последних язвах. Эти связи помогают определить значение последних язв. Следовательно, каждая язва должна истолковываться в свете всего пророчества, а пророчество в целом — в свете ближайшего литературного контекста. Единство темы избавления Христом Своего новозаветного народа в Откр. 12—22 указывает на гармонию и преемственность между богословием Откровения и Ветхого Завета.
Также необходимо отметить, что в Откр. 17 проводится различие, существующее в самом Вавилоне: Вавилон (город) сидит как блудница «на водах многих»46. С этой блудницей блудодействуют цари земные, и вином ее блудодеяния упиваются жители земли (17:1, 2). В последующей же сцене Вавилон представлен в виде жены, которая восседает на багряном звере, «преисполненном именами богохульными» и имеющем семь голов и десять рогов. В руке своей эта женщина держит чашу, наполненную мерзостями. Сама же она упоена кровью святых (17:3—6; ср. 18:24).
Внутри Вавилона проводится различие между городом и водами, между Вавилоном и Ефратом, между блудницей и зверем с десятью рогами. Или, говоря без символической терминологии, речь идет о разграничении между религиозными руководителями и политическими властями Вавилона. Весть ангела, касающаяся Божественного суда над Вавилоном (17:8—18), заключается в том, что Бог одержит победу, позволив двум составным силам Вавилона уничтожить самих себя. Вавилонский зверь расправляется с вавилонской блудницей.
«И десять рогов, которые ты видел на звере, сии возненавидят блудницу, и разорят ее, и обнажат, и плоть ее съедят, и сожгут ее в огне» (17:16).
Эти слова ангела в Откр. 17:8—18 представляют собой ключ не только к уяснению структурного и тематического единства глав 16 и 17 (суд над Вавилоном, шестая и седьмая язвы), но также и к богословскому толкованию Армагеддона и осушения протекающих через Вавилон вод Евфрата; падения Вавилона и прихода царей с востока. Библейский комментарий АСД в своем анализе к Откр. 17:1 подтверждает структурное и тематическое единство Откр. 16—19:
«Беззакония Вавилона достигают своей кульминации при шестой язве (см. обзор 16:12—16), а вынесенный приговор приводится в исполнение при седьмой (см. обзор на 16:17—19; 17:13—17; 18:4, 8; 19:2). Соответственно, первая часть повествования в большей степени обращена к событиям, происходящим при шестой язве, вторая же — к тем, которые совершаются при седьмой. Таким образом, глава 17 представляет собой описание последнего кризиса, когда ужесточаются попытки сатаны уничтожить народ Божий (ср. гл. 12:17) и когда против этого народа брошены все силы земные (ср. Великая борьба, 634). Бог позволяет сатане в союзе с земными властями приблизиться к успеху в попытке уничтожить святых. Но в тот момент, когда на них должен обрушиться решающий удар, Бог вмешивается для того, чтобы избавить Свой народ. Силы зла, задержанные непосредственно при покушении на жизнь святых, предстают перед судом Божьим, не имея никакого оправдания (см. Дан. 12:1; ср. Ранние произведения, с. 282—285; Великая борьба, с. 635, 636; Жизнь Елены Уайт, с. 117)47.
Подраздел Откр. 16:13—18 развивает (на фоне пророчества о шестой и седьмой язвах) ранее представленную тему вселенской войны мира, объединившегося под властью сатаны, против Бога, Христа и Его народа48. Эта тема войны находит свое дальнейшее развитие в Откр. 17:12—14 и 19:11—21, где Христос предстает как Божественный Воитель. Он приходит с небес, чтобы защитить Свой народ завета, Свой верный остаток, которому угрожает опасность. Он избавит Свой народ от преследований нечестивой троицы: змея-дракона, зверя и лжепророка49.
Прежде чем предпринять какую-либо попытку определить место «Хар-Магедона», или Армагеддона в современном звучании, в истории, необходимо четко сформулировать два основополагающих герменевтических принципа:
1. Эту апокалиптическую войну следует истолковывать в соответствии с обязанностями, которые содержатся в Откровении. Иными словами, войну «Армагеддон» необходимо интерпретировать в ее собственном библейском контексте конца времени так, чтобы ее тема гармонично и естественно вписывалась в христоцентричную структуру Откровения.
2. Тему апокалиптической войны следует истолковывать в соответствии с ветхозаветным откровением о последней войне, представляющим основной стержень значения, и с учетом библейского богословия всего канона Священного Писания.
Оба подхода — через ближайший новозаветный контекст и через более широкий ветхозаветный контекст — говорят о том, что «Хар-Магедон» в принципе представляет собой религиозно-политическую войну вселенского масштаба против Бога, Христа и верного Ему народа остатка. Такой текстуальный подход сохраняет тематическое единство библейской эсхатологии. Он не предполагает толкования апокалиптической войны как войны политической или даже антисемитской. Хри-стоцентричная направленность апокалиптической войны против Бога в корне отличается от ближневосточной направленности Ветхого Завета. Война «Хар-Магедон» Откр. 12—19, вне всякого сомнения, находится в рамках евангельской герменевтики, и, следовательно, она должна рассматриваться в контексте Христа и Его народа последнего времени.
Термины и образы Ветхого Завета (Израиль, Вавилон, гора Сион и т. д.) используются в Новом Завете вне их буквального, этнического и географического смысла. Тема войны «Хар-Магедон» заслуживает особого анализа с целью исследования ее типологической и апокалиптической сторон в свете Ветхого Завета.
И, наконец, следует отметить еще один аспект этой войны последнего времени. Может возникнуть вопрос: каким образом новозаветный народ участвует в апокалиптической войне? В Книге Откровение святые участвуют в борьбе против сил тьмы в духовном смысле. «Они победили его (сатану) кровию Агнца и словом свидетельства своего, и не возлюбили души своей даже до смерти» (12:11).
Очевидно, что Церковь призвана отказаться от каких бы то ни было военных действий или революционного сопротивления (13:10; ср. Мф. 26:52). К ней обращено увещание проявить смирение в будущем эсхатологическом конфликте вплоть до принятия мученичества50. Святые будут участвовать в победе Христа, но не в Его битве (17:14)51.
Какими бы ужасными они ни были, семь последних язв содержат утешительную и ободряющую весть для народа Божьего. Божественный Избавитель, Который спас прежний Израиль от Египта и Вавилона, вмешается вновь, Он избавит Свой новозаветный народ, народ остатка, от всемирной власти апокалиптического Египта и Вавилона и введет в Новый Иерусалим.
Ганс Ларонделл
Редакционный обзор. Как среди католических, так и среди протестантских исследователей пользуется популярностью взгляд, согласно которому вавилонская блудница (см. Откр. 17) символизирует древний город Рим, который располагался на семи буквальных холмах и которым правили семь династий римских императоров от Августа до Домициана. Предпринимались также попытки соединить такой претеристский взгляд с футуристическим подходом. Предполагалось, что символы вавилонской блудницы и зверя могли иметь двойное исполнение, относящееся как к первому веку, так и к последнему времени.
Эти взгляды, однако, не согласуются с теми сведениями, которые содержатся в пророчестве, если рассматривать его в библейском контексте. Претеристская и историко-критическая позиции учитывают не все черты связанных друг с другом зверей из Откр. 13 и 17. Фактически Откр. 12, 13 представляет библейскую основу, позволяющую идентифицировать символы блудницы и зверя. Вавилон из Откр. 17 - не политическая, но религиозная система. Новозаветный Вавилон будет играть видную роль в тех последних событиях, которые ведут к семи последним язвам и Армагеддону.
Вторая точка зрения — «умеренный футуризм» — игнорирует тот факт, что пророческим макетом для Откровения является Книга Даниила. Присущий Даниилу стиль непрерывного исторического развития, достигающего своей кульминации в событиях последнего времени, присутствует также и в Откровении. Нет никаких пробелов в изображении христианской истории от ее начала до ее кульминации в конце времени, — восстановления Божьего вечного царства.
Аргументируя свои положения, автор показывает наличие тесных связей между зверем из моря (см. Откр. 13) и небольшим рогом (см. Дан. 7). Оба пророчества указывают на одну и ту же власть. Откр. 12,13 в свою очередь создает ближайший контекст, необходимый для идентификации образа вавилонской блудницы. Типологические связи, существующие между блудницей из Нового Завета (см. Откр. 17) и образом блудодейства древнего Израиля в Ветхом Завете, указывают, что вавилонская блудница не является символом политического Рима, но предсказывает грядущее отступничество в христианстве и Церкви. Эта отступническая сила разорвет завет с Богом, превратится в гонителя Его истинных последователей и будет играть важную роль в событиях последнего времени.
С подобным анализом темы великого Вавилона последнего времени (см. Откр. 17—18) читатель может ознакомиться в статье того же автора — «Армагеддон: шестая и седьмая язвы» (глава 12 настоящего тома).
План главы
1. Обзор различных истолкований
2. Контекст завета
3. Контекстуальные основы
4. Сатанинская лжетроица
5. Библиография
Большинство исследователей считают, что в образе вавилонской блудницы представлен древний город Рим — центр правления Римской империи, которую в свою очередь символизируют богохульные звери из Откр. 13 и 17. Семь голов зверей, согласно истолкованию, данному ангелом, означают «семь гор, на которых сидит жена», а также «семь царей» (17:9, 10). Это толкование применяется к тем буквальным холмам, на которых был построен Рим, и к семи династиям римских императоров от Августа до Домициана1.
Сильным аргументом в пользу Рима является использование настоящего времени глагола «царствовать» в Откр. 17:18 (буквально «имеющий правление»). «Жена же, которую ты видел, есть великий город, царствующий над земными царями». Фактически как евреи, так и христиане называли Рим «вторым Вавилоном»2.
К современным представителям этого претеристского взгляда можно отнести Элизабет Фиоренцу (Fiorenza). Согласно ее утверждению, Откровение Иоанна есть «пророческое описание того положения, в котором находились христиане в Малой Азии в конце первого века»3. Согласно ее мнению, Откровение сосредоточено исключительно вокруг вселенско-политического конфликта между Христом, действительным Господом, и римской гражданской религией с ее культом поклонения императору как Господу и Богу4.
По мнению Фиоренцы, суть Откровения заключается в том, что христиане должны сопротивляться идолопоклонническому тоталитаризму любой угнетающей всемирной власти, поскольку они соучастники в царствовании Христа. К сожалению, как считает этот католический автор, эта идея не оказала существенного влияния на «укоренившееся христианство»5. По ее мнению, основные ветви христианства свели проблему спасения в конце времени целиком к духовному избавлению души из этого мира. Как следствие такого подхода, церкви основного направления приняли богословский курс оппонентов Иоанна — «изменение Церковью нынешних гражданских правящих властей»6.
В этом подходе привлекает его религиозно-нравственная актуальность для нашего времени. Сложность, однако, заключается в том, что Римская империя не соответствует всем характеристикам зверей, приведенным в Откр. 13 и 17. Новый Вавилон будет играть важную роль в финальных событиях, ведущих к семи последним язвам и Армагеддону (см. Откр. 16), и, следовательно, этот образ не может быть ограничен Римской империей древности и ее культом поклонения императору.
Эти экзегетические факты признавались некоторыми из католических исследователей. Они решали проблему, истолковывая Вавилон как языческий город Рим в прошлом и, что особенно интересно, как языческий Рим в будущем7. Но вновь такой футуристический взгляд противоречит картине непрерывного исполнения, представленной в этом пророчестве. Иоанн изображает непрерывно сменяющих друг друга властей от времени языческого Рима до периода последнего суда. Их символизируют семь сменяющих друг друга «голов» зверя. Объясняя пророчество, ангел уточнил: «И семь царей (или царств), из которых пять пали, один есть, а другой еще не пришел» (Откр. 17:10). Ничто не говорит нам о наличии временного перерыва.
Джордж Лэдд (Ladd), однако, говоря о двойном исполнении, пытается объединить эти противоречащие друг другу точки зрения: «Рим был историческим предтечей антихриста... Зверь — это одновременно и Рим, и эсхатологический антихрист, и... любая демоническая власть, воздействие которой со стороны мира может испытать Церковь, будь то Рим первого века или безбожные власти более позднего времени»8. В попытке объединить претеристский и футуристический методы Лэдд, таким образом, признает существование многовекового перерыва в церковной истории. В результате значительная часть христианской эпохи остается вне поля зрения Откровения.
Выраженная Лэддом точка зрения «умеренного футуризма» признает, что пророчество обращено как к современности, так и к концу времени, то есть представляет собой знакомую по Ветхому Завету модель двойного исполнения. Но он игнорирует уникальный принцип непрерывности истории в пророческих повествованиях Даниила. Метод Лэдда пренебрегает основной — пророческой моделью Откровения Иоанна, взятой по образцу Книги Даниила, — моделью непрерывной исторической панорамы, достигающей своей кульминации в событиях последнего времени — суде Божьем и восстановлении царства Бога Израиля.
Эрнест Ломайер (Lohmeyer) защищал крайнюю позицию. Великая блудница (см. Откр. 17) не могла символизировать Рим или какой-либо иной исторический город, поскольку все города подвергнутся уничтожению во время седьмой язвы (согласно Откр. 16). Соответственно, блудница должна обозначать демоническую фигуру, сатанинскую власть отступнического мира, подобно древней мифологии9.
Подобная оторванность Вавилона последнего времени от современной истории основывается на ошибочной позиции, согласно которой глава 17 хронологически следует за главой 16. Фактически же главы 17,18 представляют собой более детальное описание шестой и седьмой язв. Более того, такое истолкование полностью противоречит реализму библейской типологии, всегда имеющей конкретное искупительно-историческое исполнение.
Богословскому идеализму противоположен абсолютный буквализм. На его позициях стоят некоторые диспенсационалисты, ожидающие буквального восстановления древнего города Вавилона совместно с восстановлением в конце времени Израиля и Иудеи как государства10.
Поскольку некоторые из ключевых элементов ветхозаветных предсказаний об уничтожении Вавилона не исполнились буквально (см. Иер. 50, 51), предполагается, что они буквально исполнятся в конце времени. Подобный буквальный подход страдает абсолютно неверным восприятием природы библейской типологии, которая никогда не ставит знак равенства между типом и антитипом. По определению антитип расширяет, усиливает и удивительным образом обновляет исторический тип посредством своего исполонения во Христе и через Него11.
Один из исследователей Нового Завета, принадлежащий к евангелическому направлению, приходит к радикальному заключению, согласно которому Вавилон (см. Откр. 17, 18) не обозначает какой-либо политической или религиозной власти. Он лишь представляет собой невыносимое для всех людей «экономическое положение» вследствие краха международной торговли. По его утверждению, термин «блудница» (porne) используется в Писании не для обозначения экклезиастической реалии, но для описания «реально существующих (чисто торговых) городов, подобно картине в главе 18»12.
Подобная редукционная экзегеза не уделяет должного внимания теологической направленности Священного Писания. Тот факт, что Вавилон, Тир, Ниневия и Иерусалим были центрами торгового распутства, не имеет первостепенного значения. Прежде всего они были местом религиозного отступничества по причине самовозвышения, идолопоклонства и враждебности по отношению к Яхве, Его истине и Его истинному народу завета13.
Жозефина Форд (Ford) отстаивает взгляд, согласно которому блудница-Вавилон представляет не Рим, но Иерусалим, где убивали пророков (см. Мф. 23:29—39). Свою позицию она обосновывает тем, что Откр. 4—22 писалось прежде всего как иудео-христианское апокалиптическое произведение до падения Иерусалима в 70 г. н. э.14
В основе такого толкования лежит следующее богословское утверждение автора: «Невеста становится таковой на основании завета; нарушение же его превращает ее в блудницу»15. Тогда Новый Иерусалим Откр. 21 служит противопоставлением древнего, осквернившегося Иерусалима.
Форд усматривает в имени «Вавилон» на челе у блудницы иронический символ распутного священства Иерусалима, первосвященник которого носил на своем челе имя Яхве (см. Исх. 28:36—38). Следовательно, блудница в Откровении - это «блудодействующее священство» (ср. Иез. 16:32—43). Автор поясняет: «В описании блудницы можно увидеть пародию на первосвященника в День искупления. Она носит одеяние особого рода, а в руке у нее жертвенное возлияние»16.
Подобное толкование кажется привлекательным потому, что автор привязывает его к ветхозаветному контексту завета, в частности, ссылаясь на культовый судный день. Слабость же этой позиции заключается в том, что она не берет во внимание христоцентричную направленность Откровения. Связь пророчества с Иерусалимом ориентирует на ветхозаветный народ Божий, но не на новозаветный народ — Церковь Иисуса Христа, что характерно для Откр. 1—317. Кроме того, крайне сложно представить себе этот блудодействующий Иерусалим в роли господствующей над императорским Римом власти18.
Некоторые исследователи, относящиеся к евангелическому направлению, приняли символически-универсальное толкование апокалиптического Вавилона. Символы Откровения образуют определенный образный язык, необходимый для описания непреходящей и универсальной реальности, имеющей множество исторических соответствий. Объяснение дает Майнер (Minear): «Вавилон не ограничен рамками одной империи или культуры. Его определяет идолопоклонство, но отнюдь не географические или гражданские пределы»19. Соответственно, Иерусалим и Рим являются лишь некоторыми из многочисленных воплощений Вавилона в истории20. Такая точка зрения, следовательно, охотно принимается теми исследователями-претеристами, которые заявляют о непреходящей актуальности библейской апокалиптикй.
Адела Коллинз (Collins) полагает, что «возможные ожидания Иоанна (связанные с пришествием нового Нерона с востока с целью завоевать Рим), касавшиеся исторических событий, не сбылись». Она, однако, усматривает в кульминации Откр. 17 (где предсказывается уничтожение блудницы зверем и десятью царями) нравственный урок, актуальный для любой сходной исторической ситуации – стремление к власти «не объеденяет, но разделяет»21.
Паул Альтхауз особенно настойчиво объединял претери-стское применение Откровения к Римской империи и постоянную реализацию битвы между Христом и сатаной в исторических событиях22. По его мнению, историческая реализация пророчества (например, в Риме и Нероне или в папстве средневековья) представляет собой лишь типичное временное отражение духовного по своей сути конфликта веков. Поэтому он проводит четкое различие между предсказанием пророка о несущественных исторических событиях и его основной религиозной вестью о Божьем плане искупления.
Церковь должна непрестанно учитывать факт присутствия антихриста как реальность настоящего либо рассматривать его в качестве угрозы в ближайшем будущем23. Всякое соперничество со Христом, всякая попытка сместить Его или захватить Его власть должны рассматриваться как антихристианские24.
Поэтому, согласно Альтхаузу, различные феномены в церковной истории, такие, как сформировавшееся в позднее средневековье папство, социальное евангельское движение с перспективой тысячелетнего царства, мессианизм, справедливо следует рассматривать как временное проявление антихриста. «Но прежде всего Церковь должна учитывать постоянно существующую опасность того, что она сама может стать антихристианской»25.
Убежденность реформаторов в том, что папство является воплощением антихриста, не следует, по его мнению, догматизировать, превращая в неизменное ортодоксальное кредо. Подобный догмат веры может быть истинным и достойным доверия лишь «в том случае, если борьба против Рима и сегодня обладает для нас такой же важностью и актуальностью, как во дни Лютера, или, другими словами, если эта проблема требует нашего выбора между верой и неверием, повиновением и неповиновением истине Евангелия»26,
Хотя Альтхауз во многом прав, что касается библейской истины, его богословский метод реализации пророческой вести не в полной мере учитывает аспект непрерывности исторического развития — отступничества, ярко представленный в апокалиптических повествованиях Книги Даниила и Откровения.
Откровение помещает новый Вавилон в новозаветный контекст. Происходит это потому, что Апокалипсис является целостной книгой, в центре которой находится Христос как Царь и Его Церковь как новый Израиль (см. Откр. 1:5, 6). Признавая Христа как истинного Агнца и Первосвященника, человек вынужден оставить старый Иерусалим и синагогу как культовые центры (см. Откр. 2:9; 3:9) и продолжать путь во свете новозаветного храма на небесах (см. Откр. 1:10—12; 11:19).
Сегодня признается, что литературная структура посланий Христа к семи церквам (см. Откр. 2:3) представляет собой структуру библейского завета27. Это напоминает вселенской Церкви о том, что Христос — ее Господь, распространяющий благословения завета на верных Ему и проклятья завета на лжепророков и нераскаявшихся отступников. Церковь находится в отношениях завета с тем же Богом, Которому поклонялся Израиль: «Итак, видишь благость и строгость Божию» (Рим. 11:22).
Цель Откровения заключается вовсе не в том, чтобы удовлетворить человеческое любопытство, подобно политическому альманаху будущего. Цель его скорее состоит в том, чтобы призвать Церковь к верности вечному Евангелию Божьему (см. Откр. 14:6, 7) в ее последнем противостоянии антихристу, или лжемессии с его псевдорелигиозным культом (см. Откр. 13:11—17)28. Если в своей экклезиастической структуре и богослужении церковь превращается в отступническую, ложную церковь, она станет блудодействующей церковью, подобно Иерусалиму в древности. И тогда она в конечном счете призовет на себя гнев завета Божьего, гнев Агнца (см. Откр. 6:16). Но Христос всегда будет поддерживать и защищать Свой верный народ остатка (см. Откр. 12:17; 14:12), описанный символически как «девственники», которые не поддались идолопоклонству (см. Откр. 14:4).
В Откровении Иоанна все ветхозаветные обетования и предостережения преобразованы в благословения и проклятия Иисуса Христа29. Откровение — книга завета Христа с Его Церковью, предупреждающая Церковь о религиозном обольщении и богословских ересях в ее среде и побуждающая быть верной Его завету. Откровение поэтому можно рассматривать как «наиболее глубокое и действенное учение о христианской жизни и ученичестве во всем Священном Писании»30.
Вавилон в Апокалипсисе создан, с богословской точки зрения, как образ антихриста, главного противника верных Христу (см. Откр. 17:6). Контекст завета, однако, представляет собой исходную точку для понимания нового Вавилона. Как сказал Бисли Муррей (Beasley-Murray), «Откровения несет ту же смысловую нагрузку, что и ветхозаветные пророчества, но ключом к его пониманию является Новый Завет»31.
Язык символов в описании Вавилона как великой «блудницы» в Откр. 17 представляет собой язык завета, который использовали ветхозаветные пророки. Пророк Захария изображал «нечестие» Израиля как скрывающуюся вавилонскую женщину (Зах. 5:5—11). Исайя, Осия, Иеремия и особенно Иезекииль32 изображали оставивших Бога Израиль и Иерусалим как жену Яхве, ставшую в их дни величайшей блудницей на земле. Ей не избежать суда, гнева Бога завета.
Модель Иезавели. Иеремия описывал неверный Богу Иерусалим своего времени в образе блудницы, украсившей себя подобно Иезавели, чтобы обольстить приближающегося врага. Тем не менее блудница эта будет оставлена своими бывшими любовниками:
«А ты, опустошенная, что станешь делать?
Хотя ты одеваешься в пурпур,
хотя украшаешь себя золотыми нарядами,
обрисовываешь глаза твои красками,
но напрасно украшаешь себя;
презрели тебя любовники,
они ищут души твоей» (Иер. 4:30).
Тот факт, что Иеремия и Иезекииль совершенно очевидно избрали Иезавель в качестве модели с целью охарактеризовать Иерусалим, презревший завет Яхве (см. 4 Цар. 9:30; Иез. 23:40), не остался незамеченным среди некоторых переводчиков и исследователей Библии33. Царица Иезавель несла ответственность за преследования и убийства Божьих пророков (см. 3 Цар. 18:4; 19:2; 21:15), и Ииуй был послан Господом, чтобы «отмстить за кровь рабов Моих пророков... павших от рук Иезавели» (4 Цар. 9:7).
Решающее значение, однако, играет тот факт, что Иисус подтвердил богословский образец, в котором народ завета способен пролить кровь своих же пророков и святых. • Он называл законников и фарисеев Своего времени «сыновьями тех, кто избил пророков», а Иерусалим - городом, «избивающим пророков и камнями побивающим посланных» к нему (Мф. 23:31, 37). Он также вынес Свой приговор: «Да придет на вас вся кровь праведная, пролитая на земле» (Мф. 23:35; ср. Лк. 11:50). Подобно Иеремии в древности, Он возвестил: «Се, оставляется вам дом ваш пуст» (Мф. 23:3834; ср. Иер. 4:30; 22:5). Христос Своим восклицанием подвел черту: «Не бывает, чтобы пророк погиб вне Иерусалима» (Лк. 13:33). Теология завета, выраженная в словах Христа, проливает свет на смысл падения блудодейст-вующего города, который в главах 17—19 Откровения назван Вавилоном.
Герменевтический ключ к пониманию языка завета в Откровении Иоанна заключается в том, чтобы заметить его христианско-типологическую направленность, берущую начало от Христа, выступающего против «Иерусалима» и его кровопролитного отступничества от завета35.
В Откр. 17—19 Вавилон изображается как «царица» Иезавель последнего времени36, упоенная кровью святых (17:4, 6; 18:7; ср. 18:24; 19:2). Уже воскресший Христос отождествил Иезавель с ложными учениями и лжепоклонением, зародившимися внутри Фиатирской церкви (см. Откр. 2:20). Таким образом, Христос указывает на неверную церковь, но не на Римскую империю.
Если история царицы Иезавели и ее жестокого религиозного правления над Израилем, северным царством, приобретает типологическое значение в Откровении (2:20—23; 17:3—6; 19:2), то можно считать, что параллельная ей история царицы Гофолии, которая захватила иерусалимский престол, уничтожив всех законных наследников из дома Давидова, обладает не меньшим типологическим смыслом37. Подобно Иезавели, Гофолия, дочь Иезавели и жена царя Иерусалима Иорама, ввела в практику поклонение Ваалу, установив свойственные этому культу лжебогослужения в храме и ложное священничество (см. 4 Цар. 11:1—20; 2 Пар. 22:10— 23:21).
Смерти избежал лишь один наследник дома Давидова, младенец Иоас, скрытый в священнических покоях храма Господня38. Шесть лет спустя верный Господу первосвященник с помощью храмовой стражи восстановил царствование потомков Давида, казнив Гофолию (см. 2 Пар. 23:11—15). И тогда народ возобновил свой завет с Яхве и уничтожил храм Ваала вместе с его священниками и идолами (см. 2 Пар. 23:16, 17).
В данном случае мы можем наблюдать, как Бог позволял религиозному отступничеству распространяться внутри Его народа Ветхого завета в масштабах столь широких и с политическими последствиями столь серьезными, что казалось, будто богоотступническая религия одержала полную победу в Израиле. Однако внутри отступившего Израиля Бог сохранял верный остаток. По провидению Божьему Его истина и царство одерживали победу в самые критические моменты истории Израиля.
Апокалипсис рассматривает опыт Израиля как проявление войны между змеем и семенем женщины, о которой шла речь в Быт. 3:15 (см. Откр. 12:1—4). Но после восшествия Мессии на престол в качестве небесного Царя война змея против жены и ее семени становится еще более ожесточенной.
Духовный Вавилон: новая блудница. Пророческая драма, развернувшаяся в Откр. 12 и 17, в которой «блудница» (Вавилон) преследует и убивает детей благочестивой женщины (Израиля Божьего, Откр. 12:17; 17:6), в основных своих чертах повторяет историю Иезавели и ее дочери Гофолии, но уже в применении к новозаветному народу Божьему, Церкви. Изображение в Откр. 17 нового Вавилона в образе великой блудницы и гонительницы (характеристика, которую мы не встречаем в Книге Иеремии) лишь подчеркивает желание Иоанна провести абсолютное противопоставление между двумя религиозными по своей сути реалиями в Откр. 12 и 17. Вот как описывает этот контраст Брунс (Brims)39.
«Жена в главе 12 носит во чреве ребенка, которого она рождает; женщина в главе 17 держит чашу, наполненную кровью потомков другой женщины. Более того, она не мать, но блудница. И, наконец, жена из главы 12 спасена и сохранена от опасности, в то время как женщина из главы 17 уничтожена».
Важно, что как Иезавель, так и Гофолия утвердили свое религиозное отступничество в государстве с помощью внутренней политической силы Израиля. Новый Вавилон, подобно древнему Иерусалиму, олицетворяет отступническую религиозную власть, крайне враждебную по отношению к истинному апостольскому богопоклонению и к святым. Поскольку невеста Христа - это истинная Церковь40, то блудница в Откровении Иоанна олицетворяет падшую христианскую церковь. По сути своей, она ведет себя подобно Иезавели, использовавшей своего мужа, царя Ахава, для преследования Илии и верных Богу.
Следовательно, отступническое христианство постигнет то же возмездие со стороны Христа, что обрушилось на Иезавель: Он «взыскал кровь рабов Своих от руки ее» (Откр. 19:2)41. Новый блуд о действующий город будет «опустошен» подобно тому, как это произошло ранее с неверным Иерусалимом42.
Поскольку блудница Вавилон восседает на «звере» и использует «зверя» — политические силы мира — в своей битве против святых (см. Откр. 17:1—6), мы можем утверждать, что в более широком смысле Вавилон представляет собой союз церкви и государства во всемирном масштабе. Такое заключение еще раз подтверждает, что апокалиптический Вавилон представляет собой церковно-по-литический союз43. Откр. 17:16 представляет собой небесный приговор, согласно которому политический Вавилон должен уничтожить церковный Вавилон44. Следовательно, мы соглашаемся с мнением Вандервааля (Vanderwaal)45: «Главы 17 и 18 Откровения повествуют не о языческом городе или империи; речь идет об Израиле, народе завета, который убивал пророков (3 Цар. 19:10; 14; Плач. Иер. 4:13), о неверной церкви, но не о нечестивом мире».
Растущая Церковь Христова позволила, чтобы внутри ее зародилась новая Иезавель, которая ввела обманным путем ложные религиозные культы (см. Откр. 2:20—23) и, наконец, объединившись с политическими силами, уничтожила многих святых (см. Откр. 17:1—6).
Откровение описывает суд Божий над новым Вавилоном в терминах ветхозаветных проклятий. Превращение в «блудницу» (17:1), сожжение огнем46, прекращение музыки и брачных союзов47 - все это ветхозаветные проклятия завета, обращенные к Иерусалиму или к его врагам. Говоря конкретнее, отметим, что разрушение Вавилона ее бывшими любовниками (см. Откр. 17:16) описанию по образцу предсказания о гибели неверного города Иерусалима в Иез. 16:35—41. Следовательно, в Откровении «Вавилон» олицетворяет не Римскую империю48, но «Иерусалим», убивающий своих пророков и святых49. Подобный контекст завета был признан Массингбердом (Massingberde) в комментарии на Откровение (Anchor Bible Commentaries).
Перед нами, однако, не ветхозаветный, но новозаветный блудодействующий город! Богословская сущность этой новой отступившей женщины или города кроется не в ее политической или экономической власти, но в ее обольстительном религиозном характере — в ее идолопоклонстве и пролитии крови подлинно святых.
Из Откровения мы видим, что Иоанн был глубоко потрясен: «(Я) дивился удивлением великим» (Откр. 17:6). Безусловно, потрясение его было вызвано не тем фактом, что языческий Рим преследует святых, но тем, что Рим христианский упоен кровью святых50. Карл Ауберлен (Auberlen) поясняет:
«Удивление Иоанна можно объяснить той необычайной переменой, которая произошла с женой (с тех пор, как Иоанн видел в Откр. 12 жену, верную Богу). Чувства Иоанна можно передать словами Исайи (1:21): „Как сделалась блудницею верная столица!" Иоанн до глубины души потрясен тем, что... Церковь Христова может пасть так низко»51.
Для того чтобы правильно понять Откр. 17, важно прежде всего уяснить смысл тех глав, на которых Откр. 17 основывается, — глав 12 и 13. Исследователи, чье толкование зверей из Откр. 13 и 17 ограничено императорским Римом и семью конкретными императорами, вынуждены признать, что Иоанн неверно предсказал ход будущих событий, следуя за политическими ожиданиями своего времени52. Делая такой вывод, мы игнорируем и отрицаем содержащиеся в Откровении заявления о том, что пророчества этой Книги обращены к Церкви как авторитетное и достойное доверия слово воскресшего Христа53.
Однако Откр. 17 не следует считать точкой отсчета и основной главой всей Книги54. Более обоснованным и плодотворным представляется метод толкования Откровения в свете его ветхозаветных корней, находящихся в пророческих книгах Даниила и Иезекииля55. Такой подход делает очевидным тот факт, что Откр. 12, 13 и 17 представляют собой прогрессирующее историческое исполнение в понимании Иоанна апокалиптических предсказаний Даниила о войнах сатаны против Израиля Божьего.
Откр. 18 представляет собой погребальную песнь Иоанна над антихристианским Вавилоном. Эта песнь — эсхатологическое исполнение поэтического плача Иезекииля над обреченным союзником Израиля — Тиром (см. Иез. 26—28) и предсказания Иеремии о суде над древним Вавилоном (см. Иер. 50, 51).
Каким бы потрясающим ни казались многочисленные литературные и богословские параллели между Откровением и Ветхим Заветом56, для верного понимания Апокалипсиса необходимо определить, каким образом Иисус Христос истолковывал ветхозаветные символы, типы и пророчества и как Он применял их к Своему времени и к будущему. Это подразумевает понимание того влияния, которое оказали Евангелия (а точнее, пророческие проповеди Иисуса) нахристоцентричную направленность видений Откровения.
Некоторые исследователи установили герменевтический принцип: обязательным условием верного толкования Откровения является уяснение того, как Христос использовал апокалиптические термины (в Евангелиях)57. Существует определенная прогрессия в историческом приложении пророчеств ко Христу и Его противникам. Однако в Откровении Христос предстает пред нами как воскресший и возвысившийся Царь, Который восседает на небесном престоле. Как заметил Свит (Sweete)58, «Христос Апокалипсиса - это Христос Евангелий, но с Ним произошла перемена, которую невозможно описать словами».
Идея прославленного Христа-Победителя в Откровении является самой возвышенной в Новом Завете, превосходя также любое мессианское пророчество Ветхого Завета. Она отвечает нуждам Церкви как во времена страданий и гонений со стороны политической власти, так и во времена обольщения со стороны отступивших церковных руководителей, претендующих на прежний религиозный авторитет. В Откровении постоянно подчеркивается мысль о том, что Христос неотделим от Своего народа. Он непрерывно пребывает с ним Своим Духом, участвуя в жизни Своих церквей, до тех пор, пока не вернется во славе. Характерно, что Откровение предлагает упование и утешение, награду и наказание в будущем, используя при этом язык завета прошлого.
Иоанн указывает косвенно практически на все книги Ветхого Завета, но Книга Даниила используется им намного чаще других. Свит поясняет: «С учетом объема Книги Даниила аллюзии на нее своим числом намного превосходят все остальные»59. Можно сказать, что Иоанн изображает «христианскую истину сквозь призму Даниила», как и Христос сделал это ранее в пророчестве 13-й главы Евангелия от Марка60. Откровение перенимает модель Книги Даниила, которая заключается в цикличности истории спасения, представленной в виде сменяющих друг друга царств. Последнее из земных царств будет уничтожено в результате суда Божьего, и наступит Его Царство.
Показателен явный прогресс истории спасения. В то время как видение Даниила имеет своей целью предупредить, «что будет в последние дни» (Дан. 2:28), Откровение предназначено «показать... чему надлежит быть вскоре (tachei)» (Откр. 1:1). Добавленное слово «вскоре» предполагает «исполнение в ближайшем будущем событий, которые, возможно, уже начались в настоящее время»61. Эта деталь подтверждает слова Павла о том, что «тайна беззакония уже в действии» (2 Фес. 2:7).
Модель Дан. 7. Откр. 12, 13 ссылается непосредственно на упомянутый Даниилом пророческий период преследования святых «небольшим рогом» в продолжение времени, времен и полувремени62. Как в Книге Даниила, так и в Откровении изображается один и тот же эсхатологический противник Бога, выступающий против истины о Его святилище и народа Божьего. Но в то время как Даниил изображает его как грядущего антимессию, в Откровении он представлен как антихрист. Описание зверя из моря («И дано ему вести войну со святыми и победить их», 13:7) в точности отражает слова Даниила о «небольшом роге»: «Рог вел брань со святыми и превозмогал их» (Дан. 7:21).
Эти и другие фразы указывают на тот факт, что «глава 13 Откровения построена по образцу Дан. 7»63 и предназначена христоцентрично приложить к истории Церкви пророчество Дан. 7. Откр. 13 объединяет символические черты четырех зверей, или мировых царств, Дан. 7 в одном апокалиптическом звере из моря (см. Откр. 13:1,2). Этот зверь имеет десять царских венцов на десяти своих рогах — совершенно очевидная аллюзия на десять царей или царств, которые возникнут из четвертой мировой империи (Римской империи) в Дан. 7:7,24.
Упоминание о десяти одновременно существующих рогах выводит нас за рамки падения Римской империи в 476 г. н. э. Следовательно, как Дан. 7, так и Откр. 13 указывают на средние века. Выражаясь богословским языком, богохульное самовозвеличивание морского зверя из Откр. 13:1—7 является продолжением богохульства «небольшого» рога из Дан. 7:8, 25 и 8:10—1264. Откровение указывает на историческую прогрессию в Дан. 7 (от жестокого четвертого зверя к богохульно поступающему небольшому рогу среди десяти рогов): «И дал ему (зверю) дракон силу свою и престол свой и великую власть» (Откр. 13:2).
Тесная связь между драконом и зверем со всей очевидностью проявляется в том, что оба имеют семь голов и десять рогов (ср. 12:3; 13:1). Об исторической прогрессии исполнения свидетельствует новая черта: десять рогов имеют венцы (13:1), которых на них не было в Откр. 12. В свете общей исторической панорамы, представленной в Дан. 7, дракон из Откр. 12, стоящий перед женою, чтобы пожрать младенца-Мессию (12:3,4), действует подобно четвертому зверю из Дан. 7, предсказывая гонения со стороны Римской империи65.
Война дракона против жены продолжается, однако, и после того, как она рождает Мессию (12:6; 14—17). Теперь сатана преследует истинную Церковь Христову. Новый Завет свидетельствует о мученичестве христиан и тех гонениях, которым они подвергались со стороны как иудейской религиозной власти, так и Римской империи66. Наделив иудаизм статусом religio licita, который освобождал евреев от необходимости поклоняться императору в знак лояльности к власти, Рим вел узаконенную войну против христиан, особенно во времена правления Домициана, Деция и Диоклетиана67.
Становление союза между церковью и государством.
Оскар Куллманн (Cullmann) сделал следующее заявление: «В этом вопросе (обязательное поклонение императору в знак своей лояльности) Римское государство вплоть до времени Константина оставалось сатанинской властью»68. Историческая перемена, тем не менее, произошла, когда император Константин в 312 г. н. э. утвердил христианскую Церковь как средство для осуществления своего замысла править всем римским миром69. Римский император выступил в качестве главы Церкви, повелев участникам Вселенского собора достичь догматического единства. Как верховный понтифик, он наделил полной юридической властью епископов, которые отныне имели право отлучать от Церкви даже высших лиц государства. Он законодательно ввел обязательное соблюдение воскресного дня (321 г. н. э.). Таким образом, «Константин утвердил христианство на престоле римского мира»70.
Император Феодосии Великий сделал еще один шаг, объявив законно признанными христианами лишь католиков. Всех же, кто не принадлежал к государственной Церкви, он объявил «еретиками», которых «поразит прежде всего гнев Божий, а во-вторых, возмездие нашей власти» (380 г. н. э.)71. Смертная казнь грозила христианам, которые соблюдали Пасху по библейскому обычаю 14-го нисана, но не в воскресный день, как было установлено церковной традицией72.
Августин оправдывал применение силы и гонения по отношению к еретикам и схизматикам, заявив, что христианское государство выполняет высшую задачу Церкви по сохранению католического единства и церковной дисциплины силой императорских законов73. Он называл такую политику священной войной (bellume Deo auctore)74. По утверждению Августина, тысячелетнее царство из Откр. 20 было установлено властями Церкви, епископам которой надлежало судить других людей от имени Христа. Церковь исполнила обетование о Новом Иерусалиме.
Усиление преследований и нетерпимости со стороны папства. Таким образом, Августин стал создателем и защитником богословия нетерпимости75.
Ересь рассматривалась как преступление против гражданского общества и каралась смертью. Наконец, папа римский заявил, что по Божественному праву он наделен наивысшей юридической властью как над Церковью, так и над государством76. Любое отклонение от Церкви и ее правил рассматривалось как ересь и каралось с помощью гражданской власти. Итальянский епископ Ансельм Лукканский дал каноническое обоснование и предложил схоластические беседы в защиту «святого преследования» еретиков и схизматиков со стороны папской церкви77.
Фома Аквинский оправдывал искоренение ереси путем отлучения еретиков от церкви и предания их смерти78. Образовав в 1215 году «Конгрегацию римской и вселенской инквизиции» (позднее названную «Священной канцелярией») с ее тюрьмами, папский Рим уполномочил церковь выступать в качестве преследующей и карающей власти. Инквизиция превратилась в ужасное орудие упрочения папского могущества с целью утверждения царства Христова на земле человеческими силами.
Папа Григорий VII (Гильдебранд) в своем трактате утверждал, что обладает правом возводить на престол и низвергать монархов, носить императорские знаки отличия и что все императоры должны целовать ему ноги. Папская церковь превратилась в силу, претендующую на теократическое верховенство над всеми царствами мира. В период между 1095 и 1400 гг. папы организовали и санкционировали шесть крестовых походов, или «священных войн», которые вели христиане против мусульман на Ближнем Востоке с целью захвата «святой земли», где находился «гроб Господень», либо захвата других территорий для христианской Церкви - «единственно истинного государства Христа на земле»79. В 1208 году папа Иннокентий даже призвал к «священной» войне против еретиков Южной Франции — альбигойцев80.
Точно так же, как до него это делал императорский Рим, папский Рим утверждал свое тоталитарное правление посредством физических репрессий и светского меча. Ведение войны всегда было политическим актом. «Священные войны», однако, были результатом зловещего союза религии и светской власти, так называемого Corpus Christianum.
Даже католические богословы, например, Томас и Гертруда Сертори (Sartory), пришли к ужасающему выводу: «Ни одна религия в мире (за всю историю человечества) не имеет на своей совести столько миллионов людей, которые думали иначе и верили иначе. Христианство — наиболее смертоносная из всех когда-либо существовавших религий»81. Ганс Кунг (Kung) откровенно признает82: «К своему ужасу, сегодня мы все в большей степени понимаем, что все это (наказание посредством пыток еретиков, схизматиков, евреев и других) не имеет ничего общего с Тем, во имя Кого все это совершалось, — с Иисусом из Назарета. Вряд ли кто осмелится утверждать, что Он одобрил бы подобные действия». По утверждению иерархов церкви, они действовали как заместители Христа. Но Христос, наш Пример, никогда не прибегал к силе земных властей.
Союз менаду церковью и государством — характеристика антихриста. История показывает ужасающие последствия преувеличения власти Церкви. Христос ясно провозгласил: «Царство Мое не от мира сего» (Ин. 18:36). Следовательно, становится очевидным то, что союз церкви с земными государственными властями полностью противоречит воле Христа, являясь одной из важнейших характеристик антихриста. Царство Христово не имеет ничего общего с политическими царствами.
Французский профессор права Жак Эллуль (Ellul) показал, что юридическое и политическое давление, которое оказывали христианские императоры в своем стремлении добиться в Церкви того же единства, какое было достигнуто ими в политической системе Рима, было началом уничтожения христианства, а фактически основной формой антихристианства83. Согласно его анализу, изменение христианства происходило постепенно. Церковь переняла языческие верования и ритуалы, чуждые Евангелию, подменив в конечном счете весть Христову абстрактной философской системой богословия, которую она насильственно и повсеместно распространяла84. Эллуль делает вывод85:
«Статуя Св. Петра и крест были установлены во всех архитектурных памятниках Рима. В результате язычество стало проникать в церковное христианство. Апостолы и пророки превратились в священников в общепринятом в то время смысле этого слова, став, таким образом, преемниками языческих жрецов, салиев, арвальцев, весталок, авгуров, фламинов и т. д. В глазах народа они выполняли те же функции. Церковь полностью приспособилась к языческому миру. Она восприняла его формы и даже его мораль».
Казалось бы, язычество потерпело поражение, однако огромные уступки извратившегося христианства говорили, по своей сути, о триумфе язычества86. Политическое установление царства Христова с помощью человеческих законов и насилия показывает дух, который по своей сути противен Духу Христа. Изменение христианской веры в сущности означает «нарушение того, что установлено Богом»87. Со всей проницательностью писала об этом Елена Уайт: «Царство Христа устанавливается не решением судов, соборов или законодательных собраний, не благодаря покровительству сильных мира сего; оно утверждается Духом Святым, Который насаждает в сердце образ Христа»88.
Посредством Евангелия Христа и Святого Духа Бог оберегал и питал тело Христа — жену в пустыне (см. Откр. 12:6, 14). Церковь не может погибнуть, поскольку Бог в Своей верности всегда сохраняет истинный остаток святых, избранных по благодати (см. Рим. 11:5). Истина непрестанно проявляет себя. Искажения истины исправлялись, особенно тогда, когда тьма казалась непроницаемой, - исправлялись возвращением к библейским основам пророческой истины.
В среде самой Римско-католической церкви все чаще стали говорить (первыми были архиепископ Арнольф Орлеанский на Реймском соборе в 991 г. н. э. и архиепископ Эбер-гард II Зальцбургский в 1214 г.) о том, что всемирная папская церковь с ее таинственными священнодействиями и притязаниями на светский абсолютизм отождествляет собой Вавилон, или антихриста пророчеств89.
Откр. 13:2 имеет поэтому церковно-историческую значимость: «Дракон (сатанинская Римская империя) отдал зверю (папскому Риму) свою власть, свой престол и свою силу». Эта передача политической власти и престола (столицы императорского Рима в руки папского Рима) происходила в несколько этапов. Начало этому процессу было положено в 330 г., когда Константин перенес свой престол в Константинополь, а завершился он в 533 г. появлением императорского кодекса Юстиниана, юридически закрепившего экклезиастическое верховенство папы как «главы над всеми церквами» Востока и Запада, вручив в его распоряжение меч светской власти90.
Этот союз религиозной и политической власти распался, лишь когда Пий VI был низвержен с престола 10 февраля 1798 года и представитель Наполеона генерал Луи Бертье провозгласил Римскую республику91. Гражданский кодекс Наполеона проводил четкое разграничение между Церковью и государством, отменив, таким образом, принятый в 533 г. кодекс Юстиниана. Цезаре-папизм получил смертельную рану92.
Город Рим не подвергся разрушению ни в 410 году во время его захвата готами, ни в 476 г., когда Римская империя распалась на европейские государства. Пророчество о полном уничтожении и вечном опустошении блудодействующего города в Откр. 17,18, следовательно, не исполнилось в падении древней Римской империи. Вместо этого город стал новым «святым городом» христианства, поскольку в нем размещалась резиденция папского престола. Папа на протяжении многих веков «пользовался куда большим почитанием, чем кесари»93. Видения суда в Откр. 17, 18 обретут свое исполнение лишь в будущей гибели вавилонской блудницы, окончательной формы религиозного отступничества.
Параллели между Откр. 12 и 13. Обобщая замеченные параллели между красным драконом из Откр. 12 и морским зверем из Откр. 13, мы приходим к следующим выводам:
1. Обе сатанинские власти составляют единое целое, поскольку они имеют общие черты: семь голов и десять рогов (12:3; 13:1).
2. Их тесная связь демонстрирует прогрессирующее историческое развитие: дракон (императорский Рим) дал зверю из моря (папскому Риму) свой престол, власть и великую силу (13:2).
3. И дракон, и зверь из моря преследуют одну и ту же цель — вести войну против Христа и Его святых (см. Откр. 12:17; 13:7)во исполнение видения Даниила о четвертом звере и последовавшем за ним небольшом роге (гл. 7). Конечная цель состоит в том, чтобы все жители земли поклонились зверю и дракону (13:4, 8).
4. Пророческие 42 месяца (см. Откр. 13:5) правления зверя из моря и 1260 дней, или три с половиной «времени», правления дракона (см. Откр. 12:6, 14) потрясающе совпадают с протяженностью войны против Бога со стороны небольшого рога из Дан. 7 (ст. 25). Они ставят христианское средневековье и папские гонения в центр апокалиптического пророчества.
5. Откр. 13 продолжает начатую в Откр. 12 тему войны дракона против жены. Дракон прибегает к помощи двух посредников: зверя из моря и зверя из земли. Результатом этого союза становится образование сатанинской троицы.
6. Литературный стиль, описывающий зверя из моря в жанре пародии на Христа, позволяет определить этого зверя как антихриста:
а. Сцена наделения зверя властью является прямым противопоставлением восшествию на престол Агнца (ср. 5:12,13 и 13:2).
б. Наделение зверя властью «над всяким коленом и народом, и языком и племенем» и правом на поклонение (13:4, 7, 8) иронически перекликается с описанием наивысшей власти Сына Человеческого и Его права на вселенское поклонение в Дан. 7:1494.
в. Сказано, что зверь получил смертельную рану (hos esphagmenen, дословно: «как бы закланный»), но затем он воскрес (о чем говорится трижды: 13:2, 12, 14). Фразеология сходна с описанием Агнца, «как бы закланного» (hos esphagmenen), но ныне воскресшего для вечного царствования (5:6, 9, 12; 13:8). Эта пародия на миссию Христа изображает зверя как ложного агнца.
Для утверждения своей лжетроицы дракон использует вторую земную власть, зверя из земли (см. Откр. 13:11—7), который имеет «два рога, «подобные агнчим», но говорит, как дракон (13:11). Считается, что указание на «два рога, подобные агнчим», — представляет собой «пародию на мессианского агнца и ироническую ссылку на него»95. Миссия этого зверя заключается в том, чтобы возвысить зверя из моря и с помощью обольщающих чудес побудить весь мир поклониться ожившему зверю из моря (13:14). Апокалипсис называет второго зверя «лжепророком» (19:20; 16:13).
«Лжепророк» пытается подделать действия Святого Духа. Если Дух Божий пришел как Дух истины, чтобы прославить Христа (см. Ин. 16:13,14), то лжепророк своими чудесами обольщает весь мир, заставляя людей поклоняться «образу» антихриста (13:14, 15). Тема обольщающего подражания повторяется, когда этот лжепророк «творит великие знамения, так что и огонь низводит с неба на землю пред людьми» (13:13), напоминая о «делах великих пророков Ветхого Завета»96 и двух свидетелей-пророков христианского века в Откр. 11:5. Если зверь из моря прежде всего характеризуется своим преследованием, то зверь из земли, или лжепророк, изначально действует в первую очередь как сатанинский посредник для религиозного обольщения внутри отступнической церкви97. Этот же аспект мы обнаруживаем в характеристике антимессии (Дан. 8:25) и своевольного царя (Дан. 11:32) в Книге Даниила.
Параллели между Дан. 3 и Откр. 13
Эсхатологический «образ» исцеленного зверя из моря, имеющий отношение к проверке каждого на верность Вавилону (см. Откр. 13:14, 15), связывает это повествование с повелением царя Навуходоносора поклониться золотому истукану на поле Деир (см. Дан. 3:1)98. Это соответствие между Дан. 3 и Откр. 13 проясняет главный вопрос, который будет стоять перед народом Божьим в последнее время. Как в типе Даниила, так и в апокалиптическом антитипе Иоанна правящие власти принуждают к ложному поклонению в знак верности Вавилону. Как в Дан. 3, так и в Откр. 13 встречается указ об убиении. Несмотря на то, что указ относится к религиозной сфере, его издает светская власть. Весть надежды, которая в Книге Даниила заключается в чудесном избавлении верного остатка99, выступает как прототип и заверение в окончательном избавлении остатка Церкви Христа во время кризиса последнего времени100.
Относящаяся к антихристу литературная часть (см. Откр. 13) показывает, как непрерывно-историческая структура Дан. 7 и типологическое избавление в Дан. 3 в соединении относятся ко Христу и Его верной Церкви. 7-я глава Даниила тесно связана с Откр. 13, так как она предлагает критерии, необходимые для определения места действия грядущего антихриста и времени его появления. Непрерывно-историческая панорама Дан. 7 послужила образцом для написания Откр. 13101. Отличительной особенностью Апокалипсиса Иоанна являются его исторические и богословские акценты, которые сосредотачивают внимание на Христе, Его Духе и Его новозаветном народе.
Из Откр. 12, 13 мы узнаем, что сатана, правитель мира сего102, воздвиг свое царство. Оно состоит из лжетроицы, которую Иоанн изображает как «ложное подобие структуры Царства Божьего»103. Динамический параллелизм Откр. 1.2 и 13 указывает на то, что зверь из моря (см. Откр. 13:11—17) противодействует Христу на протяжении тех 1260 пророческих дней, пока жена пребывает в пустыне (см. Откр. 12:6, 13—-16). Зверь из земли (см. Откр. 13:11—17) появляется, чтобы говорить, как дракон, лишь после исцеления смертельной раны зверю из моря. Новый зверь выходит из земли для того, чтобы вести финальную войну против святых. Эта финальная война сатанинской троицы соответствует последней войне против Церкви в Откр. 12:17.
Откр. 12, 13 не дает ответа на вопросы о том, каким образом исцеляется «смертельная рана» зверя, когда антихрист вновь получает политическую власть, и каким образом он возобновляет войну против верного остатка святых в последнее время. Нет также и ответа на вопрос, в какой форме зверь из земли, или лжепророк, проявит себя в истории. Какая «мудрость» позволит расшифровать число 666 — число зверя, или антихриста?
Откр. 17 предназначена более подробно объяснить Откр. 13, а также пророчества о шестой и седьмой язвах (Откр. 16)104.
Справочный материал на тему Вавилона
Комментарии на Книгу Откровение, в особенности комментарии следующих авторов: Е. В. Allo, J. L. D'Aragon (в Jerome Bible Commentary), С. A. Auberlen, W. Barclay, I. T. Beckwith, M. Buttcher, F. F. Bruce, C. B. Caird, R. H. Charles, A. Y. Collins, S. Ellul, A. Farrar, J. M. Ford, D. W. Hadorn, A. Johnson, W. Hendriksen, A. Kuyper, G. E. Ladd, E. Lohse, J. P. Lange, C. M. Maxwell, R. H. Mounce, E. Schussler Fiorenze, H. B. Swete, J. F. Walvoord, M. Wilcock, Chr. Wordsworth.
Andrews, J. N. Three Messages of Revelation, chaps. 3—4. Heritage Library, Review and Herald Publ. Assoc., 1892 (repr., 1970, by Southern Publ. Assoc.).
Beale, G. K. The Use of Daniel in Jewish Apocalyptic Literature and in the Revelation of St. John. University of America; New York, London, 1984.
Bruns, J. Edgar. «The Contrasted Women of Apocalypse 12 and 17» / CBQ 26 (1964), 459-63.
Collins, A. Yarbro. «Revelation 18: Taunt-Song or Dirge? »/ L'Apocalypse johannique et 1'Apocalyptique dans le N. Т., 185—204. Ed. J. Lambrecht. Leuven: Univ. Press, 1980.
Cruz, V. A. The Mark of the Beast: A Study of Charagma in the Apocalypse. Amsterdam: Acad. Press, 1973.
Dhorme, E. Les Religions de Babylonie et d'Assyrie. Paris, Pr. Univ. de France, 1949.
Ellul, J. The Subversion of Christianity. ET. Grand Rapids: Eerdmans, 1986.
Foerster, W. «Die Bilder in Offenbarung 12f. und 17f» / Theol. Studien und Kritiken 104 (1932) 279-307.
Giblin, C. H. The Threat of Faith. Analecta Biblica 31. Rome: Pontifical Bil. Inst., 1967 (on 2 Thess 2).
Hemer, C. J. The Letters to the Seven Churches of Asia in Their Local Setting. JSNT Suppl. Ser. 11. Sheffield: JSOT Press, 1986.
Hislop, A. The Two Babylons. New York: Loizeaux Brothers, 1948.
McCready Price, G. Time of the End, chap. 7. Nashville: Southern Publ. Assoc., 1967.
Minear, P. S. I Saw a New Earth. Washington, DC: Corpus Books, 1968, 135-57.
Prigent, P. Apocalypse 12: Historie de 1'exegese. Tubingen: Mohr, 1959.
Ramsey, W. M. The Letters to the Seven Churches of Asia., chaps. 9-10. Baker repr., 1963.
Schlatter, A. Das Alte Testament in der Johanneischen Apokalypse. Gutersloh, 1912.
Schwital, J. Grosskirche und Sekte. Hamburg: Saatkorn-Verlag, 1962.
Shea, W. H. «Chiasm in Theme and by Form in Revelation 18» / AUSS 20:3 (1982), 249—256.
Siegbert, U. «Die Typologische Bedeutung des Begriffs Babylon» / AUSS 12:2 (1974), 112-125.
Standish, R. R. and C. D. Standish. Adventism Proclaimed, chaps. 11-17. Hist. Truth Publ.; Rapidan, VA: Hartland Inst., 1984.
Strand, K. A. «Two Aspects of Babylon's Judgment Portrayed in Rev 18» / AUSS 20:1 (1982), 53-60.
—. «Some Modalities of Symbolic Usage in Revelation 18»/AUSS24:1 (1986), 37—46.
—. «The Eight Basic Visions in the Book of Revelation» / AUSS 25:1 (1987), 170—22.
VanHoye, A. «L'Utilisation du Livre D'ezechiel dans L'Apocalypse »/ Biblica 43 (1962), 436-^72.
Vogelgesang, J. M. The Interpretation of Ezekiel in the Book of Revelation. Harvard University, 1985. Ann Arbor, MI: U.M.I.
Vos, L. A. The Synoptic Traditions in the Apocalypse, 157-163. Kampen: Kok, 1965.
Walsh, M. The Wine of Roman Babylon. Nashville: Southern Publ. Assn., 1945.
Warren Jr., W. L. Apostasy in the Book of Revelation, 177-185. Southern Baptist Theol. Seminary, 1938; Ann Arbor, MI: U.M.I., 1987.
Were, L. F. The Fall of Babylon in Type and Antitype. Melbourne, Australia, 1952.
—. The Woman and the Beast in the Book of Revelation. Berrien Springs, MI: First Impressions, 1983 (repr. in Austr. ed., 1952).
Wordsworth, Chr. Union With Rome. London: Chas. J. J. Thynne & Jarries, 1924, 13th ed.
—. Is the Papacy Predicted by St. Paul? An Inquiry. Cambridge: The Harrison Trust, 1985, 3rd ed. (1st ed. 1880).
Роберто Баденас
Редакционный обзор
Картины обновленной земли, описание Нового Иерусалима и тема вечного и тесного союза между Богом и Его народом в совокупности образуют кульминацию пророческой Книги Откровение.
Три взаимосвязанных описания (см. Откр. 21:1—8; 21:9—27; 22:1—5) изображают вечный дом искупленных в противоположность Вавилону, из которого они были навеки избавлены по благодати Божьей.
Не отрицая реальности небесного города, автор обращается к вопросу богословской значимости тех нитей библейской символики, из которых Духом Святым было выткано полотно Нового Иерусалима, увиденное Иоанном в последние минуты его видения. Это исследование обогатит читателя новым пониманием темы славного дома для спасенных.
Святой город станет восстановленным Едемом. Долгий и изнурительный Исход народа Божьего из «Египта» этого мира завершится. В этом городе вечного света нас встретит Христос. Жених навсегда встретится со Своей возлюбленной Невестой.
План главы
1. Вступление
2. Мотив «Нового Иерусалима»
3. Центр нового творения
4. Описание города
5. Новый Едем
6. Столица земли обетованной
7. Город Агнца
8. Выводы
Видение о Новом Иерусалиме — последнее из видений Книги Откровение (см. Откр. 21:1—22:5). Оно является кульминацией «откровения Иисуса Христа», данного Им через Своего верного слугу Иоанна (ср. 1:1; 22:6). В этой кульминации показана судьба искупленных в конце великой борьбы между народом Божьим и силами зла. Описание изобилует образами, создающими картину святого города, что позволяет при всей ограниченности человеческих представлений соприкоснуться с великолепием и славой грядущей вечной жизни.
В создании этой финальной картины Иоанн часто прибегает к образам и языку Исайи, Иезекииля, Захарии и других пророков Ветхого Завета. Через эти образы Иоанн стремится описать небесную реальность настолько, насколько это возможно; и он дает нам наиболее полные во всем Писании сведения о той величественной реальности, которую Бог приготовил для Своих детей.
Задача данного исследования заключается в том, чтобы определить в рамках библейского контекста смысл этого описания Нового Иерусалима — того славного будущего, которое ждет искупленных.
Видение о Новом Иерусалиме (21:1—22:5) помещено непосредственно перед эпилогом (22:6—21). Хотя отрывок 21:1—8 представляет собой кульминацию тех эсхатологических событий, которые описаны в 19:11—20:15, предпочтительнее отнести его к видению о Новом Иерусалиме. Отрывок этот в своей основе связан с этим последним видением как по содержанию, так и по используемой символике. В нем идет речь о новом небе и новой земле, что уже подготавливает читателя к появлению с неба Нового Иерусалима, который станет основной темой в 21:9—22:5.
Представляется, что описание святого града помещено именно в этой части повествования, чтобы преднамеренно противопоставить его двум основным темам Книги: (1) теме Вавилона и (2) теме преследований народа Божьего.
Поэтому видение о Новом Иерусалиме, с одной стороны, соответствует за счет сильного контраста видению о Вавилоне, «великом городе» (17:1—19:10)1. С другой же стороны, описание одержавшей победу Церкви в небесном Новом Иерусалиме (21:1—22:5) соответствует описанию воинствующей Церкви на земле (1:10—3:22) и завершает, таким образом, хиастическую структуру всей книги2.
Видение Нового Иерусалима частично проявляется во всей Книге посредством отдельных замечаний «напишу на нем ... имя града Бога моего, нового Иерусалима» (3:12).
Важность этого видения усиливается Божественным повелением записать его: «И сказал Сидящий на престоле... напиши...» (21:5). Такое повеление уже четыре раза звучало до этого в наиболее важных местах пророчества. Либо оно принадлежало Христу, либо неизвестному голосу, либо ангелу3. Теперь, когда мы приближаемся к концу, повеление записать звучит в последний раз непосредственно от престола Божьего.
Сам Бог подтверждает истинность того, что показано Иоанну. Повеление записать как доказательство того, что «слова сии истинны и верны» (21:5), повторяется почти дословно в конце видения (22:6).
Бог подтверждает это величественное завершение человеческой борьбы, говоря о Себе: «Я есмь Альфа и Омега, начало и конец» (21:6). Используется титул, который применим как к Богу, так и ко Христу (1:8; 22:13). Бог-Творец является одновременно и Завершителем, и Искупителем, и Началом, и Целью всего сущего.
Этот раздел построен в виде трех последовательных и тесно связанных друг с другом картин4. Все они сосредоточены на Новом Иерусалиме и обладают рядом общих черт:
1. Каждая из трех картин-сцен начинается словами: «И увидел я...»:
а. Первая сцена открывается словами: «И увидел я... святой город Иерусалим, новый, сходящий от Бога...» (21:1, 2). Она представляет Новый Иерусалим как центр и столицу новой земли (21:3).
б. Вторая сцена начинается словами: «... [ангел] показал мне великий город, святой Иерусалим... Он имеет славу Божию» (21:10, 11). В этом видении подробно описывается Новый Иерусалим — святой город Божий.
Третья сцена также начинается словами: «(Он) показал мне чистую реку воды жизни... исходящую от престола Бога и Агнца» (22:1,2). Она показывает Новый Иерусалим как новый Едем, рай Божий.
2. Каждая из сцен заканчивается формулой запрета, или предостережения, в которой особо подчеркивается, что град Божий — святой город, в который войдут лишь святые:
а. В первой сцене говорится: «Побеждающий наследует все... Боязливых же и неверных... участь — в озере, горящем огнем и серою. Это — смерть вторая (21:7, 8).
б. Во второй сцене сказано: «И не войдет в него ничто нечистое... а только те, которые написаны у Агнца в книге жизни» (21:27).
в. Третья сцена не завершается мотивом запрета, или предостережения. Однако эта формула появляется в эпилоге и соответствует идее запрета, присутствующей в первых двух видениях: «Блаженны те, которые соблюдают заповеди Его, чтобы иметь им право ... войти в город воротами. А вне — псы... и всякий любящий и делающий неправду» (22:14, 15).
3. Эти три сцены предлагают прогрессирующее описание — нового неба и новой земли.
а. В первом видении город представлен как центр нового неба и новой земли (21:1—8).
б. Во второй сцене дано подробное описание города (21:9—27).
в. В третьей сцене внимание зрителя обращается к наиболее важным его чертам (22:1—5).
4. Повествование развивается от общего к частному. Зритель как бы приближается к городу, и по мере того, как он подходит все ближе и ближе, все яснее становятся его черты.
а. Вначале дается общее, первое впечатление о городе, полученное при наблюдении издалека (21:2,10). Первое, что бросается в глаза пророку,—слава и сияние города. Создается впечатление, будто он состоит из лучей света (21:11).
б. Далее повествование переходит к описанию стен, ворот и оснований города (21:12—17).
в. После этого пророк обращает свое внимание на те материалы, из которых построен город (21:18—21). Подчеркивается богатство и необыкновенная красота. Неоднократно упоминается золото и драгоценные камни.
г. Теперь центр внимания перемещается на внутреннюю часть города—его главную улицу (plateia 21:21 в). Пророк не может скрыть удивления, обнаружив, что город не имеет храма (21:22).
д. За этим следует еще одно потрясение — слава Божья освещает его, «и светильник его — Агнец» (21:23).
е. Дается описание жителей города (21:24—27).
ж. Завершается видение указанием на престол Бога и Агнца, Источника жизни и радости. Кульминационным моментом является видимое величие Бога: «И узрят лицо Его» (22:1,4).
Теперь мы обратимся к анализу богословской значимости видения о Новом Иерусалиме.
В Библии город Иерусалим, зачастую именуемый Сионом, предстает не только как столица Израиля, но и как особая обитель, где Бог пребывает со Своим народом (см. Пс. 13:7; 52:6). «Иерусалим», равно как и «Сион», может обозначать в целом народ израильский, или народ Божий5. Символическое, духовное значение слова «Иерусалим» является общераспространенным в Библии.
Откр. 21, 22 — единственное в Новом Завете описание Нового Иерусалима. Фактически сам термин «Новый Иерусалим» появляется в Книге Откровение, где он встречается дважды (3:12; 21:2). Вне Библии этот термин встречается очень редко6. Однако само понятие «нового» Иерусалима, и даже небесного Иерусалима, хорошо известно как в Ветхом Завете, так и в еврейской литературе7.
Надежда на Новый Иерусалим связывалась с восстановлением Израиля после плена. Его центральная роль в эсхатологическом веке спасения хорошо освещена в писаниях пророков8.
Ожидалось, что святой город Иерусалим (см. Ис. 52:1) после всех своих испытаний и падений непременно вновь станет городом Господа (см. Ис. 60:14). Восстановленный, он будет отделан драгоценными камнями (см. Ис. 54:11—17) и сравним с раем Божьим и Едемским садом (см. Ис. 51:3). Из этого Нового Иерусалима, ставшего центром и столицей мира (см. Ис. 45:14), Яхве будет осуществлять Свое царское эсхатологическое правление9.
В литературе межзаветного периода Иерусалим описывается как «священный город» (hieropolis) и «город-мать» (metropolis) не только Израиля и евреев всего мира10, но и как Божий город, центр и столица всей земли11. Однако чаяния, связанные с Иерусалимом как с местом эсхатологического спасения, не были одинаковыми. Напротив, они отличались друг от друга12.
Поскольку эти надежды (сосредоточенные в основном на земном Иерусалиме) не исполнились в истории Израиля, после разрушения Иерусалима и храма сформировалась со временем концепция о том, что эти пророчества указывали на новый и лучший Иерусалим, который возникнет лишь в результате действий Бога, направленных на избавление Своего народа13.
Согласно некоторым преданиям, Новый Иерусалим воспринимался даже как уже существующий город, построенный Богом на небесах. Город этот должен был спуститься на землю на заре нового мира14.
Помимо двух стихов (см. Откр. 3:12 и 21:2), Новый Завет редко обращается к теме Нового Иерусалима. В Гал. 4:26 Павел противопоставляет два города: земной Иерусалим и «Иерусалим вышний». В Флп. 3:20 он говорит, что «наше жительство — на небесах», но Новый Иерусалим не упоминается15.
Небесный Иерусалим встречается также и в Послании к Евреям. Авраам ожидал города, имеющего основание, строитель которого — Бог (11:10). Город этот называется «градом Бога живого, небесным Иерусалимом» (12:22). В духовном смысле этот небесный город представляет собой обитель народа Божьего, который не имеет постоянного места на земле (ср. 13:14; 11:16; 12:22). Этот небесный город символизирует непоколебимое царство Божье, «торжествующий собор и церковь первенцев, написанных на небесах» (12:23, 28).
Откр. 21:1 — 22:5 представляет собой поэтому основополагающий библейский отрывок на тему Нового Иерусалима.
Сразу же после видения о заключительном суде и окончательном и беспощадном уничтожении зла (20:11—15) сюжет резко меняется. От картины вселенского финального истребления мы переходим к видению обновленного мира, воссозданного Богом (см. Откр. 21:1—8).
Текст прямо свидетельствует об абсолютной новизне будущего мира, подчеркивая различия между новой и старой реалиями16.
1. Несколько раз повторяется утверждение: «И увидел я новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля миновали» (21:1). Подчеркивается исчезновение прежнего творения. Уже ранее упоминалось о том, что «бежало небо и земля, и не нашлось им места» (20:11). Эта мысль ясно выражена в словах: «Прежнее прошло» (21:4). Сидящий на престоле говорит: «Се, творю все новое» (21:5).
2. Для выражения новизны выбрано не просто слово neos (новое), но kainos, прилагательное, которое имеет более сильное значение: «совершенно новое», «неожиданное» и «отличное»17.
3. Новизна нового творения описывается в основном посредством отрицаний. О будущем творении сказано мало, в основном говорится о том, чего «не будет»:
а. Нет больше моря (21:1).
б. Нет больше смерти, слез, скорби, плача и боли (21:4).
в. Нет храма (21:22).
г. Нет нужды в освещении города солнцем и луной (21:22; 22:5).
д. В городе нет ночи. Нет закрытых ворот (21:25; 22:5).
е. Нет греха (21:27).
ж. Нет больше ничего проклятого (22:3).
В первую очередь упоминается о том, что на новой земле не будет моря (21:1). Вполне возможно, что имеется в виду море в нашем буквальном понимании18. Но эти слова могут относиться и к символическому значению моря. Если это так, то исчезновение моря — таинственного царства зверя (13:1), символизирует окончательную победу Бога над хаосом и злом19.
4. Лишь о четырех реалиях говорится как о новых, но они охватывают абсолютно все:
а. Новое небо (21:1).
б. Новая земля (21:1).
в. Новый Иерусалим (21:2).
г. «Все новое» (21:5).
Таким образом, новое творение предстает не как преобразование того, что уже фактически существует. Налицо разрыв преемственности между «первоначальным» и «новым»20. Коренные перемены позволяют описывать происходящее как полномасштабное творение.
Но нигде не говорится о том, что новый мир соответствует первоначальному состоянию творения. В конце человеческой истории Бог воссоздаст небо и землю (ср. Быт. 1:1). Их новое состояние превзойдет (если это возможно вообще) первоначальное. Ибо второе и окончательное творение не будет осквернено грехом. Зло и смерть исчезнут, и вселенная будет полностью очищена любовью Божьей. Слово «совершилось!» подчеркивает, что в главах Бога это новое творение уже является реальностью21.
Наиболее характерным отличием между новым и первоначальным творениями становится существование города как основной черты нового творения. Первоначально Бог предоставляет человеку в качестве его обители сад; теперь же Бог дает человеку город: Новый Иерусалим.
Тесная связь между восстановлением нового неба и новой земли и восстановлением Иерусалима прослеживается еще в Ис. 65:17—19: «Ибо вот, Я творю новое небо и новую землю, и прежние уже не будут воспоминаемы... Я творю Иерусалим веселием... И буду радоваться... о народе Моем; и не услышится в нем более голос плача и голос вопля» (ср. Откр. 21:3—5).
То, что Исайя говорил прежде всего о ситуации исторической, Книга Откровение применяет к эсхатологической реальности, лишенной прежнего порядка истории (20:11—15).
Почему город? В Книге Откровение, как и в Послании к Евреям, ярко выражен мотив странствования. Народ Божий жаждет покоя. Гонимая на земле, жена бежит в пустыню (12:14). Отныне же искупленный народ, не имевший безопасности ни в пустыне, ни в Вавилоне, находит наконец защиту в граде Божьем.
Во времена Иоанна город воспринимался людьми как социальный показатель цивилизации. Каждый считал себя частью города. В древности люди отождествляли свой народ со столицей. Славою царей были города, которые они построили или завоевали22. Город, носивший имя Божьего города, был, возможно, наилучшим символом, олицетворявшим славу Царства Божьего23.
Почему Иерусалим? Иерусалим занимал совершенно особое положение в сравнении с другими религиозными городами древности. Например, для Яхве Иерусалим был вовсе не тем, чем Вавилон — для Мардука или другие древние города для их богов. Прежде всего Иерусалим не был сотворен Богом, в то время как Вавилон, согласно вавилонским текстам, был произведением Мардука. Иерусалим не имел Божественного происхождения.
Библия не скрывает того, что, будучи одним из последних городов, принадлежавших хананеям, Иерусалим в момент завоевания его Давидом был языческим городом (см. Ис. Нав. 15:63; 2 Цар. 5:6—8). И завоевал его Давид не по повелению Божьему, но как царь Израиля (см. 2 Цар. 5:3, 6—10). Даже храм был сооружен отчасти рабочими-язычниками (см. 2 Цар. 7, 8, 13, 14, 16, 17).
Тем не менее с самого начала Иерусалим стал в очах Божьих символом Своего народа и был связан с историей спасения (см. Ис. 40—66; Зах. 14).
Хотя со временем Иерусалим стал тем местом, где люди отвергли волю Божью, не приняв Мессию, и был осужден на уничтожение24, город все еще оставался «типом» того будущего Иерусалима25, о котором говорили пророки26.
В свете ветхозаветных пророчеств в обязанности Мессии входило восстановление Израиля, возвращение и укрепление национального единства находящегося в плену народа. Все это становится реальным и обретает свое исполнение, превосходя веяние ожидания пророков, в Новом Иерусалиме, нисходящем на землю по благодати Божьей. Между этими двумя городами существует преемственность. Но есть и существенное различие. Хотя новый город и называется «Иерусалим», он все же отличается от прежнего тем, что нисходит свыше, с небес.
То, что создает Бог, уже в определенном смысле существовало, поскольку был город «Иерусалим». Но город Божий — совершенно новый город, ибо все человеческое в нем преображено и прославлено Богом. Следовательно, это новое творение нельзя рассматривать просто как возвращение к истокам. Бог не пренебрегает человеческой историей, Он принимает ее. Он принимает это важнейшее человеческое произведение как образец человеческого мастерства и преображает его27.
В Новом Иерусалиме Бог чудесным образом изменяет ситуацию: город, бывший местом мятежа, благодатью Божьей, превращается в место примирения28.
Подобным же образом Иерусалим как символ народа Божьего можно противопоставить Вавилону, городу, который символизирует противников народа Божьего. Как искусное завершение человеческой истории и истории спасения Новый Иерусалим становится воплощением идеального правления Божьего, совершенным символом единства Его народа, местом встречи Творца и Искупителя со Своим искупленным творением. Новый Иерусалим будет для нового неба и новой земли тем, чем так и не смог стать исторический Иерусалим для Израиля и всего мира.
Подобно другим откровениям в истории спасения, видение святого города дано Иоанну с «великой и высокой горы» (21:9, 10). С этого традиционного для откровений места Иоанну явлено славное исполнение замысла Божьего (см. Откр. 21:9—27).
Это видение имеет много общих черт с данным пророку Иезекиилю видением о восстановлении земного Иерусалима, как можно увидеть из таблицы на следующей странице (см. Иез. 40 —48).
| Откр. 21:9—27 | Иез. 40-48 |
| Иоанн вознесен в Духе на высокую гору, где ему показан святой город Иерусалим (9,10), имеющий «славу Божию» (11). | Иезекииль приведен в видении на высокую гору, где ему показан город Иерусалим (40:2) и то, как «слава Господа вошла в храм» (43:2 — 5). |
| Город имеет высокую стену и двенадцать ворот, на которых написаны имена двенадцати колен Израилевых (12). | Город имеет высокую стену и двенадцать ворот, которые названы именами двенадцати колен Израилевых (48:31—34). |
| «С востока трое ворот, с севера трое ворот, с юга трое ворот, с запада трое ворот» (13). | «К северу трое ворот... и с восточной стороны... трое ворот; и с южной стороны... трое ворот; и с морской (западной) стороны... трое-ворот...» (48:31—34). |
| Говоривший имел трость для измерения и измерил город, ворота и стену (15— 17). | Муж, имевший трость для измерения, измерил город, храм, ворота и стену (40:3—5). |
| Город имел форму квадрата (16). | Город имел форму квадрата (48:20) (ср. 41:21; 43:16; 45:2). |
| Звучат предостережения и устанавливаются ограничения относительно тех, кто станет жителями города: «И не войдет в него ничто нечистое» (27; ср. 21:8). В городе находится престол Бога, пребывающего вечно среди Своего народа (21:3, 5; 22:1). | Звучат предостережения и устанавливаются ограничения относительно тех, кто станут жителями города: в него не войдет ни чужеземец, ни «необрезанный сердцем» (44:6—14). «Это место престола Моего... где Я буду жить среди сынов Израилевых вовеки» (43:7). |
Эти общие черты свидетельствуют о том, что обетование о восстановлении Иерусалима, данное Израилю через пророка Иезекииля, обрело свое окончательное исполнение в небесном городе.
Теперь мы обратимся к различным аспектам описания святого города.
Описание Нового Иерусалима начинается со слов: «Святой город Иерусалим, новый, сходящий от Бога с неба, приготовленный как невеста, украшенная для мужа своего» (21:2)29.
Сравнение Нового Иерусалима с невестой и использование названия «жена, невеста Агнца» (21:9), характерно для книг Ветхого Завета, в которых восстановление Иерусалима предсказано с помощью языка бракосочетания.
Так, Исайя говорит о том, что Сион преобразится, подобно нарядившейся невесте (Ис. 49:18). И Господь добавляет: «Как жених радуется о невесте, так будет радоваться о тебе Бог твой» (Ис. 62:5)30. Видение о Новом Иерусалиме использует тот же язык, повествуя о долгожданной встрече.
После долгого периода гонений и неверия невеста полностью освобождена от всех стоявших на ее пути препятствий. Она наконец «приготовлена» для встречи «мужа своего» (21:2), Агнца (21:9), Своего Искупителя и Спасителя. Навсегда будет восстановлен завет любви (см. Лев. 26:11, 12): Бог вступит в вечный союз со Своим народом, подобно брачному союзу (21:3)31. Радость Божья выражена в брачной песне: «И услышал я громкий голос с неба, говорящий: се, скиния Бога с человеками, и Он будет обитать с ними; они будут Его народом, и Сам Бог с ними будет Богом их» (21:3).
Впервые за время великой борьбы раздается голос Божий, который до этого звучал в 1:10. Извечное желание Бога обитать со Своим народом осуществилось (21:3). Пророчество из Ис. 7:14 исполнилось с приходом обетованного Сына. Теперь Бог Отец пребывает с нами. Его можно назвать тем же именем, что и Христа: Еммануил (см. Мф. 1:23). Сбылось обетование, данное Христом Церкви при Своем воскресении: «Се, Я с вами во все дни до скончания века» (Мф. 28:20). Порядок греческих слов в 21:3 в точности повторяет еврейское слово Immanu-El: «И Он, Бог-с-ними, будет их Богом». Город носит название: «Господь там» (Иез. 48:35).
Хотя Иерусалим назван невестой лишь дважды (21:2,9), мотив брачного союза прослеживается во всем видении. Если ранее упоминается о брачном пире, следовательно, женитьба Агнца подразумевается: «Блаженны званные на брачную вечерю Агнца» (19:9). При этом подчеркивается важность этого приглашения: «Напиши... сии суть истинные слова Божий» (19:9). Теперь те же слова повторяются сразу же после появления Нового Иерусалима как невесты Агнца: «Напиши; ибо слова сии истинны и верны» (21:5), и они вновь встретятся нам после описания невесты-города (22:6).
Образ брачного союза наиболее полно представляет характер тех отношений, которые существуют между Богом и Его народом, отношений особой близости и любви32. Можно добавить также, что «образ невесты говорит о сохранении первоначальной пылкости, сравнение же Иерусалима с женой предполагает верность и плодотворность»33. Но главная мысль заключается в том, что, будучи невестой, город ныне принадлежит одному лишь Христу. Жена Агнца обрела наконец-то свой дом и полную безопасность в граде Божьем. Жених отрет слезы с очей Своей невесты (21:4). Она знает, что радость эта навеки, что счастью не будет конца34.
Отношения любви между Агнцем и Его невестой — Новым Иерусалимом показаны в контрасте с отношениям^ между политическими властями и Вавилонской блудницей. Сопоставление терминологии главы 21 и глав 17, 18 ясно показывает, что Иоанн противопоставляет Нов^ый Иерусалим, невесту или жену, и вавилонскую блудницу35.
Впервые этот обобщенный символ женщины-города использован при описании Вавилона. И описание Нового Иерусалима следует той же модели. Даже описание сошествия Нового Иерусалима с небес (21:9,10) почти дословно повторяет терминологию, использованную в сцене суда над блудницей (17:1—3). Можно сказать, что Новый Иерусалим, чистый и излучающий славу Божью, нисходит с небес над развалинами Вавилона, олицетворяющего гордыню, зло и нечестие. Финальную судьбу двух городов показывает, нo-видимости, один и тот же ангел, что еще больше усиливает контраст. Таблица наглядно демонстрирует существующие между двумя видениями соответствия и антитезы.
Эти соответствия подтверждают, что отношение людей к Богу и Агнцу определяется лишь верностью (невеста) или неверностью (блудница). Поскольку в Боге соединяются справедливость и милосердие, следствием решения человека может быть либо его спасение, либо осуждение. Человек выбирает либо небесный город, либо земной, Новый Иерусалим или Вавилон.
| Вавилон | Новый Иерусалим |
| Фон видения |
|
| И пришел один из семи Ангелов, имеющих семь чаш, и, говоря со мною, сказал мне: подойди, я покажу тебе суд над великой блудницею... с нею блудодействовали цари земные ... (17:1,2). И повел меня в духе в пустыню; и я увидел (17:3). Великий город (17:5), Вавилон (17:18), Блудницу, сидящую на многих водах... на звере багряном (17:1, 3). | И пришел ко мне один из семи Ангелов, у которых было семь чаш... и сказал мне: пойди, я покажу тебе жену, невесту Агнца (21:9). И вознес меня в духе на великую и высокую гору, и показал мне. великий город, святой Иерусалим, который нисходил с неба от Бога (21:10). |
| Описание двух женщин или городов |
|
| И жена облечена была в порфиру и багряницу, украшена золотом, драгоценными камнями и жемчугом, и держала золотую чашу в руке своей, наполненную мерзостями и нечистотою... блудодейства ее (17:4) Жилище бесов и пристанище всякому нечистому духу (18:2). Те из живущих на земле, имена которых не вписаны в книгу жизни (17:8). Народы и цари земные (17:15) передадут силу свою и власть свою зверю (17:12,13). |
Он имеет славу Божию; светило его подобно драгоценнейшему камню, как бы камню яспису кристалловидному. ..(21:11) чистая река жизни... Среди улицы его... (22:1, 2) Скиния Бога с человеками (21:3). И не войдет в него ничто нечистое (21:27). Те, которые написаны у Агнца в книге жизни (21:27). Народы... и цари земные принесут славу и честь свою в него (21:24). |
| Судьба двух городов |
|
| Повествование предваряется словом «Совершилось» (16:17), и далее говорится о том, что Вавилон воспомянут пред Богом, чтобы дать ему чашу вина ярости гнева Его (16:19). В один день придут на нее казни, смерть, и плач, и голод и будет сожжена огнем (18:8). Дым от по жара ее восходил во веки веков (18:18; 19:3). И свет светильника не появится в нем (18:23). Погиб Вавилон, украшенный золотом и драгоценными камнями (18:16, 17). Вавилон правит как царица (18:7), но он вместе со своими жителями обречен на погибель (18:8). С таким стремлением повержен будет Вавилон, великий город, и уже не будет его (18:21). |
Повествование предваряется словом: «Совершилось», и далее говорится о том, что Бог даст жаждущему от источника воды живой даром (21:6). И не будет более ни смерти... ни плача... ни болезни... (21:4). Спасенные будут ходить во свете (21:24). Светильник его — Агнец (21:23). Господь Бог освещает их (21:25; 22:5). Иерусалим имеет славу Божию; светило его подобно драгоценнейшему камню (21:11). Престол Божий будет в нем и слуги Его будут служить Ему... (22:3) и будут царствовать во веки веков (22:5). |
Образы, которые использовал Иоанн для описания Нового Иерусалима, были хорошо знакомы его современникам, имеющим представление о городах своего времени. Кроме того, очевидно, что «ни человеческим языком, ни силой человеческого воображения невозможно в достаточной мере передать великолепие этого небесного города»36. Различие между созданной картиной и реальностью требует быть осторожными при толковании.
Города древности были прежде всего центрами торговли и хранилищами богатств. Люди стремились к тому, чтобы жить в городах37. Вот почему Иоанн изображает Новый Иерусалим как город изобилия и несметного богатства. Это богатство представлено наиболее ценными материалами того времени: золотом, жемчугом, драгоценными камнями.
Дважды упоминается о том, что город состоит из чистого золота (21:18,21). Но при этом делается замечание, что золото это «подобно стеклу». Для автора более важно передать идею блеска, сияния и чистоты, чем одного лишь богатства.
Драгоценные камни встречаются в Библии при описании случаев теофании (видимого явления Бога). «Возможно, это обусловлено тем, что они, подобно свету, излучают сияние — неизменный атрибут присутствия Божьего»38. Подчеркиваются такие свойства, как свет, сияние, красота и неизменность.
Наиболее распространенным из драгоценных камней был в то время жемчуг. Каждые из ворот были сделаны из одной жемчужины (21:21; ср. Ис. 54:12). Среди драгоценных камней чаще всего упоминается яспис, хотя сомнительно, что имеется в виду камень, который мы называем ясписом сегодня.
1. «Светило его подобно драгоценному камню, как бы камню яспису кристалловидному» (21:11).
2. «Стена его построена из ясписа» (21:18).
3. «Основание первое — яспис» (21:19).
Поскольку сам Бог уподобляется в описании яспису (4:3), текст как бы желает создать у читателя впечатление, что сияние города — это слава Божья, а стены его — Сам Бог39 и что Бог есть первое основание города. Следует проявлять осторожность в истолковании 12 драгоценных камней, украшающих основания города (21:14,19,20). Здесь, безусловно, присутствует символика, но дать ей точное толкование нелегко. Во-первых, похоже, что это аллюзия на исполнение пророчества Ис. 54:11, 12: «Вот, Я положу камни твои на рубине и сделаю основание твое из сапфиров; и сделаю окна твои из рубинов и ворота твои — из жемчужин, и всю ограду твою — из драгоценных камней».
Если есть другое значение этого образа, то вероятнее всего оно связано с 12 камнями в наперснике первосвященника. Фактически названия восьми из 12 камней встречаются в описании наперсника (ср. Исх. 28:17—20; 39:8—14). Но если каждый из камней в наперснике олицетворял одно из 12 колен, то каждый из камней в основании города носит имя апостола (21:14).
Это преобразование как бы говорит, что в Новом Завете символ встретился с реальностью, что служение первосвященника закончилось и исполнилось40. Прообраз прежнего Израиля превратился в твердое основание нового Израиля. Переход от названия колен к именам апостолов подтверждает вселенский характер новой реалии41.
Новый Иерусалим — не результат случайного роста. Это прежде всего рассчитанная, хорошо спланированная математическая реальность. В описании города особое внимание отводится размерам и деталям его совершенной архитектурной структуры: величине, стенам, воротам и основаниям. Все в городе — результат совершенного замысла. Об этом говорят размеры города (21:12—17). Особенно впечатляют его совершенство и грандиозность.
Исследователь с удивлением обнаруживает, что преобладающее в Книге Откровение число 7 сменилось на число 1242. Все приведенные числа — либо 12, либо результат умножения на 12. Например, 12 ворот, 12 ангелов, 12 колен сынов Израилевых (ст. 12). «двенадцать оснований, и на них имена двенадцати апостолов Агнца» (ст. 14); «двенадцать тысяч стадий» (ст. 16); «сто сорок четыре локтя» (ст. 17); «двенадцать жемчужин» (ст. 21); двенадцать видов плодов (22:2). (В русском тексте Библии — дерево, «двенадцать раз приносящее плоды». Прим, перев.)43. Эти величины указывают на полноту народа Божьего: город отмечен именами 12 колен Израиля и 12 апостолов Иисуса Христа, что подразумевает преемственность истории спасения и даже духовное соответствие, существующее между «Израилем Божиим» и победившей Церковью.
Размеры Нового Иерусалима (квадрат со стороной в 12000 стадий, или 2200 км) свидетельствуют, что город достаточно велик, чтобы быть обителью для всех искупленных. Превосходя Вавилон и Рим, Новый Иерусалим является истинным и единственным всемирным городом. Его всемирный характер подчеркивается рядом деталей:
1. Город обращен ко всем четырем сторонам света. На каждую из четырех сторон у него по трое ворот: «С востока трое ворот, с севера трое ворот, с юга трое ворот, и с запада трое ворот» (21:13; ср. Иез. 48:30—34). И «ворота его не будут запираться» (21:25).
Эта деталь вызывает в памяти слова Иисуса: «И придут от востока и запада, и севера и юга, и возлягут в Царствии Божием» (Лк. 13:29). Вход в город неограничен. Однако ясно оговаривается условие для этого: «Блаженны те, которые соблюдают заповеди Его, чтобы... войти в город воротами» (22:14). Ибо войдут лишь те, «которые записаны у Агнца в книге жизни» (21:27).
2. Всемирный характер Нового Иерусалима объясняет использование слова «народ» во множественном числе (laoi), а не в единственном (laos) в 21:3: «И Он будет обитать с ними, и они будут Его народами»44. (В русском переводе используется единственное число — «народ»). Голос с неба в 21:3 перекликается с Лев. 26:11, 12: «И поставлю жилище Мое среди вас... и буду вашим Богом, а вы будете Моим народом»45.
Но формула Нового Завета несколько изменена. Искупленные народы земли примирились с Богом, живущим среди них. Божьи народы превратились в народ Божий. Наконец-то стали возможными отношения, которые Бог желал установить с человечеством, — отношения особой близости между Творцом и Его творением. Человек принял дар вечной жизни, предложенный Богом в жертве Агнца. Город Божий — город всего человечества.
3. Бог приглашает все народы принять участие в создании Нового Иерусалима (см. Откр. 21:26). «Спасенные народы будут ходить во свете его, и цари земные принесут в него славу и честь свою» (21:24; ср. Зах. 14:16).
Слово «народы» в описании Нового Иерусалима не обозначает «язычников» (ср. 22:2), но относится к истинному народу Божьему. Лексика Откр. 21:24—26 весьма напоминает Ис. 60:1—5, 11. Но если в Книге Исайи цари входят в Иерусалим как пленники, гонимые победителями, в Новый Иерусалим они входят воротами как свободные люди46.
Символ апокалиптического ожидания одной нации изменился и превратился в образ всеобщего ожидания, основанного на общедоступном христианском опыте.
Характерной особенностью Нового Иерусалима является то, что он имеет точную форму куба (21:16). Куб — символ прочности, стабильности и завершенности. Но в данном случае эта черта, возможно, имеет также и дополнительное значение, поскольку город имеет форму куба, подобно Святому святых в храме Соломона (см. 3 Цар. 6:20).
В описании небесного города есть две черты, которые дают объяснение такой форме:
1. Во-первых, весь город измеряется (21:15—17), подобно храму в видении Иезекииля.
2. Во-вторых, в Новом Иерусалиме нет храма (21:22). Отсюда можно сделать вывод: хотя в городе и нет храма,
описывается он в категориях храма (21:9—27), поскольку сам город является «храмом». Тот факт, что храм отсутствует, объясняется именно этой причиной: «Храма же я не видел в нем, ибо Господь Бог Вседержитель — храм его и Агнец» (21:22).
Греческое слово naos, которое в данном случае означает «храм», используется Иоанном в других местах Откровения для обозначения небесного святилища. В том же отрывке Новый Иерусалим назван «скинией Бога» (skene, 21:3). То же самое греческое слово обозначает скинию в пустыне и встречается также в13:6и!5:5. Термины и тексты, относящиеся к храму, теперь используются для описания Нового Иерусалима.
Храм в Иерусалиме, равно как и скиния в пустыне, представляли собой царство Божье на территории людей. Вследствие греха появилась граница между местом пребывания Бога и владениями человека. Чтобы преодолеть разрыв между Богом и человеком, требовалось посредничество. Теперь в Новом Иерусалиме мир Бога и мир людей стали одним и тем же миром. В посредничестве более нет нужды. Общение стало доступным. Бог говорит непосредственно с человеком, а человек с Богом.
Любовь говорит на совершенном языке47. Поэтому настанет время, когда назначение храма будет исчерпано. В Царстве Бога «не будет нужды в особом месте, которое символизировало бы встречу Бога со Своим народом и содействовало этой встрече. Храм как символ доступа к Божественному присутствию будет заменен непосредственным присутствием Бога»48.
Истинный храм — пребывание Бога со Своим народом. Бог более не отделен от человека. Чтобы прийти к Богу, не нужно искать Его в особом месте. Место пребывания Бога и место пребывания человека соединились и стали обителью Бога и людей. В Новом городе человек встречается с Богом навеки и без преград. Следовательно, «нет необходимости в существовании обычного небесного святилища или храма»49.
Все описание святого города пронизано у Иоанна светом. Оно начинается с упоминания о сиянии города. («Он имеет славу Божию. Светило его подобно драгоценнейшему камню, как бы камню яспису кристалловидному», 21:11). Тема света присутствует в середине описания («слава Божия осветила его», 21:23), и заканчивается оно также упоминанием о свете («Господь Бог освещает их», 22:5)50.
Свет этот настолько силен, что нет более необходимости ни в солнце, ни в луне (21:23; 22:5). Это обстоятельство настолько важно для Иоанна что он дважды упоминает о нем в одном и том же контексте51. Творение началось с сотворения света (см. Быт. 1:3, 4). Вершиной нового творения является сияние света Божьего, освещающее блистающий город. Бог создал свет прежде сотворения солнца и луны; при новом же творении сияние славы Божьей сделает бессмысленным существование материальных источников света.
Но упоминается еще одно обстоятельство: свет Божий сияет через Христа: «Светильник его — Агнец» (21:23). Он «Свет истинный, Который просвещает всякого человека» (Ин. 1:9).
Дважды также говорится об исчезновение ночи (21:25; 22:5). К чему излишние повторы? Мы знаем о том, сколь важен мотив света для Иоанна. Свет символизирует знание и истину. Упоминание о том, что ночи больше нет, означает также, что тайна Божья (10:7) будет раскрыта, откровение Христа станет всеобъемлющим (1:1) и все, что ныне сокрыто во мраке, станет явным.
В исследуемом отрывке перечислены лишь немногие черты жителей Нового Иерусалима:
1. Они названы «побеждающими». Используется выражение, схожее с обетованиями, которые даны семи церквам (ср. 21:7 с 2:7, 11, 17, 26; 3:5, 12, 21).
2. Они названы сынами и наследниками Божьими (21:7). Их отношения завета с Богом выражены хорошо известной формулой завета: «Се, скиния Бога с человеками, и Он будет обитать с ними; они будут Его народом, и Сам Бог с ними будет Богом их» (21:3)52. Эта формула уже звучала в Ветхом Завете в связи со строительством и восстановлением храма53. Ныне же обетование, данное Израилю, относится ко всем народам. Жителями святого города, следовательно, являются все, кто связан с Богом отношениями завета.
3. Они «запечатлены». Имя Божье «будет на челах их» (22:4) как символ истинности и принадлежности Ему. Этот символ подчеркивает их посвященность Богу (ср. 7:3; 13:16).
4. Они служат Богу. Отрывок говорит лишь о двух видах деятельности жителей Нового Иерусалима: поклонение и служение. Искупленные «будут служить Ему» (22:3). Греческий глагол (latreuo) означает как «служить», так и «поклоняться». Искупленные названы слугами Божьими (в русском переводе — «рабами») (22:3), и выражается их служение в открытом поклонении Ему. «И узрят лицо Его» (22:4)54.
Согласно Писанию, ни один грешный и смертный человек не видел Божьего лица. Бог не являл Себя ни пророкам, ни священникам в храме. Его присутствие было невидимым. Теофании в полном смысле этого слова не было. Известно было лишь имя Божье. Он всегда действовал через Слово Свое. Его «слышали», но не «видели». Теперь человек видит Того, чье Слово он слышал, и полностью ощущает присутствие Божье55.
5. Они обладают правом войти в город. Это право дается не просто тем, кто соответствует определенным стандартам. Приглашаются все «жаждущие» (21:6), и каждого наделяет этим правом Сам Христос. Войдут в город «только те, которые написаны у Агнца в книге жизни» (21:27)56.
Итак, приглашение, относящееся к «жаждущим», устанавливает их отличие от тех, кто не испытывает жажды и удовлетворен своими человеческими достижениями и обстоятельствами (21:8). Это вопрос не столько нравственный. Это вопрос духовной потребности - потребности в Боге. Жаждущие соотносятся с «побеждающими» (21:6, 7).
Вопрос веры — единственный вопрос, определяющие право войти в город. Каждый человек может принять от БОГЕ удивительный дар (22:17) — искупление кровью Агнца и характер, преобразованный в Его подобие57.
Из сравнительной таблицы (с. 264), составленной на основе Откр. 21,22 и 17,18, видно, что черты, перечисленные в левой колонке, полностью совпадают с характеристиками жителей Вавилона (правая колонка). Эти перечни служат не столько описанием, сколько предостережением. И предостережение это звучит для тех, кто предпочитает отношениям с Богом иные отношения. Именно это исключает их из числа обитателей святого города (ср. 21:26).
Согласно всей Библии, наиболее тяжелым грехом является идолопоклонство. Идолопоклонство в Книге Откровение представлено образно в виде блуда. Те, кто отказывается или не осмеливается отстаивать принципы, в правоте которых уверены, проявляют малодушие (ср. 2 Тим. 1:7). Возможно, именно такие люди названы «теплыми» в Откр. 3:15, 1658.
Врагами истины являются в особенности лжецы (ср. Ин. 8:44). В Откровении часто звучит предостережение против подобного поведения. Слово koinon (нечистый, 21:27) встречается лишь в этом месте Книги Откровение. Оно обозначает ритуальную нечистоту и определенно указывает на культовый характер святого города как храма. Общение с Богом исключает все виды зла. Фактически Новый Иерусалим является святым городом благодаря крови Агнца (22:14).
| Черты тех, кто не войдет в Новый Иерусалим |
Характеристики жителей Вавилона | ||
| 21:8 | 21:27 | 22:15 | Гл. 17, 18 |
| боязливые неверные скверные убийцы любодеи чародеи идолослужители все лжецы |
нечистые мерзость |
псы |
18:2 17:4, 5 17:6; 8:24 17:1,2,5, 15,16; 18:3,9. 18:23 19:20 19:20 |
В городе, где нет храма, нет ни культовых служителей, ни посредников. Все верующие, согласно некогда данному Моисею обетованию (см. Исх. 19:6), стали царями (22:5) и священниками (1:6). Жители первого действительно святого города всех верующих в истории поклоняются непосредственно Богу и наслаждаются Божественным присутствием без каких-либо посредников (22:4)59.
Сопоставление посланий к семи церквам (2:1—3:22) и видения о Новом Иерусалиме (21:1—22:5) выявляет многочисленные параллели между этими двумя отрывками. Они предназначены показать, что в Новом Иерусалиме исполнилось то обетование, которое было дано в семи посланиях «побеждающему». Более наглядно основные параллельные черты видны из сравнительной таблицы на следующей странице.
Эти соответствия важны не только для точного установления связи между посланиями к церквам и видением о Новом Иерусалиме, но также для определения природы небесного города. То, что было обещано членам церквей, исполнилось в жизни обитателей Нового Иерусалима согласно Откр. 21, 22. Связь между Церковью и Новым Иерусалимом очевидна: обещанное Христом Церкви во всей полноте осуществится в святом граде. В то же время присутствует настоятельный призыв к борющейся Церкви — призыв преобразиться силою Христа в славную и торжественную Церковь Нового Иерусалима.
| Обетования семи церквам | Исполнение в Новом Иерусалиме |
| 1. Ефес: «побеждающему дам вкушать от древа жизни, посреди рая Божия» (2:7). | Древо жизни по обе стороны реки, исходящей от престола Божьего (22:2). |
| 2. Смирна: «побеждающий не потерпит вреда от второй смерти» (2:11). | «Побеждающий наследует все», нечестивого же ждет вторая смерть (21:7, 8; 20:6,14). |
| 3. Пергама: побеждающему обещано «новое имя» (2:17). | «И имя Его будет на челах их» (22:4). |
| 4. Фиатира: побеждающему обещана власть над народами (2:26). | «И будут царствовать во веки веков» (22:5). |
| 5. Сардис: «побеждающий облечется в белые одежды; и не изглажу имени его из книги жизни» (3:5). | «Блаженны омывшие свои одежды... чтобы войти в город воротами» (22:14, другой вариант текста). Они записаны у Агнца в книге жизни (21:27). |
| 6. Филадельфия: «побеждающего сделаю столпом в храме Бога Моего... напишу на нем имя Бога Моего и имя града Бога Моего, Нового Иерусалима, нисходящего с неба от Бога Моего» (3:12). | Скиния Бога с человеками (21:3) Имя Божье будет на их челах (22:4). «Великий город, святой Иерусалим, который нисходил с неба от Бога» (21:10). |
| 7. Лаодикия: «побеждающему дам сесть со Мною на престоле Моем (Агнца)» (3:21). | «Престол Бога и Агнца будет в нем», и искупленные будут царствовать вовеки (22:3, 5). |
Три основные черты позволяют считать Новый Иерусалим восстановленным раем:
1. Река «жизни», исходящая от престола Божьего (22:1), соответствует описанию реки, вытекающей из Едема (см. Быт. 2:10).
2. Древо жизни, находящееся «и по ту, и по другую сторону реки» (22:2), напоминает дерево жизни посреди рая (Быт. 2:9).
3. Выражение «ничего уже не будет проклятого» (22:3) противопоставляется словам «проклят ты» и «проклята земля» из Быт. 3:14 и 17.
Формулировки, однако, заимствованы не из повествования Книги Бытие об Едеме, но из видения Иезекииля о Новом Иерусалиме, где пророк использует образы рая для описания восстановленного святого города.
Река воды жизни, исходящая от престола Божьего (22:1), создает параллель с потоком воды, текущим из-под храма (см. Иез. 47:1—12). Расположенное по обе стороны реки древо жизни с 12 плодами и целительными листьями (22:2) присутствует также в картине Иезекииля: «У потока по берегам его, с той и другой стороны, будут расти всякие дерева, плоды на них не будут истощаться; каждый месяц будут созревать новые... плоды их будут употребляемы в пищу, а листья на врачевание» (Иез. 47:12). Основная черта города в Откровении — присутствие Божье (22:3). И Иезекииль заканчивает свое видение параллельными словами: «А имя городу с того дня будет: Господь там» (Иез. 48:35).
Столь тесная связь, существующая между Новым Иерусалимом и раем60, показывает, что достигнут идеал, к которому Бог изначально вел человечество. В конце истории нашего мира после уничтожения греха и его ужасных последствий полностью исполнится замысел Божий относительно творения.
1. «Река воды жизни, светлая, как кристалл, исходящая от престола Бога и Агнца» (22:1), говорит о вечном Творце, дающем каждому удивительный дар жизни.
2. Величественное «древо жизни» («по ту и по другую сторону реки») с его загадочными плодами («двенадцать раз приносящее плоды... на каждый месяц плод свой», 22:2) вновь подчеркивает неиссякаемость и полноту дарованного Богом потока жизни.
Исследователи отметили, что в Откр. 22:2 для обозначения дерева автор использует не привычное для Нового Завета слово dendron, а редкое в таком случае слово xulon. Xulon же показывает, что речь идет о дереве как о материале (ср. 18:12,13). В Новом Завете оно часто относится ко кресту, а в Откровении — к «древу жизни» (ср. 2:7; 22:2, 14, 19). Если действительно имеет место аллюзия на крест, то «древо жизни» представляет собой один из прекраснейших образов во всем Евангелии — дерево должно будет напоминать человеку о том, что своей жизнью он обязан искупительной Иисуса.
Сложными для понимания кажутся слова о листьях древа жизни, предназначенных «для исцеления народов» (22:2). Есть ли нужда в исцелении в мире, где нет смерти и страданий? (Ср. Иез. 47:12). Для ответа на этот вопрос следует вспомнить, что человек даже после воскресения останется сотворенным существом. Он живет благодаря тому, что Бог постоянно подкрепляет его жизненные силы.
Даже находясь с Богом, человек остается человеком. В своем существовании человек зависит от Бога. И он постоянно будет зависеть от силы Божьей. Листья древа жизни послужат ему напоминанием о своей ограниченности и необходимости вечного «исцеления»61. Даже полностью облекшись во Христа, человек никогда не станет Христом. Он обретет способность непосредственно взирать на Бога, но никогда не станет Богом. Человек всегда будет твореньем, а Бог — Творцом. Человек может быть лишь соучастником в правлении Бога, и поэтому он никогда не станет независимым правителем.
Древо жизни, его плоды и листья служат напоминанием того, что только вечный Бог имеет жизнь в Самом Себе. Бессмертие человека — это дар, который он постоянно будет получать от Бога. Благодаря этому дару жизни человек сможет исцеляться от присущей ему ограниченности. Поэтому древо жизни провозглашает торжество благодати. Даже в вечности спасенные живут по благодати.
3. Слова «и ничего уже не будет проклятого» (22:3) указывают на снятие запрета пользоваться плодами дерева жизни в первом Едеме (ср. Быт. 3:16—24). С устранением греха восстановлены разорванные отношения между Богом и человеком. Человек отныне имеет неограниченный доступ к Источнику жизни. Нет более угрозы смерти. Идея безопасности, несомненно, присутствует в тексте, поскольку в древнем пророчестве о восстановлении Иерусалима говорится: «И будут жить в нем, и проклятия не будет более, но будет стоять Иерусалим безопасно» (Зах. 14:11).
Помимо темы нового творения и нового Едема в описании Нового Иерусалима присутствует мотив нового Исхода, один из важнейших в Книге Откровение62. Новый Иерусалим представлен как исполнение истории Израиля Божьего. После продолжительного Исхода63 народ Божий в конечном счете достигнет небесного Ханаана — земли обетованной.
1. «Побеждающий наследует все, и буду ему Богом, и он будет Мне сыном» (21:7) — эта формула напоминает о цели Исхода: сделать Израиль народом Божьим (ср. Лев. 26:9—12)64.
2. Не будет уже больше «ни плача, ни вопля» (21:4). Навеки прекратились преследования со стороны Вавилона (сменившего Египет) и тяготы жизни в пустыне.
3. Обетование о том, что жаждущие будут пить даром от «источника воды живой» (21:6), напоминает Исх. 17:1—7. Это обетование, данное на фоне истории странствования по пустыне Израиля, когда вода имела огромную ценность, символически указывает на удивительный дар Божий — дар вечной жизни (ср. 22:17; Ин. 7:37, 38; Ис. 55:1)65.
4. «Скиния Бога с человеками» (21:3) представляет собой наиболее полное исполнение Лев. 26:11—13 (ср. Откр. 7:15—17; Ин. 1:14). Бог обитает среди Своего народа. Он раскинул Свой шатер рядом со Своими детьми.
5. Говоря о том, что «спасенные народы будут ходить во свете» (21:24), автор указывает на славу Бога и Агнца как на источник освещения святого города. Это напоминает нам о столпе огненном, который освещал странствующему по пустыне Израилю путь в землю обетованную (см. Исх. 13:21).
6. «Имена двенадцати колен сынов Израилевых» (21:12) начертаны на 12 воротах Нового Иерусалима, свидетельствуя о том, что все обетования, данные Израилю, и все его надежды полностью исполнятся при завершении нового Исхода в святом городе.
7. Упоминание о свете (21:23; 22:5) и воде (21:6; 22:1, 2) дает основание предполагать, что в конце духовного странствования Израиля наступит время, прообразом которого был праздник кущей — праздник воды и света (ср. Ин. 7:2). Исполнились обращенные к концу времени обетования. Но реальность превосходит обетования и выходит далеко за рамки всех ожиданий.
Бог продолжает вести Свой избранный народ в небесный Ханаан. Древнее повествование об исходе прообразно представляет историю христианской Церкви. Напоминая о том, как Бог защищал Свой народ в прошлом, видение является источником утешения и ободрения для христиан всех времен, переживающих гонения.
Новый Иерусалим - это прежде всего город Иисуса Христа. В этом отрывке Христос представлен «Агнцем» (arniori). Это имя встречается семь раз, и каждый раз оно используется, чтобы показать роль Христа в Новом Иерусалиме:
1. Агнец - муж Нового Иерусалима, Своей невесты и жены (21:9).
2. Агнец — основатель города. Двенадцать оснований Нового Иерусалима носят имена Его двенадцати апостолов (21:14).
3. Вместе со Своим Отцом Агнец является Храмом города (21:22).
4. Агнец — «светильник» города, освещающий его славой Бога (21:23).
5. Агнец — хранитель книги жизни, Судья жителей Нового Иерусалима. Лишь тем позволено войти в город, «которые написаны у Агнца в книге жизни» (21:27).
6. Воссевший на престол Агнец — Источник жизни, поскольку «река воды жизни» исходит от престола Бога и Агнца (22:1).
7. Агнец — Царь. Он правит со Своего престола, и рабы Его служат Ему (22:3).
В трех случаях из семи Агнец упоминается вместе с Богом в формуле «Бог и Агнец». Бог и Агнец являются храмом святого города (21:22); в нем находится престол Бога и Агнца (22:3), и река жизни исходит от престола Бога и Агнца (22:1). Но лишь о Христе сказано, что Он муж Церкви (21:9), основатель города в лице Своих 12 апостолов (21:14), светильник города (21:23) и хранитель книги жизни, в которую записаны имена жителей Нового Иерусалима (21:27).
Тот факт, что имя Христа встречается семь раз в связи с Новым Иерусалимом, подчеркивает участие Христа в жизни святого града. Центральной Личностью Нового Иерусалима является Христос, находящийся в единстве со Своим Отцом и правящий совместно с Ним во вселенной. Он Царь. Его присутствие подразумевается, но не изображается. От Христа зависит само существование святого города: Он — основатель города, его храм, его светильник и источник его жизни. Можно сказать, что Он совершенный дар Бога человечеству - жених и муж искупленных. Все держится на Нем. В Агнце Нового Иерусалима «соединяется все небесное и земное» (Еф. 1:10). Видение весьма искусно показывает, что «небо — это то место, где присутствует Христос»66.
В заключение нашего исследования следует сделать некоторые богословские выводы:
1. Посредством образа Нового Иерусалима видение Откр. 21, 22 выносит символы и функции исторического Иерусалима за рамки нашего времени. Поскольку видение расположено в Книге после картины всеобщего и окончательного восстановления (19:11—20:15), совершенно очевидно, что небесный город является реальностью грядущего века.
2. Новый Иерусалим — не кульминация исторического развития и не следствие человеческого прогресса, но результат сверхъестественного вмешательства Божьего67. Это творение исходит от Бога в качестве Его дара человеку. Результатом человеческих дел является Вавилон - земная система, выступающая против Бога. Страдания, смерть и разделение с Богом. Новый Иерусалим противопоставляется Вавилону. Он нисходит с неба и представляет собой окончательную победу жизни, счастья и единства с Богом.
3. Описывая Новый Иерусалим языком творения, рая и Исхода, автор видения дает краткое обобщение истории спасения68. Смысл его состоит в том, чтобы вновь заверить искупленных в окончательной победе Бога над злом. Согласно Откровению, эта победа исполняет первоначальный замысел, превосходя все ожидания.
4. Детали, встречающиеся в тексте, доказывают, что Божественный порядок, в котором соединяется небесное и земное, наступит не в духовном, но в обновленном мире. Проведенная экзегеза этого отрывка не подтверждает традиционный взгляд, который отождествляет Новый Иерусалим из Откр. 21, 22 с исторической христианской Церковью на земле69.
5. В преобразовании земли и Новом Иерусалиме, исполняются пророчества и обетования Ветхого Завета о восстановлении Иерусалима и обещания Христа семи христианским церквам (2:1—3:22). Но реальность святого города — вечная радость, наивысшее блаженство и совершенство — превосходит все человеческие ожидания. Окончательный результат творения Божьего всегда будет неожиданным, удивительным и неповторимым.
6. Как символ славной кульминации и окончательного исполнения Божьего плана спасения Новый Иерусалим - особенно в сравнении с невестой и женой — олицетворяет примирение человечества с Богом, реализацию вечного завета. Он представляет собой победившую Церковь, новый Израиль (1:20). «Во Христе Израиль и Церковь едины и встречаются в одном новом городе, Новом Иерусалиме»70.
7. В видении звучит настойчивый призыв Божий приготовиться к вечности: «Ей, гряду скоро» (22:20). Зная, что жених идет, невеста приготавливает себя. «И дано было ей облечься в виссон чистый и светлый» (19:7, 8).
Бог ожидает, что вся история Церкви и жизнь каждого из нас станет временем приготовления к этому радостному событию — встрече с Иисусом. Вот почему с такой настойчивостью в тексте звучат слова: «И Дух и невеста говорят: прииди! И слышавший да скажет: прииди! Жаждущий пусть приходит, и желающий пусть берет воду жизни даром»(22:17). Бог милостиво приглашает каждого в город, где царит благодать.
Ян Полсен
Редакционный обзор. В основе Книги Откровение лежит идея суда, исходящего от престола Бога и Агнца в небесном святилище. Некоторые суды по своему замыслу являются исцеляющими. Пророческая панорама церквей, печатей и труб изображает гнев Божий, изливаемый с целью возвратить церковь и весь мир на истинный путь и привести человечество к покаянию. Если же эти суды не приводят к ожидаемому отклику, они предвозвещают то, чему надлежит наступить вскоре.
По мере того, как изображаемая в Откровении борьба между добром и злом приближается к своей кульминации, в пророчестве можно проследить несколько этапов последнего суда:
1. Фаза, предшествующая Второму пришествию (Откр. 11:19; 14:6, 7; ср. с Лев. 16; Дан. 7:9, 10, 13, 14).
2. Фаза, наступающая при Втором пришествии, когда верующие отделяются от последователей антихриста (Откр. 22:И, 12; 20:5, 6).
3. Фаза тысячелетнего царства (Откр. 20:4—6; ср. с 1 Кор. 6:2, 3).
4. Фаза исполнения приговора после тысячелетнего периода (Откр. 20:11—15; ср. с Мф. 25:31—46).
В центре спасения и суда возвышается Личность Христа. Право Христа властвовать, судить и спасать основано на Его искупительной смерти на кресте. Соответственно, в Откровении Он предстает как Судья в образе Агнца — закланного, но ныне восшедшего на престол. Ему предстоит свершить окончательный суд, а затем властвовать во веки веков.
Вопрос верности Христу является основным критерием этого суда. Эта верность подразумевает соблюдение заповедей Божьих (см. Откр. 12:17; 14:12). Вера может проявить себя только в послушании.
План главы
1. Вступление
2. Терминология
3. Некоторые замечания относительно избранных отрывков
4. Христоцентричность
Для того чтобы подойти к нашему исследованию упорядочение, нам следует прежде всего дать определение некоторым библейским терминам, важным в обсуждаемой теме. Во второй части главы для анализа предлагаются семь отрывков, проливающих свет на тему суда. На основании предварительного анализа в последней части мы попытаемся выделить основные тенденции и расставить акценты в теме святилища и суда, как она представлена в Откровении.
Слово naos в греческой культуре означало место обитания бога, а точнее — внутреннее помещение храма. Само по себе слово имело смысл более конкретный и узкий, чем термин hieron (храм), который включал в себя здание и двор храма, либо temenos (священные пределы), обозначающий огороженный участок земли, на котором находится храм или иное священное здание со своими постройками. (Последнее слово в Новом Завете не используется.)
Следует заметить, что в Новом Завете не проводится последовательное и четкое разграничение между naos и hieron, a также между этими словами и термином hagion или ta hagia (святилище)1. В Книге Откровение, однако, Иоанн не использует ни hieron, ни hagion или ta hagia. Иоанн, говоря о храме, всегда употребляет слово naos. К нему он прибегает 16 раз и в некоторых случаях придает ему различную смысловую окраску. Например:
Небесный храм. Во многих текстах существование небесного храма (naos) подразумевается либо о нем косвенно упоминается. Иоанн видит святых, которые служат Богу «день и ночь в храме Его» (7:15)2; этот храм «отверзся» перед ним и «явился ковчег завета Его» (11:19); из него выходили ангелы (14:15, 17; 15:5, 6), в том числе и ангелы, которые несли чаши гнева Божьего (15:6; 16:1, 7; Пс. 10:4).
Народ Божий в целом. Иногда naos (храм) используется в значении духовном, обозначая общину верующих. Например, победивший христианин сделается «столпом в храме Бога Моего, и он никогда уже не выйдет вон» (3:12). Такое духовное значение напоминает образы из Иез. 44 и Пс. 143, а также те слова Павла, в которых он рассматривал общество верующих как духовный храм Божий3.
Сам Господь. На обновленной земле Бог и Агнец отождествляются с храмом (21:22). Бог будет обитать среди искупленных, став живым храмом для человечества (21:3).
Первоначально это греческое слово, по-видимому, обозначало «палатку или похожее на нее жилище4. В Новом Завете, однако, это слово встречается 20 раз и используется в значении, которое оно имеет в Септуагинте (греческий перевод еврейской Библии, сделанный во 2—3 вв. до н. э.). В Септуагинте еврейское miskan, обозначающее скинию, обычно переводится словом skene. Скиния символизировала постоянное присутствие Божье среди Своего народа. Интересно, что состав согласных в слове skene тот же, что и в shekinah. Возможно, это простое совпадение, но возможно также, что слово skene было заимствовано греками и имеет семитское происхождение5.
В Откровении skene используется трижды (13:6; 15:5; 21:3). Что касается этимологии, то значения skene и naos совпадают лишь частично. У нас, однако, нет никаких оснований полагать, что skene в Откровении означает нечто иное, чем naos. Оба слова означают храм Божий на небесах, а в более символическом значении — присутствие Божье. Очевидна параллель между «храмом Божьим на небе» (ho naos ton Theou ho en to our and) и «храмом скинии... на небе» (ho naos tes skenes ... en to ourand) несомненна (ср. 11:19; 15:5).
В греческом мире thronos означало всего-навсего высокое кресло с подножием. Более возвышенное и символическое значение его как места царского правления или абсолютного правителя исходит с Востока. Если правитель «воссел на престол», это означало, что он готов использовать свою власть. Именно с этого места правитель издает указы и повеления. И в таком значении этот символ используется в Библии. Он обозначает основанную на справедливости власть Божью, следовательно, правление Его праведно (см. Ис. 16:5; Пс. 121:5; Притч. 20:28).
Значения выражений «Бог, восседающий на Своем престоле» и «Бог, пребывающий в храме Своем», в основном совпадают. Их, может быть, нельзя назвать синонимами, но они очень близки по своему значению. В первом из них подчеркивается готовность Вседержителя и Судии к действию. В Ветхом Завете мы неоднократно встречаем видения, в которых Бог представлен как Тот, Кто готов возвещать и действовать6.
Символ Бога, возвещающего либо совершающего суд со Своего небесного престола, хотя и отсутствует в эллинистическом иудаизме, но занимает важное место как в палестинском иудаизме (например, в 1-й Книге Еноха, где в роли Судьи выступает Сын Человеческий, или Избранный)7, так и в библейском повествовании8.
В Новом Завете слово thronos чаще всего используется в Откровении. Из 55 случаев его употребления 43 приходятся на Книгу Откровение. При этом его основное значение как центра правления, суда и дел Божьих всегда сохраняется. Появляется лишь один новый элемент (скорее всего, в качестве расширения ветхозаветной концепции): Сын Человеческий восседает вместе с Богом Отцом на небесном престоле. Вместе с Отцом Он осуществляет правление и суд9.
Образ Бога, «восседающего на престоле», во всей полноте отражает Его верховенство, правление и суд. Особенно подчеркивается активность Бога, Который, сидя на Своем престоле в храме, выполняет задачи Вседержителя и Судьи.
Непрерывная борьба между Христом и сатаной отражена в Откровении противопоставлением символов «престола Божиего» и «престола сатаны» (2:13; ср. 13:2 16:10). Престол сатаны также символизирует власть, правление и авторитет (13:2). Однако в этой борьбе «престол Агнца» возьмет верх над «престолом сатаны».
Чаще всего идея суда Божьего передается в Новом Завете глаголом кппо и связанными с ним существительными krisis и krima. От этих слов образован целый ряд других, и все они связаны с темой суда. В Откровении krima встречается три раза, krisis четыре раза и krino восемь раз.
Использование глагола кппо в Новом Завете берет свое начало в Септуагинте, где им переводится еврейский глагол sapat (судить). Именно этот глагол и существительное mispat (суд) чаще всего используются в Ветхом Завете для обозначения судебной процедуры и вынесения приговора, равно как и для самого приговора. Основное значение кппо в классическом греческом — «отсеивать, просеивать, отбирать». В библейское повествование оно попало, не будучи юридическим термином. Однако его первоначальное значение приобрело явно юридический смысл в Библии.
Krisis, «подобно другим словам, образованным от глагольной основы при помощи суффикса sis, обозначает действие, выражаемое глагольной основой»10. Оно обозначает как приговор, вынесенный судьей, так и процесс, ведущий к этому приговору. В Откр. 16:7; 18:10 и 19:2 этот термин означает также исполнение приговора. В 14:7 он может относиться либо ко всему судебному процессу в целом, либо только к вынесению приговора, либо и к тому, и к другому.
Krima используется в 17:1 и 18:20 для выражения осуждения. Значения терминов krisis и krima в значительной степени совпадают. Безусловно, на основании нескольких случаев употребления этих терминов в Откровении невозможно достаточно точно определить различие между значениями этих слов в классическом греческом (сказать, например, что krima — это «приговор», a krisis — процесс, ведущий к его вынесению). Нам приходится руководствоваться контекстом.
В Ветхом Завете в слове sapat пересекаются идеи правления и суда. В Откровении перед нами предстает Вседержитель-Судья, восседающий на Своем престоле, откуда Он начинает судебный процесс, управляет им, выносит приговор и ниспосылает Свой гнев.
Слово biblos изначально означало растение папирус, которое после соответствующей обработки использовалось для письма. Затем оно приобрело более широкое значение и стало означать любой материал, на котором можно писать (пергамент, кожа, глиняная табличка) или то, что написано на нем. Далее оно вполне естественно стало означать книгу, свиток, рукопись или любой написанный текст.
Два слова, biblos и biblion, по-видимому, взаимозаменяемы, и установить смысловое различие между ними не представляется возможным. Автор Откровения предпочитает использовать слово biblion. Оно употребляется им 23 раза, а к слову biblos он прибегает лишь 5 раз.
В Откровении слово «книга» обретает особый смысл, который хотя и различим в других текстах Библии11 и в иудаистических апокалиптических преданиях12, но с особой силой звучит только в контексте суда Откровения:
1. Книга, запечатанная семью печатями, в руке восседающего на престоле Вседержителя (5:1).
2. Книга жизни, в которой поименно записаны все спасенные13.
3. Отличные от книги жизни судные книги14, согласно которым каждый будет судим «по делам его»!15
В стихах, находящихся между видениями о шестой и седьмой трубах, Иоанн записывает повеление, данное ему Богом. Иоанну вручается измерительная трость, чтобы он измерил храм (naos), жертвенник и молящихся в нем, кроме внешнего двора храма. Тут же возникают следующие вопросы: кто или что подразумевается под «храмом», «жертвенником» и «поклоняющимися» и что значит «измерить»? И почему из повеления исключается внешний двор?
Мы сразу же можем отбросить предположения тех, кто усматривает в этом повелении упоминание о Иерусалиме до 70 г. н. э. или отрывок из зелотской рукописи, датируемой также до 70 г. до н. э.16. Задолго до написания Книги Откровение первые верующие ожидали исполнения слов Христа о разрушении Иерусалимского храма (Мк. 13:2; ср. Деян. 6:14). Вряд ли достойно серьезного анализа предположение о том, что автор в этих словах выражал свою надежду на сохранение храма, который уже был разрушен ко времени написания.
Видения, образы и символы, среди которых находится данный отрывок, относятся к судьбе общества верующих -народа Божьего по мере приближения истории к своей кульминации. Основной объект внимания - - верующие, вовлеченные в усиливающуюся борьбу между Христом и антихристом. Цель Божья заключается в том, чтобы защитить народ Божий и дать ему уверенность.
Образ «измерения» напоминает нам об измерениях, упоминающихся в Иез. 40—42 и Зах. 2:2. В этих текстах измерением выражается упование на восстановление после плена. Мы полагаем, что «измерение» в 11:1 следует воспринимать в качестве гарантии сохранения или безопасности в будущем. Большинство комментаторов разделяют такой подход. В таком случае «измерение» — знак защищенности от неминуемого грядущего уничтожения17; «знак, указывающий на то, что носитель его принадлежит Богу»18.
Неоднократно в видении Иоанну показан храм небесный. Его присутствие на небе как реального объекта апокалиптического видения предполагается. Однако нет оснований утверждать, что содержащийся в видении образ, описываемый как объект, не может быть символом. Это дает законные основания исследовать смысл символа вместо того, чтобы заниматься физическим объектом.
Книга Откровение наполнена объектами, имеющими символическое значение (например, появляющиеся с неба кони (6:2—8); низвергающаяся в море гора (8:8); звезда, которой дан ключ от кладезя бездны (9:1, 2); свиток, который необходимо съесть (10:10), и т. д. В каждой главе перед читателем возникают образы, воспринимаемые как символы, смысл которых ему необходимо уяснить.
По мнению большинства комментаторов, «храм» в данном случае следует понимать как народ Божий. Следовательно, слово naos является аллегорией. Вовсе не выглядит абсурдным предположение о том, что в тексте, насыщенном образами с иносказательным значением, слово naos следует рассматривать подобным же образом.
Подобное наделение символическим значением слова naos (понимание как образа народа Божьего) несколько осложняется упоминанием о трех объектах: о храме, жертвеннике и молящихся. Если бы суть всего сказанного ограничивалась одним лишь измерением народа Божьего, вполне достаточным было бы упоминание либо «храма», либо «молящихся». Постоянно присутствует такое ощущение, что в тексте заложен некий дополнительный смысл.
«Храму, жертвеннику и молящимся» противопоставлена фраза о «внешнем дворе храма». Каждая из этих двух фраз дополняет смысл другой. Один участок должен быть «измерен», другой нет.
Вместо того чтобы считать, что данное «измерение» относится к охране пространства или физических строений, мы предположим следующее:
1. В данном случае внимание сосредоточено на двух группах людей. Они обозначены двумя помещенными рядом фразами: одна из этих групп — верующие, которых Бог принимает как свой народ, другая — это те, «кто пошел на компромисс с миром, - Николаиты и держащиеся учения Валаама, последователи Иезавели, оставившие свою любовь, члены Ефесской церкви, утратившая жизнь Сардис-ская церковь, равнодушная Лаодикийская церковь»19.
Тот факт, что первая группа «измерена», говорит о том, что она получает от Бога заверение в своей безопасности в то время, когда весь мир будет разрушен во время финального катаклизма, знаменующего кульминацию борьбы между добром и злом. Эта идея параллельна запечатлению в главе 7.
Вторую же группу составляют те, кто не получил обетовании и заверений, данных тем, кого Бог признал Своим народом. Независимо от того, как понимать выражение ekbale exothen (ст. 2) — как «изгонять», «выбрасывать» или «быть за пределами внешнего двора» — смысл его остается неизменным: не иметь спасения Божьего.
2. Хотя вполне возможно, что вышеприведенная точка зрения объясняет значение данного отрывка, храмовая символика сразу же подводит читателя к основному мотиву Откровения: к Личности и непрерывному служению Иисуса Христа как вознесшегося на небо Священника, Посредника, Судьи и Правителя, Который со Своего престола, находящегося в храме, осуществляет ставшее возможным благодаря Его жертве посредничество и судит всех (см. Евр. 8:1, 2). Признание Его достойным выполнять эти функции непосредственно связано с тем, что Он «Агнец как бы закланный» (гл. 4, 5).
Там, «посреди престола» находится Тот, в Ком все признают Агнца. Смерть Агнца на жертвеннике дает Ему право выполнять Свое нынешнее служение. Вполне уместно, что в 11:1 упоминается жертвенник, без которого невозможно было бы запечатлеть, сохранить и защитить Его детей в будущем.
Мы, следовательно, предполагаем, что в центре повествования 11:1, 2 находятся: Агнец, Который выполняет посредническое служение, судит и причисляет к спасенным; и народ, который в результате суда признан достойным, то есть Божьим народом, и ему даны заверения в безопасности.
Звучит призыв поклониться Творцу, ибо «наступил час суда Его». Этот призыв описан как «вечное Евангелие». Некоторые комментаторы подвергают сомнению связь этого призыва с Евангелием вообще, поскольку он не содержит в себе христианского упования, являясь лишь призывом к вере в единого Бога, «облеченным в язык природного богословия»20. Но, безусловно, это Евангелие, в котором «провозглашение часа суда несет благую весть святым... [и] призывает мир убояться Бога и раскаяться»21.
Эта весть гласит, что настал тот исторический момент, когда Бог приступает к процессу суда (krisis, «просеивания») как события совершенно иного, чем все, что совершается в жизни людей. Агнец восседает на Своем престоле, приготовившись участвовать в суде. Как и во всей Книге Откровение, язык эсхатологии переносит здесь читателя к завершающим сценам земной истории. «Подобный Сыну Человеческому» (ст. 14) и ангел с серпом, появившийся из небесного храма, указывают на то, что время жатвы настало (ст. 14—20).
В таком окружении настоящий отрывок относится к концу времени. Контекст требует, чтобы «час суда Его», о котором упоминается в данном отрывке (14:6, 7), рассматривался как событие, совершенно отличное от суда над князем мира сего, произошедшего на кресте (12:7—12; Ин. 12:31), и от финальной фазы суда Божьего над миром исполнения приговора (20: И—15).
Помимо этих двух проявлений Божественного суда в Откровении также упоминается о двух других его проявлениях — промежуточных. Предшествуя Второму пришествию, оба они носят предварительный характер. Оба они также выполняют роль призыва к покаянию. Следовательно, они происходят тогда, когда люди еще не лишены возможности получить спасение22.
Одно проявление является предварительным в том смысле, что предупреждает23, или подготавливает24, людей, и состоит из излития некоторых язв гнева Божьего для того, чтобы обратиться к Церкви и миру, оповестить их о грядущем суде и призвать к покаянию. Подобного рода судная весть содержится в таких отрывках, как послания к семи церквам, пророчества о семи печатях и семи трубах. Если же ожидаемой реакции нет, то это предварительное проявление суда выступает как предвозвещающее то, чему надлежит быть скоро.
Другим проявлением суда, также предваряющим Второе пришествие, является происходящий на небесах юридический процесс просеивания (следственный процесс), в котором принимается во внимание выбор человека. Вопрос в конечном счете звучит так: кого Бог признает Своим народом и чем будет определяться Его выбор? С юридической точки зрения этот вопрос будет решен до возвращения Иисуса Христа25. Контекст 14-й главы не дает подробной информации относительно объекта или точного времени того суда, о котором идет речь в ст. 7, однако он явно предшествует Второму пришествию, являясь одним из ведущих к нему событий.
Будучи адвентистами седьмого дня, мы полагаем, что Откр. 14:6, 7 относится к тому же суду, что и Дан. 7. Сведения же о временном промежутке содержатся в Дан. 8:14. Несмотря на то, что в Откр. 14:7 нет подробностей Дан. 7 и 8, к этому тексту полностью применимо то понимание суда, к которому мы приходим при исследовании Книги Даниила.
В этом стихе мы встречаем как слово naos (храм), так и skene (шатер, скиния). Как уже отмечалось ранее, значения этих двух слов совпадают. Поэтому фразу «храм скинии» можно перевести как «naos, он же skene»26.
Тексту предшествует доксологический гимн, песнь Моисея и Агнца, восхваляющая справедливость судов Божьих (dicaiomata, «Божественных приговоров», — подразумевается следственный процесс) в отношении антихриста и врагов народа Божьего.
Автор описывает небесный храм как «skene свидетельства». Тут же возникает образ ветхозаветной скинии, в которой находился ковчег с содержащими десять заповедей скрижалями (см. Исх. 25:16; Втор. 10:4, 5). Все это в совокупности носило название «скинии свидетельства»27.
Когда ранее Иоанну явился отверзшийся храм небесный, внимание его прежде всего привлек ковчег. «На сей же раз не ковчег, но содержащееся в нем Свидетельство приковывает внимание Иоанна. Время милости прошло, и наступила очередь действовать Закону Божьему»28.
Вышедшие из храма ангелы облачены в одежды, которые указывают на официальный и священнический характер их миссии (ст. 6). Они посланы для того, чтобы осуществить суды гнева Божьего над Вавилоном с присущим ему духом греха и мятежа. Они посланы Богом и, когда поручение выполнено, один из них восклицает: «Праведен Ты, Господи... потому что так судил» (16:5).
Семь ангелов выходят из naos/skene именно потому, что Бог восседает там на Своем престоле, выполняя Свою роль Судьи. «Он служит в Своем святилище до тех пор, пока посредством суда не исполнится Его намерение»29.
Главы 17 и 18 повествуют о суде Божьем над Вавилоном — как о вынесении приговора, так и о его исполнении. Исполнение его находится в центре внимания главы 18. Стих 10 сообщает Вавилону, что Божественный вердикт, вынесенный против него, начинает исполняться. «Пришел суд [krisis — исполнение приговора] твой!»
Как только справедливость приговора (krima) подтверждена, центр повествования смещается от плача «горе, горе тебе, Вавилон!» (Ст. 10) к восклицанию «веселись о сем, небо» (а также народ Божий!). Но при этом народу Божьему одновременно сообщается о том, что он свободен! Вердикт буквально гласит, что «Бог совершил суд ваш» над Вавилоном; и тот признан виновным. Божий приговор в отношении Вавилона является одновременно оправданием Его народа. Новая Английская Библия (NEB) переводит эту фразу так: «Ибо осудив его [Вавилон], Он оправдал дело ваше!»
Трудность текста заключается в том, как следует понимать греческое выражение ex antes. «Ваш суд» может означать либо приговор, который вы вынесли, либо приговор, который вынесен вам. Апеллируя к двум ветхозаветным законам — о кровопролитии (см. Быт. 9:5, 6) и о лжесвидетельстве (см. Втор. 19:16—19) — Г. Б. Кайрд (Caird) утверждает, что текст этот следует понимать так: «Бог обратил против него приговор, который он вынес вам»30.
Стих 20 выступает в роли кульминационного текста на фоне картины суда. Стихи 9—19 показывают бедственное положение Вавилона как следствие его беззаконий. Стих 20 выражает ликование и радость народа Божьего. Поводом для ликования служит не только то обстоятельство, что Вавилон получил справедливое возмездие, но и тот факт, что народ Божий, оправданный своим Богом, теперь обрел свободу и безопасность. Следует отметить схожесть символики как между Откр. 18 и Иез. 27, так и между сценой суда в 18:20 и Дан. 7:22, где возвещается о том, что «суд был дан святым Всевышнего».
Иоанн видел престолы; на них воссели те, «которым дано было судить». В тексте не указывается конкретно, кто это, равно как и нет точного объяснения, что означает «дано было судить». В данном случае слово «суд» передано греческим krima.
Разворачивающаяся перед читателем сцена живо напоминает ему картину, представленную в Дан. 7:9,10, где перед началом суда ставятся престолы. Кроме того, в сцене суда у Даниила говорится о том, что суд будет дан святым (ст. 22). Скорее всего, эти слова Даниила следует понимать как принятие решения в ходе суда в пользу народа Божьего. В этом ли суть и того текста, который мы обсуждаем сейчас? Мы полагаем, нет.
1. С нашей точки зрения, эта фраза (буквально — «суд был дан им») означает то, что эти персонажи наделены юридической властью. Другими словами, восседающим на престолах дано право провозглашать либо подтверждать приговор. Как уже было замечено ранее, образ «восседающего на престоле» следует понимать как указание на активное участие в правлении и суде.
2. Сразу же за этой фразой следует описание тех, кому поручено вести этот суд (ст. 4 — 6). Это те, кто остался верен Богу и не поддался соблазну следовать за «зверем». Они скорее готовы отдать жизнь, чем стать богоотступниками. Это те, кто был воскрешен во время происходившего при Втором пришествии первого воскресения. Поэтому они названы блаженными (ст. 6) и правят вместе с Иисусом тысячу лет.
Действия искупленных Божьих во время тысячелетнего царства описаны такими словами, как «правят», «восседают на престолах», «имеют власть судить». Этот суд, происходящий во время Тысячелетнего царства, соответствует тому, о котором говорит Павел в 1 Кор. 6:2, 3 (ср. Мф. 19:28; Откр. 3:21; Пс. 148:5—9).
3. Судебное дело, которым занимаются восседающие на престолах, заключается не в том, чтобы решать, кто верен Господу, а кто нет. Это решение уже было принято. Смерть — это пропасть, которая разделила неверных и верных Господу — те, кто воскрес во время первого воскресения, отныне правят вместе с Ним тысячу лет. Богоотступники же не оживут до окончания тысячелетия. Поэтому вопрос о том, «кто есть кто», уже решен до начала рассматриваемого нами отрывка.
Итак, мы становимся свидетелями того, как святые принимают участие в подтверждении приговора, вынесенного ранее и уже частично исполнившегося приговора. Подобное участие позволяет спасенным петь песнь Моисея и Агнца: «Праведны и истинны пути Твои, Царь святых... открылись суды Твои» (15:3, 4).
Данный текст повествует о том, что Бог в конечном счете покажет Своему народу всю сущность зла и восстания против Него, гарантируя безопасность в вечности. Это действие предшествует уничтожению сил зла и их последователей, что произойдет по истечении тысячелетия. И оно дает ответ на вопрос: зачем же еще один суд, когда уже выяснено, «кто есть кто»?
Даже беглый взгляд на рассматриваемый стих показывает, что Иоанн верил в буквальное Тысячелетие. Более того, очевидно, что он не рассматривал этот период как новую эсхатологическую стадию современного исторического процесса. Ни данный текст, ни его контекст (19:11—20:15) не подтверждают взгляд некоторых исследователей, согласно которому тысячелетнее царство — это правление святых со Христом на протяжении тысячи лет вместе на земле со столицей в Иерусалиме31.
В этом отрывке Иоанну показана финальная сцена суда. Видение начинается с описания великого белого престола, на котором восседает Судья. Перед величием Сидящего на престоле бежит прочь старый порядок — нынешний мир (земля и небо). На смену им приходит новое творение (21:1,5).
Это видение суда поднимает три вопроса:
1. Кто Судья? Иоанн не называет Его ни Отцом, ни Сыном. Библия представляет обоих как небесных судей над людьми (см. Откр. 5:1,7,13; Дан. 7:9; Рим. 14:10; 2 Кор. 5:10). Иоанн описывает реку воды жизни, исходящую от престола Бога и Агнца (22:1), «отражая таким образом идею единого престола, единого правления и единого источника жизни... Агнец остается посредником в суде и искуплении, однако Он неотделим от Бога, Который через Него совершает суд и искупление»32. Таким образом, вполне допустимо — по крайней мере в отношении обсуждаемого вопроса — сказать, что Бог вместе с Агнцем судят человека.
2. Имеет ли этот суд вселенский характер, или же он касается лишь нечестивых? Не так просто дать ответ на этот вопрос. Можно приводить доводы как в пользу одной, так и другой точек зрения, что и делают комментаторы. Позиция исследователя отчасти определяется тем, рассматривает ли он отдельные части видения как хронологически выстроенные в рамках более широкого контекста (главы 19—22), или же он считает, что отдельные части видения подобны волнам (что можно видеть в других частях книги), которые периодически возвращаются, повторяя в значительной мере то, что уже было сказано или подразумевалось33.
Вполне логичным кажется предположение, что Иоанн подразумевал прежде всего суд над богоотступниками. Именно они являются основными объектами суда в ст. 4—6; именно их касается второе воскресение. В таком случае ст. 11—15 следует рассматривать как видение-вставку, которая должна пояснить, на каком основании им вынесен приговор.
3. На одинаковом ли основании будут судимы искупленные и нечестивые? Если на примере рассматриваемых отрывков мы предположим, что это так, мы усложним само видение. Иоанн вовсе не стремится показать, что «книга» (жизни)—это просто перечень спасенных, а «книги» (записи дел) — это перечень осужденных, что первые спасены благодатью, а вторые осуждены за то зло, которое они совершили.
Совершенно ясно, что все человечество судимо на основании своих «дел»34. Эта идея вполне согласуется с концепцией спасения по вере. Вера не имеет иных путей самовыражения помимо «дел».
Концепция о том, что такие «книги» или записи «дел» ведутся Богом для будущего суда, составляла часть ветхозаветного еврейского апокалиптического мироощущения35. Таким же образом подтверждается и существование книги жизни или перечня тех, кому суждено жить36. Иоанн, безусловно, желает сказать следующее: (1) приговор небесного суда выносится не произвольно, но на основании имеющихся свидетельств; (2) исследовать эти сведения имеет право не только Бог. Вполне разумным представляется предположение, что в течение Тысячелетия святые будут наделены полномочиями (ст. 4 и др.), позволяющими ознакомиться с этими сведениями. Все это является частью замысла Божьего, цель которого — открыть характер Божий людям.
Нет никакой нужды рассматривать «книги дел» просто как перечни неблаговидных поступков. Такая картина к тому же была бы неполной. Почему бы не воспринимать их как содержащие записи о характере каждого человека?37 Характер человека представляет собой всю сумму его опыта. Если этот опыт подкрепляется за счет общения с Господом, имена также записываются в «книгу жизни». Вот в чем различие между спасенными и погибшими.
По-видимому, эта идея является центральной в видении (ст. 11—15).
Вновь слышен голос, исходящий от небесного престола. Он провозглашает: «Се, скиния [skene] Бога с человеками»!
Вся эта глава в целом разворачивает перед читателем вереницу идей и образов, многие из которых он уже встречал в библейской апокалиптике38. С некоторыми из них он знаком из еврейской апокалиптики39.
Прежде всего мы видим тесные и непринужденные отношения между Богом и Его народом, которые характеризуют новое творение. Цикл завершился; именно ради таких отношений и был изначально сотворен человек. Часто появляющийся в Ветхом Завете мотив: «Я буду вашим Богом, а вы будете Моим народом», символом которого были скиния и shekinah, обретает свое окончательное исполнение. Его skene (палатка, скиния) находится среди Его народа во исполнение слов: «Сам Бог с ними будет».
Позднее в той же главе naos (храм) на новой земле отождествляется с « Господом Богом Вседержителем и Агнцем» (ст. 22). Одна из важнейших особенностей вечности — близкое присутствие Бога и тесные отношения с Ним. Давнее обетование стало наконец действительностью.
После того как Посредник и Судья завершил дело спасения и суда, образно представлявшие эту работу престолы и храм более не служат этой цели. Восстание осталось в прошлом, и нет более ничего, что разделяло бы Бога и Его творение.
Откровение дает надежду. В типично апокалиптической манере Иоанн создает широкую панораму времени и истории, в которой четко обозначено нарастающее все более и более противостояние между силами добра и зла. Изображается оно на фоне завершения истории. На противоположных сторонах находятся те, кто стоит во главе этих воюющих сил, — Христос и антихрист, олицетворяющий сатану. Между ними — народ Божий, испытывающий страдания и хранящий надежду. В этом контексте Иоанн представляет Христа как Мстителя за Свой народ, страдавший во имя Его. Победа Христа и Его избранных неизбежна. Следовательно, весть откровения предназначена будет вселить надежду и мужество в народ Божий.
Христос будет председательствовать на заключительном суде. Приговор против антихриста и его сторонников предрешен. Избранные Христовы, равно как и замысел Божий, будут оправданы.
Следует помнить о том, что образы, к которым прибегает Иоанн, обусловлены древними апокалиптическими ожиданиями, равно как и гибкостью и разнообразием их возможного применения. Безусловно, Иоанн не одинок в использовании образов и символов для выражения своих мыслей. В своем Откровении он использует их не только чаще, чем другие библейские авторы, но подчас отлично от них (за исключением других апокалиптических текстов Библии).
Другие библейские авторы «облекают свою историю в образы, но они ограничены той исторической реальностью, в отношении которой эти образы применяются... Апокалипсис же повествует о небесах и о грядущем, то есть о сфере, лишенной какой-либо формы, кроме той, которую дают ей эти образы»40. (Мы позволим себе не согласиться со словами Фаррера о том, что грядущее «не имеет формы»; структуры, пространство, границы и физические элементы не исчезают полностью в небесной религии или в грядущем мире, но наша оценка подобной «формы» как таковой может ограничиваться лишь тем, что сообщают нам образы при всей своей условности и многогранности).
Две центральные темы Откровения. Двумя центральными темами Откровения можно считать (1) Личность и служение Христа и (2) опыт и судьбу избранных. Но по замыслу книги эти две темы связаны воедино и не могут быть исследованы как отдельные. Вопрос: «Что происходит с народом Божьим?» созвучен, по крайней мере отчасти, с вопросом: «Что делает Христос и каково Его положение?» Ответ на эти вопросы разрешает многие другие. Например, что происходит с силами зла, и на каком основании будет решена их судьба? Как будет заменен старый миропорядок и на какой основе будет установлен новый? Действительно ли наступит день, когда Ему поклонится «всякая власть и всякая сила во вселенной»?
Верность Христу. Христоцентричность Откровения становится очевидной в первом же видении Иоанна, когда он видит Сына Человеческого, стоящего посреди семи светильников, то есть рядом с Церковью на протяжении всей истории. Он представляется Тем, Кто имеет ключи ада и смерти (1:12—19). Будущее находится в Его власти.
На этом основываются послания к семи церквам. Призыв Господа быть «верным до смерти» (2:10) означает «не отречься от веры Моей» (ст. 13). Центральным вопросом становится верность Христу. До тех пор пока на религиозной сцене создаются пародии Спасителя (в виде учения Валаама, николаитов, Иезавели или в лице антихриста — символа окончательного богоотступничества), основным критерием суда будет вопрос о верности конкретного человека Христу. В этом суть послания семи церквам. Когда побеждающему дается обещание, что он станет «столпом в храме Бога Моего» (3:12), это означает, что во Христе новое творение никогда более не будет отделено от своего Господа.
Верность Христу как основной критерий суда еще более полно раскрывается в том факте, что силы зла предстанут перед судом за то, что они преследовали верных Христу (6:9, 10; 17:6; 18:5,6,20; 19:2).
Более того, эти силы зла проявляют свою сатанинскую сущность не только в гонениях на верующих, но и в хуле на Бога, в которой они искажают истину о Христе, смущают уже и без того пребывающий в смущении мир и посягают на место, принадлежащее одному лишь Господу (13, 17, 18).
Верность Христу подразумевает соблюдение заповедей Божьих (12:17; 14:12). У веры нет иных путей самовыражения, помимо послушания. Поэтому неоднократно, повторяются слова: «Знаю дела ваши».
Право Христа служить и судить. Спасение и суд — два вида служения, объединяющиеся в Личности Иисуса Христа. На чем основано его право судить, править и спасать? Безусловно, то обстоятельство, что Он — Творец, уже наделяет Его этим правом, но в истории спасения есть другое событие, дающее Ему право действовать в этой многогранной роли, — крест. Вот почему неоднократно встречаемый в Откровении символ Христа-Судьи — это Агнец закланный, но и воскресший (5:6, 9, 12; 7:14; 13:8).
Агнец возведен на престол (5:6; 7:9, 17; 22:1, 3) для того, чтобы судить, а затем, когда эта задача будет выполнена, править вовеки. Значение символа Агнца взято из левитской системы жертвоприношений животных. Он основан также на Ис. 53, где в этом образе изображен Мессия. Признание Агнца достойным принять на Себя эту двойную миссию (спасать и судить) и составляет ключевой момент в главе 5. Как только подтверждены Его полномочия, можно приступать к снятию печатей.
Мы разделяем точку зрения исследователей, воспринимающих видение о семи печатях как обзор истории спасения в период между вознесением и возвращением нашего Господа. Совпадая по расположению с посланием к семи церквам, видение о печатях, однако, отличается от него. В то время как первое передает Божью оценку состояния церквей и Его наставления к ним, второе концентрирует внимание на той работе, которую осуществляет Бог со Своего престола, отбирая, запечатлевая и гарантируя безопасность Своим избранным.
В этом видении внимание неоднократно (4 — 8:1) обращается к престолу (храму небесному), откуда Бог выносит решения и обеспечивает охрану, осуждает и наказывает. Великое множество ангелов, старцев и животных, возносящих свои молитвы и хвалу к восседающему на престоле Богу, подчеркивает, что мы взираем на Владыку-Судью и на небесные пределы, где Он совершает дело спасения и суда.
С началом видения Иоанн приглашается на небеса, а дверь на небеса отворяется. Мы полагаем, что это означает обращенное к нему приглашение увидеть то, что делает Бог; это объясняет последующие подробности. В конце видения Иоанн прямо говорит о том, что престол находится в небесном храме — мозговом центре дел Божьих (7:15).
Предваряющий пришествие суд. Начиная с 8:2-—6, внимание Иоанна обращается к новым образам. Протрубив в трубы, семь ангелов возвещают весть предостережения. К тому времени, как трубит седьмой ангел, и ангелы, и старцы, служащие в непосредственном присутствии Божьем, видят, что в борьбе между добром и злом наступил кульминационный момент.
Теперь Бог выступает вперед, предпринимая ряд мер конца времени, к которым ранее Он не прибегал, а именно — Он начинает суд, предваряющий возвращение Христа. Провозглашается, что назначенный момент настал (11:15—19). То, что произойдет, принесет награду народу Божьему и окончательную погибель «губившим землю».
Для того чтобы Иоанн имел возможность наблюдать за Божьим следственным процессом и судом, небесный храм распахивается, и немедленно его взору представляется «ковчег завета Его» (ст. 19). Читателям, знакомым с ветхозаветными моделями, это напоминает ритуал ежегодного Дня искупления, когда священник получал доступ к ковчегу завета, хранившемуся в Святом святых, что служило прообразом последнего суда.
Из слов хвалебной песни, исполняемой «голосами» и 24 старцами, становится понятно, что мы стали свидетелями начала судебной сцены. Это последнее служение Иисуса перед Его возвращением с целью забрать Своих избранных. Момент Его возвращения будет тем мигом, когда Его служение завершится: Он примет Своих детей, чтобы никогда более не разлучаться с ними41.
Мы считаем, что в Своих вестях Иоанну Бог намеренно стремится подчеркнуть то внимание, которое Христос уделяет всем аспектам Своего служения оправдания и осуждения, спасения и уничтожения. Ничто не будет сделано небрежно и поверхностно, и никто не посмеет сказать, что Бог не был полностью открыт и справедлив в Своих действиях.
Итак, Бог, способный в момент принятия решения собрать воедино все события и сведения, благоволит ради сотворенных Им сообщить в должное время то, что Он считает нужным, включая мотивы Своих действий. Он приглашает собравшихся увидеть то, что Он намерен сделать.
Как уже упоминалось выше, по нашему мнению, в Откр. 11:15—19 речь идет о той же предшествующей Второму пришествию фазе следственного суда, о которой Иоанн говорит в 14:7. Откровение не сообщает нам точного времени начала этого следственного суда. Вполне очевидно, однако, что это должно произойти ближе к концу времени. Гонения на верных Христу продолжаются, период в 1260 дней/лет завершился. Небеса вняли воплю: «Доколе, Владыка Святой и Истинный, не судишь и не мстишь... за кровь нашу?» (6:10).
В то же время эта фаза должна предшествовать Второму пришествию. Небожители должны присутствовать на этом суде. То, что они увидят, побудит их воскликнуть: «Праведен Ты... потому что так судил... Ей, Господи Боже Вседержитель, истинны и праведны суды Твои»! (16:5, 7).
Вполне уместно предположить, что следственный суд, упомянутый в 11:19, является тем же предшествующим Второму пришествию судом, о котором идет речь в Дан. 7. В ответ на вопрос: «Доколе?» (Дан. 8:13) возвещается, что по истечении 2300 дней/лет Бог даст ответ перед всей вселенной в виде следственного процесса и суда. Исполнение этого пророчества началось в 1844 году.
Мы вовсе не хотим сказать, что Христос до этого не признавал Своими тех, чьи имена были записаны в книгу жизни до начала этого следственного суда. Мы желаем подчеркнуть, что в этой следственной фазе Он обосновывает Свои решения на официальном судебном разбирательстве. Вера искупленных должна быть оправдана перед всей Вселенной. Лишь таким образом жители Вселенной могут присоединиться к гимну хвалы: «Истинны и праведны суды Твои».
Фазы финального суда. Не считая тех отрывков в Откровении, где речь идет о частичном излитии гнева Божьего «подготовительного» характера (см. выше), Иоанн представляет финальный Божий суд в виде четырех фаз в истории старого миропорядка. Они следуют друг за другом, но при этом взаимосвязаны, как части единого целого. Вот эти фазы:
1. Фаза, предваряющая Второе пришествие. Это предваряющее Второе пришествие следствие, в ходе которого перед всей Вселенной изучаются записи (книги жизни). Таким образом, как уже упоминалось выше, Христос объясняет причины оправдания тех, кто сохранял верность Ему, тем самым показывая их положение (см. Откр. 11:15—19; 14:6, 7; 3:5).
2. Фаза Второго пришествия. Во время Второго пришествия становятся очевидными последствия уже принятых к тому времени решений. Отделение верующих от последователей антихриста будет для первых позитивным, а для вторых — негативным. Стоящие на стороне Христа, которым предстоит «царствовать с Ним тысячу лет», будут надежно защищены от обреченных на вечную погибель. Период между первым и вторым воскресениями — это пропасть, разделяющая их (см. Откр. 22:11, 12; 20:6).
3. Фаза Тысячелетнего царства. Во время Тысячелетнего царства избранные смогут (вместе с другими жителями Вселенной, пребывающими в гармонии с Богом) самостоятельно оценить причины принятых Им решений. Это необходимо в интересах вечной гармонии (см. Откр. 20:4—6; ср. 1 Кор. 6:2, 3).
4. Исполнительная фаза. Теперь происходит исполнение того приговора, который предварительно был вынесен в начале Тысячелетия. По завершении его земля и небо исчезают, поскольку старый порядок заменен «новым небом и новой землей» (Откр. 20:11—15). Этим актом творения замыкается круг; Бог и человек вновь пребывают в тех гармоничных отношениях, ради которых изначально человек был создан.
Ход этого суда отчасти описан подробно, отчасти его можно представить себе в целом на основании апокалиптических видений Даниила (см. Дан. 7, 8; 12:1—3).
Финальный суд Божий имеет вселенский масштаб. И касается он всех людей — живых или мертвых, верных Христу или неверных. Решающим фактором в нем является наше отношение к Богу и наш отклик на Его спасительные действия во Христе. Звучащая в Откровении весть суда вновь подчеркивает, что основным вопросом человеческого существования является вопрос верности Христу и готовности к ученичеству. Беззаветная преданность Христу открывает верующему дорогу на брачный пир Агнца.
Ганс К. Ларонделл
Редакционный обзор. В третьей главе автор излагает принципы контекстуального подхода к истолкованию семи последних язв. В этом исследовании особенно подчеркивалась важность ветхозаветной типологии (в частности, типологии исхода Израиля и священных войн Яхве) и ближайшего контекста Откровения для правильного понимания темы язв.
В настоящей главе эти принципы излагаются вновь, но основное внимание сосредоточено на Армагеддоне. Автор сжато излагает элементы библейской теологии Армагеддона как дня вселенского суда над врагами Божьими и избавления Его верного народа конца времени.
План главы
1. Вступление
2. Контекстуальные связи
3. Теология Армагеддона
4. Типология: священные войны Израиля
5. Армагеддон, предваряющий Тысячелетнее царство, и Армагеддон, завершающий его
Среди богословов существует согласие относительно того, что однократно встречающийся в Библии термин «Армагеддон» (Откр. 16:16) должен истолковываться на основе его библейского контекста. Это означает, что для истолкования этого апокалиптического символа должен привлекаться как ближайший контекст Откровения, так и более широкий библейский контекст — особенно Ветхого Завета. Избежать опасности впасть в бездоказательные спекуляции и ложные истолкования пророчеств возможно лишь в том случае, если мы будем последовательно и осторожно применять протестантский герменевтический принцип sola scriptura. Следует остерегаться влияния внебиблейских авторитетов или частного мнения.
Апостол Петр предостерегал нас от искажения Писания: «Зная прежде всего то, что никакого пророчества в Писании нельзя разрешить самому собою» (2 Петр. 1:20; ср. 3:16)
Откр. 16:16 гласит: «И он собрал их [бесовских духов] на место, называемое по-еврейски Армагеддон [буквально, Harmagedon или Har Magedon]».
Это предсказание завершает следующее видение:
«И видел я выходящих из уст дракона, и из уст зверя, и из уст лжепророка трех духов нечистых, подобных жабам: это — бесовские духи, творящие знамения; они выходят к царям земли всей вселенной, чтобы собрать их на брань в оный великий день Бога Вседержителя» (Откр. 16:13, 14).
Из этого литературного контекста вполне очевидно, что всеобщие приготовления к Армагеддонской битве проводятся по инициативе бесовских духов, действующих посредством трех религиозных институтов, которые символически представлены драконом, зверем и лжепророком. Возникновение этих противодействующих Богу и антихристианских сил описано ранее в Откр. 12, 13. Суд над этими силами и их конечная участь ясно описаны в главах 14—19.
Такая структурная связь «Армагеддона» (в Откр. 16) с предшествующими и последующими главами указывает на то, что эту тему можно прояснить с помощью ближайшего контекста глав 12—19. «Армагеддон» органически вплетается в единое структурное и богословское целое Откр. 12—19.
Армагеддон представлен как кульминационная битва в великой борьбе между силами добра и зла, которая началась на небесах, а завершится на земле (12:7—9, 12). Армагеддон назван «битвой в великий день Бога Вседержителя» (16:14). Он, следовательно, совпадает с днем всеобщего суда Божьего.
Пророчество об Армагеддоне помещено в повествование о семи последних язвах (см. Откр. 16) и следует за описанием шестой язвы (ст. 16). Сама битва в стихе 16 не описывается. Следовательно, она произойдет во время седьмой язвы. Как ни удивительно, но сопутствующие финальной, седьмой язве ужасные природные катаклизмы, сопровождающие Второе пришествие Христа, описываются со следующим пояснением: «И Вавилон великий воспомянут пред Богом, чтобы дать ему чашу вина ярости гнева Его» (Откр. 16:19).
Следовательно, Армагеддонская битва и уничтожение вселенского Вавилона совпадают. Их невозможно отделить друг от друга. В Откр. 16 Армагеддон поясняется как Божественный суд и уничтожение Вавилона.
Падение великого Вавилона (седьмая язва, 16:17—19) следует сразу же за судом на «великой реке Ефрат» (шестая язва, 16:12), в результате которого «высохла в ней вода, чтобы готов был путь царям от восхода солнечного» (16:12). Таким образом, осушение великой реки Ефрат (или шестая язва) явно подготавливает путь к прибытию царей с востока (как частичного исполнения седьмой язвы).
Такая апокалиптическая последовательность: осушение великой реки Ефрат, за которым следует падение Вавилона и пришествие царей с востока, напомнит исследователю Библии ветхозаветные пророчества о падении древнего Вавилона1.
Связь между этими ветхозаветными пророчествами и предсказаниями Откр. 16—19 очевидна и выразительна2. Совершенно очевидно, что эти литературные и богословские параллели не случайны, но намеренны. Они говорят о присутствии здесь библейской типологии3.
Теперь следует более внимательно изучить то, в каком контексте расположено видение об «Армагеддоне» в Книге Откровение (16:12—16), особенно в главах 17—19.
Начало 17-й главы особенно значимо: «И пришел один из семи Ангелов, имеющих семь чаш [язв], и, говоря со мною, сказал мне: подойди, я покажу тебе суд [krima] над великою блудницею, сидящею на водах многих» (ст. 1). Такое вступление сразу же устанавливает литературную и богословскую связь между последними язвами Откр. 16 и словами ангела в Откр. 17: (1) Ангел из Откр. 16 возвращается для того, чтобы объяснить смысл последних двух язв, обрушившихся на Вавилон. (2) Обе главы говорят об одном и том же суде над Вавилоном.
Новый элемент в пояснении ангела заключается в том, что Вавилон состоит из двух отдельных частей, каждая из которых изображена своим символом. Во-первых, Вавилон изображается как «блудница», сидящая «на водах многих»4, с которой блудодействовали «цари земные». «Вином» ее блудодеяния, или безнравственности, «упивались живущие на земле» (ст. 2).
Во-вторых, в следующей фазе видения женщина-«Вавилон» изображается восседающей на «звере багряном». На звере этом начертаны поносящие Бога богохульные имена. Примечательно также, что зверь этот имеет семь голов и десять рогов (ст. 3), что тесно связывает его с красным драконом из 12-й главы (ст. 3).
На челе блудницы «написано имя, тайна (то есть имя, имеющее тайный смысл): Вавилон великий» (ст. 5). Она, в сущности, похваляется: «Я могущественный Вавилон»5. Этот Вавилон «упоен был кровью святых и кровью свидетелей Иисусовых» (ст. 6).
Таким образом, Откр. 17 проводит различие внутри Вавилона между городом и его водами, между Вавилоном и водами Евфрата, между блудницей и зверем, на котором она сидит. Оставив в стороне символику, мы можем сказать, что Откровение здесь разграничивает религиозное руководство (город-блудница) и политические силы (воды-зверь) Вавилона. Но в содержании этого текста кроется нечто большее, чем просто разграничение между составными частями Вавилона. По причине яростного богохульства Вавилона и смертоносного тоталитаризма Христос соберет все Свое небесное воинство, чтобы быть готовым к святой войне (ст. 14)
По Божественному промыслу две части, составляющие Вавилон, обратятся друг против друга, и одна из них уничтожит другую. Зверь обратится против блудницы. Цари, соединившиеся через свое блудодейство с блудницей, сокрушат ее. Ангел говорит о коренной перемене в их отношениях: «И десять рогов, которые ты видел на звере, сии возненавидят блудницу, и разорят ее, и обнажат, и плоть ее съедят, и сожгут ее в огне» (ст. 16).
Теологическая сущность Армагеддона становится очевидна: он означает излитие гнева Божьего в контексте завета в Его святой войне и реакция на безбожную войну, которую ведет Вавилон против Его святых. Тогда вполне естественно, что символический образ Христа как «Агнца» сменяется теперь Его ролью «Господа господствующих и Царя царей» (17:14; 19:11—16). Он возвращается как Божественный Воитель для того, чтобы вершить суд и исполнить Свой приговор над Вавилоном (19:11, 19—21).
Все экзегеты без исключения согласны с тем, что в Откр. 19:11—21 дано наиболее полное символическое описание Армагеддона. Откр. 18 описывает всеобщее смятение, вызванное внезапным уничтожением Вавилона. В ответ на действия Вавилона, преследующего и уничтожающего святых, его постигает Божественный суд, что выражено в последних словах ангела: «И в нем найдена кровь пророков и святых и всех убитых на земле» (18:24)6.
В обращении к Израилю Божьему слышен призыв бежать из Вавилона до того, как на него обрушится суд (18:4). В Откр. 19 перед нами открывается картина всеобщего ликования и радости по поводу суда над Вавилоном: «И взыскал кровь рабов Своих от руки ее» (ст. 2). Падение Вавилона — Божественный суд, показывающий верность Бога Своему завету.
Очевиден тот факт, что в Книге Откровение верный Богу народ помещен в центр Армагеддонской битвы. Именно в такой обстановке к ним обращается Христос с призывом быть готовыми к Его пришествию: «Се, иду как тать: блажен бодрствующий и хранящий одежду свою, чтобы не ходить ему нагим и чтобы не увидели срамоты его» (16:15).
Откровение обращается к Церкви с захватывающей вестью о том, что Армагеддон будет последней схваткой между объединившимися силами сатаны, с одной стороны, и Христом с Его избранными и верными последователями — с другой. Два текста ясно показывают такую расстановку сил:
«Они будут вести брань с Агнцем, и Агнец победит их; ибо Он есть Господь господствующих и Царь царей, и те, которые с Ним, суть званые и избранные и верные» (17:14).
«И увидел я отверстое небо, и вот, конь белый, и сидящий на нем называется Верный и Истинный, Который праведно судит и воинствует... И воинства небесные следовали за Ним на конях белых, облеченные в виссон белый и чистый. Из уст же Его исходит острый меч, чтобы им поражать народы. Он пасет их жезлом железным; Он топчет точило вина ярости и гнева Бога Вседержителя. На одежде и на бедре Его написано имя: „Царь царей и Господь господствующих"... И увидел я зверя, и царей земных, и воинства их, собранные, чтобы сразиться с Сидящим на коне и с воинством Его» (19:11, 14—16, 19).
Это прогрессирующее откровение преследует цель не только ободрить Церковь, испытывающую смущение и страх, но также заверить ее в том, что Христос держит все под Своим контролем и дарует Своему народу безусловную победу.
Откровение поясняет, что Армагеддон будет последней схваткой между Вавилоном конца времени и Мессией Израиля. За этим динамическим символизмом не следует упускать из виду конкретную реальность — то обстоятельство, что цари или политические силы развяжут войну против «Агнца», будут преследовать и в конечном счете объявят вне закона верных последователей Христа здесь, на земле (12:17; 13:15—17). Кульминация в этой безбожной войне в человеческой истории является прелюдией к святой Божьей войне, которая отразится в семи последних язвах. Книга Откровение преследует цель полностью раскрыть все причины этого ужасающего последнего суда. Вся история спасения по своей сути представляет собой войну между Богом и сатаной (см. Откр. 12). Хотя эта борьба и происходит в сфере духовной и религиозной, в человеческой истории она время от времени проявляет себя в жестоких гонениях на святых7.
Глава 12 сообщает нам о том, что сатана — апокалиптический дракон-змий — продолжает оставаться тем же искусителем и губителем, каким он был, когда искусил Адама и Еву в раю (ст. 9). План сатаны заключался в том, чтобы погубить Христа, Мессию Израиля (ст. 4). Когда план его потерпел неудачу и Христос как Победитель восстал из мертвых и был возведен на небесный престол как Правитель всех народов (ст. 5), дракон усилил свою войну против Его народа (ст. 6, 13—16). Теперь, в конце времени он вновь обрушит весь свой гнев на Божий народ остатка: «И рассвирепел дракон на жену, и пошел, чтобы вступить в брань с прочими от семени ее, сохраняющими заповеди Божий и имеющими свидетельство Иисуса Христа» (ст. 17).
Эта сатанинская битва против верной Церкви остатка и победоносная верность Христа Своему новозаветному народу формируют центральную тему Откр. 12—19. Хотя война сил зла против Тела Христова продолжается непрерывно со времени Первого пришествия Господа, Откровение концентрирует основное внимание на финальном кризисе Церкви8. И, наконец, пророчество обращается к подробному описанию семи последних язв, берущих свое начало в тронном зале Божьем (15:1,6, 7).
Язвы представляют собой святой Божий гнев, излитый без Божественной милости (15:1). Эти сверхъестественные суды напоминают о язвах, посланных Богом на мятежный Египет, в плену у которого оказался Его народ завета (см. Исх. 7—12). Кроме этого, Откровение изображает Божественный гнев — семь последних язв — как прямой ответ Божий на гнев Вавилона. Вавилон заставил «все народы» пить «яростное вино блуда своего» (14:8; ср. 17:2; 18:3).
И среди этого всеобщего отступничества последняя весть Божья призывает каждого человека поклониться Творцу согласно открытой ему истине. Этот призыв подкрепляется последним предостережением: «Кто поклоняется зверю и образу его и принимает начертание на чело свое или на руку свою, тот будет пить вино ярости Божией, вино цельное, приготовленное в чаше гнева Его» (14:9, 10; ср. 16:19).
Метафора «чаша гнева Его», представляет собой известный в Ветхом Завете символ Божественного суда и возмездия9. Провозглашение этого последнего предостережения (14:6—11) в обстановке яростного противодействия со стороны антихриста приводит к образованию всемирного верного остатка, Церкви «соблюдающих заповеди Божий и веру в Иисуса» (14:12). Этот текст раскрывает суть той основополагающей религиозно-нравственной проблемы, которая будет играть решающее значение в финальном испытании верности Богу и Иисусу Христу.
Если «Вавилон» символизирует союз врагов Бога и Христа (дракона, зверя и лжепророка; 14:8; 17:5; 18:2; ср. 16:19), то, используя подобного же рода символику, верных христиан можно рассматривать как «Израиль Божий» (ср. Гал. 3:29; 6:16). Драматический исход нравственного конфликта между Вавилоном и этим Израилем символически назван «Армагеддоном» (16:16), поскольку это название указывает на полное уничтожение Вавилона (16:19).
Образы, с помощью которых Откр. 19:11—16 изображает пришествие Христа с небес как Судьи и Царя-воителя, победоносно восседающего на боевом коне, следует истолковывать в свете ветхозаветной терминологии священных войн Израиля. Тот же самый Бог завета, Который победоносно сражался за Израиль в древности, будет снова бороться ради спасения Своего верного народа нового завета.
Все ветхозаветные пророчества о царстве и мессианские пророчества, предсказывавшие победу Яхве или Его Мессии над всеми противниками, лишь частично исполнились в истории Израиля, а полное и славное их исполнение произойдет во время пришествия Христа10.
Поскольку пророчество об Армагеддоне является драматической кульминацией темы семи последних язв, полезно рассмотреть их типологическую связь с язвами, обрушившимися на Египет. Кульминацией десяти египетских казней было уничтожение всех первенцев, поскольку Яхве послал суд на землю Египетскую и на всех ее богов (см. Исх. 12:12). Израилю сообщено, что он избежит уничтожения лишь в том случае, если все израильтяне помажут двери своих жилищ кровью пасхального агнца (см. Исх. 12:13).
Прославленный Христос назван в Откровении «Агнцем» 28 раз. Значение этого символического имени для Церкви еще более усиливается, если понимать его как указание на пасхального агнца в Исх. 12. Евангелие Нового Завета говорит о том, что Христос умер на кресте как совершенный антитип пасхального агнца в древнем Израиле11. Нанесенная на косяки двери кровь пасхального агнца не только избавила Израиль от суда Божьего, но и положила начало его исходу в землю обетованную.
Последняя же попытка египтян одержать верх над Израилем произошла у Чермного моря. Здесь Яхве выступил на стороне Израиля как его Божественный Воитель, ввергнув колесницы и войско фараона в морскую пучину (см. Исх. 14). После этого Моисей воспел вместе с Израилем эти знаменитые слова обетования: «Господь [Яхве] муж брани, Иегова имя Ему» (Исх. 15:3; ср. Пс. 23:8—10).
Избавление во время исхода рассматривается в теологии Ветхого Завета в контексте войн Яхве, называемых обычно в христианском предании «священными войнами». Подобно тому, как историческая победа Яхве над египетским войском у Красного моря завершила суды Божьи (язвы) над основным врагом Израиля, Армагеддон представлен в Откровении как последний относящийся к язвам суд Божий и последняя война Христа с Его врагами. Более того, по окончании излития семи язв и Армагеддона мы видим, что победившие зверя стоят «на стеклянном море, держа гусли Божий, и поют песнь Моисея, раба Божия, и песнь Агнца» (Откр. 15:2, 3).
Иными словами, Книга Откровение подтверждает библейскую типологию, а именно то, что исход-избавление древнего Израиля из Египта представляет собой модель и богословский тип финального избавления истинного народа остатка последнего времени Христом как Божественным Судьей и Царем.
Современные исследователи Ветхого Завета признают, что песнь Моисея рассматривает победу Яхве на Красном море в качестве модели, которая в своей сути будет повторяться в последующих войнах Яхве до тех пор, пока Бог Израиля не обретет покой среди народа Своего (см. Исх. 15:14—18). Один из богословов доказывает, что буквальный смысл песни Моисея в Исх. 15 требует типологического применения, поскольку Бог в ней заверяет Израиль (посредством структуры песни, см. особенно 15:14—16) в том, что Он будет действовать подобным образом на его стороне «всегда и повсюду»12.
Исайя, желая подчеркнуть неизбежность избавления Израиля из вавилонского плена, неоднократно обращался к первому исходу Израиля из Египта как к прообразу будущего избавления Израиля от своего нового угнетателя — Вавилона13. В этом кроется богословское объяснение того, почему Откровение объединяет аллюзии на поражение Египта и падение древнего Вавилона в своей структурной композиции семи последних язв.
Символика семи последних язв явно заимствована из Книги Исход, но шестая и седьмая язвы полностью напоминают пророчества Исайи и Иеремии, касающиеся падения Вавилона (см. Ис. 13; 44—47; Иер. 50—51).
Слияние поражения Египта и падения Вавилона в описании последних язв, изливающихся на восставший против Бога и Его народа мир, дает таким образом дополнительную уверенность Церкви последнего времени. Результат ее исхода-избавления полностью гарантирован. Тот же Господь, Который поразил Египет и Вавилон, дабы освободить древний Израиль, чтобы тот своим поклонением мог прославить Его имя, будет действовать в космически-вселенском масштабе, чтобы освободить Свой народ остатка во время Второго пришествия Христа.
Если опыт избавления Израиля из Египта и Вавилона и войн Яхве представляет собой назначенную Богом модель Его искупительных действий для конца времени в истории спасения, то основные черты этого опыта должны реализоваться и исполниться в Армагеддоне, великом дне Бога-Вседержителя.
И здесь следует вспомнить еще об одном важном аспекте общей картины. День Яхве будет также войной Яхве и против отступившего от Бога неверного Израиля, терпеть идолопоклонство которого Он более не в силах (см. Ам. 5:18—27; Зах. 14:1—4). Подобное религиозно-духовное разграничение внутри Израиля подтверждает исходную предпосылку, что день Господа — это день спасения исключительно для верного остатка Израиля14. Уже пророки преднамеренно расширяли свое эсхатологическое видение дня Господня до космически-вселенских масштабов15.
Самой символичностью своего имени Армагеддонская битва, по-видимому, указывает на священную войну Израиля против Сисары, военначальника хананейских царей, и на победу израильтян «у вод Мегиддонских» (Суд. 5:19). Когда Сисара напал на Израиль с девятьюстами железными боевыми колесницами, «звезды» небесные встали на сторону Израиля. В результате обрушившегося ливня колесницы застряли в грязи. Яхве явил Свое присутствие как Божественного Воителя. Он пошел перед Израилем и «привел в замешательство Сисару» (Суд. 4:14, 15). И «пало все ополчение Сисари-но от меча, не осталось никого» (Суд. 4:16; ср. 5:19—21).
Песнь Деворы прославляет это чудо Божье у Мегиддо как праведное дело [sidqot] Яхве ради Израиля, которое стоит того, чтобы вспоминать его вновь и вновь (см. Суд. 5:10, 11). Характерно, что ее песнь завершается на такой апокалиптической ноте: «Так да погибнут все враги Твои, Господи!» (Ст. 31).
Вторую часть составного апокалиптического термина (Har)magedon (см. Откр. 16:16) можно рассматривать как греческую транскрипцию названия Мегиддо (встречается в Септуагинте). Интересно заметить, что в одном случае Септуагинта переводит «Мегиддо» описательно: «быть поверженным» [ekkoptomenou] (Зах. 12:11) (В русском Синодальном переводе Библии это слово в Зах. 12:11 звучит как «долина Мегидцонская». — Прим. пер.). Это позволяет предположить, что символический термин Harmagedon в Откр. 16:16 этимологически происходит от основы gadad (резать, отсекать), и буквальное его значение может быть «гора кровопролития [уничтожения]».
В Откровении книги Ветхого Завета объединены с христоцентрической, эсхатологической перспективой. Иоанн намеренно объединяет мотивы исхода и священной войны в апокалиптическую картину, связующим и преобразующим центром которой является Христос как Агнец Божий.
Ключ к такому евангельскому истолкованию ветхозаветных образов и пророчеств лежит в первом видении воскресшего Христа, изображенном в Откровении. Видение представляет Христа как царя-первосвященника, совершающего Свое служение среди семи светильников небесного храма, которые ассоциируются с семью церквами (см. Откр. 1:13, 20). Здесь нам предлагается ключ к пониманию Откровения. Еврейская символика всей Книги Откровение исполняется во Христе и в Его вселенской Церкви.
Уже во вступлении говорится о том, что Христос освободил нас от наших грехов, «соделав нас царями и священниками Богу и Отцу Своему» (1:6; ср. Исх. 19:6). История Церкви Христовой задумана как реализация и исполнение истории искупления Израиля. Это делает несостоятельными всякие попытки применить ветхозаветные значения еврейских имен и географических названий в соответствии с их ветхозаветными этническими и географическими рамками.
День Яхве придет как День Сына человеческого. Священная война Яхве видоизменилась в войну Христа как Царя царей. Гнев Яхве назван гневом Агнца16. Песнь Моисея зазвучит вновь, но уже на более возвышенной ноте — как песнь Агнца (см. Откр. 15:2, 3). Суть использования Иоанном типологии можно охарактеризовать как окончательное выполнение новозаветных христологических и экклезиоло-гических задач2.
Соединяя в себе ветхозаветные образы войны, последняя книга Библии раскрывает, что, согласно Божественному замыслу, ветхозаветные войны Яхве следует понимать как прообразы, указывающие на космически-вселенскую битву Армагеддон. Апокалипсис ясно возвещает Благую весть, заверяя, что Бог Израиля вновь проявит свою силу в истории спасения, выступив на стороне Своего народа завета и гарантируя его финальный исход и избавление.
В этот день Бога Вседержителя Христос явит Себя как Царь-Воитель и Судья перед всеми народами. Тогда Он оправдает Свой мессианский остаток. «Зверь и лжепророк», и их сторонники погибнут во время Его победоносного пришествия (Откр. 19:11—21).
Символические образы падения Вавилона в результате внезапного высыхания вод реки Евфрата в Откр. 16:12, 19 представляют собой литературную и богословскую аллюзию на важнейшую историческую войну Яхве в истории Израиля.
Нововавилонская империя, согласно ее описанию в Книгах Даниила и Иеремии, с богословской точки зрения была основным врагом Израиля как народа завета Божьего. Иоанн включает Вавилон в свою апокалиптическую панораму по причине его борьбы с Иерусалимом, градом Божьим.
С теологической точки зрения Вавилон определяет его отношение (1) к Богу Израиля и Его плану спасения во святилище и (2) к Его народу завета. В Ветхом Завете Вавилон разрушил храм Божий в Иерусалиме, попрал Его религию, поносил имя Яхве и своим угнетением стремился погубить Израиль Божий (см. Дан. 1—5).
Эти определяющие теологические характеристики Вавилона сохраняются неизменными в его апокалиптическом антитипе18. Восстание Вавилона против Божьего авторитета развивается в двух измерениях: вертикально, оспаривая господство Яхве и Его спасающую волю; и горизонтально, против народа завета и его богослужения в святилище. Вавилон вел войну на два фронта — против Бога Израиля и против Израиля Божьего.
Ненависть, побуждавшая Вавилон к действиям в прошлом, в еще большей мере будет мотивом борьбы апокалиптического Вавилона. Теперь Бог неотделим от воскресшего Христа. Поэтому современный Вавилон требует христологического и экклезиологического определения19.
Новый Иерусалим ясно называется невестой или «женой Агнца» (Откр. 21:9), а «Господь Бог Вседержитель и Агнец - храм его» (ст. 22). Лишь те могут войти в него, чьи имена «записаны у Агнца в книге жизни» (ст. 27). Центральное место, откуда исходят повеления, названо «престолом Бога и Агнца» (22:1, 3). Христос наделен в Откровении всеми Божественными привилегиями (ст. 13)
Апокалиптический Вавилон обращает свое богохульство и ненависть против Бога, Его Христа и верной Церкви (13:5—8). Вавилон порабощает всемирную Церковь, отравляя ее учение о пути спасения и служении (17:2, 4; 14:8).
Сущность вести надежды в Откровении заключается в том, что Бог осудит Вавилон последнего времени раз и навсегда, оправдает истинный Израиль и наградит его славным спасением. Перспектива будущего падения Вавилона основывается на падении древнего Вавилона—его прообраза, определенного Богом. Основные богословские характеристики остаются неизменными, в то время как этнические и географические рамки устранены за счет появления космически-вселенского масштаба.
Подобно тому, как внезапно суд Яхве обрушился на древний Вавилон (см. Ис. 47:9, 11; Иер. 51:8), суд Христов также должен внезапно постигнуть вселенский Вавилон, царство антихриста (см. Откр. 18:8,10,19). Апокалиптическое падение Вавилона будет куда более опустошительным и более выразительным, чем падение его прообраза. Это будет Армагеддон для Вавилона.
Значение этих типологических параллелей становится яснее, если внимательно взглянуть на изначальное пророчество, как оно изложено пророками Исайей (гл. 41; 44—47) и Иеремией (гл. 50—51), а также на его историческое исполнение (см. Дан. 5; а также описания Ксенофона и Геродота). Особенно внимательно следует посмотреть на то, каким образом в действительности пал Вавилон в потрясающем соответствии с некоторыми аспектами пророчества.
Кир, персидский военачальник, действительно в полном соответствии с провидением Божьим, пришел с востока (см. Ис. 41:2, 25) и взял Вавилон «без битвы»20. Он применил против защитников города военную хитрость, направив воды пересекавшей город реки Евфрат в другое русло. Это произошло в буквальном соответствии с предсказанием пророчества21.
Яхве должен был сделать так, чтобы «отворялись для него двери, и ворота не затворялись» (Ис. 45:1. Подчеркнуты как искупительная мотивация («ради Иакова, раба Моего, и Израиля, избранного Моего», 45:4), так и Божественная цель («Он [Кир] построит город Мой и отпустит пленных Моих», и восстановит храм, 45:13; 44:28).
Поэтому Бог даровал Киру почетные титулы «помазанника Своего» и «пастыря Моего» (45:1; 44:28) — титулы, возвышающие действия Кира в суде над Вавилоном и в искуплении Израиля (см. Езд. 1:1—4) до степени драматического типа священной войны Мессии против апокалиптического Вавилона. Образно Сам Яхве обращался к Евфрату: «„Иссохни!" и реки твои Я иссушу» (Ис. 44:27). Кир был лишь исполнителем воли Яхве в суде Божьем над Вавилоном.
Как Яхве и Его народ завета находились в центре падения Вавилона, так Христос и Его народ завета — верная Церковь — находятся в центре падения современного Вавилона и последней святой войны — Армагеддона. Поэтому важно прежде определить богословские характеристики каждого из участников падения Вавилона по воле Яхве, после чего мы сможем с точностью выявить соответствующие функции каждого из участников Армагеддона апокалиптического падения Вавилона, которое произойдет по велению Христа.
1. Вавилон правил как враг Господа и угнетатель Израиля.
2. Евфрат был неотделим от Вавилона, снабжая его водой и защищая, подобно стене, то есть также враждебен Израилю.
3. Высыхание Евфрата указывало на суд Божий над Вавилоном и привело к внезапному его падению. Это событие, следовательно, подготавливало избавление Израиля.
4. Кир и выступавшие в союзе с ним цари Мидо-Персии пришли как предсказанные в пророчестве цари с востока для того, чтобы исполнить волю Божью в отношении Вавилона22. Они были врагами Вавилона и избавителями Израиля. Кир «помазан» Господом поразить Вавилон и освободить Израиль.
5. Даниил и Израиль Божий в Вавилоне составляют покаявшийся, верный Божий народ завета (см. Дан. 9:3—19).
Эти богословские характеристики можно назвать основными в падении древнего Вавилона.
В Книге Откровение Вавилон олицетворяет главного врага Христа и Его Церкви. Вавилон и Израиль теперь рассматриваются как всемирные силы. Например, Евангелие предназначено «всякому народу, и колену, и языку, и племени» (Откр. 14:6). Такое перечисление подчеркивает всемирный характер Церкви. Подобным же образом, последующее возвещение о падении Вавилона великого основывается на том, что он заставил «все народы» пить свое смертоносное вино (14:8). Весь мир, в конечном счете, попал под его влияние (13:3-4, 8).
В соответствии с таким всемирным масштабом Вавилона богодухновенный автор придает и реке Ефрат всемирный масштаб: «Воды, которые ты видел, где сидит блудница, суть люди, и народы, и племена, и языки» (17:15). Настаивающие на том, что «Евфрат» олицетворяет лишь народ, живущий там, где географически расположена буквальная река Евфрат, вынуждены использовать такое же толкование в отношении «Вавилона», «Израиля», «горы Сион» и т. д. Такой подход, однако, упускает суть христоцентрической природы библейского антитипа. Евангелие Иисуса Христа освобождает нас от рамок этнического и географического буквализма в подходе к мессианской эпохе.
Данное ангелом значение Евфрата («люди, и народы, и племена, и языки») предостерегает нас от попытки прибегнуть к ближневосточному контексту при толковании символа Евфрата. Всякий раз, когда Бог осушает буквальную реку или «топит» врагов Израиля — в случаях с Красным морем, рекой Иордан или с наводнением, погубившим вторгшийся народ в Ис. 8:7, 8 — это всегда обозначает суд Провидения над врагами народа Божьего. Осушение великой реки Евфрат во время шестой язвы (см. Откр. 16:12) не будет исключением.
Суд грядет, когда политические власти и множество людей из всех народов неожиданно осознают приговор Божий над религиозным Вавилоном и лишат его своей поддержки. Их приверженность Вавилону обратится в активную ненависть, в такую вражду, которая полностью уничтожит его. Так внезапная перемена сторонников Вавилона и уничтожит его.
Откр. 17 открывает это удивительное прекращение политической поддержки религиозного руководства Вавилона в соответствии с вынесенным Богом вердиктом (17:7). Вызывает удивление то, что, согласно воле Божьей, саморазрушение Вавилона произойдет по вине его сторонников. Внезапно воды Евфрата высохнут, то есть поддержка со стороны народов будет прекращена (17:15). Зверь с десятью рогами из тайного любовника внезапно превратится в ярого противника Вавилона и полностью уничтожит блудницу (17:16).
Такое внезапное изменение отношений внутри нечестивого союза произойдет лишь в тот «час», когда объединивший свои силы Вавилон обрушится на верный христианский остаток (17:14; 12:17; 18:5—8).
Когда Кир осушил воды Евфрата, он тем самым подготовил путь для всех царей с востока, дав им возможность вступить в столицу и низвергнуть правителя мировой империи. Таким образом исполнились слова, начертанные на стене во время пира Валтасара: «Разделено царство твое и дано Мидянам и Персам» (Дан. 5:28). Пророчество не исполнилось полностью и окончательно, когда Кир сверг древний Вавилон, что позволило Израилю вернуться в Иерусалим (см. Езд. 1:1—5).
Апокалиптические черты небесных знамений и вечное уничтожение Вавилона будут исполнены лишь тогда, когда Сам Мессия придет в Своей Божественной славе как святой Воитель. Он придет для того, чтобы окончательно свергнуть земной Вавилон, когда его грехи против Израиля Божьего дойдут до неба (см. Откр. 18:5). То, что Христос вершит из небесного храма Божественный суд над Вавилоном современного мира (см. Откр. 15—19), представляет собой не просто поразительную аналогию с победоносным низвержением Вавилона Киром. Христова миссия не просто «соответствует» модели искупительной работы — Его финальная миссия должна исполнить типы Израиля и пророчества об избавлении от Вавилона во всемирном масштабе и в славе.
Теперь Христос придет не из какого-либо места на земле, но непосредственно от престола Божьего, от астрономического или космического востока. Его пришествие будет сопровождаться проявлением величайшей славы, которую мир когда-либо видел. Это будет самое великое освобождение, которое Израиль Божий когда-либо переживал. «И увидел я отверстое небо, и вот конь белый, и сидящий на нем называется Верный и Истинный, Который праведно судит и воинствует... И воинства небесные следовали за Ним на конях белых, облеченные в виссон белый и чистый» (Откр. 19:11, 14).
Откр. 19:17—21 и 20:7—9 требуют особого внимания. Оба текста основываются на одном и том же пророчестве о войне Яхве — Иез. 38,39. Применяют они, однако, это ветхозаветное предсказание по-разному. В Откр. 19 война Яхве отнесена к Армагеддону во время Второго пришествия Христа, а Откр. 20 относит ее к осаде Нового Иерусалима, происходящей после тысячелетия.
Многие исследователи едины во мнении, что префикс Наг (Гора) в слове Harmagedon (16:16) указывает на «горы Израиля», которые станут свидетелями поражения войск Го-га, напавшего на Израиль Божий. «Падешь ты на горах Из-раилевых, ты и все полки твои, и народы, которые с тобою; отдам тебя на съедение всякого рода хищным птицам и зверям полевым» (Иез. 39:4).
Кроме того, звучащий с неба и обращенный к хищным птицам призыв (см. Откр. 19:17,18) участвовать в вечере, пожирая трупы павших полчищ и народов Вавилона, по своей сути повторяет призыв пожрать трупы павших воинов Гога и его союзников, погибших на горах Израилевых (см. Иез. 39:17—20). Изображенная в Иез. 38, 39 эсхатологическая картина не нашла своего исполнения в дальнейшей истории, хотя некоторые протестантские богословы и рассматривают победы Маккавеев над сирийским царем Антиохом IV (165 г. до н. э.) как начальное и частичное исполнение этого пророчества23.
Книга Откровение, однако, авторитетно раскрывает то, каким образом Иез. 38, 39 обретет свое апокалиптическое исполнение в истории спасения. Оно произойдет в ходе последнего восстания всемирного Вавилона против Христа и Его мессианского Израиля в конце христианской эпохи. Откровение в единой и цельной картине возвещает христологическое исполнение всех типов и пророчеств Ветхого Завета24.
Откр. 19:18 преднамеренно расширяет географические «горы Израилевы» Иезекииля до всемирного масштаба своим утверждением, что хищные птицы должны пожрать «трупы всех свободных, и рабов, и малых, и великих». Перечень народов, приведенный в Иез. 38, приобретает всемирный масштаб. Армагеддон — это ответ Бога планете, восставшей против Христа и Его верных сторонников.
Основной вопрос великой борьбы отчетливо показан в свете противостояния двух апокалиптических сторон в конфликте: «И увидел я зверя, и царей земных, и воинства их, собранные, чтобы сразиться с Сидящим на коне и с воинством Его» (Откр. 19:19). Согласно Откровению, ветхозаветное пророчество о войне Гога против Яхве и верного Израиля в конце времени найдет свое исполнение в войне «зверя» и его антихристианских союзников («лжепророка», «царей земных», 19:19, 20) против Христа Иисуса и Его войска.
В Откровении нет фактического описания битвы между Христом и антихристом (см. 6:15—17), но результат финальной схватки между Небом и землей обобщается кратким упоминанием о том, что и зверь, и лжепророк были «схвачены» и «живые брошены в озеро огненное» (19:20). Очевидна преемственность между этим судом и тем, что обрушился на Гога и его союзников в Иез. 38:22.
Откр. 19 не содержит описания какого-либо Божественного действия против дракона или самого сатаны. Суд над ним изображается в следующей, 20-й главе. Сатана «скован» на «тысячу лет», а точнее, «прикован» к тому всемирному кладбищу, в которое превратилась опустошенная земля, в ожидании времени, когда он предстанет перед последним судом.
После воскресения нечестивых в конце Тысячелетия мы видим, что сатана освобожден «на короткое время» и получает возможность «обольщать народы, находящиеся на четырех углах земли, Гога и Магога, и собирать их на брань» (20:7). Эти ветхозаветные имена совершенно ясно указывают на войну Яхве в Иез. 38, 39. Таким образом, Откр. 20 учит, что предсказанная в Книге Иезекииля эсхатологическая война обретет свое исполнение также после Тысячелетнего царства. И вновь открывается глобальный масштаб исполнения пророчества Иезекииля.
«Гог и Магог» более не приходят «от пределов севера» (Иез. 38:6,15; 39:2), чтобы напасть на «землю Мою» и на «народ Мой Израиль» (Иез. 38:14, 16; 39:7). Они соберутся от «четырех углов земли» для того, чтобы осадить Новый Иерусалим, спустившийся с небес на землю. Этот небесный город назван «святым городом», поскольку в нем пребывают Бог, Агнец и святые (20:9; 21:1—3).
Эта война (после тысячелетия), вызванная восстанием нечестивых всех времен, совершенно очевидно направлена против Святого. Заключительным штрихом этой последней картины неугасимой ненависти к Творцу, Искупителю и святым будет «озеро огненное и серное» (20:10, 15). Вечная погибель — вот судьба тех, чьи имена «не были записаны» в книгу жизни Агнца (20:15; 21:27).
В завершение отметим, что Откровение учит тому, что война из Откр. 20:8 после Тысячелетнего царства имеет ту же теологическую сущность, что и Армагеддон до тысячелетнего царства. До наступления тысячелетнего царства сатана нападает на Христа в Его всемирную Церковь, символически представленную образом «святого града» (ср. Откр. 11:2). По окончании тысячелетия он нападает на Христа, Его Церковь и святой город, который спустился с небес как новый Иерусалим (21:2,10). Эти две части исполнения пророчества Иезекииля о последней войне Яхве в Откр. 19 и 20 предполагают использование определенных принципов истолкования Писания. Придерживаясь этих вдохновенных наставлений, мы оберегаем свой разум от необоснованных ожиданий и праздных рассуждений относительно будущего.
Первый принцип пророческого истолкования заключается в том, что Бог и Его Мессия всегда находятся в центре борьбы между добром и злом. Носящие военный характер предсказания, которые имеют светскую природу и не относятся ко Христу и Божественному плану спасения, никак не связаны с пророчествами Ветхого Завета или с новозаветной войной Армагеддон. Война Яхве никогда не была «светской», политической борьбой между нациями. Как в Ветхом, так и в Новом Завете суд Божий над Его врагами обычно изображается в виде справедливой и святой войны Божьей с характерным для нее богоявлением, вызывающим трепет25.
Ветхозаветная война Яхве и Его явление в прообразе и пророчестве видоизменяется в Новом Завете в драматическое явление Христа. Такое христологическое исполнение неизбежно подразумевает экклезиологическое (относящееся к Церкви) исполнение ветхозаветных предсказаний о войне.
Христос как Глава Церкви не может быть отделен от Своего Тела (см. Еф. 5:23). Откровение применяет предсказание Иезекииля о войне Яхве против Гога (и других национальных врагов Израиля) дважды к вселенским врагам Христа и Его верной Церкви (см. Откр. 19:17—20; 20:8). Такой христоцен-трично-экклезиологический принцип составляет суть евангельской герменевтики Нового Завета.
1 См.: The Open Gates of Heaven (Ann Arbor MI, 1969 and 1972), Interpreting the Book of Revelation (Worthington, OH, 1976, and Naples, FL, 1979); см. также: «Apocalyptic Prophecy and the Church», pt. 1 / Ministry, October 1983, pp. 22, 23. Особое внимание следует уделить информации из «Interpreting» (pp. 43—51) и диаграмме на с. 52 этой же книги. Предложенное в ранних публикациях деление Откровения на блоки в этой статье незначительно видоизменено.
2 Эти исследователи твердо убеждены в том, что поскольку число «семь» является важным символом в Книге Откровение — на примере четырех септетов (церкви, печати, трубы, чаши) •— то и основных видений в книге должно быть семь. Для знакомства с подходом, выделяющим семь видений, см.: Ernst Lohmeyer. Die Offenbarung des Johannes (Tubingen, 1926); John Wick Bowman. The Drama of the Book of Revelation (Philadelphia, 1955); и «Revelation» / IDB, 4:64,65; а также: Thomas S. Kepler. The Book of Revelation (New York, 1957). Lohmeyer и Bowman обнаруживают также септеты в каждом из выделенных ими семи видений, хотя расходятся друг с другом даже в вопросе границ этих семи видений. Kepler, с другой стороны, обнаруживает всего десять отрывков (названных им «сценами») внутри своих семи основных видений (текстуальные границы этих видений несколько отличаются от тех, что предлагает Bowman).
3 См.: Daniel and Revelation Committee Series, v. 6, ch. 3.
4 Paul S. Minear весьма саркастически высказывался в связи с «интерлюдией» в 16:15. См. ниже прим. 7 и источник, на который дается сноска.
5 То, с чем мы здесь сталкиваемся, можно назвать мотивом «исхода из Египта» и «падения Вавилона». Этот феномен встречается дважды, и оба раза мы видим в нем два законченных видения. Первый раз он встречается в Откр. 8:2—14:20 включительно, а второй — вОткр. 15:1—18:24 включительно. Подробности и схему см.: К. A. Strand. «The Two Witnesses of Revelation 11:3—12»/AUSS 19 (1981), pp. 128, 129.
6 Разница в переводе, в сущности, не столь значительна, как это может показаться на первый взгляд. Данный текст является совершенно определенно аллюзией (ссылкой) на Книгу Даниила, которая должна была оставаться запечатанной «до последнего времени» или, согласно древнееврейскому оригиналу, «до времени конца» (Дан. 12:4; ср. Откр. 10:2), и с вопросом Даниила: «Когда?..» (Дан. 12:6). Оба варианта перевода этого предложения в Откр. 10:6 подходят в качестве ответа на поднятый Даниилом вопрос. Это фактически возвещение о наступлении периода конца времени — «времени и времен и полувремени» (Дан. 12:7). В греческом оригинале это предложение из Откр. 10:6 звучит так: hoti kronos ouketi estai (ср. с выражением «на сколько времени» в Дан. 8:13).
7 К. A. Strand. «An Overlooked Old-Testament Background to Revelation 11:1»/ AUSS 22 (1984), pp. 317—325.
8 Paul S. Minear. I Saw a New Earth (Washington, DC, 1968), p. 150. 2
9 См.: William Shea. «Chiasm by Theme and by Form in Revelation 18» / AUSS 20 (1982), p. 249—256; а также: Kenneth A. Strand. «Two Aspects of Babylon's Judgment Portrayed in Revelation 18» / AUSS 20 (1982), p. 53—60.
10 См.: Strand. Two Aspects of Babylon's Judgment, pp. 55—59; см. уточненный и приближенный к буквальному переводу Откр. 18:20 в: «Some Modalities of Symbolic Usage in Revelation 18» / AUSS 24 (1968), pp. 43—45. Фоном как для Откр. 18:4:4—8, так и для ст. 20 служит закон о ложном свидетеле (ср. Втор. 19:16—19; см. также Есф. 7:9, 10).
11 В некоторых случаях, например, во вводных сценах к видениям IV и V, храм небесный непосредственно упомянут; в других же случаях, например, во вводных сценах к видениям I, II и III упоминание храмовой утвари свидетельствует о храмовой обстановке, хотя само слово «храм» и не встречается. Лишь вводные сцены к видениям VI и VII не имеют явного намека на храмовую обстановку. Первому из них, однако, предшествует стих (16:17, описание последней чаши гнева, а также переход к следующей части), где упоминается голос «из храма... от престола». Что касается VIII видения, то упоминание «Восседающего на престоле» соотносится с предыдущим описанием Бога в Его храме (ср. Откр. 4:2—11; 19:1—5) и, более того, предшествующий текст (снова выполняющий роль перехода) представляет Бога как «скинию» на «Новой земле» с Его народом (21:3). Вдобавок к этому последующий блок («основное пророческое описание») для видения VIII замечает, что храмом в святом городе Новом Иерусалиме будет «Господь Бог Вседержитель... и Агнец» (21:22).
12 Относительно явного исключения в видении VI см. прим. 11 этой главы.
1 Исх. 2:3; ср. Быт. 6:14. 2
2 Исх. 13:21; ср. Быт. 1:3—5; Исх. 14:21; ср. Быт. 1:6—8.
3 Ис. Нав. 4:18; Исх. 14:21, 29; ср. Быт. 8:11, 13; 1:9, 10.
4 Исх. 1:7; ср. Быт. 9:7; 1:28. 5
5 Ос. 2:8—15; Мих. 7:15—20; Ис. 4:2—6; 11:15,16; 43:16—19 и т. д.
6 Е. Уайт. Избранные вести, т. 1, с. 20.
7 Хотя знание греческого и еврейского языков и не является обязательным для понимания Библии (см. заключение настоящей главы), чтение текста на языке оригинала помогает отойти от тех привычных ассоциаций с нашей современной обстановкой, которые вызывают слова перевода. Чтение текста в переводе способствует непреднамеренному наложению современного смысла.
8 «Библия написана людьми по вдохновению Святого Духа, но это не означает, что она отражает способ мышления и выражения мысли, присущий Богу. Стиль ее написания характерен для человека. Бог не представлен как писатель. Люди часто говорят, что те или иные выражения не могут быть Божьими. Но Бог и не дает возможность судить о Себе в словах, в логике, в риторике, изложенных в Библии. Авторы Библии были Божьими писцами, но не Его пером. Посмотрите, насколько отличаются библейские книги, написанные разными авторами. Не слова Библии, но люди, ее писавшие, были вдохновляемы Богом. Вдохновение воздействует не на слова или выражения человека, но на него самого, и разум его, под влиянием Святого Духа, наполняется определенными мыслями. Конкретные же слова, в которые облекаются эти мысли, несут отпечаток индивидуальности. Так распространяются Божественные наставления. Божественный разум и воля объединяются с человеческим разумом и волей; таким образом написанное человеком становится словом Бога» (Е. Уайт. Избранные вести, т. 1, с. 21).
9 Elisabeth Schussler Fiorenza. The Apocalypse (Chicago, 1976), p. 13. 2
10 Откр. 1:1,2,5,9; 11:15; 12:10,17; 14:12; 17:6; 19:10; 20:4,6; 22:16,20,21.
11 Откр. 1:12—16; 5:5 и далее; 7:17; 12:5, И; 14 и далее.
12 Откр. 1—3;22:16.
13 Откр. 1:18; 5:6, 9, 12; 11:8; 12:11.
14 Перечень языковых параллелей с Новым Заветом и общих с ним тем см.: Rudolf Halver. «Der Mythos im Letzten Buch der Bibel» Theologische Forschung, vol. 32 (Hamburg-Bergstedt, 1964), p. 58—70; William Milligan. Lectures on the Apocalypse (London, 1892), p. 42—70; Henry B. Swete. The Apocalypse of St. John (London, 1906), cli-cliii.
15 Halver, p. 58.
16 Откр. 1:10—20; 2:7,11 ит.д.;4:1,2; 10:11; 17:1—3; 19:9,10; 22:6—10.
17 «Библия в целом являет собой союз Божественного и человеческого, поскольку истины, данные Богом, выражены в ней человеческим языком. Подобный союз существовал и в естестве Христа, Который был Сыном Божьим и Сыном Человеческим. Таким образом, библейский текст „Слово стало плотию и обитало с нами" (Ин. 1:14) может быть применен как к Христу, так и к Библии» (Елена Уайт. Великая борьба, с. vi).
18 Вдохновленные свыше авторы не всегда улавливают смысл данного им откровения Божьего (см. Книгу Даниила и 1 Петр. 1:10—13). Тем не менее текст, написанный ими, сохраняет точность (см. прим. 8). Что касается Откровения, то, согласно Божественному намерению, его текст должен был обладать значимостью как для первых его читателей (Откр. 1:3,4, 9—11; 22:16), так и для последующих.
Утверждение, что Откровение «обладало значимостью» для первых своих читателей, вовсе не означает, что они ожидали полного исполнения всего пророчества в ближайшем для них будущем (претеристская точка зрения). Многие аспекты видения относились к отдаленному будущему. Мессианские пророчества «обладали значимостью» и для ветхозаветных пророков, однако они знали, что во всей полноте эти пророчества исполнятся лишь в будущем (см. 1 Петр. 1:10—12 — прим. ред.).
19 Подобно любому другому богодухновенному апостольскому посланию, это пророчество имело значение и для других христианских общин (см. Кол. 4:16 — Прим. ред.).
20 Peter Morant. Das Kommen des Herrn (Zurich, 1969), p. 19.
21 См., например,: Hans Dieter Betz. «On the Problem of the Religio-Historical Understanding of Apocalypticism» / JTC 6 (1969), p. 155; William Kimbro Hedrik. «The Sources and Use of the Imagery in Apocalypse 12» / Th. D. dissertation, Graduate Theological Union, 1971, p. 41. Определенную помощь может оказать комментарий Дэвида Ауна (Aune) на Откровение, представленный в серии Word Biblical Commentary. Аун является как специалистом в Книге Откровение, так и специалистом в истории Древнего Рима.
22 Halver,p. 156.
23 Philip Mauro. The Patmos Visions (Boston, 1925), p. 23. Нет сомнения в том, что многое в Откровении должно пониматься буквально (семь церквей, Христос, Иоанн, война и смерть, например), но совершенно ясное утверждение в начале книги (1:1) в сочетании с ее уникальным характером указывает на то, что символизм является основным языковым приемом, используемым в книге.
24 См.: James H. Charlesworth. The Old Testament Pseudepigrapha, vol 1 (Garden City, NY, 1983—1984).
25David L. Barr. The Apocalypse as a Symbolic Transformation of the World: A Literary Analysis, pp. 40—41. Греческая конструкция в Откр. 1:3 (akuo + аккузатив) подразумевает, что читающий и слушающий должен в достаточной мере понять книгу, чтобы повиноваться ей.
26 Е. W. Bullinger. The Apocalypse (London, 1935), p. 5; Austin Fairer. A Rebith of Images (Gloucester, MA, 1970) p. 17; A. Feuillet. «Le Messie et sa Mere d'apres le chapitre XII de PApocalypse» / RB 66 (1959), p. 55; William G. Scroggie. The Great Unveiling (Grand Rapids, 1979), p. 22.
27 Milligan. Lectures on the Apocalypse, p. 72.
28 Barnabas Lmdars. «The Place of the Old Testament in the Formation of New Testament Theology» / NTS 23 (1976), p. 65.
29 Edyth Armstrong Hoyt. Studies in the Apocalypse of John of Patmos (Ann Arbor, MI, 1953), p. 7.
30 Достаточно упомянуть лишь некоторых сторонников такого взгляда: Kurt Aland. The Greek New Testament (New York, 1975), p. 903; Adela Yarbro Collins. Crisis and Catharsis: The Power of the Apocalypse (Philadelphia, 1984), p. 42; Elizabeth Schussler Fiorenza. «Apocalypsis and Propheteia: The Book of Revelation in the Context of Early Christian Prophecy» / Г Apocalypse and johannique et PApocalyptique dans le Nouveau Testament, p. 108; Halver, pp. 11, 12; Pierre Prigent. L'Apocalypse de Saint Jean. Commentaire du Nouveau Testament, vol. 14 (Lausanne, 1981), p. 368; H. Barclay Swete. An Introduction to the Old Testament (Cambridge, 1902), p. 392.
31 Gerhard F. Hasel. «La Prophetic et son accomplissement» / Prophetie et Eschatologie, ed. Richard Lesher (Washington, DC, Biblical Research Institute, 1982), 1:105; Sweet, p. 39.
32 Louis Arthur Vos. The Synoptic Traditions in the Apocalypse (Kampen, 1965), p. 18.
33 Ваrr, р. 43.
34 Leonard Thompson. «The Mythic Unity of the Apocalypse» / Society of Biblical Literature 1985 Seminar Papers, ed. Kent Harold Richards (Atlanta, 1985), pp. 16, 17.
35 Среди наилучших исследований по структуре Откровения можно упомянуть следующие: John Wick Bowman. «The Revelation to John: Its Dramatic Structure and Message» / Int 9 (1955), pp. 440—443; Elisabeth Schussler Fiorenza. «Composition and Structure of the Book of Revelation» / CBQ 39 (1977), pp. 358—366; Leroy C. Spinks. «Critical Examination of J. W. Bowman's Proposed Structure of the Revelation» / EvQ 50 (1978), pp. 211—222; K. A. Strand. The Open Gates of Heaven (Ann Arbor, MI, 1972), p. 48.
36 Откр. 4; 5; 7:9—12; 8:2—6; 11:15—19; 15:5—8; 19:1—8 и т. д.
37 Откр. 4:11; 5:9, 10, 12, 13; 7:10, 12; 11:15, 17 и т. д.
38 Halver, p. 7.
39 Heinrich Kraft. «Die Offenbarung des Johannes» / Handbuch zum Neuen Testament, 16a (Tubingen, 1974), p. 16.
40 Eugenic Corsini. The Apocalypse / Good News Studies v. 5 trans. Francis J. Moloney (Wilmington, DE, 1983), p. 33; Hoyt, 1—2,7; Robert H. Mounce. The Book of Revelation, NICNT, 17 (Grand Rapids, 1977), p. 39.
41 Robert Horton Gundry. The Use of the Old Testament in St. Matthew's Gospel, Supplements to NT 18 (Leiden, 1967), pp. 4, 5; Tenney, p. 101; Leonhard P. Trudinger. «The Text of the Old Testament in the Book of Revelation» / Ph. D. dissertation, Boston University, 1963, p. 40; Vos, pp 19,19,112.
42 Сопоставьте Откровение с Евангелием от Матфея, в котором автор обычно обозначает ветхозаветный источник при цитировании. Мф. 2:17, 19; 3:3 и т. д. A. Vanhoye. «L'utilisation du livre d'Ezechiel dans l'Apocalypse» / Bib 43 (1962), p. 436.
43 Franklin Johnson. The Quotations of the New Testament From the Old (Philadelphia, 1896), p. 29; D. Moody Smith, Jr. «The Use of the Old Testament in the New» / The Use of the Old Testament in the New and Other Essays, ed. James M. Efird (Durham, Nc, 1972), p. 61. Crawford Howell Toy. Quotations in the New Testament (New York, 1884), p. xx.
44 Collins, p. 42; Corsini, p. 32; Edwin D. Freed. Old Testament Quotations in the Gospel of John, Supplements to NT, 11 (Leiden, 1965), p. 129; Ernest Leslie Peerman. Living Messages From Patmos (New York, 1941), p. 53; Ronald H. Preston and Anthony T. Hanson. The Revelation of Saint John the Divine (London, 1949), p. 35; F. Stagg. «Interpreting the Book of Revelation» / RevExp 72 (1975), p. 333, 334; Krister Stendahl. The School of St. Matthew (Uppsala, 1954), p. 159; Vanhoye, pp. 461—472; Vos, pp. 23—32.
45 Roger Nicole. «A Study of the Old Testament Quotations in the New Testament With Reference to the Doctrine of the Inspiration of the Scriptures» / M.S.T. Thesis, Gordon College of Theology and Missions, 1940, pp. 9—11; Tenney, p. 103; Trudinger, p. 17.
46 Nicole, pp. 11,12.
47 R. H. Charles. The Revelation of St. John, ICC (Edinburgh, 1920), l;l:vi.
48 Leonhard P. Trudinger. «Some Observations Concerning the Text of the Old Testament in the Book of Revelation» / JTS, n. s., 17 (1966), pp. 82—88.
49 Помимо Септуагинты следует обратиться к греческим переводам Акилы, Симмаха и Феодотиона. Следует уделять внимание таким арамейским таргумам на Пятикнижие, как таргум Неофития I и таргум псевдо-Ионафана; а также масоретской, кумранской и самарянской версиям еврейского текста.
50 Collins, pp. 44, 48.
51 Matthew Black. «Some Greek Words With 'Hebrew' Meanings in the Epistles and Apocalypse» / Biblical Studies: Essays in Honour of William Barclay, eds. Johnston R. McKay and James F. Miller (London, 1976), p. 135.
52 См. мою книгу: Decoding Revelation's Trumpets, Andrews University Seminary Dissertation Series, 11 (Berrien Springs, MI, 1988), pp. 121—154.
53 Обратите внимание на слова Джона Холландера в его книге «The Figure of Echo: A Mode of Allusion in Milton and After» (Berkeley, CA, 1981), p. 95: «Текст не лишен корней, но составляет часть той библиотеки, которая прочитана как автором, так и заинтересованной аудиторией. Для этой концепции важно намерение автора сделать аллюзию узнаваемой».
54 Там же, с. 64.
55 Richard Т. Altick. The Art of Literary Research (New York, 1975), p. 94.
56 Hedrik, p. 17; Douglas Ezell. Revelations on Revelation (Waco, TX, 1977), p. 21.
57 Ср. Пс. 1:3; Ис. 5:1—7; Иер. 2:21 с Откр. 8:7; 9:4.
58 Сопоставьте Откр. 7:1—3 и 9:4, где деревья защищены печатью от судов Божьих, с Откр. 8:7, где деревья и трава уничтожаются судом Божьим.
59 Carlos Baker. The Echoing Green (Princeton, NJ, 1984), pp. 7, 8.
60 Hollander, p. 106.
61 Altick, pp. 95, 96.
61 Hollander, p. 106.
63 Trudinger. The Text of the Old Testament in the Book of Revelation, pp. 12—15.
64 Trudinger. Some Observations Concerning the Text of the Old Testament in the Book of Revelation, p. 82.
65 Tenney, p. 101.
66 Дошедшие до нас варианты в Гекзаплах Оригена (ср.: Fredericus Field. Origenis Hexaplorum, 2 vols., Hildesheim: Georg Olms Verlagsbuch-handlung, 1964) дают представление о некоторых переводах, распространенных в те дни, когда писалось Откровение. Вербальные параллели не отражаются в переводе за исключением случаев транслитерации. Например, «Мессия» совершенно очевидно представляет собой вербальную параллель с еврейским meshiah.
67 Откр. 9:2: kai anebe kapnos ek tou phreatos os kapnos kaminou megales; Исх. 19:18 в Септуагинте: kai anebainen ho kapnos, hosei kapnos kaminou.
68 Основными связующими словами являются «тьма» (сущ. skotos; глагол skotoo) и «бездна» (abussos). Быт. 1:2, LXX: kai skotos, epano tes abussou: Откр. 9:2: kai enoixen tophrear tes abussou... kai eskotothe ho helios kai ho aer.
69 Vos,p. 112.
70 Baker, p. 10; Tenney, p. 101.
71 Ср.: Martin McNamara. The New Testament and the Palestinian Targum to the Pentateuch, Analecta Biblica, vol. 27a (2nd printing with sup., Rome, 1978); and Trudinger. Some Observations Concerning the Text of the Old Testament in the Book of Revelation.
72 Теппеу, р. 102.
73 Иез. 9:4, LXX, semeion; Откр. 9:4, sphragida.
74 Данный критерий включает в себя то, что Мортон Смит (с. 78, 115) называет «параллелями литературной формы» и «параллелями в виде ассоциаций». Ларе Хатман (Prophecy Interpreted, trans. Neil Tomkinson, Coniectanea Biblica, New Testament Series, No. 1 [Uppsala, 1996], p, 126) предлагает нечто схожее с моей концепцией «структурной параллели», используя термин «модели мышления» (с. 95, 118, 137). Он также отмечает (с. 89), что Зах. 12:2—4 образует «основу» для 1 Ен. 56:5—8.
75 Дополнительные примеры параллелей в литературной структуре можно увидеть, сравнив Откр. 1:12—18 с Дан. 7:9—13 и Дан. 10; Откр. 13 с Дан. 3 и 7; Откр. 18 с Иез. 26—28; Откр. 19:11—16 с Ис. 63:1—6. Высказываются даже предположения о том, что вся структура Откровения параллельна структуре Книги Иезекииля. Например, см.: М. D. Goulder. «The Apocalypse as an Annual Cycle of Prophecies» / NTS 27 (1981), pp. 343—350; Vanhoye, pp. 436—376; Vogelgesang, pp. 66—72.
76 С. Н. Dodd. According to the Scriptures (London, 1952), p. 126.
77 Hartman, pp. 85, 155.
78 Иез. 5:12 вполне можно поставить наряду с 5:1—4 как вероятную аллюзию, но это ничего не добавит для нашего понимания первой трубы.
79 Eugen Huhn. Die alttestamentliche Citate und Reminiscenzen im Neuen Testament (Tubingen, 1900), p. 247.
80 Collins, pp. 44, 48.
81 Karl Ludwig Schmidt. «Die Bildersprache in der Johannes-Apokalypse» / TZ 3(1947), p. 177.
82 Halver, p. 58.
83 Donatien Mollat. Une Lecture pour aujourd'hui: L'Apocalypse, 3nd ed. (Paris, 1984), 30.
84 Там же.
85 Robert Jamieson, A. F. Fausset, and David Brown. Commentary Practical and Explanatory on the Whole Bible (reprint ed., Grand Rapids, 1977), p. 1526. Обратите внимание на то, что Елена Уайт в «Деяниях апостолов» другими словами повторяет это утверждение (Mt. View, CA, 1911), р. 585 (вербальная и тематическая параллели!).
86 Vos, pp. 36—40.
87 Ezel, p. 23; Desmond Ford. Crisis (Newcastle, CA, 1982), p. 98; Kraft, p. 85; Pierre Lestringant. Essai sur 1'unite de la revelation biblique (Paris, 1942), p. 152.
88 Heinrich Schlier. Besinnung auf das Neue Testament (Freiburg, 1964), p. 361.
89 Barr, p. 42.
90 Ezell, p. 23; Ford, p. 98.
91 Ин. 5:39, 40; Лк. 24:25—27, 44—47. Прекрасным исследованием на эту тему адвентистского автора является книга Ганса Ларонделла «Израиль Божий в пророчестве» (Источник жизни, 1998).
92 Там же, с. 121.
93 Louis F. Were. The Moral Purpose of Prophecy (n. p., 1977), p. 30.
94 John Paulien. Review of Hans LaRondelle «The Israel of God in Prophesy» / AUSS 22 (1984), p. 375.
95 2 Кор. 6:14—18; Гал. 4:26; Евр. 8:1, 2.
96 Прекрасное применение этого принципа можно найти в книге Ганса Ларонделла «Колесницы спасения» (Заокский, 1996).
97 См.: Paulien. Decoding Revelation's Trumpets.
98 «Когда мы как народ уясним, что значит для нас эта книга (Откровение), в нашей среде произойдет великое пробуждение» (Уайт Е. Свидетельства для проповедников, с. 113).
1 Хорошим примером этого является Дан. 2.
2 Uriah Smith. Daniel and the Revelation (Battle Creek, MI, 1897).
3 Хотя сторонников этого взгляда зачастую называют «футуристами», сами они обычно отвергают признание ими какой-либо футуристически-диспенсациональной системы истолкования, хотя термин «футуристы» и отражает в какой-то степени их взгляды.
4 В подтверждение этого высказывания см. комментарий Урии Смита на Откр. 8:7—9:21. Шестьдесят два процента текста толкования Смита представляют собой прямые цитаты из работ неадвентистских комментаторов. Большая часть остального текста — перефразированные цитаты. Вряд ли в книге можно найти место, где автор ссылается на цитируемый им источник. Историческая позиция воспринимается как данность и не подкрепляется текстом пророчества о трубах.
5 Kenneth A. Strand. Interpreting the Book of Revelation, 2nd ed. (Naples, FL, 1979), pp. 43—59.
6 Обратите внимание на следующие пераллели:
1:1 «чему надлежит быть вскоре» 22:6
1:3 «блажен... соблюдающий» 22:7
1:3 «время близко» 22:10
1:4 «семь церквей» 22:16
1:17 «первый и последний» 21:6
2:7 «древо жизни» 22:2
2:11 «вторая смерть» 21:8
7 Более полное обсуждение этих групп параллелей смотрите в главе 5 данного тома.
8 Откр. 1:12—20; 4:1—5:14; 8:2—6; 11:19; 15:5—8; 19:1—8; 21:1 22:5.
9 Греческие слова, означающие «суд» (krisis, krima, krino), довольно часто используются во второй половине Книги Откровение.
10 Источником для описания ежедневных жертвоприношений служит трактат «Тамид» в Мишне, составленной во II в. и представляющей собой сборник более ранних преданий, связанных с законами, традициями и обычаями раннего иудаизма.
11 Kenneth A. Strand. «An Overlooked Old-Testament Background tffl Revelation 11:1» / AUSS 22 (1984), pp. 317—325.
12 Определением многих из описанных здесь параллелей мы обязаны Ричарду Дэвидсону, преподавателю богословской семинарии АСД.
13 Хотя закланный агнец упоминается в следующей части Откровения (Откр. 5:6), он умер до сцены, описанной в Откр. 5 (Откр. 5:5, 6; ср. 3:21).
14 Откр. 14:7; 16:5,7; 17:1; 18:8, 10,20; 19:2 и т. д.
15 Ср. Откр. 7:9 и далее и Откр. 19:1—10, а также Откр. 21,22.
16 Обсуждение пророчества о печатях см. в главе 5 настоящего тома.
17 «Дверь» в 4:1 может относиться к двери между помещениями земной скинии Ветхого Завета (она может также относиться и к другим проемам внутри святилища). Престол может ассоциироваться с крышкой, что на ковчеге завета. Три камня, упоминаемых в начале Откр. 4, могут ассоциироваться с нагрудной дощечкой (наперсником) первосвященника, проводившего служение Дня искупления. Четверо животных напоминают одного из херувимов в храме Соломона.
18 Ис. 6; 3 Цар. 22:19—22; Исх. 19.
19 Более поздние библейские авторы часто используют ранние богодухновенные источники с другой целью, нежели их автор.
20 В греческом это слова krima, krisis, krinô.
21 Противопоставление с нераскаявшимися (hoi loipoi) в Откр. 9:20.
22 Им прямо противопоставлены в Откр. 16:9 те, кто предпочитает пренебречь возможностью покаяния и хулит имя Божье, вместо того чтобы воздать Ему славу. Обратите внимание на то, что это событие происходит в 16:9, 11 — после сцены в 9:20,21.
23 Откр. 1:5, 17, 18; ср. 5:6,9, 12.
24 Мф. 27:66; Откр. 5:1, 2, 5, 9; 6:1, 3, 5, 7, 9, 12; 8:1; 10:4; 20:3; 22:10.
25 2 Тим. 2:19; ср. 2 Кор. 1:22; Еф. 1:13; 4:30.
26 Ср. Мф. 24:3—14 и 2 Фес. 2:3—7.
27 2 Фес. 2:8—12; Мф. 24:23—51; см. особенно ст. 27—31. Следует отметить, что подобная двойная перспектива особенно ясно видна в Евангелии от Луки, где «времена язычников» (Лк. 21:24) образуют мост между описанием 70 г. по Р. X. и основных событий христианской эпохи (Лк. 21:7—23) и описанием конца времени (Лк. 21:25 и далее).
1 Более подробно эта мысль изложена в моей книге «Decoding Revelation's Trumpets» (Berrien Springs, MI, 1988), pp. 337—339.
2 Греческое причастие настоящего времени выражает действие в его процессе.
3 Оба глагола являются аористами и употреблены в изъявительном наклонении, что выражает прошедшее действие как момент во времени, но не как процесс.
4 Обратите внимание на литературные параллели между сценами: Откр. 5:12. Достоин Агнец закланный принять силу и богатство, и премудрость и крепость, и честь и славу и благословение. Откр. 7:12. Аминь! Благословение и слава, и премудрость и благодарение, и честь и сила и крепость Богу нашему во веки веков! Аминь. Откр. 5:13. Сидящему на престоле и Агнцу — благословение и честь, и слава и держава во веки веков.
5 Откр. 7:10. Спасение Богу нашему, сидящему на престоле, и Агнцу! Греческие глаголы (enikesa, ekathisa — «Я победил... сел», 3:21; enikesen — «победил» 5:5) использованы в аористе и изъявительном наклонении, что указывает на определенные события в прошлом.
6 «Ты заклан» (esphages), «купил» (egorasas), «соделал» (epoiesas).
7 Они происходят в контексте великого дня Господа (Откр. 6:12—17) НМ запечатления (Откр. 7:1—3).
8 См. схему структуры всей Книги Откровение в: Kenneth A. Strand. Interpreting the Book of Revelation, 2nd ed. (Naples, FL, 1972), p. 52. Сокращенное обобщение его анализа см. в гл. 1 данного тома.
9 Подробную таблицу см. там же. В других местах Откровения также можно проследить связь с печатями, особенно в главе 14, но эти связи не столь ярко выражены, как в главе 19.
10 Хотя различные адвентистские авторы пытались найти параллели с гл. 18, 20 и 21, их попытки выявить тематические параллели оказались недостаточно убедительными, чтобы продемонстрировать суть намерений Иоанна. Откр. 6 и 19 содержат множество вербальных и тематических параллелей, на которых можно построить наш анализ.
11 Откр. 4:6—11; 5:8—14; 7:9—14; 19:4.
12 Ср. лексику Откр. 4:8, 11; 5:12, 13; 7:10, 12; 19:1,6,7.
13 Для описания схожих одежд в 4:4; 6:11; 7:9,13; 19:8,14 использованы разные слова.
14В 19:15, 21 меч обозначен словом hromphaia, которое использовано лишь в 6:8, но не в 6:4 (machaird).
15 Это слово имеет значение множественного числа (множество венцов).
16 Поскольку в 19:1 имеется пять собственных вербальных параллелей с 7:9—12, связь 19:1, 2 с печатями представляется очевидной.
17 Однако в главе 6 обнаруживаются тесные литературные связи с главами 4 и 5. Так, все, происходящее в главе 6, связано с раскрытием Агнцем запечатанной книги; кроме того, часто делаются ссылки на четырех животных.
18 Otto Schmitz. «Thronos» / TDNT 3 (Grand Rapids, 1964), p. 165.
19 Действие происходит «на престоле» (epi ton thronon — 4:2, 4, 9, 10), «вокруг [kuklothen и kuklo] престола» (4:3, 4, 6), «от [ek] престола» (4:5), «перед [enopion] престолом» (4:5, 6, 10) и «посреди [en meso] престола» (4:6).
20 Откр. 2:13; 13:2; 16:10. Это слово используется в отношении 24 старцев (дважды в 4:4 и в 11:16) и мучеников (20:4). Хотя греческий язык 20:4 весьма сложен, представляется, что престолы предназначены для мучеников, которые будут участвовать в суде (krimd). Старцы в главах 4 и 5 не наделены таким правом судить, однако они определенным образом участвуют в посреднической работе (5:8).
21 J. Massyngberde Ford. Revelation, AB, 38 (Garden City, NY, 1975), p. 76.
22 Откр. 3:21; ср. 5:6—14; 7:15, 17; 22:1, 3. Schinits, pp. 166—167.
23 Ford, p. 95.
24 Ср. Исх. 29:4,10,11;Лев. 1:3,5;ЗЦар. 6:31,32,34. Из перечисленных текстов видно, что само слово не дает никакой информации относительно того, о каких дверях святилища идет речь.
25 С. Mervyn Maxwell. God Cares 2 (Boise, ID, 1985), pp. 163—167. Максвелл определяет престол 4:2 как «стол-престол».
26 Связь с наперсником первосвященника еще более усиливается тем, что сардис в еврейском тексте Исх. 28 упоминался первым, а яспис последним. Таким образом, все колена представлены в камнях самого старшего и самого младшего сыновей Иакова (Ford, pp. 71, 85). В тексте Септуагинты в Исх. 28:21 сказано, что наперсник «запечатан» (sphragidori) именами 12 колен.
27 В греческом переводе Ветхого Завета подсвечник обозначен словом luchnia — тем же, что и в Откр. 15:12, 13, 20.
28 cp. Пс. 140:2; Исх. 29:38—43; 30:7, 8; Лк. 1:9, 10.
29 см. предыдущую главу 4 «Пророчества о трубах и печатях: некоторые современные дискуссии».
30 Сюда включена фраза «чему надлежит быть после сего»; драгоценные камни в описании престола в ст. 3; 24 старца; семь светильников; титул «Господь Бог Вседержитель» (греческий перевод еврейского титула «Господь Бог Саваоф»); фраза «Живущий во веки веков» и восхваление Бога как Творца всего сущего.
31 Вполне возможно, что Иоанн был знаком с 1 Енох. 14:8—25. Этот написанный за 200 лет до Откровения текст также содержит аллюзии на книги Иезекииля и Даниила. Анализ английского текста 1 Енох, см.: Old Testament Pseudepigrapha / James Charlesworth, ed. (Garden City, NY, 1983—1985) pp. 13—89.
32 В таблице 2 вы найдете перечень содержащихся в Откр. 5 прямых аллюзий на Ветхий Завет. Вполне возможно, что символ книги, написанной «внутри и от вне», заимствован из Иез. 2:9, 10. В Исх. 19 мы обнаруживаем концепцию народа Божьего как царства священников (Откр. 5:10). Дополнительных аллюзий на Ис. 6 и 3 Цар. 22 нет.
33 Такие важные элементы главы 5, как лев из колена Иудина, корень Давидов, Агнец закланный, семь очей, возносящийся фимиам, новая песнь, трехъярусная вселенная (5:13), параллельны другим ветхозаветным сценам. Одна из ключевых концепций — концепция «достоинства», возможно, вовсе не основана на Ветхом Завете.
34 krisis, Откр. 14:7; 16:7; 18:10; 19:2; krima, Откр. 17:1; 18:20; 20:4; krino Откр. 6:10; 11:18; 16:5; 18:8, 20; 19:2, 11; 20:12,13.
35Ср. Ин. 3:18—21; 5:22—25; 9:35—41.
36 Фактически в Ветхом Завете не так уж много текстов, которые не связаны с судом в определенном смысле. Косвенно ссылаясь на эти тексты, Иоанн в то же время делает все возможное, чтобы предостеречь читателя от неверных выводов на основании того языка, который он использует.
37 Обратите внимание на значимость слова «итак» (oun) в ст. 19 греческого текста, связывающего служение Иисуса со служением Иоанна семи церквам посредством Книги Откровение, которую он напишет для Иисуса.
38 Обратите внимание на следующее:
Ефес2:1ср. 1:13,16
Смирна 2:8 ср. 1:17, 18
Пергам2:12 ср. 1:16
Фиатира2:18ср. 1:14, 15
Сардис 3:1 ср. 1:4, 16 3
Филадельфия 3:7 ср. 1:18
39 John Wich Bowman. «Book of Revelation» / IDB 4:58—71.
40 Откр. 1:9—20; 4, 5; 8:2—6; 11:19; 15:1—8; там же, с. 63, 64.
41 Adela Yarbro Collins. The Apocalypse, New Testament Message, vol. 22 (Wilmington, DE, 1979), pp. 27, 34.
42 В двух различных переводах Ветхого Завета на греческий, Септуа-гинте и переводе Феодотиона, здесь прослеживается явная вербальная параллель с Дан. 2:28,29,45.
43 В Откр. 1:1 после фразы «чему надлежит быть» (ha dei genesthai) следует слово «вскоре» (en tachei), а не «после этого» (meta tautd). В Откр. 1:19 «надлежит» (dei) заменяется словом «будет» (mellei): «что будет после сего».
44 Тот факт, что Иоанн в своих посланиях обращается в первую очередь к современной ему Церкви, никоим образом не умаляет значимости их пророческого символического изображения некоторых аспектов церковной истории всей христианской эпохи.
45 Направленность Откр. 4 и последующих глав на будущее не мешает им иногда возвращаться к событиям прошлого (таким, как рождение Христа, 12:1—5) или к описанию того, что является основанием действий Христа в будущем (см. описание в Откр. 5).
46 Имперфект греческого глагола keimai (лежать, располагаться) в изъявительном наклонении. Это время выражает продолжающееся действие в прошлом.
47 В греческом переводе Ветхого Завета в Дан. 7:9 использовано не слово ekeito, но аорист глагола tithemi (ставить, помещать), что подразумевает акт установления престолов.
48 Откр. 4:4, 10; 5:5, 6, 8, 11, 14; 7:11, 13; 11:16; 14:3; 19:4.
49 Интересно отметить, что стены и основания упоминаются дважды и всякий раз они взаимосвязаны (21:12—14,19—21). Совершенно очевидно, что автор намеренно привлекает внимание читателя к той взаимосвязи, которая существует между двумя числами 12.
50 Откр. 3:4,5,18; 6:11; 7:9,13,14. В этом они, безусловно, берут пример со Христа (Откр. 1:14). Возможным исключением является Откр. 19:14, где в белое облачено небесное воинство, сопровождающее Христа. Само греческое слово «белое» в Откр. 19:8 не использовано, хотя речь в тексте, несомненно, идет об упоминавшихся ранее верующих в белых одеждах.
51 Откр. 2:10; 3:11; 12:1; 14:14. Это же слово используется и при описании того, кто выдает себя за Христа (ср. Откр. 9:7). Для адвентистов особенный интерес могут представлять те многочисленные противопоставления, которые прослеживаются между описанием 24 старцев и посланием к Лаодикийской церкви. Старцы поклоняются Иисусу на небесах, лаодикийцы отвергают Его на земле. Старцы облачены в белые одежды, лаодикийцы же обнажены, и Христос призывает их облачиться в одежды. На головах старцев — золотые венцы, у лаодикийцев же нет золота. Старцы восседают вместе с Богом на Его престоле, лаодикийцам такое положение обещано в том случае, если они победят. Старцы всецело обращены к Богу, лаодикийцы же пребывают в самодовольстве. Старцы находятся за открытой дверью вместе с Иисусом, лаодикийцы же пребывают за запертой дверью, а Иисус стоит вовне. Такое сопоставление с помощью литературных средств выражало обращенный к лаодикийцам призыв войти во Христе Иисусе в открытую на небесах дверь.
52 A. Feuillet. «Les vingt-quatre viellards de I'Apocalypse» / RB 65 (1958), p. 7.
53 1 Петр. 2:9, 10; Откр. 1:6; 5:9, 10.
54 Мф. 19:28; Лк. 22:30; Откр. 20:4.
55 Мф. 27:29; Мк. 15:17; Ин. 19:2, 5.
56 Флп.4:1;1 Фес. 2:19; 2 Тим. 4:8.
57 Там же.
58 Там же, 9—14.
59 Мф. 27:52, 53; Еф. 4:8.
60 Откр. 3:21; 12:11; ср. Еф. 2:6.
61 Collins, p. 37.
62 Бог продолжает восседать на (epi) престоле (5:1,7,13); Агнец появляется «посреди» (en meso) престола (5:6), а небесное воинство вокруг (kuklo) престола (5:11) присоединяется к старцам и четырем животным в восхвалении Агнца.
63 Совершенно очевидно, что запечатанная семью печатями книга представляет собой свиток (ср. Откр. 6:14), но не кодекс, в котором страницы скреплены переплетом.
64 Gottfried Fitzer. «Sphragis, sphragizo, katasphragizo» / TDNT (Grand Rapids, 1964), p. 951.
65 Там же, с. 950.
66 Хотя термин «пророческая книга» (tes propheteias tou bibllou) не ис| пользуется в ближайшем контексте Откр. 1:1,2, ст. 3 говорит о «словах пророчества сего», которые записаны, а ст. 11 гласит: «То, что видишь, напиши в книгу». Перед нами, следовательно, процесс -весть передана от Бога Христу, от Христа — Иоанну, который и записал ее в книгу.
67 Такие, например, параллели, как Тот, «Который был, есть и грядет», Вседержитель, семь духов перед престолом.
68 Gottlob Schrenk. «Biblion» / TDNT 1 (Grand Rapids, 1964), p. 619.
69 Другой вывод о том, что говорит контекст относительно содержания запечатанной книги, см.: Schrenk, pp. 618,619. Ср. также с неопубликованной работой: Douglas Waterhouse. The Opening of the Seve Seals, Rev. 4:1—8:1, Andrews University, 1983, pp. 32—35.
70 См., например,: Fitzer, p. 950; Schrenk pp. 618, 619; Kenneth Strand. Interpreting the Book of Revelation, 2nd ed. (Naples, FL, 1982), p. 55.
71 Согласно этому закону, человек, которому угрожает опасность потерять наследство, может обратиться к ближайшему по родству с просьбой приобрести это имущество и сохранить его таким образом для семьи до тех пор, пока этот человек не сможет его выкупить. См. историю Руфи.
72 Schrenk, pp. 618, 619
73 См.: Waterhouse, p. 33.
74 Fitzer, p. 950.
75 Втор. 17:18—20; 4 Цар. 11:12—17; 23:2, 3; Waterhouse, p. 32.
76 См. более широкий обзор значения этого слова в: Gunther Bomkamm. «Musterion» / TDNT 4 (Grand Rapids, 1964), pp. 802—808.
77 Евр. 1:2; 9:26; 1 Петр. 1:20; 1 Ин. 2:18.
78 Мф. 12:22—28; 13:24—26; 31—33; Лк. 11:20—22; 17:20,21.
79 Рим. 16:25—27; 1 Кор. 2:7—10; Еф. 3:3—10; 6:19; 1 Тим. 3:16.
80 Рим. 11:25; 1 Кор. 13:2; ср. 12; Еф. 1:9,10.
81 Collins; Strand, p. 55; Robert H. Mounce. The Book of Revelation, NICNT (Grand Rapids, 1977), pp. 142, 143.
82 Werner Foerster. «Axios» / TDNT 1 (Grand Rapids, 1964), p. 379.
83 2 Цар. 7; 1 Пар. 17; Дан. 9:24—27; Лк. 1:32, 33.
84 Joachim Jeremias. «Arnion» / TDNT 1 (Grand Rapids, 1964), p. 341.
85 Откр. 3:21; 5:7—14.
86 Втор. 33:17; Дан. 7:8,21,24; Collins, p.41
87 Там же.
88 Пс. 39:1—3; 143:9, 10; Ис. 42:10—13.
89 Пс. 95:1, 2; 97: 1,2; 148: 1—8.
90 Пс.32:1—9;Ис.42:5,10.
91 Мф. 21:43; 1 Петр. 2:9,10; Гал. 3:29; 6:15,16.
92 Перечень возможных прямых аллюзий на Ветхий Завет в Откр. 6 смотрите в таблице 3. Отмеченные астериском пункты цитируются как минимум тремя комментаторами. Остальные добавлены автором, поскольку они проливают определенный свет на язык Откр. 6.
93 Открывок Лев. 17—26 в среде исследователей известен как «Кодекс святости». Этот текст содержит перечень подробных наставлений относительно повседневной жизни в свете завета между Израилем и Богом. Лев. 26 открывает определенные награды и наказания (благословения и проклятия) за послушание или непослушание положениям «Кодекса святости». Параллельный текст можно найти во Втор. 12—30. Мы видим там подробные наставления (12—26), за которыми так же следуют благословения и проклятия (27—30). Не являясь, строго говоря, частью благословений и проклятий, песни Моисея во Втор. 32 и 33 продолжают эту тему, демонстрируя многочисленные параллели с Лев. 26.
94 По сути дела, война, голод и болезни отображают картину осады, в результате которой вспыхивают эпидемии, наступает голод и смерть.
95 Иер. 15:2, 3; Иез. 5:12-17; 14:12-23 и Авв. 3:2-16 содержат множество параллелей с пророчеством о семи печатях, что позволяет предположить (не утверждать), что Иоанн был знаком с этими отрывками. Акцент на образах меча, голода и болезни в проклятьях завета стал привычным ко времени вавилонского плена (Иер. 14:12, 13; 21:6-9: 24:10; 29:17, 18; Иез. 6:11, 12; 33:27). Война, голод и мор превратились в идиоматическое описание проклятий завета, которыми Бог наказывает отступничество.
96 Подобная гипотеза, однако, требует того, чтобы конь белый и его всадник изменили свою роль на противоположную и превратились, подобно остальным трем, в деструктивную силу, что делает это предположение весьма сомнительным (прим. ред.).
97 Апокалиптическая проповедь Иисуса (см. Мф. 24 и 25, Мк. 13 и Лк. 21).
98 См. таблицу 4.
99 Мк. 13:5—13; Мф. 24:4—14; Лк. 21:8, 9, 12—19.
100 Мк. 13:19,20; Мф. 24:21,22; ср. Дан. 7:25; Откр. 6:9—11;12:6 13 14.
101 Мк. 13:24-27; Мф. 24:23—31; Лк. 21:25—28; ср. Откр. 6:12—17
102 Параллели между Мф. 24:23—27 и Откр. 12—17 включают в себя такие концепции, как ложные чудеса и знамения (Откр. 13:13,14; 16:13, 14); лжехриста (зверь из моря); лжепророки (зверь из земли; ср. с 16:13); пустыни (Мф. 24:26; ср. Откр. 12:14; 17:3) и рассвет (Мф. 24:27; ср-Откр. 16:12).
103 Высказывалось такое предположение, что, поскольку в Откр. 1:12—20 мы видим Иисуса в Святом (обратите внимание на упоминание светильников), Откр. 4, 5 изображает переход в Святое святых. Однако в Откр. 1 Иисус находится не в Святом, а на земле среди церквей. Небесное святилище возникает перед читателем лишь в Откр. 4.
104 Waterhouse, p. 6. 2
105 См. гл. 4 «Печати и трубы: некоторые последние дискуссии».
106 К примеру, парфянское вторжение с востока, которое, по мнению автора Откровения, повлечет за собой небесные последствия дня Господня. Ср.: Collins, pp. 44,45.
107 Согласно такому истолкованию, четыре всадника изображают войны, раздоры, голод и болезни. Последние три бедствия являются следствием первого.
108 Обратите внимание на то, что дракон, зверь и лжепророк Откр. 12 и 13 представляют собой нечестивую троицу, черты которой параллельны Отцу, Сыну и Святому Духу.
109 Например, для обозначения венцов на головах всадников использованы два разных греческих слова (Откр. 6:2 — Stephanos, откр. 19:12 — diadematd).
110 Иер. 51:56;Иез. 39:3; Ос. 1:5.
111 Втор. 32:41—43; Пс. 7:12; Плач Иер. 2:4; 3:12; Авв. 3:8,9. Характерно то, что Иоанн, возможно, намеренно ссылается на Втор. 32 и Авв. 3.
112 Обратите внимание на то, с кем ассоциируется слово «белый» в Книге Откровение:
1) со Христом (1:14; 14:14; 19:11, 14);
2) с верующими (2:17; 3:4, 5, 18; 7:9,13, 14; 15:6; 19:8);
3) с небожителями (4:4; 19:14).
113 См. например, Мф. 27:29 и параллельные тексты: 1 Кор. 9:25; 2 Тим. 4:8; Иак. 1:12; Откр. 2:10; 3:11; 14:14. Исключением из правил является Откр. 9:7, где венцы (stephanoi) покоятся на головах сатанинских всадников, вышедших из бездны. Однако использование выражения «как бы» (has) говорит о том, что в действительности они не носят венцов (stephanoi), а лишь создают впечатление.
114 Обратите внимание на повторяющееся повеление: «Иди» (erchou).
115 Царский венец правящей власти.
116 Символизируется победоносным венцом (stephanoi) Откр. 6:2.
117 В Синоптическом Апокалипсисе проповедь Евангелия ускоряет события последнего времени.
118 Более подробное обсуждение символической концепции «огня» см. в моей работе «Decoding Revelation's Trumpets» (pp. 248,249,368,369).
119 Откр 5:6,9,12; 6:9; 13:8; 18:24. Единственное исключение мы встречаем в Откр. 13:3, где зверь из моря выдает себя за Христа.
120 2 Кор. 2:14—16; ср. Ис. 26:3; 57:19—21.
121 Мф. 10:34—39.
122 Иов 31:6; Дан. 5:27.
123 Ин. 3:18—21; 5:22—25.
124 Втор. 7:13; Ос. 2:8; Иоил. 2:19,24.
125 Согласно лежащему в основе этого отрывку Лев. 26:26, отмеривание хлеба по весу является признаком сильного голода.
126 В такой интерпретации елей (оливковое масло) олицетворяет Духа, а вино — кровь Христа. В притче о добром самарянине эти средства используются для исцеления.
127 В описании второй печати для обозначения меча использовано другое греческое слово (machaira), нежели в четвертой печати (rhomphaid). Machaira используется в Лев. 26 и Втор. 32. В текстах Иеремии и Иезекииля, связанных с «мечом, голодом и мором», встречается как одно слово, так и другое; поэтому представляется, что они являются синонимами.
128 В греческом переводе Ветхого Завета в ключевых текстах, содержащих проклятия завета, еврейское слово «мор, болезни» переведено греческим словом «смерть» (thanatos). Ср., например, Иер. 14:12; Иез. 5:12,17. Поскольку за thanatos следует ад (в еврейском мышлении это обитель мертвых), идеи объединены, хотя и представлены отдельно.
129 Ср. Иез. 14:20, 21; 5:12,17; Иер. 14:12; 29:17, 18.
130 Обратите внимание на сменяющие друг друга бедствия труб (Откр. 8:13; 9:12; 11:14), пяти месяцев (9:5,10), сорока двух месяцев (11:2) и трех с половиной дней (11:9).
131 В десятке ветхозаветных текстов встречаются как минимум три из пяти зловещих образов, связанных с четырьмя всадниками (стрелы, меч, голод, мор и дикие звери). Четыре образа из пяти мы видим в Лев. 26:21—26; Втор. 32:23—25; Иер. 15:2, 3; Иез. 5:12—17; 14:13—19, 21; но среди этих текстов нет ни одной пары, где они встречались бы в одном и том же порядке. Там, где перечисляются три образа, в четырех текстах последовательность совпадает с Откр. 6: война, голод и мор (язва); Иер. 14:12,13; 24:10; 29:17,18; Иез. 6:11, 12; в двух же порядок изменен: Иер. 21:6—9; Иез. 33:27.
132 Выражаясь языком завета, всадник на белом коне предлагает благословение, остальные же три несут проклятия завета за отвержение Евангелия.
133 Аналогичным примером является трехангельская весть. По порядку возвещения каждая из них хронологична; затем же все три вести звучат одновременно до самого конца.
134 Параллель такому двойному акценту можно найти в Дан. 7:11,12. Каждый из зверей Дан. 7 имеет свое основное время действия, однако дух каждого из них живет до самого конца.
135 Жертвенник, который мы здесь видим, — это жертвенник всесожжения, но не жертвенник курений. В служениях ветхозаветного святилища кровь часто изливалась (ekcheo, Лев. 4:7,18,25,30,34; 8:15; 9:9, LXX) у основания жертвенника всесожжении, но ничего подобного этому не происходило у жертвенника курений. В Откр. 16:6 кровь святых и пророков была «пролита» (exexhean) нечестивцами. Это очевидная ссылка на святилище. Что связывает мученичество с контекстом служения во святилище? «Наступает время, когда каждый, убивающий вас, будет думать, что он приносит жертву (latreian prosphereiri) Богу» (Ин. 16:2). Смерть мучеников — один из фрагментов той великой битвы, которая развернулась вокруг вопроса о том, что значит верно служить Богу. Поскольку жертвенник всесожжения никогда не изображается на небесах, а символизирует, скорее, жертвоприношение Христа на земле, эти души под жертвенником находятся не на небесах, а в своих могилах на земле. Они не «оживут» вплоть до Второго пришествия (Откр. 20:4). Поэтому вопль в Откр. 6:10 — это такой же символ, как и голос крови Авеля в Быт. 4.
136 В Синоптическом Апокалипсисе этому событию соответствует великая скорбь (ср. Мф. 24:21, 22).
137 Глагол krino (судить) применяется как к следственному, так и к исполнительному суду.
138 Отличный анализ Откр. 18 содержится в работе: Strand. Two Aspects of Babylon's Judgment, pp. 53—60.
139 Ср. Иез. 32:7, 8; AM. 8:8—10; Hep. 4:23—27; Ис. 34:4; 13:10—13; Наум. 3:12; Иез. 38:19,20; Агг. 2:6—9; Ис. 50:1—7; Иоил. 2:28—31; Пс. 101:25—27.
140 Обратите внимание на следующую модель:
Солнце стало мрачно как (has) власяница.
Луна сделалась как (hos) кровь.
Звезды небесные пали на землю как (hos) смоковница, роняет смоквы свои.
Небо скрылось, свившись как (hos) свиток.
141 Многие отрицают, что «мрачный день» и «великий звездопад» представляют собой исполнение этого пророчества, считая их природными явлениями. Однако Бог часто использует природные явления для исполнения Своих замыслов (ср. Исх. 14:21). Значимость Лиссабонского землетрясения, «мрачного дня и великого звездопада» связана со временем этих событий. Все они произошли в связи с завершением 1260 лет папского правления — как до 1798 года, так и после него.
142 Сравните это с напряженной тишиной в тот момент, когда оглашается завещание!
143 Uriah Smith. Daniel and the Revelation (Battle Creek, MI, 1897), pp. 384—434.
144 В качестве примера можно привести его исследование по пророчеству о трубах, где нет конкретного анализа текста, а исторические свидетельства цитируются по работам других авторов. См. там же, с. 455—487. Обратите внимание на его заявление на с. 455, где Смит указывает, что даже эти данные взяты из анонимной публикации в «Ревью энд Геральд», а изначально эта статья была написана Джеймсом Уайтом в 1859 г.
145 John R. W. Stott. The Cross of Christ (Downer's Grove, IL, 1986), p. 247.
146 Там же, с. 248.
147 Свидетельства для Церкви, т. 8, с. 45.
148 Ревью энд Геральд, 15 ноября 1887 г.
149 Тексты, отмеченные астериском, цитируются как минимум тремя ведущими комментаторами.
1 Пересмотренное издание первого комментария Смита на Книгу Откровение «Thoughts, Critical and Practical, on the Book of Revelation» (Nashville, 1944), появившегося в 1865 г.
2 Там же, с. 558—627,
3 Елена Уайт. Великая борьба, с. 54,439—450, 579, 580, 604.
4 Так, например, в начале 90-х огромное внимание привлекли к себе книги Джорджа Орвелла (George Orwell).
5 См., например,: Kenneth H. Wood. «The IRS Rumor, et al» / Adventist Review, March 12, 1981, pp. 3,14.
6 Paul Feine, Johannes Behm and Werner Georg Kummel. Introduction of the New Testament, tr. A. J. Mattill, Jr. (Nashville, 1965), p. 325.
7 R. H. Charles. A Critical and Exegetical Commentary on the Revelation of St. John (Edinburgh, 1963), 1:338—340.
8 Revelation, AB (New York, 1975).
9 Feine, p. 325.
10 См. более полный обзор данного вопроса: Robert H. Mounce. The Book of Revelation, NICNT (Grand Rapids, 1977), pp. 39—45.
11 To есть период между временем Иоанна и началом последних событий не рассматривается вообще (см. там же, с. 40).
12 Откр. 1:4; 2:1 и т. д.
13 Таким образом, наше истолкование согласуется с подходом Урии Смита, но, в отличии от толкования Смита, показывает дальнейшее развитие.
14 См.: William H. Shea. Selected Studies on Prophetic Interpretation, DARCOM series, v. 1 (Silver Spring, MD: Biblical Research Institute, 1982), pp. 56—93.
15 См.: Symposium on Daniel, DARCOM series / Frank B. Holbrook. ed., v. 2 (Silver Spring, MD: Biblical Research Institute, 1986)
16 Там же.
17 Эту структуру мы позаимствовали из работы: John Wick Bowman. The Drama of the Book of Revelation (Philadelphia, 1955), p. 75.
18 См. Откр. 1:10; 4:1; 6:1; 7:1, 2; 11:19; 15:1,5.
19 Например: Paul S. Minear. I Saw a New Earth: An Introduction to the Visions of the Apocalypse (Washington, DC, 1968). Майнер, однако, видит в книге символические модели, но он не находит в ней свидетельств демонстрации общего хода истории.
20 Например: Adam Clarke, Albert Barnes and E. B. Elliott.
21 Interpreting the Book of Revelation (Worthington, OH, 1976).
22 Например, мы считаем, что видение, начинающееся с 11:19, завершается в 15:4, но не в 15:1.
23 Автор использует слово «небеса», чтобы показать изменение места действия, которое до этого происходило на «небе», раз упоминалось о солнце, луне и звездах (ст. 1—6).
24 Mounce. Revelation, p. 235.
25 Песн. П. 6:10; Ис. 26:17; 54:5; 66:7—9; Иер. 2:2; 3:14; 6:2—4; Мих. 4:10; 2 Кор. 11:2.26 Как описано в «Великой борьбе». Подобную же картину изображает Милтон (Milton) в своей книге; «Потерянный рай» (Paradise Lost).
27 Елена Уайт также относит Откр. 12:7—12 к победе Христа на кресте: «Низвержение сатаны с небес как клеветника братьев было совершено великой работой Христа, отдавшего Свою жизнь» (Spirit of Prophecy, [Washington, DC, 1969], v. 3, p. 194).
28 См. более подробный анализ этого вопроса в комментарии: J.P.M. Sweet. Revelation (Philadelphia, 1979), pp. 207—219.
29 E. Уайт. Избранные вести, т. 3, с. 402.
30 R.C.H. Lenski. The Interpretation of St. John's Revelation (Columbus, OH, 1943), отмечает также происхождение зверя (появляется снизу) как указание на его звероподобную природу.
31 В других местах Откровения то же слово переводится как «язва».
32 Например: Lenski, Minear.
33 Mounce, p. 42.
34 Обычно считается, что «42 месяца» — это 1260-летний период, простиравшийся с 538 по 1798 гг. н. э. Некоторые адвентисты истолковывают договор Муссолини с папством как исцеление смертельной раны. Согласно другой точке зрения, «рана» — это отделение Церкви от государства, а ее «исцеление» — это обратный процесс, который в настоящее время еще не завершился.
35Mounce (с. 40) отмечает, что сторонники Иоахима Флорского (XII век) отождествляли папу со зверем. Эта антипапская интерпретация была принята протестантами-реформаторами.
36 Пояснение, что это Рим, поскольку он город семи «холмов», звучит неубедительно.
37 Например: Minear, pp. 235—246.
38 Strand, pp. 49, 54, 55.
39 Или весь политический процесс становится средством для достижения его целей.
40 Шестьсот шестьдесят шесть является треугольным числом: восьмое треугольное число составляет 36, а тридцать шестое — 666. См.: Sweet, pp. 218, 219.
41 Обратите внимание на перечень 12 тысяч от каждого из 12 колен Израиля (7:5) и на описание в 7:9. См.: Beatrice Neall. «Good News About the 144000» / Adventist Review, April 2, 1987.
42 Некоторые комментаторы усматривают связь между тремя ангелами Откр. 14 и троекратным повторением слова «горе» в Откр. 8:13. Подобное истолкование, однако, согласуется с футуристическим взглядом на Откр. 9, не имеющем основания в тексте.
43 Заповедь о субботе показывает несостоятельность учения мормонов. Утверждая, что истинное учение было утеряно в средние века и восстановлено сейчас, они оказываются в затруднительном положении, так как отвергают без всяких на то оснований четвертую заповедь Декалога; авторитетным для них является лишь «откровение» (Joseph Smith).
44 Для обозначения концепции суда Иоанн использует самые различные греческие слова. См. Откр. 15:4 (dikaiomd); 17:1; 20:4 (krima); 14:7; 16:7; 18:10; 19:2 (krisis); 6:10; 11:18; 16:5; 18:8; 19:2, 11; 20:12, 13 (krino).
45 См.: The SDA Bible Commentary 7 /F. D. Nichol, ed. (Washington, DC, 1957), pp. 828—830.
1 The SDA Bible Commentary 7 / F. D. Nichol, ed. (Washington, DC, 1957), p. 983.
2 А. V. Olsn. «The Place of Prophecy in Our Preaching» / Our Firm Foundation 2 (Washington, DC, 1953), p. 547.
3 W. H. Shea/AUSS 18 (1980), pp. 157—162.
4 R. Zamora / These Times, February 1982, pp. 8—10.
5 G. M. Hyde, ed. (Washington, DC, 1974).
6 G. F. Hazel. «Principles of Biblical Interpretation» / A Symposium on Biblical Hermeneutics, ed. Gordon M. Hyde Washington, DC: Biblical Research Institute, 1974), pp. 182, 183.
7 Там же, с. 186.
8 Там же, с. 187.
9 W. G. С. Murdoch. «Introduction of Symbols, Types, Allegories, and Parables» / A Symposium on Biblical Hermeneutics, p. 216.
10 Hans K. LaRondelle. «Interpretation of Prophetic and Apolcalyptic Eschatology» / A Symposium on Biblical Hermeneutics, p. 233. См. также: «The Elijah to Come — Man or Message?» / Ministry, January, 1981, pp. 4—8.
11 Там же, с. 234.
12 Ос. 2:14, 15; Иер. 23:5—8; Иез. 20:33—42; Ис. 11:10—12; 43:16—19; 51:10, 11; 52:1—12.
13 В. W. Anderson. «Exodus Typology in Second Isaiah» / Israel's Prophetic Heritage, ed. B. W. Anderson and W. Harrelson (New York, 1962), chap. 12, pp. 190, 192, 194, 195.
14 Напр.: Е. Jacob. Theology of the Old Testament (Harper, 1958), p. 339; F. Foulkes. The Acts of God (Tyndale, 1955), pp. 21, 22.
15 Материалы: J. Jeremias / TDNT (Kittel—Freidrichsen), vol. 4; s.v. Mouses, АЗЬ; и в: Strack-Billerbeck. Kommentar zum NT aus Talmud und Midrash,v. l,pp. 85—88.
16 W. D. Davies. The Sermon on the Mount (New York, 1966); R. T. France, «In all the Scriptures — A Study of Jesus' Typology» / Tyndale Bulletin, 1970, pp. 14,15.
17 J. Manek. «The New Exodus in the Book of Luke» /NovT2 (1958), pp. 8—23.
18 R. H. Smith. «Exodus Typology in the Fourth Gospel» / JBL 81 (1962), pp. 324—342.
19 H. Sahlin. «The New Exodus of Salvation According to St. Paul» / The Root of the Vine, ed. A. Fridrichsen (Westminster, 1953), chap. 5.
20 R. E. Nixon. The Exodus in the NT (Wheaton, IL, 1963). Общебиблейский анализ см.: Н. К. LaRondelle. The Sensus Plenior of Israel's Restoration Promises: The NT Typology of Israel's Exodi From Egypt and Babylon. Неопубликованная лекция, прочитанная в Евангельском богословском обществе в Торонто, Канада, 29 декабря 1981 г.
21 Т. Holtz. Die Christologie der Apokalypse des Johannes (Berlin, 1962), pp. 44,45.
22 См.: Н. K. LaRondelle. Prophecy in Scripture, Principles of Biblical Eschatology, chap. 7, «The Ecclesiological Interpretation of Israel's Remnant» (Berrien Springs, MI, 1983), а также: «Israel and the Church» / Ministry, July 1981, pp. 12—14; «Is the Church Spiritual Israel?» / Ministry, September 1981, pp. 17—19.
23 Andrews University Seminary, Doctoral Dissertation Series, vol. 2 (Berrien Springs, MI, 1981), p. 397.
24 Т. Holtz (с. 40, 41) убедительно доказывает неверность позиции F. Spitta, высказанной им в: Streitfragen der Geschichte Jesu (Gottingen, 1907), pp. 172—177. Тот полагал, что arnion в Апокалипсисе следует переводить как «овен».
25 Откр. 6:16; 7:14, 17; 17:14; 14:1, 10; 13:8.
26 Holtz (с. 45, 46) ссылаясь на других авторов. Е. Schussler Fiorenza. «Redemption as Liberation: Apoc l:5f and 5:9f» / CBQ 36 (1974), pp. 220—232, см. с. 228.
27 См.: W. C. Van Unnik. «„Worthy Is the Lamb" — The Background of Apoc 5» / Melanges Bibligues, pp. 445—461; J. Jeremias. «Amnos ktl» / TDNT 1:342—345, делает вывод: «Называя Христа Агнцем (arnion), Откровение изображает Его как Искупителя и Мироправителя» (с. 345).
28 Van Unnik, p. 460.
29 Относительно будущего времени (basileusousin, 5:10), см.: В. М. Metzger. A Textual Commentary on the Greek New Testament ( New York, 1975), p. 736.
30 Priester Fur Gott. Studien zum Herrschafts — und Priestermotif in der Apokalypse (Munster, 1972), pp. 263—290, а также: «Religion und Politik in der Offenbarung des Johannes» / Biblische Randbemerkungen, Festschrift fur R. Schnackenburg. H. Merklein und J. Lang in Echter Verlag, 1974, pp. 261—272.
31 См.: E. S. Fiorenza. «Apocalyptic and Gnosis in the Book of Revelation and Paul» / JBL 92 (1973), pp. 565—581.
31 Priester Fur Gott, p. 289.
32 Van Unnik, p. 445.
33 См. цитату Елены Уайт в: Ревью энд Геральд, 6 февраля 1900 г. Цитируется в: Библейский комментарий АСД, т. 7, с. 968,969; G. E. Ladd. A Theology of the NT, p. 627. Следует, однако, обратить внимание на то, что образ крови на домах из истории Исхода перекликается здесь со знаком из Иез. 9.
34 A Commentary on the Revelation of St. John the Divine (New York, 1966), p. 197.
35 См.: R. H. Mounce. The Book of Revelation (Grand Rapids, 1977), pp. 286, 287.
36 См. более подробный анализ такого толкования в: LaRondell. Prophecy in Scripture, ch. 4, 5.
37 В: The New International Dictionary of the New Testament Theology / Colin Brown, ed., 1978, 2:931.
38 E. Lohse. Das Neue Testament Deutsch 11 (Gottingen, 1971): 8, 9; E. Lohmeyer. Die Offenbarung des Johannes, HNT, 16 (Tubingen, 1953): 185; M. C. Tenney. Interpreting Revelation, 3rd pr. (Grand Rapids 1973), p. 38.
39 Откр. 1:3; 14:13; 16:15; 19:9; 20:6; 22:7, 14.
40 См.: К. A. Strand. Interpreting the Book of Revelation (Ann Arbor, 1976).
41 См.: A. Y. Collins. The Combat Myth in the Book of Revelation, Harvard Diss in Rel. No. 9, 1976.
42 См.: E. S. Fiorenza. «Composition and Structure of the Book of Revelation» / CBQ 39 (1977), pp. 344—366.
43 Cp. Hex. 31:18; 38:21; Чис. 1:50.
44 Collins. The Combat Motif, p. 32; Fiorenza (Composition, p. 31) называет Откр. 17:1—19:10 «интерлюдией, добавленной к септету чаш». Библейский комментарий АСД также истолковывает Откр. 17 как дополнительное пояснение шестой и седьмой чаш из Откр. 16 (т. 7, с. 849).
45 С. Н. Giblin. «Structural and Thematic Correlations in the Theology of Revelation 16—22» / Bib 55 (1974), pp. 487—504.
46Типология основана на Иер. 51:13.
47 Библейский комментарий АСД, т. 7, с. 849.
48 Откр. 1:7; 6:15—17; 12:17; 13:15—17; 14:17—20.
49 Откр. 16:13; 17:14; 19:19,20. См.: M.Rissi. The Future of the World, An Exegetical Study of Rev 19,11—12,15. SBT, Sec. Ser., 23 (Naperville, IL, 1966), pp. 18—28 (к Откр. 19:11—21). Rissi утверждает: «Очевидно, что, изображая картину парусин, Иоанн ни в чем не отступает от своей христологической концепции. Для него существует лишь одна битва и победа Христа, которая уже в прошлом... Поскольку исход битвы уже был решен смертью Иисуса, эсхатологической войны, к которой готовятся враги Бога, не произойдет» (с. 26, 27).
50 Откр. 2:10,13; 3:10,11; 6:9—11; 20:4. См. обсуждение вопроса в: A. Y. Collins. «The Political Perspective of the Revelation to John» / JBL (1977), pp. 241—256.
51 Ср.: W. Klassen. «Vengeance in the Apocalypse of John» / CBQ (1966), pp. 300—311; A. Y. Collins. «The Political Perspective», pp. 247, 248.
1 Истолкование, согласно которому апокалиптический Вавилон олицетворяет Римскую империю, было общепринято среди отцов Церкви. Оно и сейчас популярно среди католических и протестантских библейских исследователей.
2 См.: TWNT, 514. Более конкретно можно отметить 2 Вар. 11:1; 5:6; Or. 5:143, 158; 1 Петр. 5:13. Hippolytus. Christ and Antichrist, 36; Augustine. De Civ. Dei, 16; 17; 18.2.23.
3 The Apocalypse, Herald Bibl., Booklets (Chicago, 1976), p. 43.
4 Там же, с. 51— 59.
5 Там же, с. 60.
6 Там же.
7 См. утверждения Ribera, Bellarmmi, Viegas, Malvenda, Cornelius of Lapide, and Manning, в: L. E. Froom. The Prophetic Faith of Our Fathers 2 (Washington, DC 1948), pp. 486—505.
8 A Commentary on the Revelation of John (Grand Rapids, 1972), pp. 13,14.
9 Die Offenbarung des Johannes, HNT, 16 (Tubingen, 1953): 138—147.
10 CharlesH. Оуегв: «The Identity of Babylon in Rev 17-18»/BSac 144/575 (1987), pp. 305—316; 434—449 делает следующий вывод: «В целом можно сказать, что Иер. 50, 51 описывает уничтожение буквального города Вавилона, чему еще предстоит совершиться в будущем... Вавилон в Откр. 17, 18 — это восстановленный в будущем город Вавилон на Евфрате» (с. 449).
11 См. книгу автора «Израиль Божий в пророчестве» (Заокский: Источник жизни, 1998). Даже в New Scofield Reference Bible (1967) говорится, что под Вавилоном в Откр. 17, 18 следует понимать Рим, воплотивший в себе союз между политической империей последнего времени и отступившей христианской церковью (NSRB, 1367—1970, ком. на Откр. 18:2).
12 Там же, с. 340. Он указывает на тот факт, что Тир и Ниневия как торговые центры сравниваются с блудницей в Ис. 23:17; Наум. 3:4.
13 В отношении Ниневии см. Наум. 1:2, 7—11, 13—15; в отношении Тира см. Иез. 26:2; 28:2 (ср. 2 Фес. 2:4), 17,18.
14 Revelation, AB Garden City, NY, 1978. Делается ссылка на Откр. 11:18.
15 Там же, с. 285,286, выдвигаются пять доводов в пользу отождествления Вавилона с отступившим Иерусалимом в соответствии с теологией кумранской общины.
16 Там же, с. 288.
17 J. M. Ford рассматривает Откр. 1—3 и 22:16а, 206, 21 как более поздние вставки, сделанные иудео-христианским учеником Иоанна Крестителя. Там же, с. 3.
18 Согласно толкованию J. M. Ford на Откр. 17:1 (kathemenes); там же, с. 277.
19 "Babylon", IDB 1:338.
20 A. Johnson, ExpBC 12:563.
21 The Apocalypse, 3rd pr. (Wilmington, DE, 1983), p. 122.
22 Die Letzten Dinge (Gutersloh, 1957), c. 264—270.
23 Там же, с. 283.
24 Там же, с. 284.
25 Там же, с. 284,285.
26 Там же, с. 285.
27 См.: К. A. Strand. «A Further Note on the Covenantal Form in the Book of Revelation» / AUSS 21/3 (1983), pp. 251—264; W. Shea. «The Covenantal Form of the Letters to the Seven Churches» / AUSS 21/1 (1983), pp. 71—84.
28 Ср.: Н. Kraft. Die Offenbarung des Johannes, HNT, 16a (Tubingen, 1974):219.
29 Ср. со словами Елены Уайт в книге «Деяния апостолов»: «В Откровении соединяются и заканчиваются все книги Библии» (с. 585).
30 A. Johnson / ExpBC 12:399.
31 «Revelation» / The New Century Bible Commentary (Grand Rapids, 1983), p. 261.
32 Ис. 1:21; Ос. 2:2, 4; Иер. 3:1—3; 8, 9; Иез. 16:15—34.
33 NASB, NKJV, Jerome Bible Commentary.
34 Слово eremos (пуст) должно сохраняться, но не опускаться, как это делается в некоторых рукописях; см. В. М. Metzger. A Textual Commentary on the Greek New Testement (London, 1975), p. 61.
35 Cp.: L. A. Vos. The Synoptic Tradition in the Apocalypse (Kampen, 1965), pp. 225, 226. Я особенно признателен: С. Vanderwaal. Hal Lindsey and Biblical Pophecy (St. Catharines, ON, 1978), pp. 126—139.
36 G. B. Caird. «The Revelation on St. John» / Harper's NT Commentary (1966), c. 213: «Вполне возможно поэтому, что именно Иезавель послужила прообразом той царицы, которую он теперь изображает» (относительно Откр. 17:2).
37 Тематическая аналогия между Гофолией и вавилонской блудницей из Откр. 17 впервые была замечена Брунсом (Brims) (см. сноску 40).
38 A. Farrar. The Revelation of St. John (Oxford, 1964), p. 141, признает наличие тематической аналогии между Иоасом и Гофолией, с одной стороны, и младенцем Мессией и змеем из Откр. 12 — с другой.
39 «The Contrasted Women of Apocalypse 12 and 17» / CBQ 26 (1964), 459—463, цитата со с. 460.
40 Ин. 3:29; 2 Кор. 11:2; Еф. 5:25—27; Откр. 21:2.
41 Буквально, ek cheiros antes, «от ее руки», ср. 4 Цар. 9:7: «от руки Иезавели».
42 Откр. 17:16; 18:17, 19; ср. с Мф. 23:38 — всякий раз использованы различные формы слова eremos.
43 Библейский комментарий АСД, т. 7, с. 851: «Для отступнического христианства всегда было характерно стремление к союзу между церковью и государством с целью укрепления религиозного контроля над общественной жизнью (ср. т. 4, с. 837)».
44 См.: Библейский комментарий АСД, т. 7, с. 858.
45 Hal Lindsey and Biblical Prophecy, pp. 135, 137.
46 Откр. 17:16; ср. Лев. 21:9; Иез. 16:41.
47 Откр. 18:22, 23; ср. Иер. 25:10; Иез. 26:13.
48 Мы согласны с высказыванием Н. В. Swete: «Город кесарей был в то время олицетворением Вавилона... Но Рим, безусловно, не исчерпывает концепции Вавилона, представленной Иоанном» (Commentary on Revelation [Grand Rapids, 1977], p. 226).
49 См. Откр. 18:24; Иез. 24:6; Пл. Иер. 4:13; Мф. 23:29—38.
50 Эту мысль подчеркивает Chr. Wordsworth в: The NT in the Original Greek (London, 1872), 2:254, говоря: «Римская церковь запятнала себя кровью христиан» посредством действий «святой инквизиции в Италии, Испании, Америке и Индии».
51 The Prophecies of Daniel and the Revelation of St. John (Edinburgh, 1856), pp. 277,278. Auberlen предлагает восемь неоспоримых доводов в подтверждение своего тезиса: «Блудодействующий Вавилон — это Церковь, приспособившаяся к миру» (с. 275); см. с. 276—282.
52 R. H. Charles. Revelation of St. John, ICC, 2:71, 73, 87.
53 Откр. 1:1,2; 19:10; 22:6, 16, 18, 19.
54 P. S. Minear. I Saw a New Earth (Washington, DC, 1968), p. 236—240, продемонстрировал несостоятельность общепринятого подхода к Откр. 17 (перечисления римских императоров).
55 Современные исследователи установили, что Книга Откровение имеет структурные и тематические связи с книгами Даниила и Иезекииля. См. диссертацию: G. К. Beale. The Use of Daniel in Jewish Apocalyptic Literature and in the Revelation of St. John (Univ. of Am. Pr., 1984), J. M. Vogelgesang. The Interpretation of Ezekiel in the Book of Revelation (Harvard Univ., 1985).
56 См.: R. H. Charles, Revelation of St. John, ICC, 1 :LXVIII—LXXVII. The Greek NT, eds. K. Aland, et. al. (H. B. S. London, 1966), pp. 897—920. Автором приводится свыше 500 ветхозаветных стихов, на которые есть аллюзии в Откровении.
57 L. A. Vos. The Synoptic Traditions in the Apocalypse (Dissertation, Free University, Amsterdam, Kampen, 1965); см. гл. 3, 4, 6. Об Откр. 17,18 см. с. 157—163. См. также: R. H. Charles. The Revelation of St. John, ICC, 1 :LXXIV—LXXVI (перечень параллелей между Откровением и другими книгами Нового Завета). О пророческой проповеди Иисуса в Мк. 13; Мф. 24; Лк. 21 см.: LaRondell. «Did Jesus intend to return in the first century?» / Ministry, May 1983, pp. 10—13.
58 Commentary on Revelation, CLX.
59 Там же,CLIII.
60 Beale, pp. 293,294. Он показывает, что уже первые стихи Откровения (1:1, 19, 20) копируют Дан. 2:28—30, 45—47, поскольку в греческом переводе содержатся те же самые фразы (с. 168, 275—279).
61 Там же, с. 276.
62 Дан. 7:25; 12:7; ср. Откр. 12:6,14; 13:5.
63 Beale, p. 247.
64 Там же, 234.
65 Ср. Мф. 2:13—20; Мк. 15:15—20. P. Prigent (Apocalypse 12. Histoire de 1'exegese, Tubingen, 1959), склонен к мнению, что образ дракона выражает идею политической власти, противодействующей Мессии, например, в лице Ирода и Пилата. Елена Уайт говорит по этому поводу: «Таким образом, хотя прежде всего дракон олицетворяет собой сатану, он также является символом языческого Рима» (Великая борьба, с. 438).
66 Деян. 7; 12; 21—28; Откр. 1:9.
67 См.: Н. Berkhof. Kirche und Kaiser, 1947. См.: SDA Bible Student's Source Book, Commentary Reference Series, v. 9 (Washington, DC, 1962), Nos. 1184, 1192, 1196—1198. Н. Н. Miliman. The History of Christianity (New York, 1881), 2:207—244 (bk. 2, chap. 9, "The Persecution Under Diocletian").
68 The State in the New Testament, pp. 79, 80 (цит. по: Beasley-Murray. Revelation, p. 212).
69 R. Seeberg. Lehrbuch der Dogmengeschichte, Book 2,4. Автор также отдает должное историческому обзору: Johannes Schwital. Grosskirche und Sekte (Hamburg, 1962), pp. 53—67.
70 E. Gibbon. The Decline and Fall of the Roman Empire (New York, 1946), 1:576.
71 Кодекс Феодосия 16.1. 2 (направленный прежде всего против язычества), цит. в: SDA Bible Student's Source Book, No. 1202.
72 См.: Gibbon, 1:855, 856.
73 Epistula, 93,16.18.19; 87,7.8; 185,23—26; Retract 2.5. См.: Н. Е. Deane. The Political and Social Ideas of St. Augustine (New York, 1963), chap. 5. P. Brown. «St. Augustine's Attitude to Religious coercion» / JRS 54 (1964):107—116; а также: Brown. Religion and Society in the Age of St. Augustine (London, 1972).
74 Quaest. in Hept, 6.10 (Opera 3.3 428ff. and De Civitate Dei, 1.21).
75 Августин полагал, что милосердно карать еретиков (даже смертью), если это может избавить их или других людей от вечных мук (Contra Gaudentium I, 19; Epsit, 105).
76 Григорий VII в папском указе 1087 года; папа Иннокентий III в 1208 г. учредил инквизицию; Бонифаций VIII написал буллу «Unam Sanctum» (1302), в которой была сформулирована доктрина о двух мечах папы: духовном и светском. См.: L. E. Froom. The Prophetic Faith of Our Father 1 (Washington, DC, 1950), pp. 664—682, «The Summit of Papal Power Attained».
77 В книгах 12 и 13 канонического собрания трудов Ансельма (между 1081 и 1086 гг.); в: PL, 149, 485 и далее. Подробную документацию см. в: Carl Erdmann. The Origin of the Idea of Crusade, English trans, from German (Princeton Univ. pr. 1977), pp. 244—247. См. также: I. Von Dollinger. Das Papsttum, new ed., J. Friedrich (Munich, 1892), reprinted, Darmstadt, 1969.
78 Summa Theologica, 2q. 11, art 3. Этот труд был одобрен папой Львом XIII как классическое изложение католического учения.
79 См.: «The Age of the Crusades» / Ten Epochs of Church History, ed. J. Fuller (New York, 1896), vol. 6.
80 К. М. Setton. A History of the Crusades (Madison, WI, 1969), vol. 2, chap. 8, «The Albigensian Crusade».
81 In der Holle Brennt Kein Feuer (Munich, 1968), pp. 88, 89, цит. по: Н. Kung. Eternal Life? (Garden City, NY, 1984), p. 132. Историк W. E. H. Lecky в своей работе «History of the Rise and Influence of the Spirit of Rationalism in Europe» (New York, 1955, 2:45) приходит к похожему выводу: «Безусловно, не будет преувеличением сказать, что Римская церковь принесла куда больше неизмеримых страданий, чем любая другая религия из когда-либо существовавших» (цит. по: Source Book for Bible Students, No. 1212 [Washington, DC, 1922], 740).
82 Kung. Eternal Life? p. 132.
83 The Subversion of Christianity (Grand Rapids, 1986), chap. 2.
84 J. Ellul, p. 25, в качестве примера приводит принятие греческой идеи бессмертия души. Kung (Eternal Life? pp. 124—142) показывает языческое происхождение популярных христианских концепций ада с его вечным пламенем, чистилища и идеи «схождения в ад» Христа.
85 Там же, с. 39. См. также признание кардинала: J. H. Newman. An Essay on the Development of Christian Doctrine, pp. 359,360; cp. Froom, 1:382.
86 См.: Великая борьба, с. 50.
87 Ellul, p. 211.
88 Желание веков, с. 509. Она также говорит: «Но Спаситель не предпринял никаких гражданских реформ... Он никогда не посягал на полномочия власть имущих» (с. 509). Ср.: Ellul, p. 116: «Вавилон, символизирующий Рим, является средоточием всего земного зла в форме политической власти».
89 См.: F. Heiler. Alkirchliche Autonomie und papstlicher Zentralismus (1941), p. 287; L. E. Froom. The Prophetic Faith of Our Fathers (1948), 2:21—31 (о Данте и Петрарке); гл. 6 (Савонарола); гл. 2 (Уиклиф); 1:796—806 (Эбергард И).
90 О значимости кодекса Юстиниана см. Froom, 1:503—517; Великая борьба, с. 54, 55.
91 См.: Froom, 2:749—764, «The Deadly Wound Ends the 1260 Years», pp. 759, 760.
92 См. там же, гл. 35.
93 Wordsworth (к Откр. 17:2), р. 251. Он добавляет: «Когда епископу Рима возлагают на голову папскую тиару, его приветствуют как правителя мира (Rector Orebis)» (с. 252). Он упоминает также о папских монетах, надпись на которых говорит о его мировом владычестве.
94 См.: G. К. Beale. The Use of Daniel in Jewish Apoc. Lit and in the Revelation of St. John (Univ. Press of Am), pp. 234—237.
95 Beale, р. 241.
96 Там же, с. 242.
97 P. S. Minear. I Saw a New Earth, p. 256.
98 Beale, p. 243.
99 Ср.Дан. 3:15, 17; 28; 12:1.
100 Г. Ларонделл. Колесницы спасения, с. 136—140. Автор показывает другие исторические прообразы финальной драмы.
101 О параллелях между Откр. 13 и Дан. 17 см. Beale, pp. 229—248.
102 Лк. 4:5, 5; Ин. 12:31; Еф. 2:2; 6:12.
103 P. S. Minear. I Saw a New Earth, p. 231.
104 См. гл. 11 настоящего тома «Армагеддон: шестая и седьмая язва».
1 A. Vaucher. Les Propheties apocalyptiques et leur interpretation (Collonges-sous-Saleve, I960), p. 87.
2 K. Strand. «The Eight Basic Visions in the Book of Revelation» / AUSS 25 (1987):108, 117. Эта статья полностью представлена в главе 1 этого тома.
3 Ср. Откр. 1:11, 19; 14:13; 19:9.
4 Откр. 21:1—8; 21:9—27; 22:1—5; ср.: D. Mollat. Une Lecture pour aujourd'hui: 1'Apocaeypse (Paris, 1982), p. 151.
5 S. Talmon. «Die Bedeutung Jerusalems in der Bible» / W. P. Eckert, N. P. Levinson, and M. Stohl, eds., Judischer Volk-Gelobtes Land (1970), pp. 135—152.
6 Ср.: К. L. Schmidt. «Jerusalem als Urbild und Abbild» / Eranos Jahrbuch 18 (1950):207—248.
7 Библиографию см. в: R. Martin-Achard. «Esaie LIV et la nouvelle Jerusalem» / Permanence de 1'Acien Testament, Cahiers de la Revue de Theologie et de Philosophie (Geneve/Lausanne/Neuchatel, 1984), pp. 260—284.
8 Ср. Ис. 54:11—13; 60—62; Агг. 2:1—9; Зах. 1:17 —2:13 и т. д.
9 Ср. Ис. 24:23; 52:7; Мих. 4:7; Соф. 3:15; Зах. 14:9; Пс. 145:10; 149:2ит.д.
10 Ср.: Philo, Leg. Gaj. 225, 281; Eth. En. 26.
11 Ср. Юб. 4:26; 9:19; Jos. Bell. 3:52.
12 См.: G. Fohren. «Sion»/TDNT 7:312—317; Str. B. 4:883—885; 919—931.
13 2 Езд. 10:27; 2 Bapyx. 4:3; ср. Ис. 62; 66:10—15, 22.
14 Test. Dan. 5:12; Ap. Bar. 4:2—6; 4 Esr. 7:26; 13:36; Eth. En. 90:28,29. Идея небесного Иерусалима не была ярко представлена в древней раввинистической литературе. Ср.: Е. Lohse. «Sion» / TDNT 7:326, 336—338.
15 Ср.: J. С. de Young. Jerusalem in the NT (Kampen, 1960), 117.
16 Ср.: М. Coune. «L'univers nouveau (Ap 2)»/AS26 (1973):67—72.
17 J. Behm. «Kainos» / TDNT 3:447-450.
18 Елена Уайт. Патриархи и пророки, с. 14.
19 В Ass Mos 10:6, Sib Or 5:447 говорится о «высыхании» моря в эсхатологическом Царстве Божьем.
20 Ср. Ис. 25:9; 35:10; 43:19; 65:16—19; 2 Кор. 5:17.
21 Идея нового творения также встречается в апокалиптической литературе: Юб. 4:26; 2 Откр. Варуха 49:1—3; 4 Езд. 5:45; 1 Енох. 72:1; 92:16.
22 Ис. 23; Иер. 50, 51; Иез. 25—28.
23 J. Combin. «La ville bian-amee» / VSp 112 (1965):635.
24 Мф. 23:37—39; 24:2.
25 Гал. 4:24—26.
26 Ср. Ис. 54, 60, 62, 66; Зах. 14; Иез. 40—47.
27 Ср.: J. Ellul. Apocalypse, p. 235.
28 Человеческие надежды осуществляются лишь в граде Божьем! Ср.: J. Ellul. Sans Feu ni Lieu, Theologie de la ville (Paris, 1974), pp. 276,277.
29 Для пророческого языка характерно использование образа женщины для описания города. Ср. Иез. 16:11—13.
30 Ср. Ос. 1—3; Еф. 5:25—27; Евр. 11:10. В межзаветной литературе мы также сталкиваемся с темой упования на Новый Иерусалим, который именуется либо «женой» (1 Енох. 90:28,29; 4 Езд. 10:17), либо «матерью» (4 Езд. 9:43—47; 2 Откр. Варуха 3:1—3).
31 Эта формула завета встречается в Иез. 37:27; ср. Ис. 54:4 5- 61:10-62:4—6; Ос. 2:16—23; Иер. 2:1—3 и Иез. 16.
32 Относительно мотива брачного союза см.: R. A. Batey. New Testament Nuptial Imagery (Leiden, 1971); J. Jeremias. «Numphe» / TDNT 4:1092—1099; F. Bovon. «Le Christ de I'Apocalypse» / RThPh 22 (1972), p. 71.
33 С. Deutsch. «Transformation of Symbols: The New Jerusalem in Rev. 21:1—22—25» /ZNW 78 (1987), p. 112. Эти черты отношений еще более подчеркиваются за счет противопоставления с блудницей, воплощающей неверность и идолопоклонство. U. Vanni. «II simbolismo nell'Apocalisse» / Gregorianum 61 (1980), p. 480.
34 Ср.: J. Comblin. «L'homme retrouve: la rencontre de 1'Epouse (Ap)» / AS 29 (1970), pp. 38-^6.
35 Deutsch, p. 122.
36 Библейский комментарий АСД, т. 7, с. 892.
37 Comblin. La ville..., p. 642.
38 Ср. Пс. 103:1,2; Иез. 1:4,13,16,26—28; 10:1; См.: Una Jarts. «Precious stones in the Revelation of St. John. 21.19—21» / ST 24 (1970), p. 151.
39 Ср. Зах. 2:4,5: «Иерусалим заселит окрестности... И Я буду для него, говорит Господь, огненною стеною вокруг него и прославлюсь посреди него».
40 Ellul. Sans feu, p. 289. «Драгоценные камни на наперснике первосвященника были теми же самыми, что образуют двенадцать оснований града Божьего» (Уайт. Патриархи и пророки, с. 351).
41 Духовное здание, то есть Церковь, построено «на основании Апостолов и пророков, имея Самого Иисуса Христа краеугольным камнем» (Еф. 2:19—22).
42 Согласно Corsini (с. 288) это можно объяснить законом символики, согласно которому число 7 как результат сложения чисел 4 и 3 отражает полноту, но не передает идею совершенства. Совершенство предполагает умножение (3x4=12).
43 См.: С. М. Maxwell. God Cares 2 (Boise, ID, 1985), p. 531.
44 Этот вариант написания встречается в большинстве манускриптов, и поэтому ему следует отдать предпочтение; ср.: J. Sweet. Revelation (London, 1979), p. 289.
45 Ср. Иез. 37:27; Зах. 8:8.
46 Мысль о том, что в конце времени Израиль и другие народы соберутся в храме, отражена в ряде произведений межзаветного периода (Test Benj. 9:2; Sib Or 3:772, 773; Song of Sol 17:32—35).
47 Ellul. Apocalypse, pp. 240, 241.
48 Deutsch, p. 115.
49 Maxwell. God Cares 2:534.
50 Это напоминает нам образ жены, излучающей свет (12:1).
51 Уже в Ис. 60:19, 20 предсказано, что слава Божья превзойдет (или даже устранит) сияние солнца и луны над Новым Иерусалимом.
52 Ср. Лев. 26:11,12; Иез. 37:27; 48:35; Иер. 7:23; Ин. 14:23; 2 Кор. 6:16.
53 Ср. Исх. 29:45; Иер. 31:33; Иез. 37:26,27; 43:7; Зах. 8:3,8; 10:6.0 связи между заветом и храмом см.: Е. Schussler-Fiorenza. «Priester fur Gott. Studien zum Herrschaftsund Priester-motiv in der Apokalypse» / NTA7(1972):402,403.
54 Ср. Исх. 33:20; 1 Кор. 13:12; 1 Ин. 3:2.
55 Ellul. Apocalypse, pp. 237, 238. Последнее, что сказано об искупленных, — это то, что они «будут царствовать во веки веков». В этих словах находит свое полное и окончательное исполнение обетование из Откр. 20:4—6 (ср. 1:6; 5:10).
56 Относительно книги жизни ср. 3:5; 13:8; 20:15.
57 L. Bouyer. La Bible et 1'Evangile (Paris, 1953), p. 200.
58 Prigent. Le del..., p. 263.
59 Comblin. La ville..., p. 643; Schussler-Fiorenza, p. 381.
60 Описание Нового Ирусалима словами, которые используются по отношению к раю, встречается также в 1 Откр. Вар. 4:1—7; 1 Енох. 90:33—36; Test Dan. 5:12, 13; Esr. 8:52.
61 J. Ellul. Apocalypse, p. 243.
62 Ср.: Daniel Sesboue. «Exode et Apocalypse» / Une lecture de Apocalypse, Cahiers Evangile 11 (Paris, 1975), pp. 35—39.
63 Язвы, связанные с трубами и семью чашами (ср. Откр. 8; 16), напоминают о египетских язвах (Исх. 8—11). Жена, скрытая Богом в пустыне и питаемая Им (Откр. 12:4), вызывает в памяти народ израильский, питаемый в пустыне манной.
64 Относительно темы усыновления см. Еф. 1:3—5; Рим. 8:15—23.
65 Ср. Откр. 22:17; Ин. 7:37, 38; Ис. 55:1.
66 Комментарии Е. Уайт, Библейский комментарий АСД, т. 7, с. 989.
67 G. Vos. «New Jerusalem» / ISBE (Chicago, 1915), 3:1621, 1622.
68 E. Corsini. L'Apocalypse maintenant, p. 280.
69 Bovon, p. 71; cp. Martin-Achard, p. 204, n. 7.
70 Ларонделл Г. Израиль Божий в пророчестве, Заокский: Источник жизни, 1998, с. 177.
1 О. Michel. «Naos» / TDNT 4 (Grand Rapids, 1967):882—885.
2 В этой главе автор цитирует Священное Писание по Новой Английской Библии (NEB).
3 1 Кор. 3:16,17; 2 Кор. 6:16—18; Еф. 2:20—22; ср. 1 Петр. 2:5.
4 W. Michaelis. «Skene» / TDNT 7 (Grand Rapids, 1967):368 if.
5 G. В. Caird. A Commentary on the Revelation of St. John the Divine (New York, 1966), p. 264.
6 Ис. 6:1; 66:1; Иер. 17:12; Иез. 1:26—28; Дан. 7:9.
7 1 Енох. 46:4 и далее; ср. 1 Енох. 45:3, 4; 61:8 и далее; 62:9, 13—16.
8 С. Rowland. The Open Heaven (S.P.C.K., London, 1982), p. 165; O. Schmitz. «Thronos» / TDNT 3 (Grand Rapids, 1967):163, 164.
9 Откр. 3:21; 7:17; 22:1—3; ср. Мф. 25:31, 32; 22:41^5.
10 Bushels, р. 941. 292
11 Дан. 7:10; 12:1; Исх. 32:32; Ис. 65:6.
12 1 Енох. 81:4; 89:61—64.
13 Откр. 3:5; 13:8; 20:12; 21:27.
14 Откр. 20:12; ср. Дан. 7:10; Ис. 65:6.
15 Откр. 22:12; 2:23; ср. 1 Петр. 1:17; 2 Кор. 5:10; Рим. 2:6.
16 W. Bousset, R. Н. Charles, J. Wellhausen цит. в: J. М Count. Myth and History in the Book of Revelation, pp. 86, 87.
17 Martin Kiddle. The Revelation of St. John (London, 1940), p. 188.
18 Rowland, p. 429.
19 Caird, p. 32.
20 R. H. Mounce. The Book of Revelation, NICNT 17 (Grand Rapids, 1977), p. 273. Под «природным богословием» подразумеваются знания о Боге, которые могут быть почерпнуты из Его творения, без обращения к Откровению.
21 Isbon Т. Beckwith. The Apocalypse of John (New York, 1922), p. 656; cp. Beasley-Murray, p. 225.
22 Библейский комментарий АСД, т. 7, с. 828.
23 George Eldon Ladd. A Theology of the New Testament (Grand Rapids, 1974), p. 626.
24 Donald Guthrie. New Testament Theology (Downers Grove, IL, 1973), p. 867.
25 Д-р. Кристофер Роланд (Roland) из Кембриджского университета в своем недавно опубликованном исследовании еврейской и раннехристианской апокалиптики «The Open Heaven» (S.P.C.K, 1982) проводит сопоставление между эсхатологией книг Даниила и Откровения. Заявив, что Даниилу «нечего сказать о последнем суде», он далее дополняет это наблюдение весьма интересным комментарием: «Такие стихи, как Дан. 7:9 и др., оказали важное влияние на более поздние эсхатологические идеи, в том числе и на ту картину финального суда, которую мы видим в Откр. 20:12 и далее. Однако картину небесного суда в том виде, как она представлена в Дан. 7, не следует понимать как событие, которое произойдет в конце истории. Это скорее суд, проходивший на небесах, последствия которого в конечном счете отразятся на судьбе всего человечества» (с. 12. 450) [курсив мой].
26 М. Veloso. «The Doctrine of the Sanctuary and the Atonement as Reflected in the Book of Revelation» / The Sanctuary and the Atonement, ed. Arnold V. Wallenkampf and W. Richard Lesher (Washington, DC Biblical Research Institute, 1981), p. 400.
27 Исх. 38:21; Чис. 9:15; 10:11; ср. Деян. 7:44.
28 Caird, p. 200.
29 Beckwith, p. 679.
30 Caird, p. 230; Beasley-Murray, p. 268.
31 Н. В. Swewte. Commentary on Revelation, pp. 264, 265; Mounce, pp. 356—359; E. Lohse. Die Offenbarung des Johannes ([NTD 2] Gottingen, 1971), pp. 104, 105; R. H. Charles. Eschatology, p. 349; ed., Revelation of St. John 2:150, 151; Beasley-Murray, p. 187 ff.
32 Beasley-Murray, p. 25.
33 «Общий прием для библейского повествования — представить тему, а затем снова вернуться к ней с дополнительными подробностями, как бы говоря о последующем событии» (Sweet. Revelation, p. 297).
34 Ср. Пс. 61:13; Иер. 17:10; Рим. 2:6; 2 Кор. 5:10; 1 Петр. 1:17.
35 Дан. 7:10; 1 Енох. (Эфиоп.) 47:3; 90:20; 103:2; 2 Вар. (Сир.) 24:1; Юб. 30:22.
36 Исх. 32:32, 33; Дан. 12:1; Мал. 3:16, 17; Флп. 4:3.
37 Комментарии Е. Уайт, Библейский комментарий АСД, т. 7, с. 987.
38 Ис. 25:6—9; 35:10; 65:17; Иез. 37:26, 27; ср. Лев. 26:11, 12; Зах. 8:8; 2 Петр. 3:10—13. 2 1
39 Енох (Эфиоп.) 45:4 и далее; 72:1; 2 Вар. (Сир.) 32:2—6; 2 Ездр. 7:75.
40 Austin Fairer. A Rebirth of Images (Boston, 1949), p. 17.
41 Адвентистские богословы в большинстве своем рассматривают звучание седьмой трубы как период времени, начавшийся в 1844 году и простирающийся до окончания времени испытания (ср. Откр. 10:7; 11:5). Акцент, делающийся на «ковчеге завета» (11:19), напоминает о ветхозаветном ритуале Дня искупления (Лев. 16), который является прообразом последнего..суда. Поэтому 11:19 воспринимается как стих, естественно связанный с Дан. 7, 8, где описывается предшествующая возвращению, или следственная, фаза финального суда. Тема воздаяния и вознаграждения, встречающаяся в 11:18, относится, как полагают, к исполнительной фазе финального суда, которая произойдет в конце Тысячелетнего царства (20:11—15). См.: Библейский комментарий АСД, т. 7, с. 804—806.
1 См. Ис. 13, 14,21,44-47; Иер. 50,51.
2 См. сравнительные таблицы в: Библейский комментарий АСД, т. 4, с. 272, 523, 524; а также т. 7, с. 867—869.
3 См.: Г. Ларонделл. Израиль Божий в пророчестве, Заокский: Источник жизни, 1998. Глава 4.
4 Аллюзия на Иер. 51:13.
5 R. G. Bratcher. A Translator's Guide to the Revelation of John (New York, 1984).
6 См.: К. A. Strand. «Two Aspects of Babylon's Judgment Portrayed in Revelation 18» / AUSS 20/1 (1982), pp. 53—60.
7 Откр. 2:10, 13; 6:9; 12:11.
8 См. Откр. 12:17; 13:15—17; 14:6, 12; 17:12—14; 18:4,5; 19:11—21.
9 Ср. Пс. 74:7, 8; Иер. 25:15, 16,28; Ис. 51:17; Иез. 23:31—33.
10 Например, ср. Откр. 1:7сИс.40:5;Дан.7:13;Зах. 12:10, а также Откр. 14:14—20 с Иоил. 3:1, 2, 9—16; Ис. 63:1—6; Иер. 25:30; Мих. 4:11—13; а также Откр. 22:16 с Чис. 24:17.
11 Ср. Ин. 19:36; Исх. 12:46; 1 Кор. 5:7; 1 Петр. 1:19.
12 N. Lohfink. The Christian Meaning of the Old Testament, trans. R. A. Wilson (Milwaukee, 1968), гл. 4:84; ср.: М. С. Lind. Yahweh Is a Warrior (Scottdale, PA, 1980), p. 50.
13 Ис. 11:10—12; 43:16—19; 51:10, И; 52:1—12; 63:11—19.
14 См. Иоил. 2:32; Авв. 2:4; Соф. 3:8—13; Зах. 12:10—12; Дан. 12:1, 2.
15 Ис. 13; 24; 34; Соф. 1:2, 3; Зах. 14:9; Пс. 2; 23; 45.
16 Откр. 6:14—17; 14:14—20; 19:11—21.
17 См.: Г. Ларонделл. Израиль Божий в пророчестве. Заокский: Источник жизни. 1998. Глава 4.
18 Откр. 14:8; 17:1—6, 18; 18:1—8.
19 См.: Г. Ларонделл. Израиль Божий в пророчестве, главы 5, 7.
20 ANET, 306.
21 Ис. 44:27, 28; Иер. 50:38; 51:13; 36.
22 Иер. 50:41; 51:11, 28.
23 См.: J. G. Aalders. Gog en Magog in Ezechiel (Kampen, 1951), summary in English, pp. 166—172; T. Boersma. Is the Bible a Jigsaw Puzzle? (St. Catharines, ON, 1978), chap. 8.
24 См.: Г. Ларонделл. Колесницы спасения. Заокский: Источник жизни, 1996. Глава 8.
25 См., например, Исх. 15; Суд. 5; Ис. 34; 63; Иез. 38—39; Иоил. 3; Зах. 12, 14; Откр. 1:7; 6:12—17; 19:11—21; 20:7—10.